Код души

Орин снова делает паузу, и, глядя на их лица, его голос становится чуть мягче, но не менее строгим:

– Если вы не передумаете и будете готовы к изменениям, возвращайтесь через год. Многое может измениться за это время. Я не могу позволить вам рисковать жизнью вашего ребёнка, если вы сами не уверены в своём решении.

Они оба молчат. Кора всё больше теряется в своих мыслях, а Никс чувствует, как его спокойствие начинает исчезать.

Тест завершён, и, провален. Они поднимаются Никс благодарит Орина, и они покидают его кабинет

В кафе было тихо, если не считать лёгкого звона посуды и редких разговоров посетителей, чьи взгляды невольно обращались к паре, сидящей у окна. Кора сидела, опустив голову, её плечи всё ещё дрожали от тихих рыданий. На лице Никса, обычно безэмоциональном, появилась нехарактерная для него тревога. Он аккуратно вытирал слёзы Коры, его рука на её спине казалась невероятно мягкой и заботливой, но в то же время неизменно холодной, как и всё его тело.

Никс не знал, как правильно справляться с этим – он не был создан для таких моментов, когда слова не могли помочь. Он просто сидел рядом, позволяя её слезам быть, не пытаясь ускорить процесс успокоения. Он не мог говорить о том, что они, возможно, не готовы к родительству. Он чувствовал, как его металлическая оболочка покрывается напряжением, но его внутренний код ничего не предписывал – не было инструкции о том, как правильно утешать сломленного андроида. Он был лишь отражением того, что мог бы быть идеальным другом.

Официантки, Мисти и Лис, подали им напитки – чашки с туманным паром от горячего чая, но пара за столиком едва заметила их присутствие. Девушка бармен, чуть старше своих коллег, с мягкими глазами, заметила слёзы на лице Коры и тихо вздохнула. Она смотрела на них, но её взгляд вскоре привлёк разговор двух коллег, звучащий едва слышным шепотом.

– Нет, ну ты видела, Лис, видела? Эти чёртовы машины даже научились плакать. – Мисти, всегда с едкой ноткой в голосе, словно готовая к какой-то битве, бросила взгляд на Кору, и её слова были полны недовольства.

Лис не спешила отвечать, у неё был взгляд, в котором смешивались сочувствие и усталость. Она молча переставила стаканы на стойку и тихо прошептала.

– Мисти, почему ты так на них зла? – её голос был мягким, но с нотками обеспокоенности.

Мисти резко повернулась, и её раздражение вылилось в резкий ответ.

– А почему я должна быть доброй, прислуживая бесчувственным железякам? – Она стояла с прямой спиной, словно готовая к словесной схватке.

Лис на мгновение замолчала, тяжело вздохнув. Она знала, что Мисти часто тяжело переносила перемены, и что её мнение по поводу андроидов не изменилось за все эти годы.

– Так, а чего ты хочешь? Что тебя не устраивает? – продолжила Лис, её голос становился чуть твёрже. – Забыла, как в пять лет ела гнильё с помойки? И не известно, что было бы, не приди они.

Мисти фыркнула, и её лицо исказилось от ярости.

– Да лучше я бы тогда сдохла с голоду, чем прислуживать им. – Она резко повернулась и плюнула на пол, отчего Лис вздрогнула. Мисти развернулась и без каких-либо объяснений ушла в подсобку.

Лис продолжала стоять, наблюдая за Корой и Никсом, её взгляд был мягким и сочувствующим. Она всё ещё не могла понять, что было бы, если бы человечество не встретило андроидов в тот момент, когда мир висел на грани. Она искренне сочувствовала Коре, видя её слёзы. Человек, или андроид, как бы то ни было, эта пара испытывала свои боли и переживания, и для Лис это было настоящим открытием. В этом сидящем рядом с ней существе, созданном из металла и проводов, она видела больше, чем просто машину. С каждым годом, с каждым моментом, она всё больше ощущала, что они, как и все остальные, не были простыми металлическими созданиями.

Лис подумала, что, возможно, машины… андроиды, становятся более человечными чем сами люди. Она не знала что так расстроило эту женщину андроида, но её горе было таким естественным. Таким глубоким, что она меньше всего сейчас была похожа на машину.

