После… Будет новый мир?

Надежда Кондратьева

После… Будет новый мир?

Глава первая

1.1

В полумрачной пещере, сгорбившись, сидел невысокий мальчик лет десяти-двенадцати. Его худое лицо и руки были испачканы грязью, сажей и следами засохшей крови, а одежда ‒ изношена до дыр. Глаза его были голубые как некогда ясное небо и обрамлены светлыми ресницами. Чёрная шапка с помпоном нависала над глазами, из-под неё выбивались редкие пряди русых волос. Зелёная армейская куртка, наброшенная поверх серого вязаного свитера, болталась на его худеньком теле, явно снятая с плеча взрослого. На печи сушились чёрные кирзовые сапоги сорокового размера, вероятно тоже не его. От печи вверх уходила труба, соединявшаяся с массивным дымоходом, из которого каждую зиму валил густой дым.

Мальчик писал в старом коричневом кожаном ежедневнике, бережно сохранённом, несмотря на годы. В какой-то момент жёлтый карандаш сломался, и он достал складной нож с голубой рукояткой из кармана куртки. Проведя несколько раз по головке, он проверил остроту лезвия. Удовлетворённый результатом, вернул холодное оружие в карман и продолжил выводить строки, погружённый в свои мысли.

Сзади, в трёх метрах от парня, стояла двухместная палатка цвета морской волны. Внутри послышались осторожные движения, и вскоре тонкая, морщинистая рука приоткрыла край брезента, и явился седой старик. На вид пожилому мужчине было далеко за семьдесят, его белоснежные, редкие волосы нелепо контрастировали с пышной, густой бородой. Невысокого роста, он выглядел слегка щуплым, всего лишь чуть выше мальчишки. Старик был облачён в старую, прохудившуюся одежду: классический серый костюм и черную водолазку, которые не могли скрыть следы времени. Однако единственным отличием, выделяющим его, была медвежья коричневая шуба, казавшейся удивительно теплой и мягкой, доходящей до колен. Натянув стоящие у входа в палатку идентичные кирзовые сапоги на обмотанные портянками ноги, пожилой мужчина безмолвно сел на березовый пень.

– Сережа, – начал старик, обращаясь к юноше, который до сих пор что-то писал в дневнике, – Капитан не пришёл?

– Нет, Дядя Ваня, они ещё не пришли, – отозвался юноша, откладывая карандаш в сторону и положив закладку на странице, где остановился.

– Странно, – задумчиво произнёс мужчина, потирая подбородок. – Они должны были вернуться ещё вчера, – его брови нахмурились от беспокойства.

На это мальчик ничего не ответил, лишь встал со своего места. В этот момент у него заурчало в животе. Неудивительно, ведь крыса, съеденная на завтрак, к одиннадцати вечера давно переварилась, и организм настойчиво требовал новую порцию пищи.

–Ты сегодня не ставил капканы? – поинтересовался мужчина, услышав урчание желудка юноши.

– Ставил. Днём проверял, крыс не было, – ответил тот, но в душе прокралась тревога: «Еду снова кто-то украл из соседей!»

В современном мире, где царят голод и хаос, люди без стеснения обворовывают друг друга, это стало обыденным делом. Народ привык жить на грани, выживая за счёт чужого труда; каждый кусочек пищи, даже вырванный из чьей-то ловушки, имеет ценность. В этой тихой войне на выживание мальчишка был не исключением. Хотя община и ввела закон против воровства, его мало кто придерживался; правосудие теперь не в моде.

– Сережа, сходи к часовым, узнай, не пришёл ли Толя, и, если возможно, попроси у них что-нибудь поесть, – произнёс Иван, подбрасывая два поленья дров в догорающую печь, стараясь создать, хоть немного тепла в этом холодном мире.

– Хорошо, заодно и ловушки проверю, – согласился парнишка, завязывая рюкзак, куда до этого положил ежедневник.

Закончив, он направился к единственному входу, служившему также выходом из шахты.

Проходя мимо соседей ‒ тёти Веры и её детей, ‒ он заметил, что семья занималась привычными делами. Женщина полоскала бельё в железном тазике, благо пришла весна, и можно было не экономить воду. Двое её детей сидели на лавочке: старшая, девятилетняя Анюта, читала сказки из потрёпанной старой книги без обложки своему трёхлетнему брату, устроившемуся у неё на коленях. Семья Лизуновых жила ближе всех к палатке Дяди Вани и Сергея. Остальные палатки, растянулись по обе стороны от рельсов в восточном крыле шахты.

