Эротические рассказы. Том 1

Он медленно поднялся, и Алисия вдруг осознала, насколько он выше её. Шире. Сильнее.

– С сегодняшнего дня – никаких полумер. Вы будете одеваться… так, как я скажу. – Его пальцы скользнули по краю её кофты. – Иначе – увольнение.

Тяжелый, пропитанный табаком воздух кабинета казался гуще обычного. Алисия стояла, сжимая в руках розовый комок ткани, который Григорий Владимирович презрительно назвал платьем.

– Ну? – его голос прозвучал как удар хлыста. – Или ты передумала?

Она вздрогнула. Мысли путались, сердце бешено колотилось.

"Что он хочет? Зачем это? Неужели он действительно…" Но взгляд Григория не оставлял сомнений – это не шутка.

Унизительный выбор… Пальцы Алисии дрожали, когда она расстегнула первую пуговицу кофты.

– Быстрее, – бросил он, развалившись в кресле. – Я не собираюсь ждать всю ночь.

Она закусила губу, чувствуя, как жар стыда разливается по телу. "Он смотрит. Наслаждается."

Кофта упала на пол. Затем юбка. Осталась только ажурная черная сорочка – последний барьер между ней и его голодным взглядом.

– И это тоже долой, – Григорий лениво указал на кружевные трусики. – Разве я не ясно выразился?

Алисия закрыла глаза. "Нет пути назад."

Новая форма… Вязаное платье оказалось еще хуже, чем она ожидала.

– О боже… – вырвалось у нее, когда ткань едва прикрыла бедра.

Григорий медленно обошел ее, оценивающе разглядывая каждый изгиб.

– Неплохо. Но не идеально. – Его пальцы впились в ткань на ее груди, резко потянув вниз. – Здесь должно быть… открытее.

Алисия ахнула, когда один сосок полностью выскользнул из-под тонкой вязки.

– Так-то лучше. Запомни, – он наклонился так близко, что его дыхание обожгло ее шею, – отныне это твоя униформа.

Его рука скользнула под платье, грубо шаря по обнаженной коже.

– Нижнего белья – нет. Лифчиков – нет. – Пальцы впились в ее ягодицу, заставляя вздрогнуть. – Проверять буду лично. Каждый день.

Бунт или покорность? Алисия чувствовала унижение – от его наглых прикосновений, а также стыд – за свою внезапную влажную реакцию, и еще вместе с этим ярость – что позволяет этому мальчишке так себя вести. Но самое страшное – она не уходила. Почему? Может, из-за денег… Или потому что ее тело, извращенно растянутое годами одиноких утех, наконец-то почувствовало настоящую угрозу…

Кабинет Григория Владимировича внезапно превратился в клетку. Воздух стал густым от напряжения, пропитанным запахом дорогого табака и чего-то более животного – возбуждения власти. Алисия стояла перед ним, чувствуя, как розовая ткань платья едва прикрывает её тело, оставляя слишком много открытого пространства для его оценивающего взгляда.

– Ближе. – Его голос звучал как скрежет металла. Она сделала шаг, затем ещё один, пока не оказалась в пределах досягаемости его рук.

Григорий Владимирович не торопился. Его пальцы скользнули по подолу платья, медленно, почти небрежно, поднимая ткань. Холодный воздух коснулся её обнажённой кожи, и Алисия почувствовала, как по спине пробежала дрожь – смесь стыда и чего-то ещё, чего она не хотела признавать.

– Ну-ка, покажи, что ты скрывала. – Его слова обожгли сильнее, чем прикосновение. Алисия замерла, когда его взгляд упал туда, куда не должен был падать ничей взгляд на рабочем месте. – Ах, вот ты какая…

Он наклонился ближе, разглядывая её с неприкрытым интересом.

– Растянутая… Использованная… Совсем как тряпка, да? – Его смех был острым, как лезвие. Прежде чем она успела что-то сказать, его пальцы сжали её половые губы, резко дёрнув.

– А-а-ах!

Боль смешалась с унижением. Она не ожидала такой грубости. Но Григорий Владимирович, кажется, только этого и ждал.

– Чувствительная. Интересно… – Его рука опустилась ниже, шлёпнув её по промежности с такой силой, что Алисия подпрыгнула на месте. – Вот так. Теперь можешь идти.

Он откинулся в кресле, довольный собой, будто только что поставил печать на документе.

– И не вздумай надевать трусы. Я проверю.

