I. Бог из машины. Deus ex Machina

Он вышел наружу, и шустро бросился к багажнику автомобиля, чтобы вытащить из него несколько тяжелых сумок.

– Ничего в этом удивительного нет,– Ольга открыла дверь, но обернулась к Серому, прежде чем выйти.– Напомни, и я тебе объясню потом, или дашь мне заключение Петкевича, чтобы я поняла, что его так возбудило.

– Не надо мне ничего объяснять,– в голосе полицейского можно было различить не только протест, но и обиду, словно ему демонстративно указали на его необразованность. Он вышел из машины следом за женщиной и многозначительно бросил.– Меня больше заинтересовало то, что все три идентифицированных человеческих ДНК принадлежали ученым, которые раньше занимались биопрограммированием, и которых, как и тебя, выставили на улицу после Моратория. А это не совпадение и не испорченные образцы.

Женщина, сдвинув брови, посмотрела вслед Серому, который поторопился отвернуться от нее и направился вслед за Демьяном в переулок. Она промолчала, но перемена в настроении напарника, показалась ей странной.

Переулок вывел троицу к заведению «Старая Вдова», всем видом пытавшемуся отпугнуть посетителей, которые, впрочем, игнорировали этот намек, не обращая внимания на грязную вывеску и горы мусора. В дополнение к этому, путь к смрадному входу преграждали тела пьяниц, живописно разбросанные вокруг. Последнее обстоятельство должно было служить неувядаемой рекламой «Вдове», благодаря которой клиенты точно знали, зачем сюда пришли.

Прежде чем войти следом за Демьяном и Серым в питейное заведение Ольга невольно поправила ошейник бронежилета и опустила ладонь на холодную рукоять пистолета, пристегнутого к ноге. Она старалась держаться за спинами провожатых и не отставать от них, чтобы не окунуться с головой в атмосферу забегаловки, которая ее откровенно пугала.

Просто невероятно, насколько мужчины могут быть невосприимчивы к сильным отвратительным запахам, игнорируя собственную нечистоплотность и сбивающий с ног запах изо рта. Ольга едва не потеряла сознание, когда один из посетителей, подпиравший в коме пьяного угара грязную стену, увидев ее, сделал неуверенный шаг навстречу и «одарил» громогласной отрыжкой, от которой шарахнулись даже мухи. А Серый, при этом, уверенно пробирался через толпу, осторожно раздвигая пошатывающиеся и что-то бормочущие тела, которые беспорядочно передвигались в синеватом смраде табачного дыма. Женщина беспокойно озиралась по сторонам, готовая воспользоваться оружием при малейшем намеке на угрозу. И этот взгляд, подкрепленный авторитетом увесистого пистолета, выпиравшего из кобуры, избавил ее от дальнейшего внимания пестрой, но рассудительной публики.

Демьян, который на фоне остальных посетителей мог сойти за утонченного аристократа, подошел к столику с сомнительной группой угрюмых ребят и бросил на него тяжелые сумки:

– Разбираем и выдвигаемся,– требовательно скомандовал он.

– Не так быстро,– Серый угрюмо навис над столиком и взял парня за локоть.– Дождемся кавалерию. Они уже рядом.

Демьян резко освободил руку от захвата полицейского и повернулся к нему:

– Именно так быстро,– он явно нервничал и говорил с угрозой.– И именно потому, что они уже рядом.

– Не нагнетай,– покачал головой Серый.– Это дело полиции.

– А ты здесь зачем?– Демьян прищурился.– Я тебя для этого и привез. Ты и есть полиция. Мы его достанем, а ты получишь своего убийцу и звезды на погоны.

– Ты понимаешь, что затеял?– зашипел на него полицейский.– Захотел новых трупов?

– А сам понимаешь, сколько будет трупов, если не мы порешаем вопрос, а заезжие легавые?– парень с вызовом смотрел на Серого.– Соседи не будут смотреть, как мы стоим в стороне и сливаем район. Если мы его не держим, они заявят права на территорию. Очень авторитетные люди, сказали, ты это понимаешь. Вот тогда твои легионеры будут из Чижовки трупы вагонами вывозить. Или идешь с нами, или посиди здесь за пивком и подожди свою кавалерию… Вздрогнули!