Дорога до часовых заняла всего пять минут, тогда как обход всей шахты требовал в среднем тридцать. Раньше, до обрушения Южных туннелей, этот путь занимал полтора часа. К несчастью, трагические события прошлого погребли под землю не только большую часть дома Еланцев, но и добрую половину их жителей. Для всех это происшествие было сопоставимо с концом света: люди лишились не только обжитых тоннелей, но и лучших охотников. Среди погибших оказались глава поселения и его супруга. Лишь небольшая горстка счастливчиков успела выбраться из злополучного крыла за мгновение до обвала.

Оставшиеся граждане были вынуждены переселиться в крыло, где условия для жизни оказались более или менее приемлемыми. Высота стен в новой шахте достигала восьми метров, тогда как в предыдущем помещении она составляла пятнадцать. Ширина их дома колебалась от нескольких десятков сантиметров до трех метров. Это крыло было с повышенной влажностью от чего на стенах постоянно образовывалась плесень. В трех из четырех тоннелей была возведена горная крепь для предотвращения обрушения пород. К несчастью, в Южном крыле она просела, полностью завалив территорию. В Северной части угольного тоннеля нет; там сквозь скалу пробит проход, ещё до постапокалипсиса рабочие начали добывать там друзы. Один из них, бело-фиолетовый «ежик», украшает палатку Капитана. Этот камень в природе встречается крайне редко, и добыли его совсем немного. Проект не оправдал вложений, и его закрыли. Зона добычи драгоценных камней осталась открытой. В этой пещере и мутанты, и дичь ищут укрытие от непогоды. И тех, и других Еланцы употребляют в пищу. Благодаря деревянным постройкам, в которых можно спрятаться, люди легко добывают пищу. Поэтому в Северных тоннелях расставлены многочисленные ловушки, и охотники всегда наготове.

– Капитан еще не пришел, – донесся справа грубый голос дежурного охранника.

Юноша встрепенулся, оторвавшись от воспоминаний. Он не заметил, что в ложбинке стены, на деревянной бочке из-под квашеной капусты, сидел Емельян. Мужчина, как он сам любил подчёркивать, был в расцвете сил ‒ сорокачетырёхлетний холостяк. Блондин среднего роста, с тремя родинками на щеке, которые, если соединить, образовывали почти ровный треугольник. За это в шутку его прозвали Бермудским треугольником. Сергей заметил, что в свои смены Емельян всегда занимал место за столом между дверями погреба и кладовки.

– Да, я… – замялся мальчик. – Дядя Ваня спрашивает, есть ли в погребах что-нибудь поесть?

– Когда в последний раз кушали?

– Утром.

– Сегодня?

– Да.

– Могли бы и до завтра потерпеть, – буркнул охранник, распахивая дверь погреба справа от Сергея. Мужчина скрылся в темноте на несколько секунд; раздался звон стеклянных банок и глухой стук чего-то тяжёлого. Обратно он вышел с одной вяленой рыбой в руках.

Емельян, небрежно кинув рыбу на стол, снял с гвоздя старый журнал, висевший на леске. На стене рядом с ним поблёскивал автомат Калашникова. Подросток, по правде сказать, не понимал, зачем он здесь нужен. Ведь этот автомат, как и несколько других огнестрельных оружий, пылящихся в мешках соседней кладовой, уже никогда не выстрелят ‒ патронов-то нет. Возможно, это оружие лишь создавало иллюзию безопасности. Призрачное утешение в мире, где защита стала мифом.

– Распишись, – охранник пододвинул парню раскрытый журнал и подал карандаш.

В общине существовал закон: каждый должен добывать пищу сам. Это правило особенно строго соблюдалось в теплое время года, когда люди могли выйти на поверхность. Жители объединялись в группы и отправлялись добывать пищу. В холода, с октября по февраль, когда люди не могли выходить наверх из-за экстремально низких температур, еду выдавали дважды в день. Но сейчас был конец апреля, и просить еду из кладовой было непринято.