Грань между покорностью и бунтом. Алисия вышла из кабинета, чувствуя, как жар стыда разливается по её щекам. Но что было хуже – так это предательское тепло между ног, которое никак не хотело уходить.

Она ненавидела его. Ненавидела его наглость, его молодость, его власть над ней. Но больше всего она ненавидела себя за то, что позволила этому мальчишке обращаться с ней так, словно она была вещью.

"Ты сама это допустила," – шептал внутренний голос.

И это было правдой. Она могла уйти. Могла дать пощёчину. Могла крикнуть. Но вместо этого стояла и принимала. Почему? Из-за денег? Из-за страха остаться ни с чем? Или потому что где-то в глубине её извращённой натуры это заводило её больше, чем она готова была признать?

Остаток дня прошёл в мучительном ожидании. Каждый раз, когда она наклонялась за коробкой, ей казалось, что все видят больше, чем должны. Каждый мужской взгляд казался ей знающим, каждый шёпот – обсуждением её унижения.

А самое страшное – она ловила себя на мысли, что ждёт, когда Григорий Владимирович снова появится и проверит, послушалась ли она его.

И он появился. Подошёл так близко, что его дыхание коснулось её шеи.

– Хорошая девочка… – Эти слова прозвучали как похвала, но Алисия знала – это ловушка. Он наслаждался её покорностью. И теперь игра только начиналась.

***

Рабочий день тянулся мучительно долго. Каждый час в магазине превращался для Алисии в испытание. Короткое платье, больше напоминающее пояс с лямками, оставляло её тело практически обнажённым. При каждом движении между кожаными полосками проглядывали запретные участки – округлости груди, изгиб талии, соблазнительная линия бёдер.

– Ну как, новая сотрудница? Устраивает дресс-код? – хихикнула одна из девушек, показывая пальцем на оголённое плечо Алисии.

Остальные продавщицы переглядывались, их взгляды скользили по её телу с неприкрытым любопытством. Некоторые – с насмешкой, другие – с сочувствием. Алисия чувствовала себя живым экспонатом, выставленным на всеобщее обозрение.

Каждый клиент-мужчина задерживал на ней взгляд дольше положенного. Некоторые нарочито громко обсуждали ассортимент, стоя вплотную за её спиной, чтобы почувствовать её реакцию. Она знала – они видят гораздо больше, чем должны были видеть. И Григорий Владимирович прекрасно это спланировал.

Когда магазин опустел, Алисия с облегчением направилась в кабинет начальника. Её пальцы нервно теребили край жалкого подобия одежды, пока она ждала разрешения войти.

– Заходи, шлюха. – Голос Григория Владимировича звучал слишком громко для опустевшего помещения. Алисия вошла, стараясь не смотреть ему в глаза.

– Моя одежда… Я хочу переодеться перед уходом.

Тишина. Затем – громкий, издевательский хохот.

– Одежду? Ты серьёзно? – Он откинулся в кресле, разглядывая её с ног до головы. – Ты думаешь, после сегодняшнего ты заслужила право прикрыть это тело?

Из ящика стола он достал чёрную коробку с узнаваемым логотипом – элитный секс-шоп, место, где Алисия бывала, но только в качестве покупательницы, а не товара.

– На, примеришь это. Специально для тебя подобрал. – Когда коробка открылась, Алисия почувствовала, как земля уходит из-под ног.

"Платье" или ловушка? То, что он назвал одеждой, было издевательством над понятием приличия. Кожаные ремни, тонкие, как шнурки, переплетались в подобие платья, оставляя промежутки в три пальца между полосками. Металлические кольца на груди и бёдрах звенели при малейшем движении.

– Ну же, примерь. Я жду. – Его голос звучал как приказ.

Алисия дрожала, но подчинилась. Каждый шаг в этом "наряде" заставлял кожу гореть от стыда. Кожаные полоски врезались в тело, подчёркивая каждый изгиб, каждую выпуклость.

– Прекрасно. – Григорий Владимирович обошёл её, наслаждаясь видом. – Теперь все будут знать, кто ты на самом деле. Настоящая шлюха.

Это была последняя капля.

– Я не шлюха! – Слова вырвались сами, прежде чем она успела подумать.

Григорий Владимирович замер. Затем – взрыв.

– Ты что, сучка, мне перечишь?! – Он вскочил, вплотную приблизившись к ней. Его дыхание обжигало лицо. – Ты стоишь тут, почти голая, в дерьмовом платье из секс-шопа, и ещё смеешь мне возражать?!

Его пальцы впились в её плечи.