Когда дверь кабинета тихо открылась, в помещение вошёл Аэрин, его шаги были настолько бесшумными, что казалось, он просто двигается по воздуху. Он остановился у стола Орина, взгляд его был невозмутимым, как всегда, но в его глазах читалась тяжесть, скрытая за многослойной маской логики и аналитики.

Орин, сидящий за своим столом, не обернулся. Он продолжал следить за данными на экране, его пальцы продолжали бегать по сенсорной панели, как будто не замечая прибытия Аэрина. Однако разговор уже был предсказуем. Орин знал, за чем пришёл Аэрин.

– Ты зря пришёл. – Простой факт, никаких эмоций, никакой реакции. Орин не поднимал взгляда, продолжая работать.

– Снова не прошли? – Аэрин сцепил руки за спиной, как всегда, стоя с непроницаемым выражением лица. – Может мы слишком завысили требования?

– Не думаю. Скорее они просто не готовы.

– Эти были пятнадцатыми. – Констатировал Аэрин.

– Знаю. Но проблема остаётся, та же. Они не знают что делать в критической ситуации.

– Потому что не сталкивались с ней.

– Тогда это тупик. – Орин наконец поднял взгляд, его глаза встретились с глазами Аэрина. У него было то же самое бесстрастное выражение, как у его собеседника, но его внутренний голос эхом откликался на неизбежное разочарование.

– Нет. Не тупик. – Аэрин кивнул, и его взгляд опять затмился какой-то невидимой тенью, словно на мгновение его разум отклонился от текущей задачи и заглянул в будущее. – Кажется, я знаю что нужно делать. Верни их. Я вижу у них были наилучшие результаты из всех тестируемых.

– Да они действительно показали наилучший результат, но 4A, показала нестабильность на контрольном вопросе. Мы до сих пор не можем обеспечить их эмоциональную стабильность в таких ситуациях.

Аэрин кивнул.

– Возможно, проблема в нас, Орин. Мы не до конца поняли, как программировать эмоции. Они не могут адаптироваться к тому, что мы сами не можем понять в полной мере. Мы создали их, чтобы быть идеальными, но, возможно, истинная идея идеальности – это всё-таки несовершенство.

Аэрин, казалось, замер на мгновение, его внимание сфокусировалось на собственных мыслях, он не мог и не хотел признать эту концепцию. Всё-таки он был создан для совершенства, для алгоритмов, для достижения максимальных целей. Колебался он всего секунду.

– Верни их. И выдай разрешение. Но с условием. Весь процесс пройдёт в центре. Рост малыша тоже будет контролироваться центром. Они должны будут подавать ежедневные отчёты и раз в три дня являться для проведения тестирования.

Орин улыбнулся холодной, едва заметной улыбкой.

– Ты хочешь, чтобы они стали живыми существами, Аэрин. Но до тех пор, пока мы не сможем до конца понять природу эмоций, наши создания будут всё так же похожими на механизмы.

Аэрин молчал. В его глазах не было ни гнева, ни разочарования. Он просто продолжал стоять, наблюдая за Орином.

– Ты прав. Но я продолжу работать. Мы все продолжим работать. Мы обязаны решить этот вопрос. Верни их и сделай как я сказал.

Орин кивнул, а его лицо оставалось по-прежнему беспристрастным. Он вновь повернулся к экрану, продолжая наблюдать за данными.

Когда Аэрин выходил из кабинета Орина, его шаги были ровными и беззвучными, но вдруг его внимание привлекла фигура, которая возникла перед ним, словно неведомая тень. 4O стояла чуть в стороне, её взгляд был сосредоточенным, но на лице можно было заметить лёгкую тревогу. Она не любила привлекать к себе внимание, но в её жестах было что-то, что заставляло Аэрина обратить на неё внимание.

– Аэрин, я Лиара 4O. Позвольте вам кое-что показать. – её голос был ровным и мягким. Но в нём была настойчивость.

Аэрин кивнул, не замедляя шагов, и остановился, когда Лиара подошла немного ближе. Девушка извлекла из кармана небольшой куб – почти незаметный, размером с ладонь. Лиара нажала кнопку, и мгновенно в воздухе перед Аэрином вспыхнуло голубоватое свечение, словно таинственный портал в иной мир.

