Майор Кошмар и Кофейное чудо

Ольга Дашкова

Майор Кошмар и Кофейное чудо

Случайности не случайны, или как я чуть не арестовал свою судьбу

Седов

Утро началось с предательства – кофе, мой верный товарищ, вылился прямо на последние чистые брюки. Черная жижа растеклась по ткани, как пятно на месте преступления, и я только выругался про себя.

В другой день я бы подумал, что это знак судьбы, но я, Алексей Седов, майор полиции с десятилетним стажем, давно плюнул на такие мысли.

Знаки?

Это для тех, кто верит в гороскопы и прочую чушь. Для меня важны только вой сирен, щелчок наручников и холодный закон, который держит этот мир в порядке.

Любовь? Ха-ха, смешно.

Я видел, как жены бандитов сдавали их за пачку сигарет или обещание легкой жизни, и давно решил: верить можно только в закон, свой пистолет и крепкий эспрессо, который спасает, когда глаза слипаются после ночного дежурства.

Открыл шкаф, уставился на пустые вешалки и вытащил старые джинсы. Они обтянули ноги, подчеркивая мышцы – спасибо спортзалу, где я сбрасываю злость после работы. Натянул черную рубашку, в отражение зеркала мелькнули татуировки: волк на груди и змея на спине – память о прошлом, о котором я никому не рассказываю.

Снова посмотрел на себя в зеркало: короткая стрижка темно-русых волос, синие глаза, говорят, холодные, как лед, – все как надо для майора.

В участок пришел вовремя, но к обеду отчеты начали плыть перед глазами, как буквы в плохом кроссворде. Решил сбегать за кофе в кофейню через дорогу, место, где пахнет кофе и свежей выпечкой.

Очередь там была длинная, как список дел в отделе, и я уже хотел уйти, когда увидел ее.

Она стояла впереди, в трех шагах от меня.

Темно-каштановые кудри падали на плечи, как темный шоколад, карие глаза блестели, будто огоньки в ночи, а розовое платье обтягивало такие формы, что я чуть не потянулся за наручниками – проверить, нет ли там чего подозрительного.

Полненька, да, но не просто полненька – аппетитная, как торт с кремом, который хочется съесть целиком, но знаешь, что нельзя.

Ее голос звенел, пока она заказывала кофе с кучей сиропов – карамель, ваниль, еще что-то сладкое. Бариста уточнял, а она добавляла: «И еще карамели, пожалуйста!»

Я смотрел на нее и думал, что эта смесь могла бы взорвать полгорода.

– Эй, мисс, – не выдержал я, когда бариста в третий раз спросил про карамель, – вы кофе берете или коктейль для диабетиков?

Она обернулась медленно, как в кино, и ее карие глаза прошлись по мне, будто луч фонарика по темной улице. Черт, да она могла бы допрашивать лучше меня – такой взгляд пробирает до костей.

– А вы кто такой, чтобы мне указывать? – бросила девушка, уперев руки в бока. Платье натянулось, показывая грудь и бедра, и я отвел взгляд, потому что рука сама дернулась – шлепнуть бы ее по этой наглой попке, которая так и просилась под мою ладонь.

– Майор Седов, полиция, – сказал, выпрямляясь во весь рост. Но мой самый опасный взгляд, который пугал бандитов ее разозлили, как бензин разжигает огонь. – Ускорьте процесс, у меня порядок ждать не будет.

– Ой, простите, ваше величество закона! – фыркнула девушка и поклонилась, будто на сцене. Кудри подпрыгнули, низ платья обтянула ее попку, и я сглотнул, чувствуя, как внутри что-то шевелится. – Может, мне еще штраф выписать за сироп?

Очередь прыснула от смеха и смеялись они надо мной.

– Продолжайте так, и выпишу за нарушение порядка, – огрызнулся, но уже понял, что спорить с ней – это как ловить ветер руками. Она не сдается, эта девчонка в розовом.