– Твой вид кричит об одном – ты шлюха. И завтра все это увидят. – Он распахнул дверь и вытолкнул её в коридор. – Вали домой, шаболда. Завтра будет ещё интереснее.

Дверь захлопнулась. Алисия осталась стоять посреди пустого магазина, в костюме, который не скрывал ничего, с одной мыслью в голове:

"Как я дошла до этого?" Но ответа не было. Только тишина, да холодный смех Григория Владимировича из-за двери.

Выйдя из магазина, Алисия зашла в подвал соседнего дома, и решила дождаться там темноты, чтобы как можно меньше народу видело ее позор.

Темнота подвала казалась спасением. Холодные бетонные стены, запах сырости и пыли – всё это было лучше, чем выходить на улицу в этом. В костюме позора, который Григорий Владимирович назвал одеждой.

Она присела на брошенный кем-то стул и прислонила голову к стене. Из глаз текли слезы. Алисия прижала ладони к лицу, пытаясь заглушить рыдания. Как она дошла до этого? Всего несколько недель назад она была обычной женщиной, пусть и со странными привычками, но хотя бы не игрушкой в чужих руках.

А теперь? Теперь она сидела в подвале, почти голая, дрожа от холода и страха, надеясь, что никто не увидит её в таком виде.

Но судьба уже приготовила ей новое испытание. Алисия даже представить не могла, что Григорий Владимирович все видел и только этого и ждал.

Не прошло и часа, как дверь в подвал отварилась, и туда вошли двое парней лет по двадцать. Они наткнулись на Алисию.

– А вот и наша цель! – сказал один из них и схватил Алисию за волосы. – Будем сразу драть или сперва поиграем?

– Тебе что было сказано? Опустить ниже плинтуса и все запечатлеть на видео. А трахать потом будешь. Доставай камеру.

Холодный ужас сковал её тело. Это была ловушка. И Григорий Владимирович всё спланировал.

– Прошу вас не надо, – Алисия попыталась вырваться. Её голос дрожал, звучал слишком тихо, слишком жалко.

Ответом стала оплеуха, от которой в глазах потемнело. Губа раскрылась, тёплая кровь закапала на подбородок.

– Будешь делать, что прикажем отделаешься малой кровью, – сказал один из ее мучителей, схватив за волосы и запрокинув ее голову. Её прижали к стене, запрокинув голову так, чтобы камера уловила каждую слезу.

Второй включил камеру и снимал происходящее.

– Улыбайся, шлюха. Ты же хотела внимания?

Второй парень провёл пальцем по её животу, опускаясь ниже, к тому месту, где кожаные ремни даже не пытались прикрыть её наготу.

– О, да у неё уже мокро…

Смех. Щелчок камеры. И ослепляющая вспышка, запечатлевающая её унижение.

Из разговора Алисия поняла, что первого звали Роберт, а второго Борька. Роберт крепко держал ее за волосы и смотрел прямо в глаза.

– Открой рот шмара, – он запрокинул голову несчастной как можно дальше.

Алисия не осмелилась противиться и открыла рот, как ей приказывали. Роберт смачно плюнул ей в рот и начал смеяться. Алисия хотела выплюнуть его слюну, но это у нее не получилось, пришлось глотать. Она даже представить себе не могла, что с ней так могут обращаться, но что ее больше всего испугало, так это то, что происходящее вызвало возбуждение.

Роберт тем временем начал ее лапать. Грубо, оттягивая половые губы до предела и сдавливая их.

– Сучке нравиться! Потекла! – Роберт поднял мокрую руку и вытер ее об лицо женщины.

Алисия почувствовала вкус собственных выделений на губах. У нее появилось ощущение, что между ног у нее грязно. Собственный запах был противен.

Роберт развернул Алисию и грубо вошел в задний проход. Инструмент у него был приличный, вот когда Алисии пригодилась практика с вибратором. Боли не было, несмотря на отсутствие смазки. Камеру Алисия не замечала.

Роберт трахал ее минут десять, после чего заставил взять испачканный член в рот. Алисии пришлось облизать и проглотить все то, что покрывало его член. Было противно, но выбора не было. После Роберт бурно кончил ей в рот.

– Глотай, тварь, мой член, – ему доставляло удовольствие унижать женщину.

Теперь Роберт взял камеру, а Борька начал развлекаться. Он раздел жертву, после чего потребовал помаду. Алисия передала ему свою помаду, и Борька начал украшать ее тело непристойностями. Полюбовавшись минуту своим произведением, он взял Алисию за волосы и начал валять по полу.