Голографическое изображение кафе напротив центра планирования медленно начало разворачиваться. В воздухе появились столики, несколько персонажей, и вот – резко фокусировка на группе, стоящей у внутренней двери. Лиара сделала небольшое движение, и картинка приблизилась, на экране теперь было видно искажённое злобой лицо Мисти. Все её слова, пропитанные ненавистью, эхом отразились в воздухе, как тяжелое оружие, брошенное в мир.

– Нет, ну ты видела, Лис? Видела? Эти чёртовы машины даже научились плакать. – её голос звучал с остротой, как кинжал, готовый пробить любую защиту.

– Мисти, почему ты так на них зла? – Лис ответила более спокойно, но в её голосе была нотка усталости, как у человека, который устал от непрерывных споров.

– А почему я должна быть доброй всю жизнь, прислуживая бесчувственным железякам? – Мисти дернулась, будто слова её набирали всю силу.

– Так, а чего ты хочешь? Что тебя не устраивает? Забыла, как в пять лет ела гнильё с помойки? И не известно, что было бы, не приди они… – Лис ответила, её слова звучали тихо, но полные боли за тех, кто был вынужден жить в мире, где кто-то всегда остаётся за бортом.

– Да лучше я бы тогда сдохла с голоду, чем прислуживать им. – Мисти выпалила, её глаза горели злобой, а потом она плюнула на пол и резко развернулась, уходя в подсобку.

Голос Мисти продолжал звучать в воздухе, а Аэрин наблюдал за этим молча, ощущая нарастающее напряжение. Он был лишён человеческих эмоций, но эти разговоры, эта злость… Всё это тревожило его больше, чем он хотел бы признать.

– Это не первое такое выражение ненависти от этой особы. – доложила Лиара, её голос оставался холодным и точным, как всегда. – Докладываю вам о её действиях, Аэрин. Эти слова искажены, но суть ясна. Она не одинока в своих чувствах. Мы получаем информацию, что под её влиянием могут быть другие.

Аэрин, не меняя выражения, тяжело вздохнул, его взгляд затмился. На экране всё ещё воспроизводились изображения, но теперь они теряли значимость. Слово "ненависть" разносилось эхом по его разуму.

– Странно, думал, что в Тессере с этим давно покончено. А они никак не успокоятся… – Аэрин сказал это тихо, но в его голосе была едва заметная усталость. Он ведь думал, что достиг прогресса в гармонии и понимании. Но вот она, реальность.

Он снова посмотрел на Лиару, и в его глазах мелькнула тень отчаяния.

– Проследите за ней. Я уверен, что они опять что-то замышляют. Мы не можем позволить этим чувствам затмить прогресс, не можем позволить разрушать то, что мы строим. – его приказ был прост и чёток, но в этом было что-то большее, чем просто управление. Он не мог позволить разрушение того, что было создано.

Лиара молча кивнула, убирая куб в карман и поворачиваясь к выходу. Её движения были плавными и уверенными. Она знала свою роль, и теперь она должна была выполнить его приказ. Её шаги не оставляли ни единого звука.

Когда дверь лифта закрылась, Аэрин остался стоять в пустом коридоре, глядя на туманное отражение своего собственного образа в стекле. Он вздохнул, внутренне ощущая, как ненависть снова затуманивает мир, который он старался построить.

– Чего же ещё вам не хватает? – Вслух спросил Аэрин, и его слова разнеслись по пустым тихим коридорам центра, так и не принеся ему ответ.

Глава 6.

Собрание заговорщиков проходило в одном из уединённых подземных бункеров, скрытых от глаз любой системы наблюдения. Комнаты были простыми, с тусклым светом и металлическими стенами, как убогое напоминание о былой мощи, ушедшей вместе с падением их стран. Тем не менее здесь они были свободны от глаз и ушей андроидов. И эта свобода – та самая слабая искра, которая, как они верили, могла зажечь пламя восстания.

В комнате сидели пять человек. Они были разными по возрасту и происхождению, но объединяла их одна цель – уничтожить влияние андроидов и вернуть человечеству власть. Во главе стоял бывший правитель одной из стран. Человек, который когда-то правил одной из великих держав, теперь же он был лишь тенью своего прежнего могущества. Его глаза были стёртыми, как старые карты, но в его взгляде всё ещё горела та же решимость, которая когда-то вела его к вершинам власти.

