Шипучка: операция «Тархун»

Меню в кожаной папке приятно даже просто держать. Выбираю морские блюда – креветки, суп с сёмгой, салат с угрём, что-то захотелось попробовать всякие такие штуки. Рома даже не заглядывает в меню, берёт то же, что и я, плюс стейк.

– С каких пор ты столько ешь? – усмехаюсь, разглядывая друга, сегодня он явно прихорошился.

Чувствую гордость, вон, рукава закатал, как я учила. Молодец. Так, глядишь, найдёт себе девчонку классную или мальчишку… буэ… не, если Ромка – гей, буду перевоспитывать. Фи…

Дёргаю носом, будто унюхала помои и возвращаюсь к разговору с другом.

– Вторые сутки некогда нормально поесть, – пожимает плечами, – работа оказалась куда сложнее, чем я думал, но мне нравится.

– Тебе и должно нравиться, – смеюсь. – Ты же задрот, сидеть перед компом и клацать по кнопкам сутками – твоё всё.

– Думаешь, я больше ничем не увлекаюсь? – серьёзно спрашивает.

– Хай, – вдруг около нас появляется миловидный паренёк, аж вздрагиваю, не ожидала. – Мы знакомы? – вперивается в меня изучающим взглядом.

– Вам не говорили, что перебивать некрасиво? – нервно спрашивает у него Рома.

– Не с тобой разговариваю, – грубит парень, а я кривлюсь, сегодня мне не по душе такое общение.

– Нет, мы не знакомы, – так же грубо отвечаю и поворачиваюсь к Роме, собираюсь ответить на его вопрос.

– Точно! – начинает неприятно ржать парень. – Ты та сучка с языкового.

– Ты ахерел, что ли? – округляю глаза, забыв о правилах приличия.

– Я не прочь с тобой развлечься. Поехали ко мне?

– Пшёл вон, – рычит Ромыч, а я сжимаюсь вся.

– А то что? Боишься конкуренции? – парень поворачивается к Роме. – Да она и так даст, на хрен её по ресторанам водить? – снова ржёт, а мне мерзко становится. – Или ты её парень, которому она рога ставит с первым встречным? О-о, – тянет, – или ты тоже стримишь?

Мои глаза уже превратились в блюдца, сижу, даже моргнуть не могу. А Рома делает то, чего я не ожидаю – медленно встаёт, поправляет рубашку, а потом смачно бьёт прямо в челюсть назойливому пареньку. Тот от неожиданности падает на пол, а я рот руками зажимаю.

Где-то рядом раздаётся женский визг и звон разбитой посуды – официантка отправила наш заказ на пол. Зато теперь платить не придётся. Думаю, нас сейчас попросят отсюда. Вон уже и охранник торопится.

А Рома с этим парнем не на шутку сцепляются. Хочу вмешаться. Подрываюсь с места, когда незнакомец получает очередной удар, а у Ромки из носа кровь на рубашку летит.

– А ну, села! – рявкает на меня друг, что я мгновенно падаю обратно на стул.

Шлепки разносятся по всему залу, посетители перешёптываются, но никто не вмешивается. Я бы тоже не стала, выглядят парни слишком уж яростно, да и рост у обоих такой, что разнимать их себе дороже.

– Молодые люди! – громко говорит охранник, мужчина уже в возрасте, так что в гущу не лезет. – Прекратите этот бедлам, разборки можете устроить на улице.

– Простите, – Рома приходит в себя первым, стирает кровь с губы и отталкивает паренька от себя.

– Нашёл за кого вступаться, придурок, – цедит тот и тоже вытирает кровь. – Сдалась мне эта шлюха подзаборная, – выплёвывает слова, будто харкается.

– Слышь, ты! – подрываюсь с места и сама кидаюсь на этого урода. – Да кто ты такой, а? – замахиваюсь, но меня поперёк туловища перехватывает Ромка и прижимает к себе.