Такое отношение привело к тому, что уже через пять минут Алисия была вся в подвальной грязи, а волосы походили на грязную щетку. Сквозь грязь просвечивали непристойные надписи.

– Вау, ты посмотри, какая же ты грязная свинья, я тебе сейчас наглядно покажу, кто ты есть на самом деле, – Борьке не меньше Роберта нравилось унижать женщину. – Давай, живо сделай рот трубочкой и начинай сосать.

Он посадил ее на пол, запрокинул голову и начал вставлять свой член в рот. Яйца то и дело били Алисию по лицу. Борька крепко держал ее за голову и грубо трахал в рот. Через некоторое время он тоже кончил, и Алисия проглотила и его сперму. Затем она вылизала зад Борьки.

Холодный бетон пола впивался в её оголённые бёдра, но боль от этого была ничтожной по сравнению с тем, что происходило у неё во рту.

– Открывай шире, шлюха, – хрипло прошипел Борька, его пальцы впились в её волосы, запрокидывая голову так, что шея неестественно выгнулась.

Алисия попыталась сглотнуть, но её челюсти уже болели от напряжения.

– Давай же, глубже! – Он втолкнул свой член в её горло одним резким движением.

Член во рту толстый, неубранный, с резким запахом пота и препуциальной смазки. Головка тревожила нёбо, каждый толчок вызывал рвотный спазм. Слизь и слюна пузырились в уголках её рта, капали на грудь.

Яйца били по лицу. Мошонка тяжело шлёпалась о её щёку, оставляя липкие следы. Волосы на лобке царапали кожу, как наждак.

– Нюхай, сука, это твой новый парфюм! – хохот над её унижением.

Когда он кончил, сперма хлынула ей в горло – густая, с горьковатым привкусом. Она давилась, но Борька зажал ей нос, заставляя проглотить всё до капли.

– Лизни теперь мою жопу, а то добавлю так, что мало не покажется!

Её заставили встать на четвереньки. Анус Борьки был потным, с едким запахом – она чувствовала это, когда водила языком по морщинистой коже.

– Вылижи, как следует, грязная собака!

В уголках рта – остатки его выделений, на губах – унижение.

Внутренняя буря была на грани. Физически: Горло горело, как после рвоты. Бёдра дрожали от напряжения. Но при этом влажность между ног предательски противоречила её отвращению.

Психически все было еще сложнее: "Я теперь вообще человек?" "Они сняли это на видео… Это навсегда."

Где-то в глубине – стыдное возбуждение от собственной покорности.

Это не просто насилие – это ритуал разрушения. Каждый удар, каждый глоток, каждый лизаный сантиметр её тела стирает прежнюю Алисию.

Остаётся только пустота… и чей-то смех. Наконец ее толкнули на пол, платье забрали с собой.

– В следующий раз не будешь по подвалам шляться, шаболда! – после чего они ушли.

Через пару часов, после долгого сидения в темноте, Алисия наконец осмелилась выглянуть на улицу. Было уже далеко за полночь: асфальт отсвечивал под редкими фонарями, город погрузился в липкую, вязкую тишину. Ночная прохлада обволакивала кожу, а редкие звуки – лай собак вдалеке, шорохи за углами – заставляли сердце биться быстрее.

Она осторожно вышла из укрытия, стараясь держаться в тени зданий. Каждый её шаг отдавался эхом в пустых переулках. Она всё время оглядывалась через плечо, вслушиваясь в тишину, ожидая, что вот-вот кто-то появится из темноты. Но улицы были безлюдны.

Дойдя до своего дома, Алисия заметила перед подъездом тёмную машину. Фары были выключены, но ощущение, что за ней наблюдают, пронзило её, как ледяная игла. Пройти мимо незамеченной было невозможно.

Она остановилась на мгновение, сжав кулаки. Внутри всё протестовало: беги, спрячься! Но Алисия пересилила себя, сделала глубокий вдох и подошла к двери подъезда. Её пальцы дрожали, когда она потянулась к панели домофона, чтобы набрать код.

И в этот момент из машины раздался знакомый, слегка насмешливый голос:

– Тебе очень к лицу твой прикид!

Она обернулась. В приоткрытое окно автомобиля выглядывал Григорий Владимирович, улыбаясь своей фирменной полуулыбкой.

– Садись в машину, – добавил он, постукивая пальцами по дверце.