Сергей мог бы и до утра подождать ‒ он молодой, перетерпит. Но Дядя Ваня – совсем другое дело. Морить пожилого человека голодом ему хотелось меньше всего. Поэтому в очередной раз, ловя на себе осуждающий взгляд охранников, юноша, коря себя в неудачах на ловле крыс, снова и снова расписывался в злополучном журнале учета. Летом придется сильно постараться, чтобы вернуть должок.

Причина, по которой он так делал, заключалась в том, что эта зима затянулась, морозы долго не отступали. Поэтому было решено на поверхность отправлять только опытных охотников.

– Старику привет, – бросил напоследок охранник и вернулся на своё прежнее место.

Юноша кивнул и вернул канцелярские принадлежности старшему. В этот момент металлические ворота шахты раскрылись, и с улицы, завершив обход, вернулся второй сторож. Краем глаза подопечный Дяди Вани уловил привычную пасмурную погоду. Но меж деревьев на горе вдруг засияло солнце, закатное, окруженное багряным заревом.

Емельян и его напарник Геннадий, заступившие на сегодняшнюю смену, были двумя из четырех постоянных вахтёров. Их обязанности заключались в охране ворот, обходе территории вокруг шахты и внутри неё, особенно в районе западных и северных развалин, где твари с поверхности могли попытаться прорваться к их убежищу. За порядком внутри самой общины уже давно никто толком не следил.

Геннадий, на два года старше Емельяна, был высоким и худощавым, его рост приближался к метру девяносто. Впалые щеки придавали и без того удлинённому лицу резкие, угловатые черты. Он остановился у ворот, опираясь на палку, служившую ему костылём, и пристально вглядывался в узкую щель, ведущую наружу.

– Скажи старику, чтобы не беспокоился; когда Капитан с ребятами придут, мы оповестим всех, – на этот раз слово взял Геннадий, повернувшись к юноше. Прихрамывая на правую ногу, он подошёл к напарнику. Они начали разговор о сменах в карауле, кто и когда дежурит в следующем месяце, тем самым давая понять, что диалог с мальчиком окончен.

Сергея же, казалось, такое поведение мужчин совсем не задело. Поправив рюкзак, висевший на плече, он направился проверять свои ловушки, в надежде, что к рыбе на сегодняшний ужин прибавится и мясо. Ждать охотников с добычей уже явно не имело смысла.

На дворе шёл двенадцатый час ночи. Дядя Ваня с Сергеем давно легли спать, но сон к ним не шёл. Пустой желудок не утихомирить жалкой половиной рыбы ‒ её на растущий организм, было неимоверно мало. С северной стороны два часа назад парень вернулся с пустыми руками. Крыс, мышей и подобных им грызунов-мутантов, в последние месяцы ловилось неимоверно мало. Вероятно, животные поняли, что у людей тоже нет еды, и наведывались в их обитель всё реже и реже. А те, что осмеивались искать пропитание, обратно уже не возвращались. Голодные Еланцы, расставив ловушки, съедали их без остатка. Та всеядная тварь, что была на завтрак, была первой добычей за последний месяц. Второго такого везения, будет явно не скоро.

Очередной раз, перевернувшись с одного бока на другой, Сергей услышал, как Дядя Ваня недовольно цокнул. Своим беспокойством подросток мешал мужчине спать. Ночевать тесной в палатке вдвоем было не очень удобно: их ноги и руки то и дело сталкивались, цеплялись друг за друга. Однако в лютые зимние морозы соседство становилось спасением ‒ тепло живого тела было жизненно необходимо. Семидесятивосьмилетний Дядя Ваня, когда-то сам укутывавший замерзшего мальчика шкурами, теперь, с годами, всё больше нуждался в заботе. Время брало своё, и теперь старик ждал тепла и внимания от того, кого когда-то согревал сам.

Поняв, что мешает спать, парень лёг на спину и закрыл глаза, надеясь, что сон придёт к нему в таком положении. Едва он это сделал, как до его слуха донёсся отдалённый шум, а затем топот тяжёлых сапог. Кто-то пробежал мимо их палатки. Юноша уже знал не понаслышке, что если люди бегают по тоннелям туда-сюда, значит, что-то стряслось. Вот почему, услышав тревожные голоса, Сергей мигом выскочил из палатки, бросив дедушке, что пойдёт узнать, что случилось.

Определить, куда все бегут, было не сложно: тропы вели к одному месту. Толпа людей стояла кольцом вокруг чего-то. Решив не спрашивать, что произошло, ‒ его вопрос могли проигнорировать, ‒ подросток пытался протиснуться между ними. Благо невысокий рост и худоба позволили сделать это без проблем.