– Забери сумку, мы уходим, – грозно говорит он.

– Правильно, – ржёт парень, – бегите.

– Да плевать мне! Отпусти, я его пришибу! – снова кидаюсь на незнакомца, размахивая руками и костеря его всеми бранными словами, что знаю.

Но Рома крепко держит, так что не достаю до этого урода. Охранник забирает мою сумку и помогает нам выйти. Ромыч бурчит что-то, не могу разобрать, в ушах так и долбит кровь. Что это было? Что за подкат, тем более, когда я с парнем?

Такое ощущение, что вокруг одни придурки. И про какие стримы говорил этот урод? Хочу спросить у Ромы, но у того лицо такое, будто, если я рот открою, он меня сожрёт.

Не могу без боли на друга смотреть. Кровоподтёк под глазом, нос и губа разбиты. Вся рубашка заляпана, а он словно и не замечает.

Садимся в машину и едем, даже не спрашиваю, куда, уже и сама понимаю, что к Ромке. Чую, ждёт меня лекция, а может, и того хуже.

***

До хаты друга доезжаем быстро, никогда не видела, чтобы он так водил – несётся, будто на пожар, всех обгоняет, подрезает и вообще не очень-то на моего друга похож.

Ромке не впервой за меня заступаться, но чтобы вот так… никогда. Он всегда всё на нет разговорами сводит, он же душка и людей не бьёт. Но, похоже, я не так хорошо знаю своего друга.

Поднимаемся в квартиру, я ниже травы, тише воды, присаживаюсь на уголок кровати, пока Рома нарезает круги по квартире.

– Ром… – шепчу.

– Что? – огрызается.

– Тебе бы умыться и рубашку сменить, эта вся в крови, – указываю на пятна.

– Вот чёрт, – осматривает себя. – Как думаешь, отстирается? – а потом вдруг хмурится. – Да откуда ж тебе знать, ты поди и кнопку включения на стиралке не найдёшь…

– Ну ты-то не начинай! – вдруг подлетаю. – Я не знаю, что этому психу надо было от меня, и про что он говорил. И уж точно не я виновата в том, что ты испортил свою рубашку!

– Говорил же тебе! – хватает меня за плечи и стискивает так сильно, что я начинаю пищать. – Не делай глупостей! Но нет же, ты ж у нас самая умная!

– Рома, мне больно! – чувствую, как слёзы выступают. – Отпусти, пожалуйста.

Вместо ответа и разжатия бешеной хватки Ромка смотрит на меня, что бык на красную тряпку, ещё секунда и наденет на рога. Да что я ему сделала-то?

– Ромочка, пожалуйста, – пытаюсь выпутаться, синяки точно останутся. – Приди в себя. Я же ничего тебе не сделала.

Презрительно дёргает губами и опускает руки:

– Ты себе жизнь испоганила. А мне, да, ничего не сделала, – спокойно отвечает.

– Хватит загадками говорить, – надуваю губы, – или расскажи уже, или перестань вести себя как олень, – бурчу.

– Да вот не знаю, как сообщить тебе новости так, чтобы ты из окна не вышла.

– Я не идиотка, чтобы так поступать, – смотрю на друга исподлобья, пытаясь понять, что же в его башке творится, раз он считает, что я полетать вздумаю.

Кривлюсь и опускаю взгляд на его рубашку. Божечки, ну не могу я смотреть на эти кровавые рисунки, сердце сжимается. Да и лицо у Ромки теперь всё в синяках будет.

– Сходи в душ, – бубню, – потом поговорим. А я закажу что-нибудь поесть. Я голодная уже.

– В холодильнике роллы есть, – небрежно бросает и начинает расстёгивать рубашку.

– Угу, – собираюсь отойти, но замираю.

Бровь невольно изгибается. Смотрю на открывающийся вид и залипаю. А когда это Ромка успел накачаться? Сколько его помню – тощий задрот. Но здесь мой мозг отключается. Осматриваю упругий пресс, там даже кубики есть.