Девушка закатила глаза, забрала свой огромный стаканчик с чем-то сладким – больше похожим на десерт, чем на кофе, – и ушла, сексуально покачивая бедрами.

Я смотрел ей вслед, как дурак, чувствуя, как кровь стучит в висках и приливает к паху.

Кто она такая? Откуда взялось это кофейное, которая лезет мне в голову?

Вечером Артем Исаев, мой друг со школы и хозяин сети кофеен и пекарен «Хруста багета», позвонил и позвал на ужин.

– Леха, сходим с Дашей и ее подругой! У нас скоро свадьба, сам знаешь, , надо расслабиться! – орал он в трубку так громко, что я чуть не оглох.

Дарья Назарова, его невеста, была симпатичной брюнеткой с хитрым взглядом, которая пекла такие булочки, что я иногда завидовал Артему.

– Подруга?

– Пышка, Мила зовут, я тебе уже рассказывал о ней. Тебе понравится, все в твоем вкусе,– сказал он с ухмылкой, которую я прямо услышал.

Я хмыкнул. Пышная? Ну, ладно, посмотрим, что за подруга.

В восемь я пришел в ресторан, поправляя рубашку, и замер на пороге, как на задержании.

Она. Та самая.

В том же розовом платье, с огромным цветком в кудрях, который был больше моей головы. Карие глаза встретились с моими синими через весь зал, и я понял, что судьба меня подставила.

– Леха, знакомься! – Артем сиял, как лампочка. – Это Мила Буйнова! Мила, это Алексей Седов, майор, мой друг.

Она подняла глаза от меню, и ее лицо вытянулось, как у кота, который увидел пылесос. Я, наверное, выглядел так же.

– Вы? – выдавила она, прищурившись.

– Ага, я, – кивнул я, стараясь не пялиться на ее грудь, которая выпирала из декольте. – Рад, что ваш кофе не взорвался.

– А я рада, что вы не обыскали меня, – буркнула она, скрестив руки. С ее формами это выглядело как вызов, и я сглотнул, представляя, как хватаю ее за талию и…

Черт, Седов, держи себя в руках.

Артем и Дарья засмеялись. Дарья хлопнула по столу, чуть не разбив бокал, а Артем выдавил сквозь смех:

– Вы уже знакомы? В кофейне пересеклись?

– Пересеклись? – переспросила Мила, будто я украл у нее что-то важное. – Да ваш майор чуть не посадил меня за сироп!

– А ваша Мила чуть не довела меня до срыва своим «еще карамели»«! – огрызнулся я, садясь напротив.

Карие глаза сверлили меня, как два шурупа, а я смотрел на нее и думал, что ее попка – это дело, которое я хочу раскрыть.

Пауза повисла, как дым в комнате после допроса. Артем и Дарья хихикали, наслаждаясь шоу. Я смотрел на Милу, она на меня, и в ее глазах было что-то вроде «я бы тебя придушила», а в моих – что-то, чего я не хотел признавать.

Любовь – это не для меня, но ее тело… Оно будило во мне что-то, что я давно засунул подальше.

– Ну что, – сказал Артем, поднимая бокал, – за знакомство! Вы созданы друг для друга друзья.

– Да уж, – буркнул я, чокаясь. – Чтобы довести друг друга до ручки.

Мила фыркнула, но подняла бокал.

– За то, чтобы майор не выписал мне штраф за десерт, – сказала она с насмешкой.

– За то, чтобы Мила не заказала торт размером с танк, – добавил я, не сдержав ухмылки.

Артем и Дарья снова засмеялись, а я понял, что вечер будет долгим. Очень долгим.

Я не верю в любовь, но эта Буйнова… Она как случайность, от которой не спрячешься.

И это меня бесит.

Майор Кофейный Кошмар и багетная засада

Мила

Утро после того ужина накрыло меня, как мокрое одеяло – тяжелое, липкое и противное, хотя я даже не пила ничего крепче воды. В голове стучало, будто кто-то бил молотком, а перед глазами крутился этот майор Алексей Седов.