Последнюю фразу он бросил своим угрюмым парням, которые синхронно сорвались с места и, прихватив сумки, двинулись к выходу. Полицейский какое-то время молчал под вопросительным взглядом Демьяна, но потом нехотя кивнул и тоже направился к выходу.

– Ты серьезно?– зашептала Ольга Серому, поравнявшись с ним, как только они вышли наружу.– Наши будут уже через десять минут. Ты же не собираешься участвовать в этом?

– Вариантов нет,– коротко ответил тот.– Гаденыш прав. Им за такое предъявят, а последствия будут, поверь, намного хуже.

Казалось, они шли напролом, не разбирая дороги, в направлении проема, образованного двумя заброшенными зданиями. За ними открывался уже знакомый Ольге дворик с покосившейся пятиэтажкой, в которой обитала Кармина.

Хотя день едва пережил свой полдень, нависшие над головой чернильные тучи погрузили дворик в унылый полумрак. Женщина слышала, как спотыкался и оступался в лужи идущий впереди Демьян, как звенел и хрустел потревоженный его ногами мусор, но старалась идти вслед за напарником, уперевшись взглядом в его широкую спину, и не отводила глаз в сторону. Волнение поднималось у нее в груди, а беспокойство от того, что ждало их впереди, становилось физически осязаемым, как комок в горле.

Возле дома Кармины, выглядевшим на фоне черного неба еще более зловещим, к ним присоединились несколько крепких и молчаливых дружков Демьяна. Но уже через мгновение, после чьей-то еле различимой команды, их процессия разделилась на несколько групп, рассредоточившись перед зданием. Ольга увидела оружие в руках остальных, и с волнением извлекла пистолет из кобуры. Ее сердце бешено заколотилось, а время стало замедляться.

Украдкой шелестел мелкий, едва различимый дождь, и далекое, приглушенное влажностью эхо причудливо доносило звуки побеспокоенного суетой города. Прошло неопределенно много времени, прежде чем Демьян остановился у знакомого подъезда и повернулся к ним. Он шумно вздохнул и демонстративно щелкнул затвором короткоствольного автомата с длинным и тонким рожком. Вооружение его дружков было таким же невнятным – пистолеты и мелкокалиберные скорострелы.

– Надеюсь, у тебя есть разрешение на него,– поморщился Серый.

Демьян вызывающе хмыкнул:

– Пора. Ребята говорят, что он там. Этот урод распотрошил Гнюса и ходит в его же шмотках! Пришло время ответить.

– Какой план?– насторожился Серый.– Хочешь просто вломиться всей толпой в дом? Вы же друг друга положите в этих коридорах!

– Не гони, легавый!– возмутился Демьян.– Это наше дело, и мы с корешами все сделаем ровно. Не усложняй… тут ситуация простая.

Он кивнул своим молчаливым дружкам, и те устремились в подъезд пятиэтажки. Две другие группы, по два человека, забежали в соседние подъезды, чтобы подняться на чердак, который был общим на весь дом. Демьян неторопливо и уверенно пошел следом за атакующей группой.

– Оставайся здесь,– Серый повернулся к женщине и быстро заговорил.– Встань за укрытие, и ни в коем случае не входи внутрь! Направь ствол в землю, ни в кого не целься, ни в кого не пытайся стрелять, пока для твоей жизни нет прямой угрозы. Дождешься наших и сориентируешь их по ситуации. Это твоя задача.

Он двумя руками взял пистолет и заспешил вслед за Демьяном, а Ольга встала за дерево, сосредоточившись на черном проеме двери, в котором скрылся полицейский. Выстрелы забарабанили уже через несколько секунд и сразу по всему дому. Их металлические удары доносились откуда-то сверху, из провалов выбитых окон, и из черного жерла подъезда. Женщина невольно опустилась на одно колено, растерянно выглядывая из-за дерева, и не понимала, на чем в этой суматохе остановить взгляд.

В редких паузах между грохотом можно было разобрать приглушенные крики. Кто-то завопил: «Колюню замочили! Ручкин, вали его». А потом канонада выстрелов слилась в сплошной непрерывный звук и стала быстро опускаться вниз, прямо к проему двери подъезда, который теперь озарялся яркими вспышками.

Было удивительно в звуках выстрелов слышать только металл – это было совсем не похоже на перестрелки в кино. Реальность была проще: очень громко, очень сухо, словно кувалдой били по железной рельсе.