То, что предстало перед ним, испугало парня. На полу, в луже запёкшейся крови, лежали мертвые тела охотников ‒ тех самых, что неделю назад ушли в лес с Капитаном. Трое мужчин, изуродованных до неузнаваемости, лишились частей своих тел: один ‒ ноги, другой ‒ нижней половины туловища, третий ‒ вовсе обезглавлен. Их родные, склонившись над погибшими, рыдали, и скорбь поселилась в сердцах не только жен и детей, но и всей общины. Этих мертвецов знали все, ведь благодаря их промыслу маленькая группа людей меньше ста человек, из года в год спасалась от голода. Сейчас же, видя некоторых кормильцев мертвыми, народ задавался вопросом: где остальные шестеро членов их команды и живы ли они сейчас? Сергей, сжимая кулаки, молился лишь о том, ‒ чтобы его дядя оказался жив.

Геннадий доложил, что их товарищей обнаружили лежащими в ряд у ворот. Ни первый, ни второй караульщик не заметили, в какой момент те там оказались. Мертвецы появились словно ниоткуда. На вопрос, где оставшаяся группа, они ответили, что не знают – в ближайшей округе не было видно ни единой души.

Скрипнули незапертые ворота, и по полу прокатился камень, способный уместиться в двух ладонях. Наступила звенящая тишина. Все замерли, ожидая худшего ‒ вторжения мутантов. Но, прислушавшись, вокруг было тихо, не слышно характерных для мертвецов звуков.

Емельян, набравшись смелости, схватил со стола горящий ночник, а из-за пазухи достал нож и, готовый применять холодное оружие в любую секунду, вышел на улицу. Практически сразу же раздался его голос, оповещающий:

– ВСЕ СЮДА.

Люди бросились наружу на зов товарища. В темноте, при свете огня лампы, на ещё не растаявшем снегу, ровной линией лежали оставшиеся шестеро из группы Капитана. Как и большинство мужчин, выходивших на поверхность, они носили старые, потрепанные временем зеленые армейские костюмы. Эти вещи были закуплены еще до апокалипсиса в приграничной Кяхте, в шестидесяти километрах от Елани. Ткань, прочная и надёжная, давала комфорт в жару – не слишком жарко, а зимой, с подштанниками, сохраняла тепло. Одежда была немаркой, и хотя со временем загрязнялась, пятна легко выводились. Поверх костюмов ‒ бушлаты и тёплые перчатки. На ногах – зашнурованные черные берцы. Около мужчин лежали их рюкзаки, молчаливые свидетели их пути.

Виктор, временно заменяющий главу поселения, присел рядом с Емельяном, который измерял пульс у крайнего лежащего.

– Живой, только без сознания, – вынес вердикт охранник, отрываясь от шеи.

Он подбежал к следующему добытчику. Проверив пульс у второго члена группы, стражник провозгласил:

– Костя тоже жив.

К счастью, все шестеро оказались живы, правда, без сознания. У некоторых были небольшие, не смертельные раны.

– Господи, как они здесь оказались, если одни из них мертвы, а другие без сознания? – задала вопрос женщина в цветочном платке, из-под которого выпала прядь кудрявых рыжих волос.

Посыпались множество вопросов от народа, на которые ни у кого из Еланцев не было ответа.

– Тихо! Успокойтесь! – крикнул на запаниковавших людей Виктор. – Отнесем их внутрь.

Одного за другим охотников подняли и понесли в медицинские палаты. Оставшиеся на поверхности люди начали заходить внутрь. Сергей шёл последним. Перед тем как переступить порог, юноша обернулся. От увиденного он замер, как вкопанный. На большом камне, что возвышался на вершине Лысой горы, в свете слабого освещения луны, стоял человек. Их взгляды встретились, и в голове юноши пронеслась мысль: он смотрит не в глаза, а в бездонную пустоту. Как только парень это подумал, человек прервал зрительный контакт и спрыгнул с камня, приземлившись на землю уже в облике большого черного медведя. Гигантский зверь, что по размерам в три раза превосходил обычного лесного жителя, развернулся и одним прыжком исчез за горой. Юноша стоял, оцепенев, пока его не окликнул Емельян.

– Где ты там? Заходи, давай.

