Охота на кристалл

Меня хватило на пару часов подобного самобичевания и предположений. Вот уж в чем я не виновата, так это в плохом урожае из-за засухи. Да и Катиной заслуги в этом совсем нет. В общем, начинаю мягко её выводить из оцепенения. Увещевая, что ничего страшного она не совершила и никому вреда не причинила. К обеду девушка худо-бедно перебралась в новые покои, но не стала раскладывать вещи по местам. Вместо этого она помчалась в библиотеку в надежде найти что-нибудь о порождениях Тьмы, захватывающих души. Ну, что ж, логично. Жаль, что я в этой сказке – зло во плоти.

До вечера Катюха перелопачивала сотни свитков с описанием всяких бездоказательных страшилок. И везде были внушения и влияние. Мелкие сущности желали питаться и развлекаться за счет своего носителя, ввергая его в неприятности. Пока я не подходила ни под одно описание. Пьет мадам и без моей помощи, иными гадостями не увлекается, во всяком случае пока. Да и на отношения с ректором не я её толкала. В какой-то момент мимо нас по коридору прошла Ирина Николаевна, и моя соседка заметно так напряглась.

"Может, обратиться к ней?, – судорожно размышляет Катя, доведшая себя до очередной истерики. – Я могу причинить вред окружающим! Вдруг кто-то пострадает? Ученики". Настроение девушки все больше падает, а страхи усиливаются. Перспектива стать угрозой детям толкает её вслед за магичкой. Что в этом случае делать мне? Мои доводы рассудка уже никто не слушает.

– Ирина Ник… Николаевна, – сглотнув ком в горле, произносит соседка. – Можно с вами поговорить?

Синеглазка чуть приподнимает бровь и откладывает фолиант, который изучала до нашего вторжения.

– Конечно, – кивает женщина, приготовившись слушать.

– Я бы хотела…, – осекается Катя, заметив несколько студентов за разными столами. – Могу ли я рассчитывать на приватность?

– С вами все в порядке? – участливо уточнила магичка, заметив лихорадочный блеск в глазах коллеги.

– Не… совсем, – тревожно вздохнув, призналась соседка.

– Следуйте за мной, – деловито велела Ирина Николаевна и зашагала прочь из хранилища знаний.

Что теперь будет? Ситуация заставляет понервничать, ибо деваться мне особо некуда. Я знаю ритуал выхода из тела, но что будет после? А если магичка сможет причинить мне вред? Запереть в каком-нибудь сосуде на веки вечные?! Что-то перспектива стать пленницей в банке на полке у колдуньи мне совсем не улыбалась!

Меж тем мои тревоги прошли незамеченными для Кати, которая семенила за синеглазкой в её кабинет. Просторный и уставленный хорошо подобранной мебелью, он сразу привлекал взгляд широким столом и креслом, за которым расположилось лишь одно узкое окно с цветным витражом. Обилие незажженных свечей бросалось в глаза, хотя солнце в данный момент заливало помещение разноцветными лучами. Очевидно, Ирина Николаевна частенько засиживалась здесь допоздна. Было до странного уютно и загадочно одновременно. Хотелось рассмотреть каждую деталь, но и общий ансамбль не ускользал от взгляда. Комната была наполнена магией и несомненно принадлежала женщине.

– Располагайтесь, – со вздохом произнесла хозяйка кабинета, устроившись на своем месте и опустив руки на подлокотники. Судя по взгляду магички, она не ожидала разговора о чем-то сложном. – Если вас что-то беспокоит и я могу помочь, то буду рада решить проблему.

Катя в этот момент внезапно замолчала. Может, мои призывы помогли, а может, и сама струсила, хотя, как оказалось, я рано радовалась.

– Мне кажется, со мной что-то не так, – выпалила девушка, вцепившись в ткань собственной юбки.

– В каком смысле? – насторожилась Ирина Николаевна, чуть повернув голову.

– Я слышала голос, – на выдохе шепчет Катюха. – В себе, и странный блеск в глазах. Мне кажется, я… проклята или одержима.