Все сжалось в единственное мгновение, которое развернулось перед Ольгой на одном вздохе, и… пронеслось мимо.

В двери подъезда выросли два силуэта подростков из команды Демьяна и тут же повалились на землю, как брошенные тряпичные куклы. Летевшие из дома пули зарывались в землю, поднимая скудные фонтанчики пыли, отскакивали от стен, с визгом пролетали совсем недалеко от дерева, за которым она укрывалась. Перепрыгнув через тела у входа, на улицу выскочил Демьян. Он держал свой короткоствол на вытянутой руке, продолжая поливать сплошной очередью все перед собой. Оказавшись снаружи, он, не снимая палец с курка, развернулся и направил ствол, изрыгающий дым и пламя, назад, в проем двери. Но короткоствол захлебнулся и замолк, а из подъезда спиной вперед вышел Серый, сделав всего два отрывистых выстрела, и тут же взмыл в воздух, перелетев через остолбеневшего Демьяна.

Женщина даже не успела сообразить, что этот остолоп стрелял в спину полицейского – она была скованна видом здоровяка, который так легко отшвырнул Серого на несколько метров, а теперь навис над неподвижным Демьяном. Здоровяк невероятно быстрым взмахом руки нанес парню удар. Это было похоже на оплеуху, которая пришлась тому в район шеи, но последствия были ошеломляющими. Тело Демьяна сорвало в сторону, как тряпку порывом ураганного ветра, а его оторванная голова, отскочила на несколько десятков метров, как футбольный мяч, и улетела к углу дома.

Здоровяк прыгнул со ступеней лестницы, ведущей к подъезду, и приземлился на четвереньки прямо перед лежащим неподвижно полицейским. Он повернул лицо к Ольге и посмотрел на нее яркими голубыми глазами. Женщина не смогла закричать – она встретилась взглядом с незнакомцем, который находился всего в нескольких шагах от нее, и крик застрял в груди безмолвным спазмом.

На нее смотрел не человек и не зверь: это было чудовище с клыкастой разинутой пастью и выдающимися вперед челюстями, которое спокойно рассматривало ее равнодушными голубыми глазами. Сначала ей показалось, что тварь скорчило ей угрожающую гримасу: челюсти сомкнулись, а мышцы, стягивающие их, вздулись. Но это была не гримаса! Уродливое лицо существа деформировалось прямо на глазах и расправлялось, как скомканная бумага, пока не обрело форму человеческого лица, с безупречно правильными чертами и абсолютно безучастным выражением, напоминавшим восковую маску. То, что она видела перед собой, не могло существовать, а то что происходило вокруг, было абсурдом!

Ольга слышала оглушающий стук своего сердца, который постепенно перекрывался визжащим воем нарастающей сирены…

Тварь сорвалась с места резко и неожиданно. Несколькими огромными прыжками она преодолела двор, оставаясь на четвереньках, и скрылась в арке пустующей высотки. Женщина сделала несколько вдохов, почувствовав, как на нее накатывает головокружение. В сознании ее удерживал только раздражающий звук сирены, который впивался в мозг острыми иглами.

Серый поднял голову и, с трудом облокотившись на локоть, повернулся к Ольге. Он беззвучно, как ей показалось, зашевелил губами, но женщина прочла по ним: «Ты в порядке? Где он?». Она подняла руки, сжимавшие пистолет, и направила ствол на арку, в которой скрылось чудовище.

– Повторяю! Оружие на землю!– кто-то рявкнул ей в самое ухо, а сильный и болезненный дар по предплечьям не только заставил выронить пистолет, но и повалиться следом, лицом в землю.

Вокруг топали десятки сапог, кто-то ворочал ее на земле, обшаривал карманы, грубо выкручивал руки, но Ольга безучастно закрыла глаза, стараясь отстраниться от происходящего вокруг бреда.

* * * * *

С тех пор как между ведомствами внутренних войск и полицией разделили функции по обеспечению правопорядка и проведению следственных работ, у людей, занимающихся общим делом в разных структурах, возникло много необоснованных претензий друг к другу. Проявлялось это подчас в самой нелепой форме.