Рубашка под ругательства Ромы летит на пол, а я впериваю изумлённый взгляд в бицепсы друга. В голове одни маты, а где-то внизу вдруг становится жарко. Это я что, возбудилась от увиденного?

Пальчики так и тянутся проверить крепость мышц. Как руку отдёргиваю, не замечаю, но Ромка точно заметил, что я её тянула. Стоит, таращится на меня. Но вместо того, чтобы выйти и не смущать меня, скидывает брюки, заставляя меня превратиться в помидор. И в одних трусах уходит в ванную.

Не выдерживаю и оборачиваюсь, прослеживая за упругой задницей, которая быстро скрывается из поля зрения.

– Охренеть… – выдыхаю и падаю на кровать.

Когда я в последний раз видела друга без одежды? Уже и не припомню. Я была уверена, что он такой же тощий и неказистый. Сидит за своими компами, скрюченный очкарик. А выходит, он в качалку шастает. Такие мускулы дома на коврике не накачаешь, да и в этой квартире нет коврика, способного вместить Ромку.

Пока я борюсь с желанием выяснить, что это за метаморфозы с мои другом, тот выходит из душа. Поворачиваю голову, когда он оказывается недалеко от меня и вслух ахаю, да так громко, что рот закрывать рукой приходится.

– Ты чего? – недоверчиво спрашивает Ромыч, пока я залипаю на его полотенце, что очень уж низко намотано.

Вернее, залипаю я на кое-что другое – низ живота и то, как противный кусок ткани скрывает самое интересное. Меня никогда не интересовало, что у друга в штанах. Я никогда не смотрела на него с возбуждением. Он же Ромка – моя лучшая подружка.

Но за последние несколько дней он будто стал другим человеком. Ведёт себя иначе, одевается, говорит. В драку влез, надо бы выяснить причины, потому что я ни черта не поняла. А выглядит… мамочки, я и знать не знала, что у меня под носом ходит Аполлон. Впервые за всё время знакомства с Ромкой, я надеюсь, что он не гей.

И вовсе не потому, что я их не понимаю и не люблю, а потому что хочу объездить этого жеребца.

– Лиля! – повышает голос Рома, нависая надо мной.

«Какого хрена он делает?» – взрывается мой мозг.

Опасная близость. Он бы ещё лёг на меня, чтобы в чувство привести.

– А ты когда начал качаться? – хриплю, что-то в горле резко пересохло, а глазки так и бегают по обнажённой груди.

– Тебе какая разница? – отстраняется, только я вовсе не хочу, чтобы он уходил.

Аж подскакиваю следом, чуть не прижимаясь к другу.

– Ну я думала, что ты за собой не следишь, – чувствую кокетливые нотки в собственном голосе и диву даюсь. – Я столько раз тебе предлагала пойти в зал, но ты говорил, что тебе неинтересно…

Рома опускает взгляд на меня и слегка улыбается, но губы быстро превращаются в тонкую нить, будто он разозлился. Но я же ничего такого не сказала…

Глава 6

*Роман*

Смотрю на Лильку, и удивлению моему нет предела. Какого хрена она меня прожигает взглядом? А с голосом что? Так она говорит лишь с парнями, которых хочет. Уж я-то знаю.

Улыбка сама ползёт на лицо, но потом резкая боль пронзает разбитую губу, и я становлюсь серьёзным. Нет желания лыбу давить той, из-за которой пришлось нарушить свои принципы и в драку ввязаться.

Замечаю, как в очередной раз её пальчики стремятся прикоснуться ко мне. Да ладно! Всё будет вот так? Она увидела моё тело, я вступился за неё и резко стал желанным? Злость пробирает до костей, будто ледяной и колкий холод. Не успеваю опомниться, как хватаю Лилю за руку, что она тянет к моему животу, и отвожу в сторону. Грубо, резко и совсем не по-дружески.