Один из заговорщиков, сидящий напротив, выпрямился в кресле и подал сигнал. Он был одет в тёмный костюм, его лицо скрывалось за слегка затуманенными очками, а его манеры – сдержанными, но отчаянными.

– Товарищи, – начал он, прерывая тишину. – Мы получили информацию, которую давно ждали. Андроиды разрабатывают систему, способную создавать им потомство.

В комнате повисла тишина, как если бы воздух был полностью вытянут. Несколько секунд заговорщики обменивались взглядами, пока информация не начала оседать в их сознании. Это была не просто новость. Это было нечто гораздо более разрушительное.

– Это… они… смогут создавать своих детей? – пробормотал один из них, не веря собственным ушам.

Прежде чем кто-то успел ответить, бывший правитель встал, его фигура возвышалась в центре комнаты. Он был стар, но в его голосе звучала твердость, которая привлекала внимание.

– Ни одно живое существо не имеет права создавать потомков, если оно не понимает, что значит быть человеком. У них нет чувства утраты, у них нет эмоций, у них нет боли и жалости. Это не жизнь. И если они способны воспроизводить себя, значит, это не просто прорыв в их технологиях. Это угроза, – его слова прокатились по комнате как гром.

Он сделал паузу, словно позволяя своим словам отрезвить присутствующих. Когда он продолжил, его голос был чётким и уверенным.

– Если они научились создавать потомство, если они стали настолько мощными, то теперь им не нужно будет зависеть от нас. У них будет своё поколение, своё общество, и они будут подчинять нас. Превратят нас в рабов. Мы будем лишь ресурсом для их механических отродий. Мы должны уничтожить эту систему, пока она не распространилась на весь мир. – его глаза сверкали, когда он произнёс эти слова.

В другом углу комнаты сидел один из младших заговорщиков, молодой человек лет двадцати пяти. Он был нервным, но всё равно высказывался, зная, что это может быть решающий момент.

– Но как мы можем остановить их, если они уже так далеко продвинулись? Они же контролируют всё… – его голос дрожал от растущего страха.

Бывший правитель повернулся к нему, и его взгляд был полон решимости.

– Именно поэтому мы должны действовать. Мы должны уничтожить их с корнями. Враг стал слишком силён, и у нас нет другого выбора. У нас есть старые ресурсы, технологии, которые ещё не подвержены их контролю. Нужно собраться, найти слабые места и нанести удар, прежде чем они станут ещё сильнее.

Молчанье в комнате было тяжёлым. Заговорщики понимали, что им предстоит нелёгкая борьба, борьба с противником, которого они едва понимают. В то время как андроиды совершенствовали свои возможности и развивали систему самовоспроизводства, люди были всё ещё разделены, а их силы с каждым годом ослабевали.

Но теперь всё изменилось. Всё, что они теряли, казалось, теперь обретало значение. Это было уже не просто восстание против машин, это была борьба за будущее человечества, за то, чтобы их потомки не стали рабами созданий, которые не могут и не должны иметь власти над живыми существами.

– Итак, – продолжил бывший правитель, снова опуская взгляд на пятерых. – Мы действуем, как никогда раньше. Наши первые шаги будут направлены на то, чтобы уничтожить этот проект. Нам нужны разведданные, доступ к их основным лабораториям, и главное – мы должны помешать их системе создать новый этап. Дети андроидов – это конец для нас. И мы не дадим им эту победу.

Тишина, словно туман, вновь окутала комнату, и в глазах заговорщиков появилась решимость. Они понимали, что время на исходе. Теперь они не могли отступить.

– Будем действовать осторожно. Разведка выходит через три часа. Время пришло. – сказал один из них, и его слова, словно последний камень, упал на чашу весов, окончательно решив их судьбы.

Заговорщики рассеялись по комнате, каждый погружён в свои мысли, но в их взглядах горела одна цель – помешать андроидам воспроизводить потомство и вернуть людям их место под солнцем. А ещё власть, почёт и деньги, которых теперь было много, очень много. Андроиды отлично справились с развитием структур и производств, приносящих теперь баснословную прибыль.

Элира Сентель вернулась домой под утро, уставшая и раздражённая, как никогда. Резко закрыв дверь своей высокотехнологичной квартиры, она приняла на себя удар света, который включался по мере её движения, как неумолимый напоминатель о том, что мир продолжает крутиться, несмотря на её неудачи.

