Плохое путешествие. Том 1, 2

– У-у-у… – прозвучал жалобный голосок из глубины норы.

– Ах да, я же тебя покормить хотел. – Шлёпнул себя по лбу и подполз к страдалице.

Собственно, дальше ничего особенного не было. Я просто ловил случайного жука и выдавливал его нектар ей в рот. Переживал по поводу того, будет ли она его есть или подавится и умрёт нахрен, но нет. Всё прошло хорошо. Едва светящаяся жидкость попала на её губы, как она начала слабо двигаться челюстями и облизываться. На одну такую трапезу уходило около десяти, иногда четырнадцати тараканов, потом она засыпала.

На ночь забаррикадировал вход в нору и лёг рядом. Однако едва стал проваливаться в сон, как эта засранка вдруг опять застонала.

– Что тебе не спится-то? – недовольно пробубнил я и прикоснулся ко лбу девочки, чтобы… температуру померить, лол. Я не знаю, зачем это сделал. Но, хотя температуру я определить не смог, почувствовал, что девочку жутко трясёт.

Лёг ещё ближе, прижимаясь к ней всем телом, закинул одну ногу и руку. Подложил локоть под голову. В теории, от такого манёвра нам обоим должно стать теплее.

Спустя десять минут тремор прекратился, её дыхание выровнялось, и она вроде бы уснула. С большим трудом, но мне тоже удалось это сделать. Благо ночных топтунов сегодня не было.

Следующий день был не особо богатым на события. Писька с сиськами продолжала спать, изредка подвывая, чем сообщала мне, что хочет есть. По крайней мере, я так думал и, когда слышал очередное «а-а-а» или «у-у-у», шёл её кормить.

Провёл эксперимент с лавой – зашёл в неё по самое колено, но через минуту выскочил. Ожогов не осталось, но всё-таки слишком горячо. Может, надо немного привыкнуть, не знаю. Но сам факт того, что я могу это сделать, уже восхищал.

Ещё вдалеке опять видел какие-то корабли и цветные ленточки. На этом, пожалуй, новости заканчивались.

– Знаешь, я, наверное, даже рад, что мы её не бросили, – обратился я к своему хвосту, пока разглядывал огненные просторы.

В небе что-то сверкнуло, и оттуда полетели чёрные точки. Даже представить не могу, что это может быть.

Забота о ком-то как бы помогает отвлечься и вместе с тем сосредоточиться. Как бы ставишь перед собой маленькую и простую задачу, а потом выполняешь. Ну и… На что-то глобальное я пока не способен. Как думаешь, сколько мы ещё продержимся?

Хвост задёргался из стороны в сторону.

– Я тоже не знаю. Но надеюсь, что долго.

Из норы опять послышалось протяжное «а-а-а», а это значило, что пора идти и кормить одну рогатую чучундру.

Так прошло ещё два дня. Чучундра не спешила приходить в себя, только иногда стонала во сне да подвывала, когда хотела есть. Спали так же в обнимку. Хоть её больше и не трясло, но мне самому было как-то спокойнее, когда под рукой лежит что-то тёплое. Не чувствовал себя таким брошенным и одиноким.

А на четвёртый день она очнулась.

Я проснулся первым, и буквально через минуту поднялась она. Уселась на свою тощую жёпь и уставилась на меня своими бестолковыми глазами.

В силу отсутствия голоса, изобразил улыбку, помахал рукой и тут же получил с локтя в ухо. У меня аж мысли с красной строки и нового абзаца литься начали.

– Да что ж ты за тварь-то такая?! – Откинулся назад, сжал, а затем разрядил пяткой ей в челюсть. Гадина тут же упала как подкошенная и выключилась.

Сказать, что я злился в этот момент, это ничего не сказать. Я ведь реально мог ей просто размозжить череп! Да даже тупо бросить, но нет! Помогал, кормил, прятал, согревал, и вот тебе благодарность!