Спектаклем на эту тему и решили позабавить гражданское население легионеры, входившие в состав внутренних войск, когда в их руках оказалась пара полицейских. Уложив обоих экспертов на землю лицом в грязь, они приставили к их затылкам длинноствольные автоматы и показательно разыгрывали процедуру задержания на месте преступления с оружием в руках. Удостоверения полицейских, карточки высшей гражданской категории, надписи крупными буквами на спине «полиция» и прочие безобидные аксессуары, направленные на то, чтобы избежать подобных недоразумений, были проигнорированы как «возможно поддельные». Такой вывод поставил задержанных в один ряд с прочей мало симпатизирующей правоохранителям массой, которая ежедневно проходит через жернова блюстителей порядка. К чести легионеров, любой гражданин, не зависимо от общественной иерархии и заслуг перед обществом, мог быть задержан по любому обвинению в любой части страны совершенно беспристрастно.

Призывы возлежавших в грязи полицейских с требованием немедленно связаться с какой-то чрезвычайной комиссией и советником Титком вызывали у сбежавшихся на выстрелы зевак только веселье. Они подбадривали закованных в броню легионеров и подсказывали им шуточки, которые те могли сыграть с находящимися в невыгодном положении полицейскими. Когда блюстители порядка позволяли себе примитивные остроты в адрес задержанных, толпа взрывалась дружным хохотом и улюлюканьем, что только разжигало в авторах творческий порыв.

Казалось, никого уже не волновали прикрытые пакетами трупы, произошедшая здесь только что трагедия и запах смерти, витающий по старому дворику. Внимание зевак было целиком занято грубым фарсом. Лишь две колоритные фигуры разительно отличались от весело настроенной публики серьезностью и чересчур очевидным желанием не выделяться из толпы. Если бы не забавное зрелище с участием полицейских, на них бы обязательно обратили внимание именно по этой причине.

Один был массивным, неопределенного возраста атлетом с тяжелым лицом, которое уродовали необычные глаза: блекло-зеленый и черный. Он угрюмо смотрел перед собой, и его взгляд был цепким и сосредоточенным. Совсем иначе выглядел его спутник: хрупкое и болезненное телосложение подчеркивалось неопрятной одеждой и рассеянными движениями, выдававшими в нем излишнюю нервозность.

– Как видишь, Таран, мы опоздали к началу,– подытожил он визгливым голосом результаты их совместного наблюдения.

Атлет, названный Тараном, широко раздул ноздри, втягивая воздух и смакуя в нем запахи, доступные лишь его обонянию.

– Пожалуй,– пробасил он. – Эта пара полицейских выскочек сильно подпортила наши планы.

– Причем здесь они?– перешел болезненный на шепот.– Ошибся ты! Надо было брать его сразу, как только обнаружили, но ты всех бросил на агентов КОБ! Нам повезло, что мы его вообще так быстро нашли, и вот его вспугнули. Где теперь прикажешь искать?

– Насколько я помню, это твоя забота и обязанность. Тебя приставили к нам только для того, чтобы ты со своим приборчиком помог его засечь, а не давал советы…

Таран повернулся к спутнику и одарил его одним из тех странных взглядов, которые делали его лицо ужасным.

– Перестань на меня зыркать, громила. Со мной твои фокусы не пройдут: плевать я хотел на тебя, и ты меня даже пальцем не тронешь. А знаешь почему? Потому что я не просто единственный, кто может его найти, я тот, кто его создал! Слышишь ты, животное, я его Создатель, Творец.

И он залился тихим, ехидным смехом.

– Прибереги эти речи, Змей, для впечатлительных девочек, если они тебя еще интересуют, а меня интересует его местонахождение. Творец…

– Как же! Ты прекрасно знаешь, что радиус действия прибора – километр. А сейчас наш объект потревожен, ищет укрытие и находится в постоянном движении. Раньше утра поиски начинать смысла не имеет. Из-за тебя, Таран, мы потеряли столько времени, а он его не теряет! Даже невооруженным глазом видно, что он быстро прогрессирует и развивается. Я доложу, что ты поставил под угрозу проект, выполняя второстепенную миссию.

– Ты только найди мне его. А о том, чтобы ты больше не докладывал, я потом позабочусь.

– Ты не посмеешь, подонок,– неуверенно выдавил из себя Змей, на что его собеседник едва заметно улыбнулся.