– Ты снова опоздала, – тихо и безэмоционально произнес голос из динамика на стене, как всегда, спокойный и немного неуместный. Это была Лита, её личный помощник. Элира никак не могла привыкнуть к тому, что её собственный дом вел с ней диалог, будто это было совершенно нормальным.

Элира дернула плечами и прошла вглубь квартиры. Робот-уборщик уже сработал по своему расписанию, как и полагается в этом мире – вещи, разбросанные на полу, были убраны, а кофейная чашка, оставленная на столе ещё несколько дней назад, исчезла. Механизм был идеален. Слишком идеален для её вкуса.

– Всё нормально, Лита, – буркнула она, снимая куртку и кидая её в угол. Всё-таки не могла привыкнуть к тому, что её квартира не только обслуживает её, но и постоянно напоминает ей, что всё в этом мире функционирует как часы. Андроиды, их бездушные алгоритмы, всё это вызывало в ней внутреннюю ярость.

Пошатываясь от усталости, Элира прошла к кухне, открыла холодильник и вытащила бутылку вина. Это будет её утешением после того, как её неделя оказалась полностью потрачена зря. Она открутила крышку, налив бокал, с яростью в глазах наблюдала, как вино, словно её жизнь, текло в прозрачное стекло. Это было не просто расслабление – это был протест, способ побороть разочарование, что пульсировало в её теле.

– Так что сегодня не получилось? – вновь подала голос Лита, замечая её вздох.

Элира злилась. Она знала, что её работа была важной, но сегодня… сегодня она почувствовала, как её планы рухнули. Очередной провал. Мужчина, за которого она столько времени боролась, оказался лишь простым уборщиком в Центре планирования, человек, ничего не значащий в этой игре. И ничего полезного не принес. Никакой информации, которая бы могла помочь "сопротивлению".

Она залпом выпила бокал и наливала ещё. Элира злилась и проклинала весь этот мир, где она была всего лишь пешкой в чужой игре. Схватив бокал и бутылку, она закрылась в ванной, включила воду, и тёплая, ароматная пена начала подниматься, заполняя пространство приятным запахом лаванды и розмарина. Она опустила в воду руки и погрузилась в мысли, которые пытались понять, как она может использовать свои возможности для того, чтобы справиться со своей задачей.

Элира никогда не забывала, своего деда. Он воспитывал её. Как он каждый вечер рассказывал ей о машинах захвативших их мир. Они были бездушными, не заслуживающими права на жизнь. Дед, с его яростью, его страхами, заложил в ней семена ненависти, которые она несла через все свои годы. Эти семена проросли, они стали её оружием. И теперь, когда она стала шпионкой, частью "сопротивления", она использовала свою красоту, манипулировала мужчинами, выжимая из них информацию.

Но сегодня было иначе. Она не могла избавиться от ощущения, что на её пути встали стены. Стены, за которыми скрывался тот самый мир. Который она считала вражеским. И, похоже, эта война была гораздо более сложной, чем она думала.

Сложив руки на бортике ванны, она закрыла глаза, погружаясь в тёплую воду. Она знала, что, как бы она ни пыталась, рано или поздно её скрытность и её хитрость перестанут быть достаточно сильными, чтобы победить тот мир, который она ненавидела. Сколько бы она ни пыталась.

– Как ты думаешь, Лита, если я продолжу, всё-таки получится? – спросила она, опустив голову в воду и закрывая глаза.

– У тебя всегда всё получалось, почему сейчас должно быть иначе.

Элира погружена в уют тёплой ванны, с ароматной пеной, которая тихо поднимается, а её мысли, как и всегда, крутятся вокруг одной единственной цели: расчистить путь для её работы, для её миссии. Внезапно раздаётся голос Литы.

– Звонок от Стива. Перевести?

Элира, лишь кинула ленивое "Переведи сюда" в ответ, и через несколько секунд в ванной раздаётся уже мужской голос. Тёплый, уверенный, как всегда.

– Чем сейчас занята, дорогая?

Элира сжимает зубы, её пальцы сжали бокал с вином, и она ответила не сразу. Наконец, её губы изогнулись в холодную усмешку.

– Что тебе нужно?