Больше всего злил тот факт, что я тупо не могу на неё наорать! О боги, кто бы только знал, как мне хочется высказать ей всё это в лицо! Ар-р-р-р!

Я ходил из стороны в сторону, разгоняя ветер руками. Топал ногами, хлестал по песку хвостом. Это не сильно, но всё-таки помогало выпустить пар. А когда остановился, то заметил, что эта дура беспокойная сидит у входа в нору и, потирая культёй ушибленную челюсть, зыркает в мою сторону своими недовольными глазищами.

«Вертикальные зрачки – это всё-таки что-то с чем-то. Не эти кривые линзы, а вот именно натуральные. Смотрится жутко и красиво одновременно».

– Что?! – Я расставил руки в стороны. – Приятно, когда тебя бьют?!

Бесилка продолжала сидеть, открыв рот. Несколько раз моргнула, недовольный взгляд сменился на недоверчивый и хмурый.

– Уа-ау!

Прозвучало скорее как обвинение, а не как «спасибо тебе большое за помощь». И похоже, что говорить она не умеет. Просто отлично.

Я очень надеялся, что после этого наши отношения наладятся, но, видимо, всему своё время. Весь день она ходила вокруг кучи костей, смотрела то на свои руки, которые были обрублены почти под самый локоть, то бросала хмурые взгляды в мою сторону. В какой-то момент мне начало казаться, что она не понимает, почему я ей помог, почему молчу, что мне от неё надо, и в связи с этим выглядел для неё крайне странным и подозрительным.

Прошло около пяти часов, когда я решил, что пришло время перекусить. Просто уселся у входа, почти не глядя ловил жуков и закидывал в рот, громко чавкая и наслаждаясь их сочными внутренностями. От сладковатой жижи по-прежнему слегка пёрло тухляком, но я уже как-то попривык.

Дурында некоторое время искоса наблюдала за мной, хмурилась, ходила в одну сторону, ходила в другую сторону, но в итоге, похоже, что голод одержал верх. Бесилка подошла к костяной куче, нашла первого попавшегося жука и почти с первого раза поймала, зажав между локтями. И вот тут возникла заминка. До меня самого не сразу дошло, в чём проблема.

Чертёнок несколько секунд смотрел на жука, потом попробовал вытянуть шею, подтянуть локти, но, как бы она ни старалась, дотянуться до вкусняшки у неё не получалось.

– Уа-у! Уа-у!

Это она жуку, если что.

– Уа-у-у-у-уу! А-а-а-а-а-а! Р-р-р-р!

“Да-да, поори на него. Он испугается и сам к тебе в рот запрыгнет”.

Судя по выпученным глазам и тяжёлому дыханию, её явно злило свое бессилие. Отсутствие рук, ошибка, которую она допустила, те, кто эти руки отобрал, и вся ситуация в целом. Но, увы, злость конечности не отращивает.

Однако рано я списал её со счетов. Следом за яростным криком в ход пошёл креатив. Чертёнок резко подняла руки над головой, открыла рот и раздвинула локти.

“Умно”, – укусил я жёпь своего жука и стал неспеша пережёвывать, тогда как её жук шлёпнулся бесилке на лоб, вызвав очередной всплеск картавой ярости, а у меня лёгкую улыбку.

Грешно смеяться над ущербными, но… Кх-х… Что мне могут сделать? Отправят в ад?

– Гра-а-а-а-а-а! – отвлёк меня новый крик.

Да, предыдущего жука она раздавила, нашла нового и теперь орёт на него, сидя на карачках. Крик прекратился внезапно. Бесилка неожиданно смолкла и уставилась на свой обед, который неспешно пытался от неё уползти. Мне показалось, что внутри неё сейчас шла внутренняя борьба между гордостью и пониманием того, что ей теперь всю жизнь придётся есть вот так – стоя на коленках, питаясь подножным кормом.