* * * * *

– Куда мы скатились?– негодовал Серый, когда, в конце концов, его и Ольгу освободили, неохотно извинившись напоследок.– Ты только вдумайся в то, что произошло! Ведь это были стражи закона, люди, призванные вершить правосудие, защищать законность! Как можно требовать от граждан законопослушания, если государственные служащие, призывающие к этому, позволяют себе подобные выходки. Как я могу осуждать Демьяна и прочих урок, если легионеры, элитные подразделения внутренних войск, унижали нас на глазах людей, воспользовавшись властью оружия! Где мораль?! Где границы, за которые нельзя переступать?!

Комитет, под давлением которого инцидент и был быстро исчерпан, освободил экспертов от подробного отчета о перестрелке, удовлетворившись оперативной информацией, чем сэкономил для них массу времени, которое было посвящено вечерней прогулке по старому парку в центре исторической части Минска.

– Не заводись,– перебила полицейского Ольга, которая после инцидента долго сохраняла задумчивую немногословность.– Любое общество основано на насилии и унижении личности коллективными интересами. Это неизбежно. Суть государства предполагает жестокость и насилие, о чем бы ни говорили социологи и политологи. Это мелкий, но системный эпизод. Небеса не упали на землю, и ничего нового не произошло.

Они говорили о чем угодно: о пустяках, погоде, заносчивости легионеров, но старательно обходили обсуждение того, что только что пережили. И Ольга была благодарна Серому, который в этом подыгрывал. Она физически не готова была об этом говорить, даже вспоминать и думать о произошедшем не было сил.

С удивлением она отметила для себя, что ей нравится эта прогулка… В последнее время часто грезилось, что когда-нибудь вот так, под руку, будет прохаживаться с любимым человеком по вечернему парку, разговаривая на отвлеченную философскую тему. Этого еще не было в ее жизни: сначала из-за работы, в которой она растворилась на годы, а потом из-за того, что рядом не оказалось того самого человека. И пусть она держала за руку не суженного, а малознакомого сослуживца, пусть тишина и безлюдье парка им подарил комендантский час в обезумевшем городе, но звезды где-то за непроницаемыми тучами горели самые настоящие. И шуршание прелых листьев под ногами, и влажное дыхание ветра, и теплое крепкое плечо рядом были подлинными! Как ей хотелось удержать иллюзию, которая так томила в груди и ласковой слабостью сковывала движения.

– Не хочу в это верить! Уже не хочу, отказываюсь,– тревожил низким голосом тишину аллеи Серый.– Ведь, если так рассуждать, все потуги поддерживать закон превращаются в какую-то игру со множеством условий, но без всякого смысла. Если закон не является первостепенным условием существования общества, то как мне дальше выполнять свой долг, чему служить? Я прекрасно понимаю, что наш мир катится в пропасть, что люди с каждым годом не становятся лучше. Мы погрязли в цинизме, жестокости и пороках, но это можно стерпеть, когда твоя жизнь посвящена светлым идеалам. Но если идеалов нет, тогда ничего не остается…

– Ты так и не рассказал про третью причину,– напомнила Ольга, ощущая, как неотвратимо растворяется легкий налет романтичности, навеянный прогулкой.– Ты говорил, что вся эта возня могла возникнуть из-за «черного лебедя», то есть какой-то случайности, или из-за гонки за активом. А что за третья причина?

– Новая сила,– быстро ответил полицейский, не дав ей договорить.– Этот вариант даже обсуждать нет смысла. Если появился еще один игрок, сопоставимый по потенциалу с существующими столпами власти, бросивший вызов системе, и претендующий на передел власти… нам в этой истории ловить будет нечего.

– Ты говоришь о каком-нибудь мафиозном картеле или иностранной спецслужбе?

– Не-е-ет,– он настойчиво потянул ее на боковую тропинку, которая уводила в сторону сверкающего иллюминацией входа в подземку, давая тем понять, что их путь подходит к концу.– Бандиты и иностранные спецслужбы всегда присутствуют со своими интересами где-то на задворках. Куда ж без них: они часть системы, и играют по правилам. Новая сила – это те, кто игнорирует правила, способен их сломать… Тайная религиозная секта с фанатиками, способными к самопожертвованию … Экстремистская группировка каких-нибудь анархистов с очень продуманной идеологией и массой последователей…

– Да ну,– Ольга даже засомневалась, говорит ли полицейский серьезно, или разыгрывает ее.– Это же какая-то канспирология дешевая…

– Вот именно!– повысил голос Серый.– Новая сила, которую никто не воспринимает серьезно, которую не замечают, пока она не станет реальной угрозой. Когда я еще контактировал с комитетчиками и серьезно рассматривал карьеру в их ведомстве, у меня было много приятелей в их системе и доступ к не слишком закрытым материалам. Я много читал их методичек и инструкций… Очень интересные, очень конкретные и практичные материалы. Была среди них одна методичка, которую я тогда пробежал очень по верхам, даже, наверное, не дочитал. А потом часто вспоминал ее, и жалел, что пропустил.