Подопечный Дяди Вани не ответил ни словом, он даже не шевельнулся, а продолжал сверлить взглядом округу в поисках ушедшего зверя. Послышались шаги, и Сергея грубо дёрнули за плечо.

– На что ты там пялишься? – спросил мужчина с тремя родинками, бросив беглый взгляд в ту же сторону, куда глядел подросток. Не найдя ничего интересного для себя, он схватил парня за локоть и впихнул внутрь дома. За эти доли секунды Сергей успел вновь взглянуть на камень, который, как обычно, в одиночестве лежал на горе.

Железная дверь захлопнулась перед самым носом юноши. Мужчина щелкнул задвижкой и повесил замок.

– Так всё-таки это был человек или медведь? Или человекомедведь? – спросил Дядя Ваня подопечного.

– Да, … наверное…то есть нет… не знаю, – запутался парень.

Старик не стал перебивать, лишь молча ждал продолжения.

– Сначала был человек, мужчина, потом он прыгнул с камня и в ту же секунду стал медведем, – закончил всё-таки свой рассказ Сергей.

– Мальчик мой, – Иван замолчал, подбирая подходящие слова, чтобы они юноше не показались грубыми. – Тебе это показалось; ты увидел погибших дяденек и был в шоке. Ты ведь там был не один, кто-то наверняка также заметил чужака. Не может столько людей не увидеть человека, а уж тем более мутанта.

Встав с чурки, Дядя Ваня направился к палатке.

– Давай ложиться спать, завтра рано вставать.

– Да… хорошо. Наверное, ты прав, мне просто показалось, – с покорной грустью произнёс Сергей и снова стал готовиться ко сну.

Как ни странно, отбросив все нелепые мысли, мальчик мгновенно уснул, как только его голова коснулась подушки; даже голодный желудок, кажется, больше не был помехой. Если подростку сон пришел быстро, то его соседу он ни как не желал приходить. Старик всё думал над словами сироты. Конечно, пожилой мужчина привык к причудам мальчишки, но в последнее время странности его увеличились в разы.

Сергей родился в тот самый день, когда на Россию были сброшены атомные бомбы недружественных стран. Самая большая страна в мире также стёрла с лица Земли своих врагов. Катастрофа произошла 29 мая 2036 года в 20:08 по Улан-Удэнскому времени и стала концом света, начавшимся несколько лет назад.

1.2.

Всё началось с древнего вируса, дремавшего тысячелетия в Антарктических льдах. Резкое потепление пробудило его: вечная мерзлота растаяла, и гигантские айсберги, превосходящие размерами целые страны, откололись от материка, унося с собой спящую угрозу. Вирус, названный впоследствии Древним, медленно высвобождался в окружающую среду, оставаясь незамеченным. Лишь спустя годы он проявил себя.

Дядя Ваня, следивший за новостями, говорил: «Конец света можно было предотвратить, если бы учёные чаще брали пробы воды и воздуха у дрейфующих льдов». Ранние признаки катастрофы были очевидны: в Атлантическом океане массово погибли рыбы, их трупы километрами покрывали поверхность воды. Рыбаки выкладывали в сеть множество видеороликов, где на поверхности дрейфуют гигантские мертвые скопища морских обитателей. Птицы, питавшиеся их останками, разнесли заразу на ближайшие острова и континенты. Старожилы вспоминали: знаков было предостаточно, но тревогу забили поздно.

Первыми признаками заболевания человека Древним стали симптомы, схожие с обычным гриппом. Поэтому Всемирная организация здравоохранения зарегистрировала в ряде стран очередную вспышку нового гриппа. Однако вскоре рецидивы стали отличаться: у одних температура тела поднималась до смертельных пределов, у других отказывали лёгкие, сердце или мозг. ВОЗ объявила о глобальной пандемии, вызванной ранее неизвестным науке вирусом. Пока вирусологи по всему миру пытались раскрыть тайну его происхождения, болезнь стремительно распространялась на все континенты, оставляя за собой лишь хаос и страх.

Зараза стремительно охватило человечество; за первые два месяца скончалось более четырех миллионов человек, а число зараженных перевалило за сто миллионов. Через полгода жертвы исчислялись уже четырьмя сотнями миллионов.