Чертёнок уже открыла рот и медленно потянулась за насекомым, когда я накрыл его рукой, за что удостоился переполненного ненавистью взгляда.

– Хщ-щ-щ!

И презрительного шипения, разумеется.

Тяжело вздохнув, поднял таракана с земли и протянул ей. Не хочет есть с земли? Не надо. Я помогу – это в моих силах. Девочка пару раз перебежала глазами от меня к жуку и обратно, но затем фыркнула и отвернулась.

«Откуда в этой тощей залупе столько гордости? Ты с Уолл-стрит приехала что ли?»

– Эй! – я похлопал чертёнка по плечу, попросив обратить на меня внимание, но хер там. Что-то гавкнула, отошла на несколько шагов и снова уселась спиной ко мне.

Судя по всему, решила умереть от голода. Но это вряд ли. Зря её что ли выхаживал?

Выбрав самого жирного жука, обошёл вредина по кругу и кинул насекомое себе под ноги. Девочка тут же нахмурилась, видимо ожидая, что я начну заставлять её есть, но у меня была несколько другая задумка. Присев на колени, под удивлённый взгляд чертёнка, поднял жука локтями. Здесь удивление сменилось насмешкой, мол, давай, умник, попробуй дотянуться. Однако, вместо этого, я тоже упал на задницу и перехватил насекомое коленками, откуда уже свободно смог дотянуться до него зубами.

Была мысль воспользоваться хвостом, но я её быстро отбросил. Для понимания, пытаться засунуть что-нибудь в рот с его помощью – всё равно, что пытаться просунуть нитку в игольное ушко с помощью ноги. Ты вроде неплохо управляешь и с тем, и с другим, но скорее жопа на пополам порвётся, чем всё получится как надо.

– Вуаля! – я развёл руки. – Ничего сложного.

Бесилка сидела и молча смотрела на меня, широко распахнув глаза и округлив рот. Я даже её игловидные зубки разглядеть мог. Лицо у неё было такое, словно она только что чудо какое увидела.

– О-о-о-О-О-о-о…

– Иди, пробуй. – махнул рукой.

Следующие полчаса я наблюдал, как по пляжу носится своеобразный тиранозавр рекс с двумя обрубками вместо рук. Счастливый такой.

Всё это время думал, почему же всё-таки решил ей помочь, и однозначного ответа дать не смог. Частично потому, что мне было её жаль. Другая причина заключалась в том, что мне нужен был кто-то местный, хоть какая-то связь с этим миром. Хотя конкретно этот рогатый экземпляр, вероятно, был худшим вариантом. Ну а последней причиной стало то, что мне одиноко. Да, я тут всего ничего, но когда тебя могут сожрать в любую секунду, постоянно просыпаешься ночью от непонятного шума, спишь в норе и жрёшь тараканов, то тебе просто необходим кто-то близкий, кому можно хотя бы поплакаться в жилетку.

Так прошло ещё несколько дней. Спать в обнимку мы перестали, бесилка всё ещё не доверяла мне и относилась с каким-то чересчур сильным подозрением. Возможно, было и не подозрение, по её зубасто-рогатой мимике очень сложно понять, что за странные взгляды она на меня бросает.

А камнем преткновения неожиданно стало… дерьмо. Я не хотел позволять ей срать где попало, но надо было видеть её лицо, когда начал закапывать говно в землю. Бесилка смотрела на меня, задрав бровь, и словно на умалишенного.

– Ау-а-ы-а-у-а-ы-а-а-а-у-у-у!

И ушла, размахивая руками. Подумать не мог, что это вызовет такую степень негодования и возмущения. Но как иначе? Мы тут спустя неделю всю поляну засрём, вонять будет так, что жить станет больно, а жизнь у нас и без того не сахар.

А потом случился переломный момент. Как это было почти как в случае с Ритой и омлетом, только не было ни того, ни другого.