– И методичка была о новой силе?– с нескрываемым сомнением переспросила женщина, вслушиваясь в голоса города.

Откуда-то издалека эхо принесло звуки беспорядочных выстрелов, и растворило их в мирном шуршании листвы парка. Старые крепкие деревья еще прочно удерживали увядшие кроны и возмущенно раскачивали ими над головами. Иной раз могучие ветви со скрипом и скрежетом сгибались к самой земле, словно пытаясь ухватить кряжистыми ручищами незваных гостей. И тогда парк наполнялся странными звучными стонами, которые пробуждали пугливый шепот опадающих листьев и наделяли голосами беспокойное движение теней. В этом размеренном танце даже ограниченное воображение прагматиков могло рассмотреть многие таинственные образы, разбуженные угрюмой осенью.

– Нет,– задумчиво ответил Серый, после продолжительного молчания.– Я не помню подробностей, но она была посвящена профилактике неявных угроз… Там были даже отсылки в историю: закат и гибель древних и очень могучих цивилизаций были вызваны не катаклизмами и войнами, а недооценкой угроз для их власти, исходивших от новых сил внутри. Ацтеки, Древний Рим, Шумеры…

– Глупости!– возмутилась Ольга, побеспокоив тишину парка звонким смехом.– Это притянуто за уши. Я увлекалась историей, и знаю…

– Я не помню всех подробностей, чтобы спорить,– резко перебил ее полицейский.– Войнами и междоусобицами их растаскали уже позже, когда они ослабли и рассыпались, когда государствообразующий стержень был сломан. А это структура власти. И хребет им ломали именно недооцененные новые силы, которые несли новую, альтернативную парадигму власти…

– Согласна: я тоже не готова об этом спорить. Так чего нам ждать от этой тайной новой силы и как ей противостоять?

– Никак,– пожал плечами Серый.– Это будет конец. Суть методички заключалась в том, что выявлять признаки возникновения такой угрозы необходимо на начальной стадии. Именно потому, что остановить новую силу, когда она накопит достаточные для противостояния ресурсы и самоорганизуется в структуру альтернативной власти, будет уже невозможно. Это как рак: на ранних стадиях он лечится, но, когда он распространяется метастазами, можно лишь отсрочить неизбежное… В этой методичке я и встретил термины «черный лебедь» и «гонка за активом».

– Понятно,– подытожила разочарованная женщина с нарастающим возмущением.– Так оправдывается преследование инакомыслия и профилактика неугодных власти людей. Мол, если они самоорганизуются, то бороться будет уже поздно, и они погубят государство. Поэтому душить всех надо в зародыше. Твоего болтливого журналиста можно закрыть на десятку, на всякий случай… И тысячи ученых лучше отправить на госслужбу регулировать городской трафик, а то, мало ли, они откроют ящик Пандоры, а оттуда черный лебедь, или актив какой-нибудь вылезет, и за ним еще гонку придется устраивать…

Поднялся ветер, и его порывы загудели под низкими тучами, заставили беспокойно шуметь развесистые кроны старых деревьев. Холодные капли дождя снова барабанили по мокрой земле и острыми иглами жалили разгоряченное лицо Ольги.

– Ты споришь не с автором методички,– понизил голос Серый, обескураженный эмоциональным всплеском собеседницы. Он чуть сильнее сжал ее ладонь, все еще пытаясь остановить быструю смену настроения.– Я пытаюсь объяснить, что из того, что я помню…

– Я спорю с тем, кто сначала ноет из-за потрепанных идеалов,– женщина резко отдернула ладонь из захвата его крепких пальцев,– но тут же ищет оправдание для тех, кто растоптал его гордость, а за одно и для своего безропотного пресмыкания перед ними… Нет, батенька, как говорится, Вы или крест снимите, или трусы наденьте!