Его синие глаза, холодные и острые, как лезвие ножа, препарировали меня весь вечер, а саркастическая ухмылка так и просилась, чтобы я ее смахнула – хоть пощечиной, хоть чем-то потяжелее.

Я сидела на кухне, обхватив руками огромную кружку с карамельным латте, и думала, что этот тип – худшее, что со мной случалось за последние два года.

Два года назад у меня был жених – Илья, скотина с красивым лицом и пустым сердцем. Я шила подвенечное платье, мечтала о свадьбе, а он за неделю до нее заявил, что «ему нужна другая фигура». И ушел к худой и длинноногой, с улыбкой, как у акулы, и талией тоньше моего запястья.

С тех пор я не верю мужчинам. Свою боль я прячу за яркими платьями, цветами в темно-каштановых кудрях и сладким кофе, который пью литрами. Это мой протест миру: «Смотрите, я в порядке, мне плевать!»

Но этот Седов… Он смотрел на меня так, будто видел все – каждую трещину в душе, каждую ложь, которую я себе говорю. И это бесило больше всего.

Я пила свой латте – тот самый, из-за которого он чуть не выписал мне штраф в кофейне, – и мысленно сочиняла список причин, почему Дашка – худшая подруга на свете. Познакомить меня с этим майором? Да за такое надо судить!

Я встала, натянула желтое платье – яркое, как солнце, чтобы всем глаза резало, – воткнула в кудри цветок размером с тарелку и пошла в «Хруст багета». Это сеть кафетерий и пекарен Артема Исаева, где Дарья работала технологом, когда не готовилась к свадьбе с ним. Их свадьба была через месяц, и я радовалась за нее, но где-то внутри ныла зависть.

Дверь «Хруста багета» я толкнула так, что колокольчик над входом завопил, как сирена на пожаре. Дарья вышла в зал с подносом круассанов, пахнущих так, что слюнки текли. Она посмотрела на меня и прищурилась.

– Мила, что с тобой? Опять переборщила с сиропом? – спросила, ставя поднос на стол.

– Ха-ха, очень смешно, – буркнула я, плюхнувшись за столик у окна и скрестив руки, будто построила стену. – Нет, Дашка, это все из-за тебя. Твой Седов – это катастрофа! Я думала, он сейчас наручники достанет и арестует меня за то, что я меню неправильно держала!

Дарья села напротив, пытаясь спрятать улыбку, но ее глаза блестели от смеха. Я знала, что она сейчас скажет что-то, от чего мне захочется швырнуть в нее хлебом.

– Мила, ты преувеличиваешь, – сказала она, откусывая круассан. – Леша нормальный. У него работа такая – всех подозревать. А ты со своими сиропами и цветами тоже не ангел, знаешь.

– То есть я виновата, что люблю сладкое и не хожу в сером, как его коллеги? – возмутилась я, откидывая волосы назад, как актриса в старом фильме. Цветок, который я утром втыкала в кудри, выскользнул и плюхнулся в стакан с водой. Брызги попали мне в лицо, как дождь, и Дарья засмеялась.

– Вот видишь, – выдохнула она, вытирая слезы, – ты даже с цветком справиться не можешь, а Лешу уже в черный список внесла!

– Потому что он невыносимый! – схватила салфетку, вытерла лицо и продолжила. – Он весь вечер смотрел на меня, как будто я спрятала что-то в трусики! И его шуточки про «торт размером с танк» – это что, мне теперь десерт нельзя заказать без справки от врача?

Тут в зал вошел Артем с подносом багетов. Они пахли так, что я на секунду забыла, почему злюсь. Его свадьба с Дарьей была близко, и он светился, как лампочка. Услышав меня, он ухмыльнулся и посмотрел на Дарью.

– О, про Лешу разговоры? – сказал он, ставя поднос рядом. – Мила, он мне звонил, спрашивал, где ты берешь эти цветы. Говорит, чуть ослеп от них.