Глава 6 – Ты да я

Мне снилась моя комната, мягкая и чистая кровать, удобное геймерское кресло с шикарным ультрасовременным ПК и полки с фигурками. Сон был настолько ярким, что я буквально чувствовал запах окружавших меня вещей. Хотелось остаться тут навсегда. Однако где-то на задворках сознания тихо шевелилось понимание того, что это всё неправда, обычный морок, который исчезнет без следа, стоит открыть глаза.

Особенно если кто-то усиленно пинает тебя в бок.

– Ху!

– Отвянь, дай поспать, – рассеянно махнул рукой, пытаясь удержать видение в голове. Но удача сегодня была не на моей стороне.

– Уа! – раздался недовольный рык, а следом мое лицо пронзила острая боль.

– А-а-а-а, бл!.. – я резко поднялся и уставился на проблему, которая теперь спит со мной в одной норке. – Какого хрена?!

Услышать, что я сказал, она, естественно, не могла, но, надеюсь, хотя бы моя эмоциональная жестикуляция с крайне недовольной мордой донесёт до неё мою степень негодования. Признаюсь, захотелось выгнать её спать на улицу.

Да, эта херня рогатая укусила меня за щёку, а сейчас с заговорческим взглядом тыкает обрубком в потолок.

– Ху-ху-ху! – указала она наверх.

– Что?! Что тебе надо?!

Я, мягко сказать, негодовал из-за прерванного по каким-то мутным причинам сна, а затем услышал характерный шум снаружи, который обычно возникает, когда приходит очередная партия костей. Живот тут же напомнил о себе и, тихо урча, высказал свои пожелания по поводу того, что мне нужно сделать.

Может показаться дуростью такая зависимость от еды, я бы и сам не поверил, если мне кто сказал, что однажды буду подскакивать ночью, чтобы пожевать мясо с обглоданных кем-то костей. Но организм буквально требовал это. Присутствовало какое-то странное, постоянное и навязчивое желание что-нибудь жрать, даже когда мой желудок был полон.

Херня рогатая, кстати, надо будет ей дать какое-нибудь имя, ринулась вперёд, я попытался остановить и случайно дёрнул за хвост, за что получил порцию яростного шипения в лицо. Но лучше уж так, чем с локтя в челюсть.

Я приложил палец к губам, говоря о том, чтобы она вела себя потише. Не особо рассчитывал на понимание, но вроде подействовало.

Осторожно выглянув наружу, минут десять внимательно всматривался в окружение и на выступ утёса в частности. Меня волновал вопрос, не припёрся ли сюда мясник, либо тот урод с бронзовой кожей. Однако мои наблюдения ничего не дали. Внутреннее чувство «мне повезёт» и желание пожевать мясных деликатесов заставило выбраться из укрытия.

Снаружи всё было тихо, и никого постороннего я не заметил.

– Ху-ху? – прозвучал любопытный голосок из норы.

– Всё тихо. – махнул рукой.

Даже глазом моргнуть не успел, как бесилка пулей выскочила из норы и устремилась к самому верху костяной кучи. Я поспешил следом. Так уж тут заведено: кто долго спит, тот ест во сне. Кто первый встал, того и тапки. В большой семье еб… кхм, лицом не щёлкай и в маленькой тоже не щёлкай. Ну, вы поняли.

В этот раз мяса на костях оказалось не так много, в основном его приходилось выковыривать из щелей и между позвонков. В аду не так много развлечений, по крайней мере доступных мне, а потому каждая такая трапеза вызывала у меня просто сумасшедший прилив эндорфина.

– У-у… У-у-у… У-у…

От наслаждения вкусными кусочками меня отвлёк скулёж бесилки. Демонёнок метался от одной кости к другой, безуспешно пытаясь добыть свою порцию мяса. Пыталась просунуть в труднодоступные места язык, иногда рефлекторно переходила на руки и пробовала использовать культи.