Ну, что сказать, эта трусиха смогла-таки произнести нужные слова, чтобы заинтриговать начальство, а заодно и меня напрячь. Активно убеждаю назвать все это шуткой и свалить из кабинета, но соседка намертво вцепилась в стул, на котором сидела.

– Что? – недоуменно переспросила магичка, явно пребывая в изумлении.

– Знаю, что это звучит странно, – быстро тараторит Катя.

– Как минимум, – успевает вставить преподавательница магии.

– Но со мной что-то не так, – продолжила девушка, опустив голову.

– Исключено, – более спокойно ответила Ирина Николаевна. – Вы прошли испытание в магическом кругу – ни одна сущность из Темного мира там бы не выжила.

– Это могло произойти позже? – быстро предполагает соседка, вспоминая зеленый огонь вокруг себя и ректора в мантии с капюшоном.

– Тьме в стены Университета не пройти, – уверенно произнесла женщина, продолжая при этом внимательно всматриваться в гостью. – На замке стоит печать Ордена.

– Тогда я не понимаю…, – растерянно шепчет Катя, пока я в тревоге трясусь за свое будущее. – Прошу, помогите.

– Ну, что ж, – пожимает плечами магичка и встает на ноги, чтобы обойти стол и приблизиться к нам. – Представьте, что вы стоите за стальными воротами и мысленно откройте их передо мной. Постарайтесь не шевелиться.

Соседка послушно выполняет просьбу. Едва я успеваю заметить её раскрытую ладонь, как меня словно бьет током. Трудно описать это состояние – тряска, судорога или тремор, хотя скорее все вместе. Вдруг я понимаю, что завороженно смотрю в синие глаза магички и она вглядывается в меня. В МЕНЯ!

"Кто ты?", – раздается её озадаченный голос вокруг меня. Ответы словно против воли вырываются из меня. Человек. Душа. Сознание. Как правильно ответить на такой вопрос?

"Что ты есть?", – продолжает вопрошать синеглазка, надавливая сильнее. Этот вопрос сложнее. Что я из себя представляю? Я люблю маму и здесь ради неё. Я люблю музыку, больше всего на свете. Это есть моя жизнь – растворяться в звуках.

"Покажи мне!", – приказывает магический голос, и я не в силах отказать. Словно по мановению руки меня переносит в концертный зал. Я за роялем, но себя не вижу, и лишь мелодия плывет над зрителями, поднимаясь к купольному своду. Словно ветерок я лечу над всем, замечая родные просторы и заснеженные леса, море, где бывала с мамой, и ароматы сладких ягод. Поднимаюсь высоко в небо, где уже сложно разглядеть очертания мелких деталей, зато виден наш большой мир с его материками и океанами.

В этот миг все исчезает, оставляя меня в растерянности. Я так хочу обратно! Хочу чувствовать клавиши под пальцами и слышать чудесную музыку! Хочу вспомнить ветер в волосах и вкус еды на губах! Верните! Но сознание вновь замечает магический кабинет и кресло под Катей, а также её сбивчивое дыхание, пока Ирина Николаевна медленно возвращается на свое место.

– Что ж, я удивлена, – задумчиво произносит женщина, тяжело усаживаясь в кресло. – Вы оказались правы в одном – в вас что-то есть, но это не сущность из Тьмы. Скорее заблудшая душа.

– Что? Как это возможно? – хрипит девушка, глядя на магичку расширившимися глазами.

– Мир Великого сложен и непостижим, – пожимает плечами Ирина Николаевна. – Но вам бояться нечего – оно не несет вреда или злобы. Наоборот – наполнено красотой и любовью.

– И что же мне делать? – растерянно вопрошает Катя, все еще тревожась от своих страхов.

– Примиритесь с этим, – спокойно предлагает синеглазка. – Используйте как дополнительный источник силы и знаний. Одно могу сказать – эта душа не из нашего мира, и её знания могут тебе помочь.

– Это навсегда? – сглатывая ком в горле, спрашивает соседка, приложив ладонь к воротнику.

– Ответ неочевиден, – в сомнении произнесла магичка. – Существуют ритуалы для изгнания, но есть большой риск. Вы можете потерять свою магию. Подумайте, стоит ли? Сейчас я вижу лишь один вред – пока оно внутри – зачать и выносить дитя не дано.