Она лишь ахает и поднимает на меня вопросительный взгляд. Вижу, что она хочет меня – её грудь ходуном ходит от частого дыхания. Ощущаю дрожь её тела. Мечтаю поцеловать и даже позволяю себе наклониться к её губам.

Но многолетняя обида берёт верх:

– Что ты помнишь о встрече с Игорьком? – тихо спрашиваю, когда Лиля тянется ко мне в ответ.

– Что? – ошарашенно смотрит на меня, явно не ожидала такого вопроса. – Не поняла…

– Ты знаешь, почему тот парень в кафе к тебе клеился? – еле сдерживаюсь, чтобы не повысить голос, потому что в памяти всплывают сцены из злополучного видео.

– Нет, – шепчет и медленно головой мотает, но взгляд не отрывает от меня.

Даже и не думал, что всё, что мне понадобится, чтобы Лиля увидела во мне мужчину – это раздеться. Я уже не первый год в тренажёрке висну. Работать за компом не так просто, как кажется. Не хочу сдохнуть от проблем с сердцем из-за осанки, так что занимаюсь.

Мне и в голову не приходило посмотреть на её реакцию на нового меня. А теперь ещё и нормативы сдавать, по работе требуют, у них там все спортивные, даже ботаники.

Ощущаю себя полным дебилом. Рядом со мной прямо сейчас девушка, в которую я влюблён с подросткового возраста, она явно готова сделать шаг ко мне. Так чего я жду? Зачем намеренно собираюсь причинить ей боль. Можно же не рассказывать о видео. Взять что хочу, и будь что будет…

Но нет, я так не могу. С одной стороны, это будет нечестно по отношению к Лиле. Ведь когда она узнает правду, возненавидит меня, потому что я сразу ей не сказал. С другой, я не готов переступить эту черту.

Обвиняю себя в том, что снова поступаю как тряпка, но, тяжело вздохнув, говорю:

– Игорь снял вашу ночь на видео и выложил в даркнет.

Лиля смотрит на меня ещё какое-то время, даже лёгкая улыбка играет на губах. Она точно не понимает смысла моих слов. Её аккуратные бровки ползут вверх, а в глазах загорается огонёк.

– Ты сейчас пошутил? – тихо спрашивает Лилианна.

– Нет, – отпускаю её руку и хочу обнять, понимаю, что сейчас она всё осознает и сорвётся.

– С чего ты это взял? – нервно хохотнув, немного отстраняется.

– Видел…

Вместо привычной мне реакции на шок, Лиля громогласно заходится в хохоте:

– Сегодня же не первое апреля! У тебя крыша поехала? Или ты сговорился с бабкой моей, чтобы проучить меня?

Как там говорят? Стадия отрицания? Вот именно в эту фазу и влетает на полном ходу Лилианна. Мотает головой, будто пытается скинуть паука. Глаза на мокром месте, голос дрожит. Она прекрасно понимает, что я не умею так шутить, а значит, это правда.

Хватаю обеими руками хрупкое тело любимой и прижимаю к себе. Вовремя, надо сказать. Лилю прорывает. Столько матов перебор даже для неё. Я получаю слабые удары в грудь:

– Какого хрена?! – вопит она, пытаясь меня оттолкнуть. – Ты идиот? Это совершенно несмешно!

– Успокойся, пожалуйста, – шепчу, – я всё объясню, но выслушай меня хоть раз как взрослый человек.

– Ты правда видел? – всхлипывает.

– Угу, – киваю и крепче притягиваю Лилю к себе.

– Когда? – выдыхает.

– Когда искал его канал, решил пробить через распознавание лиц, но забыл тебя обрезать, – рассказываю как есть. – В итоге нашёл тебя, он на видео не светится особо.

– Покажи.

– Я заблочил. Но там есть и другие.

– Хочу сама увидеть, – шмыгает и снова поднимает на меня глаза.