– У-у-у… У-у…

– Эй, – окликнул её, забыв о своей инвалидности. – Ах да… Точно.

Отколупал лоскуток мяса, осмотрел и, признаюсь, мне пришлось побороть свое желание схомячить всё в одиночку, протянул бесилке. Бесёнок, тем временем, продолжал носиться, перепрыгивая от одного хребта к другому, не обращая на меня внимания.

Пощёлкал несколько раз пальцами – ноль реакции, не слышит. Пришлось хлопнуть в ладоши, и это сработало. Девочка замерла и уставилась на меня, потом на мою протянутую руку с куском мяса.

– Бери уже! – потряс куском, ожидая, что она сейчас на него накинется.

Но нет, бесилка продолжала смотреть на меня непонимающим взглядом. Я уже начал закипать и подумывал, что стоит самому всё это съесть, но внезапно меня осенило. Вернее, возникла догадка, почему она так странно себя вела с того момента, как очнулась в норе.

Дело в том, что я по ошибке пытался натянуть свои понятия о морали на существ из ада. Понимаете, да? То есть я взял демонов и какого-то чёрта решил, что они знают, что такое «хорошо» и «правильно», но не поступают так, потому что они демоны. Но всё оказалось ещё проще! Они не знают, что такое «хорошо» и «правильно». Возможно, среднестатистический демон даже понятия не имеет о том, что такое милосердие, совесть, щедрость или доброта. И если так, если я прав, тогда всё, что делал раньше для бесилки, выглядело не то чтобы странно, а скорее как немыслимая аномалия. Нонсенс в ожившем виде. То есть это как зайти в магазин, спросить, сколько стоит хлеб, и, получив ответ, насрать в штаны и сыграть на банджо. Потому что хер знает почему.

«Ладно, окей, попытаюсь донести свои мысли до этой аборигенки».

Я отковырял ещё несколько кусочков и подошёл к бесилке. Она только недовольно фыркнула, и прозвучало это как «давай, жри своё мясо, счастливый урод». Естественно, делать этого я не собирался. Присел рядом и положил три лоскутка к ней на коленки, чем вызвал моментальную реакцию. Демонёнок изменился в лице, бровки искривились, рот снова открылся. Казалось бы, любому человеку было бы ясно, что я делюсь добытой провизией, но для демона это выглядело слишком странно и противоестественно.

Оставив мясо, решил дать её голове немного разобраться в случившемся, а сам пошёл дальше ковырять хребты.

Бесилка, наверное, с минуту сидела и тупила на разложенное перед ней мясо, иногда бросала косые взгляды в мою сторону, потом снова на еду. В итоге ме-е-едленно откусила один кусок и начала пережёвывать, затем перешла ко второму. Но не успела она дотянуться до третьего, всё-таки есть без рук довольно неудобно, я отковырял ещё два лоскутка. Один засунул в рот себе, второй протянул ей. Бесилка, увидев, что появилась дополнительная порция, быстро всосала в себя свой кусок и гуськом подбежала ко мне.

– Ай! Осторожно! Пальцы откусишь! – отдёрнул руку, когда она коснулась меня своими острыми зубами.

Удивительно, но, кажется, она больше не боялась брать еду с моих рук. Считаю это своим персональным успехом.

«О, боже…» – мысленно охренел я, когда бесилка, слопав свой кусок, принялась увлечённо облизывать мои пальцы.

– Ху-ху-ху! – требовательно заявила она и придвинулась ближе. Ещё хочет.

– Да-да, хех, не отвяжешься теперь. – невольно улыбнулся я.

Так мы и ободрали все косточки. Один кусочек я засовывал себе в рот, второй протягивал бесилке, которая, как воробей, прыгала вокруг моего кулака и потихоньку обдирала ленточку, наслаждаясь каждым укусом.