Этот момент поражает Катю, но не так, как должно. У неё всё настолько шатко, что дать жизнь кому-то еще казалось немыслимым. Она и о себе до последнего времени не особо могла позаботиться, уповая на милость отца.

– Я о таком даже не думала, – опустив голову вниз, шепчет соседка, чувствуя стыд.

– Неудивительно, – понимающе и как-то устало хмыкает Ирина Николаевна. – Столь юной особе позволительно заняться карьерой, а уж после подыскать себе подходящую партию.

– Я… Хотела признаться… Мне очень неудобно…, – сбивчиво произносит Катя, решая высказаться о своей связи. Будь что будет, как говорится.

– Не стоит, – тут же оборвала её официальная супруга ректора. – Личная жизнь Матвея Михайловича меня мало интересует.

– Но…

– Если вас мучает совесть, то поспешите её успокоить, – флегматично добавила женщина. – Наш брак зиждется исключительно на взаимном уважении. Любви и тем более страсти в нем никогда не было.

– Благодарю за откровенность, – смущенно ответила Катя, поднимаясь на ноги. – И за помощь в этом деликатном деле. Возможно, вы посчитаете мою кандидатуру неподходящей для работы со студ....

– С какой это стати? – удивленно спросила Ирина Николаевна, впервые за разговор проявляя эмоции. – Ваша работа меня полностью устраивает, и никаких изменений я не планирую.

– Но я же одержима, – напомнила девушка, ткнув себя в грудь.

– И да, и нет, – покачала головой магичка. – Одержимость – это подселение Темной сущности. Она стремится жить за тебя, наслаждаться благами нашего мира и всеми силами творит зло, к которому привыкла. В вас же нашла приют душа иного порядка. Смелая, решительная и готовая бороться.

– И чего же она хочет? – скованно спросила Катя, глубоко дыша.

– А вот этого я не знаю, – пожала плечами хозяйка кабинета. – Одно могу сказать: надеюсь, вы продолжите работать в Университете.

– Я страшусь стать угрозой, – тихо призналась девушка, опустив очи долу. – Боюсь навредить кому-нибудь.

– В таком случае, вы никогда этого не совершите, – лаконично парировала Ирина Николаевна.

– И все же…

– Оно показало мне свой мир, – медленно произнесла магичка. – Так похожий на наш, и в то же время совершенно иной. Я услышала чарующую музыку, восхитительную в своем совершенстве. Такое во Тьме не рождается. Вам нечего бояться, Екатерина.

Именно имя, произнесенное на благородный манер, выводит девушку из оцепенения. Она сглатывает ком в горле и поднимается на ноги. Собственные тайны тревожат не меньше, и соседка уже пожалела о душевном эксгибиционизме. Кивнув напоследок, Катя покидает кабинет и словно сомнамбула шагает по замку. Я в это время не знаю, что и думать. Такое пристальное внимание сильной магички – шок, а испытание, которому она меня подвергла, – до сих пор не позволяет сосредоточиться. Мне холодно и жарко одновременно.

Добравшись к новым апартаментам, Катя завороженно садится за пустой туалетный столик. На полу, у ног стоит рабочий саквояж, где девушка держит записи о растениях и учебных планах на десятину. Взгляд, которым она всматривается в зеркало, не перепутать. Соседка ищет меня.

– Ну, хорошо, – глубоко вздыхает Катя, закрыв на мгновение глаза. – Если ты не порождение Тьмы, то кто?

Сил ответить нет – я будто онемела. Поняв, что ничего не происходит, девушка поджимает губы и требует активнее:

– Я знаю, что ты можешь говорить! Ответь же.

Этот призыв я не могу проигнорировать. В конце она срывается на мольбу, и на это откликается все моё существо. Пока я решаю, как же быть, Катя хватает бумагу и карандаш. Глядя её глазами на желтоватый лист и подрагивающую ладошку, шепчу сквозь слои тумана: "Марина". Моё имя неровным росчерком появляется перед глазами, шокируя соседку и меня заодно.

– Ты желаешь мне вреда? – скуксившись и как-то наивно спрашивает девушка.