– Вот видишь! – я ткнула в него пальцем. – Он еще и сплетничает! Дарья, это ты виновата. Зачем ты меня с ним познакомила? Я могла бы сидеть дома, есть мороженое и смотреть сериалы, а не отбиваться от этого Кофейного Кошмара!

Дарья закатила глаза, будто хотела посмотреть на потолок через затылок.

– Мила, не драматизируй, – сказала она. – Леша хороший. Да, суровый, но надежный. Если его узнать, он смешной и добрый. Однажды он…

– Смешной? – перебила я, чуть не поперхнувшись. – Это про его «штраф за сироп»? Или как он язвил про мою любовь к сладкому? Я теперь в кофейню боюсь зайти – вдруг он там с линейкой сахар меряет!

И тут случилась моя «багетная засада».

Я размахивала руками, как дирижер на концерте, и локтем задела поднос с багетами. Один – длинный, хрустящий, как мой злой день, – взлетел вверх. Я вскочила, чтобы поймать его, но споткнулась о стул и рухнула на пол, как мешок.

По пути зацепила столик, и стакан с водой – где уже плавал мой цветок – опрокинулся на меня. Багет шлепнулся мне между ног, как награда за глупость.

Дарья и Артем замерли, а потом засмеялись так, что стены задрожали. Я лежала мокрая, с багетом между ног как с неким фаллическим символом и цветком на щеке, думая, что это конец. Все смотрели на меня, как на цирк.

– Ой, Мила, – простонала Дарья, вытирая слезы, – ты звезда! Леша бы это оценил.

– Да пошел ваш Леша! – буркнула я, пытаясь встать.

Артем протянул мне руку, еле сдерживая смех.

– Он завтра зайдет, – сказал он с ухмылкой. – Я передам ему твои слова.

Я посмотрела на него, потом на Дарью, которая все еще хихикала, и поняла, что отступать некуда. Этот майор с его синими глазами еще пожалеет, что связался со мной. Но где-то внутри я вспомнила, как он смотрел на меня за ужином – не только с насмешкой, а с чем-то теплым.

И от этого стало страшно.

Я, Мила Буйнова, не верю мужчинам после Ильи. И этому Кофейному Кошмару – тем более.

Друг, предатель и попка, которую хочется оштрафовать

Седов

Суббота началась с того, что я проснулся в поту, с бешеным стуком сердца и такой эрекцией, что хоть стойку для штанги заменяй.

Мне снилась она – Мила Буйнова.

Во сне я был в каком-то темном месте, вроде заброшенного склада, где пахло кофе и ванилью. Она стояла передо мной в том розовом платье, которое обтягивало ее пышные формы, как вторая кожа.

Ее темно-каштановые кудри спадали на плечи, карие глаза блестели, а губы растянулись в той самой дерзкой ухмылке. «Что, майор, опять штраф выписывать будешь?» – сказала она, а я шагнул к ней, сорвал это чертово платье и бросил ее на какой-то стол.

Девушка лежала, раздвинув ноги, и я опустился перед ней, вылизывая ее киску, чувствуя, как она дрожит и стонет под моим языком. Ее вкус – сладкий, как сироп, – сводил меня с ума, я был на грани, готов войти в нее… и тут будильник заорал, как сирена на задержании.

Открыл глаза, выругался и чуть не швырнул подушку в стену. Черт, я проснулся на самом кульминационном месте, возбужденный, как пацан перед первым разом, и злой, что это был всего лишь сон.

Лежал в кровати, пытаясь отдышаться. Любовь? Ха, это для слабаков, которые верят в гороскопы и ждут принцесс. Но похоть – другое дело, и эта девчонка разбудила во мне зверя, которого я держал на цепи. Ее попка, грудь, эти кудри – все это теперь сидело в голове, как назойливый свидетель, которого не выгонишь.