Набив свои животы, отправились спать. Правда, через пару часов меня снова разбудили, причём странным методом. Ощущения были такие, словно мне разом щекочут всё тело. Как будто по моим нервам пустили слабый разряд электричества. Даже не сразу сообразил, какого хрена случилось. Открыл глаза, резко обернулся и увидел забавную картину: бесилка каким-то образом умудрилась поймать мой хвост и с умиротворенным видом сейчас спала, посасывая самый кончик. А этому поганцу, похоже, всё нравилось. Обычно с ума сходит, а тут смотри-ка, лежит, не дышит.

И всё-таки миленько. Однако, спать с такими ощущениями просто невозможно. Пришлось аккуратненько отобрать у неё хвост.

– У-у-у… – бровки расстроено нахмурились. Бесилка сжалась в клубок и засопела. Я устало потёр переносицу и сделал то же самое. Весёлая ночка выдалась.

***

С той ночи дурында начала меняться прямо на глазах. Стала более активной, весёлой и любопытной. Я иногда даже уставал от её беспрестанного чириканья. Периодически я слышал то «ху-ху-ху», что, кажется, переводилось как «хочу-хочу-хочу» или «давай-давай-давай», то «уа-уа», которое означало нежелание что-то делать, например закапывать свое дерьмо. Особенно громкие «уа-уа» означали крайнюю степень нежелания или негодования. Порой от неё можно было услышать гудящее, задумчивое и тихое «ы-ы-ы-ы». В последнем случае она обычно тупила в точку, открыв рот. Это означало, что в работу организма дурынды подключился мозг и чертёнок пытается усиленно соображать.

Прошла неделя, и мы окончательно привыкли друг к другу. Наша куча костей действительно превратилась в своеобразный дом. Мы ели, иногда бесились, бегая друг за другом, тогда я, к слову, впервые услышал искренний смех бесилки. Оказалось, она очень боится щекотки. Я её тогда чуть до истерики не довёл. Бедняга колотила ногами, вертелась и хохотала во всё горло.

– Ху-ху-ху!

– Что? Что тебе нужно? – вопросительно мотнул головой, откладывая свою поделку в сторону.

– Ху-ху! – более требовательно заявила бесилка, развернулась ко мне спиной и ткнула в неё хвостом куда-то между лопаток.

А-а, почесать просит. Ну хорошо-хорошо, будет тебе.

Я стал аккуратно водить когтями сверху вниз по голой спине бесилки. Просто напомню, что она, как и я, гоняет исключительно в набедренной повязке.

– У-у-у-у… У-у-у… У-у-у-у-у! – послышалось довольное урчание. Она аж хвостом по земле захлопала от удовольствия.

Зараза постепенно стала выкупать преимущества жизни в стае и теперь иногда клянчит почесушки, впрочем, заниматься тут всё равно особо нечем. Я сам в какой-то момент начал с ума сходить от безделья и вот решил себя занять рукоделием. Для задумки мне хватило продолговатой косточки и маленького острого камешка. Не знаю, получится ли, но в конце концов я ничего не теряю.

Меня немного мучает совесть за то, что я, по сути, бездействую, никак не развиваюсь и ничего не придумываю для того, чтобы выбраться из преисподней. Но, будем честны, я понятия не имею, что мне нужно делать. Основным затыком является отсутствие голоса. Будь у меня голос, то можно было бы как-то договориться с местными или… Не знаю… Да, пойти к тому же торговцу артефактами и выяснить у него информацию про собирателей.

Можно, конечно, и сейчас попробовать с ним поговорить, скажем, на пальцах, но, как мне кажется, меня быстрее съедят, чем начнут слушать. Голос есть у бесилки, но той пойди что-нибудь расскажи, она будет полчаса тупить, а потом с довольным видом принесет тебе палку. Или не принесет. Тут всё зависит от удачи.

Возможно, в этом и есть весь ад. Ты варишься в своих мыслях со своими поступками, не в силах что-либо изменить. Но даже если так…

– Джеймс и Брендон… Ваши рожи я никогда не забуду. – Покачал головой и проделал очередное отверстие в кости. – Как и лицо того мужчины с седой бородкой, который убил Риту и меня.