"Нет"

– Как оказалась…

"Ведьмина работа"

Эта строчка заставляет Катю ахнуть и отпрянуть на спинку креслица, в котором сидит. Девушка сразу же проникается сочувствием, что заставляет меня поежиться. Это не обман, но и не вся правда. Заталкиваю свои сомнения подальше и приказываю не думать о плохом.

– Что же теперь делать? – растерянно бормочет соседка, оглядываясь по сторонам, будто ответ найдется где-то еще.

"Не пугаться и не волноваться", – произношу я и по расширившимся глазам Кати понимаю, что она меня услышала. Это что-то совсем новое! Как бы я раньше ни успокаивала Эмму во время её волнений за себя, а потом и за Алана, девушка ни разу не слышала меня, даже не подозревала о том, что делит свое тело. Возможно, это оттого, что новая соседка – маг, а им присущи… чудеса.

– Ты обладаешь магией? – с волнением вдруг спрашивает Катя, заподозрив мою помощь в новых успехах.

"Нет, это всё твоё, – уверенно и четко произношу в ответ. – Мне ведомы лишь поверхностные знания о растениях". Эти слова заметно успокаивают девушку, ибо она уже привыкла к мысли, что становится полноценной магичкой, достойной занимать пост в Университете. Новость о таком помощнике её не обрадовала, но сделать она ничего не могла.

– Ты знаешь все мои секреты, да? – сглотнув ком в горле, шепчет Катя. – Даже те, о которых я боюсь сказать самой себе.

"Да, – спокойно отвечаю я. – Мне не за что тебя стыдить, и тебе не стоит".

Девушка опускает взгляд на поверхность столика и глубоко дышит, мысленно перебирая печальные события своей недолгой жизни: насилие, стыд, радость от расторгнутой помолвки, отчаяние в ночь смерти отца и свои действия с бумагами, долгое путешествие в Замок Магии, а позже и согласие на сделку.

– Разве есть в этом твоя вина? – произношу это её губами, отчего Катюшка шокированно вскидывает голову, вновь уставившись на себя в зеркало.

Перед глазами девушки проносится подделка своих документов, и слезы стыда заслоняют нам взор.

– Он должен был сделать это сам, – продолжаю я. – Ты – его дочь.

Чувствую себя такой уставшей от всех усилий. Одно – одерживать верх над одурманенной Катей, и совсем иное, когда она в твердом сознании.

– Зачем ты…

Девушка хочет знать о моих вчерашних словах Ларскому. "Потому что между вами все неправильно. Не так мужчина приходит к своей женщине", – это всё, что мне удается мысленно произнести, прежде чем я начинаю угасать. Силы оставляют меня, свет и цвета меркнут вокруг, пока Катя что-то еще спрашивает. Я уже не слышу голоса и не понимаю слов.

Словно выключенный телевизор я получаю команду "Вкл" и оживаю в сознании. Сколько меня не было – понятия не имею, но вокруг студенты, и урок идет полным ходом. Дурацкое чувство и ощущение.

– Микилимента – достаточно интересный цветок, – доносится до меня голос Кати всё четче и четче. – Весьма прихотлив и капризен в выращивании, но не каждый сорт. Если белая и голубая встречаются на юге Имавиры, то красная – настоящая редкость. Основной ареал обитания – королевский дворец Микилименты, названной в честь растения, но порой цветок рос достаточно долго за пределами родной клумбы. Достоверно известно, что в главном саду Скальты одно время цвели красные бутоны, но, к сожалению, куст зачах после смерти королевской четы. Растение при этом может долго находиться в состоянии покоя и не образовывать соцветий, лишь стебли и листья. Целебных свойств оно не несет, но является красивым символом, в честь которого названа целая страна.

Далее Катя перечислила виды цветов и напомнила о легенде, связанной с этим растением. Я флегматично наблюдаю за уроком, предпочитая даже не вслушиваться в речь. После занятий с первым курсом идет четвертый, где соседка более углубленно рассказывает о ядах и эликсирах, применяемых в следствии. Тайная канцелярия императора Александра широко использует знания в этой области, чтобы не прибегать к магам.