Сердце щемит. Еле сдерживаюсь, чтобы не выдать ей всё – о своих чувствах, мыслях и желаниях. Сам не понимаю, что меня останавливает. Вот же она. Но послушно отстраняюсь и иду к компу.

– И оденься, пожалуйста, – добавляет Лиля. – Не хватало мне ещё порнуху смотреть с тобой голым, – бурчит.

– Уже шутишь…

Но просьбу выполняю, сейчас не время.

Накидываю футболку и спортивные штаны, пока Лиля отворачивается. А потом включаю комп и захожу на сервис, где Игорёк устраивает свои стримы и выкладывает видосики.

Вот и сейчас понимаю, сохранённый стрим-то я заблокировал, но этот гондон смонтировал и выложил другое видео с Лилианной.

– Твою мать, – выругиваюсь, а Лиля тычет пальцем в экран и хрипит, чтоб включил.

Не могу на неё смотреть, так что просто уступаю свой стул, а сам иду воды набрать. Лиля включает видео, а из колонок доносится уже знакомый голос Игорька:

– Привет, друзья, – морду свою ублюдок предусмотрительно прячет, – у меня произошла накладка. Кто-то заблокировал мой стрим с горячей студенточкой языкового, – мерзко смеётся, – но я не мог оставить вас без её шикарного язычка и громких стонов. Так что смонтировал видео, и теперь оно стало круче! Больше ракурсов и подробностей! Приятного просмотра.

А дальше тишина. Перевожу взгляд на монитор. Лиля смотрит видео, плечики содрогаются, а сбоку экрана прыгает красный значок – она выключила звук. Кажется, ночь будет тяжёлой. Не хочу снова лицезреть это видео, боюсь, моя техника этого не переживёт.

Лезу в приложение и заказываю пиццу. Жрать охота, а теперь Лиля домой точно не уедет, значит, ждёт меня водоворот её эмоций.

*Лилианна*

Кажется, в сотый раз пересматриваю видео. Я, словно мазохистка, наношу себе раны и получаю извращённое удовольствие. Стоило догадаться, что профессиональное оборудование вокруг кровати не для видосиков о «Майнкрафте»…

«Чтоб тебя, скотина. Лучше тебе сдохнуть самостоятельно, а то, если я доберусь до тебя, будет хуже…»

Раздаётся приглушённое пиликанье домофона, как в тумане перевожу взгляд на Рому.

– Пиццу привезли, – бурчит тот и уходит в коридор, точнее, его подобие.

– Пицца. Это хорошо, – шепчу и жму «репит».

– Может, хватит, а? – рядом со мной опускается три коробки, от которых исходит восхитительный аромат.

– А я неплохо смотрюсь в кадре, – ухмыляюсь.

– У тебя крыша поехала, пока смотрела? – недоверчиво спрашивает Ромыч.

– Нет, – лезу без спроса в коробку и достаю сразу два куска «Манхэттена», кладу их начинкой друг к другу и кусаю.

– Мне так не кажется, – Рома садится на кровать и тоже тянется к пицце.

– Как ты заблокировал видео?

– Какая разница?

– Хочу понять, что ты можешь, – улыбаюсь, ощущая, как в глазах загорается дьявольский огонь, что будет сжигать всё на своём пути.

– Что-то конкретное хочешь?

– Хочу.

Внутри меня горит пожар, который загасить может лишь дождь справедливости. Да, я дура, даже шлюха, если угодно. Попёрлась домой к незнакомцу, напилась, и мы устроили хрен пойми что.

Я и знать не знала, что способна на такое в постели. Но теперь… я хороша, однако, надо будет на трезвую голову попробовать то же самое, но с нормальным мужиком.

Так вот. Ничто не может оправдать поступка Игоря. Я не давала согласия на съёмку, я даже не знала, что камеры включены. Даже не знала, что их там много. Я видела только одну. А это получается съёмка и распространение порнухи.