Пока вытачивал свою поделку, дурилка сидела рядом и с любопытством смотрела на то, чем я занимаюсь. Некоторые мои действия у неё по-прежнему вызывали вопросы. Например, она, кажется, всё ещё не понимает, зачем закапывать свои какашки. Но смирилась, потому что иначе бы я от неё не отстал.

Кстати, сделал тут одно наблюдение – мне, как и бесилке, почти не требуется вода. Вероятно, хватает того, что попадает в организм с едой, а потому и в туалет мы ходим чаще по-большому. Но что странно, за всё время я ни разу не чувствовал жажды.

– Вроде… Вроде закончил.

Я покрутил в руках получившийся предмет. По задумке должно было выйти что-то вроде флейты или дудочки. Сделать её было несложно, куда проще, чем лепить фигурку горничной из полимерной глины со всеми кружевами, фартуками и бантами.

– Теперь надо попробовать.

– Уа? – бесилка подалась вперёд, обнюхала поделку, а затем взглянула на меня вопросительным взглядом.

Я улыбнулся, приложил флейту к губам и попробовал сыграть. Даже удивительно, но у меня получилось. Как человек, привыкший к самым дорогим и брендовым инструментам, могу сказать, что звучание у моей дудки, теперь я буду называть её дудкой, находится на уровне говна с корицей и клубничным джемом. То есть хрень, но есть, в смысле, сыграть что-нибудь можно.

Не стал играть ничего сложного, простая импровизация в среднем темпе, который изредка срывался на что-то быстрое и ещё реже замедлялся. Приятная слуху мелодия разлилась и заполнила собой всю округу, делая её чуточку живее и менее ужасной. Мне кажется, что этот берег никогда прежде не слышал ничего подобного, и даже ветер затих, чтобы послушать такое непривычное для здешних краёв явление, как музыка.

Бесилка сидела рядом и смотрела, широко распахнув глаза и открыв рот, на то, как я играю. По-моему, она даже дышать перестала.

А я всё продолжал играть. В какой-то момент мне самому стало это нравится, уж слишком истосковался по музыке. Да и это навевало множество приятных и дорогих моему сердцу воспоминаний.

Закончив, медленно открыл глаза, смакуя этот мистический момент, когда музыка стихла, а окружающий мир ещё не заговорил.

– Уа-уа-уа-уа-уа! Ху-ху-ху!

Бесилка была тут как тут. С удвоенной силой принялась обнюхивать дудку, просила показать её поближе, внутри и снаружи. Для неё это, похоже, было что-то на уровне магии. Причём красивой магии, которая завораживает, а не убивает. Правда, тут вышла накладка. Я, не подумав, дал чертёнку попробовать, хех, дунуть. Как бы тут всё получилось, но ей тоже хотелось сделать что-то красивое, но для этого нужны были руки.

Понимание этого я сразу заметил по лицу. Из улыбчивого и любопытного оно в миг стало грустным. Она несколько раз тихонько свистнула носом, развернулась и полезла в нору.

Я тяжело вздохнул, отложил дудку и взглянул на огненное море.

– Что ж… Нам всем здесь непросто. Нужно просто продолжать жить.

***

Прошло ещё около двух недель, и за это время ничего не поменялось. Разве что я выяснил, кто топчется снаружи по ночам. И это, сюрприз, торговые караваны. Ну, может, не караваны, а группы торговцев, чей маршрут пролегал мимо нашей костяной кучи. В общем-то, реальность оказалась до безумия скучной. Однако познакомиться я с ними даже не пытался, уж больно жутко они выглядели. Да и проблема всё та же. Я им ростом чуть выше коленки, говорить не могу, предложить мне им нечего. Если только худосочный обед в виде себя любимого.