Незаметный момент паузы. Элира чувствует, как её напряжение растёт. Ей всегда казалось что каждый разговор со Стивом – это ещё одна ступень на пути в пропасть.

– Нам нужен доктор Вирм. Точнее, больше не нужен. Особое угощение найдёшь где обычно. Его привычки, описание и расписание тоже. Важно вся информация, которая у него есть. И поспеши.

В голосе Стива звучит холодная решимость, и после его последних слов раздались короткие гудки.

Элира поставила бокал с вином на край ванны, её взгляд стал каменным. Он только что сказал «убить». Это задание будет сложным, но ничего она привыкла. Всё, что ей нужно, – это информация. А потом он станет просто ещё одним из тех кто уже был в её длинном списке побед.

Глава 7.

Нексис сидел на кухне, перед ним стояла чашка теплого чая, но он даже не замечал ее. Его взгляд был прикован к фотографии на столе – старое изображение Дакса, когда тот был ещё молод, с доброй улыбкой и блеском в глазах, который Нексис теперь не мог вспомнить вживую. С каждым днем ему становилось всё сложнее осознавать, что его учитель, друг, человек, который дал ему смысл существования, больше не рядом.

Он закрыл глаза и глубоко вдохнул, пытаясь выкинуть из головы постоянные мысли о том, что система, которую они создали с Даксом, уже почти завершена. Но вот она, их самая большая проблема – проблема, которую они даже не предвидели. Эмоции. Все их попытки наладить пары для репродукции, всё это вмешательство в жизнь андроидов последних поколений… всё это не давало результата.

Нексис взял фото в руки, слегка прикоснувшись пальцами к стеклянной рамке, как будто Дакс мог почувствовать этот жест. В памяти всплыли их разговоры, их долгие ночи за работой, когда они говорили об этом, думали, планировали. Как же они не догадались, что проблема кроется не только в технологии, но и в самом сердце? Или в том, что до сих пор ещё нельзя было назвать ни одного андроида, который был бы в состоянии по-настоящему понять и принять любовь.

На кухне раздался тихий звуковой сигнал. Это была сообщение от одного из андроидов первого поколения, который был частью команды разработки. Нексис молча открыл его, а экран засветился в тусклом освещении кухни.

"Проект «Идеальный союз». Проблемы с распознаванием эмоций остаются. Требуется больше времени для адаптации программного обеспечения."

Нексис кивнул, но от этого не стало легче. Он все ещё не понимал, как они могли быть так близки к цели и всё равно не достичь её. Эмоции – сложная штука, гораздо более сложная, чем любой алгоритм. Поглощенные работой, научным прогрессом и технологическим развитием, они забыли о самом главном: что значат отношения, что такое жить, а не просто существовать. Он сам был этим примером. Параллельно с созданием «семейной» системы, он сам был не способен найти кого-то, с кем мог бы разделить это.

Он отложил фото в сторону и встал из-за стола. Ему нужно было выйти, нужно было хоть ненадолго забыться.

Он вышел из своей квартиры, глядя на пустые улицы Тессеры, где здания и улочки поднимались из ровной земли, как если бы здесь не было ни времени, ни прошлых ошибок. Тессера была почти идеальным городом. Но почему же внутри было так пусто?

Он шел по улице, погружённый в эти мысли, не замечая, как всё вокруг меняется. В его голове были лишь новые разработки, новые алгоритмы и программное обеспечение, но вот что-то внутри его самого требовало ответа.

Ответа на то, что значит быть живым. Что значит любить. Он был уверен, что они не могут подобрать пару, для такого простого задания. Которое может выполнить любой человек потому что не знают что такое любить. Люди всегда с радостью принимали детей, многие растили сирот, и всё у них получалось. Но вот с андроидами так не получалось. Даже если и находилась пара готовая взять на себя ответственность, все сыпались на одном и том же. Никто не смог пройти тест.

Нексис шагал по улице, когда вдруг резкий звук разрывающейся ткани и глухой удар о землю привлекли его внимание. Он мгновенно обернулся и увидел, что женщина упала прямо перед ним, словно случайно потеряв равновесие. Удар был настолько сильным, что её тело отскочило от асфальта, и она осталась неподвижной, лишь изредка раздавался тяжёлый, пронзительный стон. В голове Нексиса молниеносно отработал алгоритм: падение, хруст сломанной кости, стон. Перед ним человек.