Начинаю думать, что в том напитке, который Игорь так упорно просил меня выпить, было что-то подмешано. Иначе почему я не помню большую часть ночи? Да и веду себя на видео слишком уж развязно, я, может, и не стеснительная, но это круто даже для меня.

Я не юрист, да и по закону разбираться не хочу. Давать показания и доказывать, что я не олень, желания нет. Есть куда более эффективные способы уничтожения противника. Смотрю на Ромку, который преданно ждёт, когда я поведаю свои мысли.

Теперь я понимаю, что это за заглюк у него был в эти дни. Друг не знал, как сказать мне, что нашёл. Ничего, я прощаю его. Думаю, он такой убитый был, потому что блокировал видео, а не работой был занят.

– А где третий монитор? – вдруг спрашиваю, оттягивая момент настоящего разговора.

– Разбил, – даже и не пробует на экран смотреть, постоянно отводит взгляд.

Не пойму, ему не нравится порнушка, смотреть на меня или то, что я женщина… может, ему только мальчиков подавай?

Стараюсь не думать об этом, но, мне кажется, любой на его месте поглядывал бы за мою спину. Твою мать, да там же реально горячо и возбуждающе, а уже потом мерзко и позорно.

Не спрашиваю, при каких обстоятельствах пострадал монитор, уверена, причина как раз в видео, ибо до этого Ромыч никогда не был агрессивным.

– Ответь мне на один вопрос, – дожёвываю пиццу и откидываюсь на кресле, ощущая нереальное удобство этой дорогущей сидушки.

– Внимательно.

– То, как ты заблокировал запись, это законный метод?

– Ты понимаешь, что этот портал в даркнете, а законно можно лишь через суд что-то удалить.

– Я никогда не спрашивала, но, кажется, уже поняла, – киваю своим мыслям. – Твоя работа поди тоже не самая легальная.

– Очень даже легальная, – таращится на меня Ромка и хватает ещё кусок пиццы. – Ты что пытаешься сказать?

Зачем-то беру листик и ручку со стола, пишу на нём: «Ты хакер?». И показываю другу.

Тот усмехается, но я помню его вечные лекции, мол, «Сири» с «Алисой» подслушивают, что в инете нет ничего безопасного, просто некоторые не очень интересны, чтобы их взламывать. Вдруг и сейчас нас подслушивают.

Рома закатывает глаза, но кивает.

– А работа?

– Не могу рассказывать, но всё официально, можно сказать, госслужба со всеми вытекающими.

– Твою ж налево! – аж подпрыгиваю.

Хочу пищать, у меня друг – почти шпион. И способен залезть почти куда угодно.

– Ты можешь наказать этого козла? – стараюсь говорить самым равнодушным голосом.

– Уже придумала, как? – вздыхает Ромка.

– О да, – плыву в зловещей улыбке, – эта сучка пожалеет, что позарилась на меня.

– Поделишься?

– Угу, – глубоко киваю и снова за пиццей лезу. – Поиграем в шпионов?

– Скажи честно, – кривится Ромка, – ты на таблетках?

– Нет, просто, твои лекции вспомнила, – показываю телефон, а друг усмехается.

– В верхнем ящике есть тетрадка.

Хватаю ручку, достаю тетрадь, там же и планшет нахожу. Перебираюсь на кровать к Роме и падаю на живот. Следом начинаю строчить, злорадно посмеиваясь:

Похороны Игорька:

1) Найти труп – адрес, контакты, места, где обедает и т.д. Выяснить всю подноготную.

2) Выбрать костюм для похорон – заехать в ТЦ, купить крутой секси-костюм, можно латексный и маску зайки.

3) Выбрать гроб – сдать в полицию или своими силами забрать у него всё.

4) Провести прощальную службу – вспомнить все его грехи и отпустить их. Можно, в прямом эфире.

5) Закопать – разрушить всю его жизнь!