Алисия застыла на месте, не зная, чего в ней сейчас больше – облегчения или тревоги. Алисия повиновалась.

– Где это ты так долго шлялась, я уже устал ждать.

– Отпустите меня, мне очень плохо.

– Раздвинь ноги шлюха. – казалось, что Григорий Владимирович ее даже не слышал.

Алисия раздвинула ноги, и Григорий Владимирович дотронулся до предательски мокрого влагалища.

Алисия сама того не ожидала, но произошедшее с ней вызвало бурю чувств, которые трансформировались в сильное возбуждение. Она была благодарна насильникам за то, что они не причинили ей никакого физического вреда и, даже, почти не сделали больно. Плюс сделали реальностью ее самые сокровенные фантазии, о которых Алисия даже себе не признавалась.

– Да ты тащишься, шаболда! Теперь сделай, чтобы и я тащился, – Григорий Владимирович раздвинул ноги и притянул Алисию за волосы к своему обнаженному и, по всей видимости, давно жаждущему удовольствий члену.

Григорий Владимирович развалился на сиденье, расстегнутый пояс брюк зиял, как пасть. Его член – напряжённый, с набухшими венами – подрагивал в такт дыханию.

– Ну же, шлюха. Ты же сама этого хотела. – Его пальцы впились в её волосы, притягивая к паху более агрессивно.

Губы Алисии слиплись от страха и возбуждения. Кончик члена брякнул ей по зубам, оставив каплю прекума на нижней губе. Солоновато. Горячо. Язык и головка пахли так сильно, что у Алисии кружилась голова, но ей нравился этот запах.

Она облизнула головку, как мороженое – медленно, с преувеличенным стоном. Уздечка пульсировала под кончиком языка.

– Вот здесь… да… – застонал босс.

Он кончил… слишком быстро. Он задергал её головой, вгоняя ствол глубже.

– Глотай, сучка! – Сперма хлынула ей в горло, на губы, на ресницы. Густая. Липкая. С запахом дорогого коньяка.

Алисия никак не ожидала, что этот минет будет таким скоротечным. По сути Алисия только и успела облизать его нежную головку и немного раздражить уздечку, а потом взять в рот и сразу же настал финал. Лицо Алисии было полностью залито спермой Григория Владимировича.

Его смех покатился по салону. Она сидела с залитым лицом, с дрожащими бёдрами. Между ног – мокро. Позорно мокро.

Психологический разлом был на лицо. Она благодарна. Не били. Не рвали. Всего лишь унизили – а она так давно этого жаждала. Она ненавидит себя. За то, что кончила без проникновения. За то, что облизывает губы. Она его. Теперь навсегда.

– Завтра приходи в чем хочешь, ты свою вину искупила. Запись того, что с тобой сделали, я оставлю себе, уж больно возбуждаюсь от таких вещей. Никто о том, что сегодня было кроме нас с тобой и двух исполнителей не узнает. Согласна?

– Да. – Алисия была на седьмом небе от счастья. Опустили ее по заказу, и никто лишний не узнает об этом. Она даже представить не могла такой развязки. В ней зародилась новая волна возбуждения.

Григорий Владимирович нежно поцеловал ее в губы.

– Извините, Алисия, иногда становлюсь бешеным от своих бзиков. Надеюсь, я не ошибся, позволив себе Вас унизить так сильно. Я наблюдал за Вами и подумал, что такое отношение Вам по душе.

Алисия молча вышла. Дома она испытала сильнейший оргазм в своей жизни, прокрутив в голове сегодняшнее приключение.

На следующий день Алисия пришла в магазин очень рано и первое, что сделала, выбрала самое откровенное платье с огромным вырезом впереди, почти до пупка, и очень короткой юбкой. Она надела его и прошла в кабинет к начальнику.

– Григорий Владимирович, прошу вас позволить мне ходить на работе в подобной одежде. – Алисия провела рукой по телу. – Вчера, с вашей помощью, я открыла себя настоящую. Григорий Владимирович озорно улыбнулся…

Исповедь не такой уж скромницы

Я никогда не считала себя красоткой. Нет, уродиной я тоже не была – просто обычная девушка с не самой выдающейся внешностью. Но почему-то парни всегда крутились вокруг меня, как мотыльки вокруг лампы. Вряд ли они понимали, что их так привлекало. Да и я сама не всегда это осознавала.