Я встал, потянулся, чувствуя, как мышцы напрягаются под кожей, член стоял по стойке смирно, нужно было срочно в душ, спустить пар, так я и сделал, иначе я бы ходил со стояком весь день и с гудящими яйцами.

После душа натянул черную футболку и джинсы и решил, что надо разобраться с Артемом Исаевым. Этот предатель подсунул мне Милу, как мину замедленного действия, и теперь я не могу выкинуть ее из головы – особенно после этого сна.

Пора ехать в «Хруст багета» и сказать ему пару ласковых, может, тогда ее попка перестанет маячить перед глазами, как улика на месте преступления.

В кафетерии было людно, пахло свежим хлебом и кофе – запах, который обычно успокаивал, но сегодня только раздражал. Артем стоял за стойкой, что-то объяснял своему работнику и ухмылялся, как будто знал, что я сейчас взорвусь. Его свадьба с Дашей была через месяц, и он сиял, как жетон на параде.

А я? Я был готов его придушить.

– Артем, мать твою! – рявкнул я, хлопнув ладонью по стойке так, что ложки звякнули. – Какого черта ты мне эту Милу подсунул? Это что, теперь моя жизнь – сплошной цирк с сиропами и цветочками? Я майор, а не дрессировщик пышных задниц!

Он засмеялся, как будто я выдал шутку года, и я сжал кулаки, чувствуя, как кровь кипит. Мила… Эти кудри, карие глаза, эта попка, которую я хотел не просто шлепнуть, а схватить, прижать к себе и наказать за все – за дерзость, за сироп, за то, что она лезет мне в штаны… в смысле, в голову. Черт, после сна я вообще не мог думать ни о чем, кроме того, как она стонала подо мной.

– Леха, да ладно тебе! – выдавил он, вытирая слезы от смеха. – Она классная! Дарья сказала, Мила про тебя говорила после ужина. Зацепил ты ее, майор!

– Зацепил?! – я повысил голос, и бабка за соседним столиком уронила булку, глядя на меня, как на психа. – Она меня чуть не придушила взглядом! Это не девчонка, а ходячая статья за нарушение порядка! Я чуть не арестовал ее в кофейне, а потом на ужине хотел… – я осекся, потому что чуть не сказал «трахнуть прямо на столе». После сна это было слишком реально – я прямо чувствовал ее вкус на языке.

Артем скрестил руки и посмотрел на меня, как следователь на подозреваемого.

– Слушай, Седов, ты просто привык к своим теткам из участка, которые ходят в сером и пьют чай без сахара, – сказал он с ухмылкой. – А Мила – живая, яркая! И формы у нее… ну, ты сам видел.

– Формы?! – я чуть не подавился воздухом. Да, видел. Грудь, бедра, эта попка, которую я хотел шлепнуть так, чтобы она взвизгнула, а потом… Черт, я снова представил ее – теперь уже без платья, на том столе из сна, ноги раздвинуты, и я вылизываю ее, пока она не кончит на моем языке. Я тряхнул головой, но поздно – Артем заметил, как мои синие глаза потемнели.

– О, да ты залип, майор! – подколол он, ухмыляясь еще шире. – Признайся, она тебе в штанах покоя не дает!

– Заткнись, Исаев! – рявкнул я, чувствуя, как щеки горят. – Это не залипание, это… профдеформация! Я вижу угрозу и оцениваю ее! А она – угроза моему здоровью! Я чуть не кончил в кофейне, глядя, как она бедрами виляет, а теперь еще и сны эти!

Он засмеялся еще громче, и я понял, что влип.

Мила Буйнова – это не просто девчонка, это как вызов. Я не верю в любовь, но ее тело… Я хотел ее так, что аж зубы скрипели. И это меня бесило больше, чем очередь в кофейне.

Тут дверь хлопнула, и в «Хруст багета» влетела она.

Мила.

В желтом платье, ярком, как прожектор, которое обтягивало ее так, что я сглотнул, а в штанах стало еще теснее – прямо как во сне. Ее кудри подпрыгивали, карие глаза сверкали, из сумки торчали какие-то тряпки. Она не заметила меня, крикнув:

– Артем! Где Даша? Мне надо пожаловаться на одного придурка с погонами!