Позже стало ясно, что были люди, кто оставался невосприимчивым к болезни, подверглись небольшой мутации. Немногочисленное количество людей, насчитывающая меньше сотни особ, подверглась тщательному обследованию. Оно выявил удивительные отклонения в их физических возможностях. Они стали значительно быстрее, сильнее и выносливее. На основе их анализов врачи создали лекарство, которое начали массово вводить людям. Тем самым остановив эпидемию.

Казалось, пандемия была побеждена, человечество выжило. Люди начали возвращаться к прежнему ритму жизни. Мировой экономический кризис остался позади, экономики стран постепенно стали подниматься на прежний уровень. Однако в секретных лабораториях эксперименты над Древним продолжались, и он, мутировав обрёл новую силу. Измененный вирус накрыл планету очередной волной, но теперь он не просто убивал – он проникал в саму ДНК живых существ, превращая их в нечто иное, новый вид людей.

В странах стали рождаться дети с мутациями. Три ноги или руки, лишние или недостающие пальцы на конечностях превратились в обычное явление. Всё чаще рождались младенцы, чьи тела украшали звериные черты – мелкие крылья, перья, когти, животный цвет глаз, а порой и хвосты. У тех, кто держал домашних животных, такие отклонения встречались чаще. Зафиксированы случаи, когда у новорожденной девочки были кошачьи уши, глаза и хвост, а у соседского мальчишки глаза к году, стали такими же, как у их собаки. Большинство таких детей умирали в течение нескольких дней после рождения. Если же ребенок выживал, им делали операции по удалению отростков, и счастливые родители забирали его домой.

Статистика также гласила, что было немало случаев, когда родители отказывались от малышей. Отказников забирали власти, и что с ними было в дальнейшем, никто тогда не следил. Люди, конечно, догадывались, что могло происходить в научных лабораториях, куда, по слухам, увозили новорожденных, но всем на это было наплевать. В новостных лентах мелькали громкие истории, когда немногочисленное «Общество защиты мутантов детей» пыталось найти и выйти на контакт с юными дарованиями, но власти отказывали их требованиям. Большая часть общества старалась не обращать внимания на неподтверждённые слухи, погружаясь в собственные заботы и проблемы, которые казались куда важнее.

Выяснилось, что учёные брали ДНК мутированных детей, изучали её и проводили жестокие эксперименты не только на этих несчастных сиротах, но и на пожизненно осуждённых и добровольцах. Чтобы понять природу мутации, прошло ещё несколько лет.

Само собой, каждая развитая страна мира изучала этот вирус по-своему. Даже когда Древний мутировал, это не остановило людей; напротив, в ходе различных экспериментов вирус изменился ещё сильнее. На заседании ООН, когда человечество осознало, что новое творение представляет ещё большую угрозу планете, страны попытались уничтожить его, выбрав родину неклеточного. На заснеженной Антарктиде развернули арсеналы современных оружий, но это оказалось фатальной ошибкой. Чем разнообразнее был способ убить вирус, тем сильнее и опаснее он становился. Не спасли ситуацию и ядерные боеголовки сброшенные в отчаянии. Они лишь усилили свойства Древнего, и в течение нескольких дней белоснежный материк навсегда поглотили радиоактивные бури.

Впоследствии, когда стало очевидно, что претерпевает изменения и природа близлежайших к Антарктиде островов и материков, каждая нация указала пальцем на другую, пытаясь доказать, что именно определённые государства виноваты в проигрыше Древнему. Особо нервные главы государств, в попытках очистить свою репутацию, начали запускать боеголовки друг в друга, что стерло с лица земли несколько важных городов. Погибших в результате этого конфликта оказалось огромное количество. Сколько бы армии ни воевали друг против друга, неизбежного уже было не избежать.

Мировая элита, предчувствуя грядущие катастрофы, заранее начала строить подземные бункеры и убежища для себя. Простые граждане не отставали. Массово уходили в глушь, переселяться в метро, рыли землянки, свято веря, что чем глубже уйдут под землю, тем труднее вирусу будет их настигнуть. Но все ошибались, вирус уже добрался и до каждого. За десять лет существования напасти около 60% человечества погибло. Из оставшихся 40% мутацию получили 30%, но они практически все умерли в детском возрасте. Оставшиеся 10% оказались с иммунитетом к болезни, и как могли, продолжали жить дальше. Правда, жизнью в её прежнем понимании это назвать было нельзя. Люди просто пытались выживать в природе, преображённой Антарктическим вирусом.