Наша общага жила по своим законам. Общие кухни, общие вечеринки, общие… ну, в общем, почти всё было общим. Я часто приходила к Ленке, а когда её парень Гена собирал шумные компании, мы с ребятами из соседней комнаты – Витей и Вовкой – устраивали свои посиделки. Пиво, глупые шутки, разговоры ни о чём – обычная студенческая жизнь.

Но в тот вечер всё пошло не так, как обычно.

Пиво закончилось. Вовка и Гена отправились за новой порцией, а я осталась с Ленкой и Витей. Витя, как единственный мужчина в компании, развлекал нас похабными анекдотами. Я смеялась, хотя мысли были уже где-то далеко. Алкоголь разлился по телу тёплыми волнами, и мне вдруг захотелось… чего-то большего.

Витя извинился и направился в туалет. Дверь там была кривая, шпингалет еле держался. Я знала это. И всё же… Мои ноги сами понесли меня за ним.

Я толкнула дверь. Это был неожиданный ракурс… Он стоял спиной ко мне, его силуэт чётко вырисовывался в полумраке. Струя била в унитаз с таким шумом, будто он поливал из шланга. Я замерла. Витя резко обернулся, глаза округлились.

– Катрин?!

Я должна была извиниться, засмеяться, убежать. Но вместо этого я шагнула внутрь и закрыла за собой дверь.

– Можно посмотреть? – спросила я, и мой голос прозвучал так естественно, будто я спрашивала, можно ли взять его ручку.

Он не ответил. Не успел. Я присела на корточки, и его член оказался прямо перед моим лицом. И это была довольно странная близость. Он ещё не закончил. Струя била сильно, ровно. Я наблюдала, заворожённая.

– Присаживайся… – пробормотал он.

Я улыбнулась. Когда он наконец закончил и заправил себя обратно в штаны, я почувствовала лёгкое разочарование.

– Смотрели мультик? Платите денежку, – пошутил он.

– Заплачу, конечно, – ответила я серьёзно.

А потом добавила:

– Хочешь посмотреть, как это делают девочки?

Это было типа обмен любезностями. Я расстегнула джинсы, почувствовав, как его взгляд прилип к моим пальцам. Трусики скользнули вниз, и я села на унитаз.

– Готов? – спросила я.

Он кивнул. Я расслабилась, и через секунду тихое журчание наполнило комнату. Его глаза расширились.

– Ну что, впечатляет? – пошутила я.

Он сглотнул.

– Витя? – мой голос дрожал, хотя я не могла понять почему.

– Что, Катрин?

Я потянулась к его ширинке.

– Хочешь, попробовать кое-что еще?

Его член буквально выстрелил из расстегнутых джинсов – упругий, покрытый тонкой сетью вздувшихся вен, с крупной головкой, уже блестящей от предэякулята. Он пах мужским потом, пивом и чем-то первобытным, отчего у меня между ног сразу стало горячо.

Я обхватила его губами, почувствовав, как напрягается его живот.

– Блин… Катрин… – он застонал, его пальцы вцепились в мои волосы, притягивая глубже.

Я работала ртом, стараясь обхватить как можно больше – его толщина растягивала мои губы, а головка билась о нёбо. Но в голове крутилась только одна мысль. Потом я отпустила его член, оставив блестящим от слюны.

– Знаешь… А мне безумно нравится анал… – прошептала я, глядя ему в глаза.

Он замер.

– Чего?

– Ты не понял… Я провела рукой по своей попе, чувствуя, как я внизу уже влажная от возбуждения. – Я хочу, чтобы ты вошел сзади. Прямо сейчас.

Его глаза стали еще больше, зрачки расширились от желания.

Грубая подготовка. Я резко развернулась, упираясь руками в стену, и потянула свои трусики в сторону.

– Просто войди в меня… – кивнула я на свою задницу.

Он плюнул в ладонь, грубо размазал по своему члену, затем провел пальцами между моих ягодиц. Я сжалась – его палец вошел резко, без предупреждения.

– Расслабься… – прошептал он, вводя второй.

Я застонала, чувствуя, как моя кишка насильно раздвигается, принимая его.

А потом был жесткий трах. Он приставил головку к моему анусу и вдавил себя внутрь одним резким толчком.

– А-а-ах!

Боль смешалась с диким удовольствием. Он был огромным, и каждый сантиметр входа горел.

– Ты вся дрожишь… – он схватил меня за бедра и начал двигаться.

Моя попа хлопала о его живот, а кишка насильно растягивалась под его толщиной.

– Я кончаю… – он зарычал, вгоняя себя до упора.

Я резко развернулась, схватила его член и подставила рот.