Я замер, как на прицеле. Артем повернулся ко мне с идиотской ухмылкой:

– Леха, это про тебя.

Мила обернулась, ее глаза расширились, девушка открыла рот, закрыла, а потом выпалила:

– Вы?! Опять вы?! Это что, теперь вы меня преследуете?!

– Я тут с другом ругаюсь из-за вас, Буйнова! – рявкнул я, скрестив руки на груди. – Это вы везде лезете, как преступник на место преступления!

– Ой, простите, ваше сиятельство! – она уперла руки в бока, и ее грудь поднялась так, что я чуть не выругался вслух, глядя на то, как торчат сквозь ткань ее соски. – Может, мне разрешение у вас взять, чтобы сюда зайти?

– А может, вам перестать устраивать хаос?! – я шагнул ближе, чувствуя, как ее запах – ваниль и карамель – бьет в нос. После сна я не мог думать ни о чем, кроме того, как рву это платье, бросаю ее на стол, шлепаю по попке, пока она не кричит, а потом беру ее прямо тут, жестко и быстро.

Мои синие глаза встретились с ее карими, и между нами будто искры проскочили.

Артем смотрел на нас, как на бесплатный спектакль, и вдруг выдал:

– Ребята, вы такие милые! Кстати, Лех, ты на балу охраной будешь. А Мила там принцессой – Даша с ней костюмы шьет.

– ЧТО?! – мы рявкнули хором, и я почувствовал, как внутри все сжалось.

– Ну а что? – Артем пожал плечами. – Вы так классно спорите, вот и потанцуете вместе. Или подеретесь. Мне все равно, лишь бы зрелище было.

Мила посмотрела на меня, как будто хотела прибить, а я на нее – с мыслью, что хочу ее не только прибить, но и раздеть. Я отвернулся, сжимая кулаки, а она фыркнула и пошла к Дарье, виляя бедрами так, что я чуть не застонал.

Артем хлопнул меня по плечу:

– Леха, ты влип.

– Заткнись, Исаев, – буркнул я, чувствуя, как синие глаза горят. Я не верю в любовь, но эта Буйнова… Она бесит, заводит, и я хочу ее так, что готов нарушить все свои правила.

Бал? Черт, я ее там либо арестую, либо… Сам не знаю, что хуже.

Танец, аукцион и майор в кармане

Мила

Я стояла перед зеркалом, вертясь, как девчонка перед первым балом, хотя это был просто благотворительный вечер. Желтое платье, которое Дарья обозвала «принцесским», обтягивало меня так, что грудь и бедра выпирали, как пирожки из духовки.

Поправила темно-каштановые кудри, воткнула в них цветок размером с тарелку – назло всем майорам мира, – и выдохнула. Выглядела я шикарно, но внутри все колотилось.

Сегодня там будет Алексей, этот синеглазый кошмар с язвительными шуточками про сироп и танк. После кофейни, ужина и той ссоры в «Хрусте багета» он засел в моей голове, как нить в швейной машинке.

Бесил до чертиков, но его взгляд… Он смотрел так, будто хотел не просто штраф выписать, а зажать меня где-нибудь и…

Черт, Мила, не думай об этом! Я схватила сумочку и пошла, стараясь отвлечься.

Зал был как из сказки – люстры, гирлянды, цветы, музыка лилась, как шампанское. Люди в костюмах смеялись, танцевали, а я искала Дарью и Артема.

Они стояли у стола с закусками, сияя перед своей свадьбой, и я улыбнулась. Но потом увидела его. Алексей был у входа, в черной форме, с суровым лицом, как на дежурстве.

Его синие глаза поймали мои, и я замерла, чувствуя, как сердце дрогнуло. Он отвернулся, и я разозлилась – что он вообще о себе возомнил? Дарья заметила мое лицо и потащила к пуншу.

– Мила, расслабься! Это бал, а не допросная.

– Легко тебе, – буркнула я, сглотнув. – Твой майор тут как охранник, а я как клоун в этом платье.

Она засмеялась, но я чувствовала его взгляд. Он будто гладил меня по спине, и это бесило. После Ильи, который бросил меня перед свадьбой ради другой, я решила: никаких мужиков. Платья, сиропы и швейная мастерская – мой щит.

Но Алексей пробивал его, как игла толстую ткань.

Тут кто-то коснулся моей руки. Обернулась, Алексей стоял так близко, что я почуяла кофе и его кожу, и колени задрожали.

– Потанцуем? – голос низкий, как шепот в ночи.

Я хотела сказать «нет», но Дарья толкнула меня:

– Иди, Мила, не ломайся!

Я фыркнула и дала ему руку. Сильные пальцы сжали мои – теплые, крепкие, и по спине побежали мурашки. Мы вышли на танцпол, и сначала было неловко. Я молчала, он тоже, только музыка звучала. Он вел уверенно, и я чувствовала его тело – твердое, накачанное, слишком близко.

– Шикарно выглядишь, – сказал он вдруг, и я удивилась.

– Спасибо, – пробормотала я, чувствуя, как щеки горят.

– Платье тебе идет, – добавил он, и его глаза скользнули по моей груди и бедрам.

– Ты тоже ничего, – ответила я, стараясь казаться холодной, но внутри все кипело.

Мужчина притянул меня ближе, и моя грудь прижалась к нему. Я почуяла его тепло, дыхание, и сердце заколотилось. Мы танцевали, и вдруг я споткнулась – каблук предательски подвернулся.

Я врезалась в него, он поймал меня, и его лицо оказалось так близко, что я видела его зрачки. И тут это случилось.

Его губы врезались в мои случайно, но так жестко, что я ахнула. Он не остановился – его язык ворвался в мой рот, грубо, жадно, будто насилуя его, и я задохнулась от напора.

Руки Алексея сжали мою талию, потом скользнули ниже, сминая попку, и я почувствовала, как он трется о меня через штаны – твердый, горячий, прямо в бедро.

Я ответила, не думая, вцепилась в его шею, пальцы зарылись в темно-русые волосы. А он рычал в мой рот, лаская языком так откровенно, что я растекалась. Моя грудь прижималась к нему, соски напряглись, и между ног стало мокро – я текла, как дура, от его напора.

Майор нагло терся членом об меня, и я задрожала, представляя, как он рвет платье и входит в меня своим членом. Застонала в его рот, и он сжал меня сильнее, будто хотел проглотить.

Но тут ведущий объявил: «Дамы и господа, аукцион начинается!» Мы отскочили друг от друга, тяжело дыша.

Я посмотрела на Алексея тяжело дыша, глаза темные, губы влажные, майор выглядел так, будто готов меня добить. Сглотнула, чувствуя, как трусики липнут к киске, и разозлилась.

– Ты что вытворяешь, Седов?! – выпалила я, отступая. – Это что, теперь так порядок охраняешь?

Он ухмыльнулся, поправляя форму, где явно выпирало.

– Это ты в меня влетела, Буйнова. Я просто… не сдержался.

– Не сдержался?! Ты мне чуть челюсть не сломал своим языком! Маньяк!

– А ты стонала, как будто тебе нравилось, – парировал он, и его глаза блеснули.

Вот же наглец!

Покраснела и отвернулась. Да, стонала. Да, хотела его. Но он все равно бесит! Я поправила платье, стараясь не думать, как там все мокро, и буркнула:

– Еще раз так «не сдержишься», и я тебе по штанам врежу.

Алексей засмеялся, и я пошла к столу, где начинался аукцион. Ведущий выкрикивал лоты – ужины, картины, а потом объявил:

– А теперь наш особый лот! Майор Алексей Седов – день в вашем распоряжении! Начальная ставка – тысяча рублей!