– Таким образом, Секретная служба в данный момент использует восемь средств, хотя и остальные не исключены, – вещает Катя, расхаживая за своим столом, на котором стоят несколько горшков с растениями. – Зарисуйте их и после занятия можете подойти и ознакомиться с ароматами. Но вот самое действенное средство не имеет запаха, вкуса или цвета, а обнаружить его невозможно – арканум. Три капли его экстракта способны вызнать самые сокрытые тайны, о которых молчит человек. Если же испытуемый солжет – его ждет мучительная боль до тех пор, пока правда не откроется. При этом растение используется достаточно редко.

– Почему? – удивленно спросил какой-то юноша с задней парты. – Это же универсальное средство допроса?

– Арканум сложно и долго выращивать, – лаконично отзывается Катя. – Без магии это невозможно. Ростки неспособны самостоятельно пробиться сквозь почву и первые две весны нуждаются в постоянной магической подпитке. Едва стебельки увидят лучи солнца, их прячут в погреба и растят в свете особых ламп, чтобы лелеять молодые побеги. Ходят слухи, что старые маги даже поют им древние песни. Юные листочки, которым нет и весны, заваривают в кипятке для создания целебного снадобья, которое излечивает магические раны. Взрослое растение измельчают в кашицу и высушивают для дальнейшего использования в компрессах, которые спасают даже от самых серьезных травм. В этот момент и добывают экстракт арканума для "зелья правды". Как понятно из описания, это трудоемкий процесс, с применением магии флоры практически на каждом этапе, поэтому даже капля такого эликсира стоит десятки, если не сотни алтынов. Для нужд Тайной канцелярии это непомерные траты.

– Но вы можете вырастить арканум, раз владеете даром Великого к растениям? – заинтересованно уточняет кто-то из студентов.

– Безусловно, я должна пополнять ассортимент кладовой Университета и подобное зелье там значится, но пока передо мной стоит другая задача – облагородить замок, – с кивком головы ответила Катя, завершая лекцию.

Следующие два часа сонно наблюдаю за занятиями учеников-магов и их улучшившимися показателями. Преподавательница раздает каждому примерные задания экзаменов, который вскоре предстоят им. Чем выше курс, тем сложнее испытания, но в целом дети справляются. Очень много среди одаренных простолюдинов, но самые яркие результаты у благородных дворян. "Поколения магической подпитки дают плоды. Любая искра Великого раскрывается при должной заботе", – размышляет Катя, вышагивая по проходу библиотеки.

"Как долго меня не было?" – с трудом интересуюсь я, набравшись наконец-то сил.

От неожиданности девушка спотыкается и чуть не валится на пол, в последний момент успев ухватиться за стеллаж. Улыбнувшись нескольким свидетелям своей неуклюжести, соседка спешит в проем со знаниями по ботанике.

"О Великий! Ты вчера так резко замолчала!", – взволнованно подумала Катя, присаживаясь за широкий стол у стены и кладя свитки на него.

"Разговор дается мне нелегко, – честно отвечаю я, внезапно осознавая, как общение облегчает жизнь. – Это было вчера?"

"Да. И у меня есть вопросы… о том..".

"Визиты Ларского? – спокойно уточняю я, прекрасно зная, что она хочет услышать. – Дай собраться с силами и вечером спросишь всё, что интересует".

Глава 18

– Я не понимаю, – растерянно бормочет Катя, вышагивая по своей новой спальне. – Он делает со мной что-то не так? Обычно… это… происходит по-другому?

"Мужчина приходит в спальню к женщине за лаской и нежностью, – сосредоточенно произношу я, стараясь сохранить присутствие духа. – Он заботится о ней".

– Но он заботится, – удивленно возразила девушка, замерев на месте.

"Ректор дал тебе работу, – напоминаю я. – Он все равно бы кого-нибудь нанял, но взамен потребовал кое-что нестандартное. Полагаешь, все преподаватели спят с Ларским?"

– Джессика Адамовна…

"Зависимая от него женщина, получившая место на таких же условиях, – соглашаюсь я, кивнув до кучи и заметив, как этот же жест повторила Катя. – А Илья Аркадьевич? Евгений Анатольевич? Они тоже ублажали Ларского? Это злоупотребление полномочиями".

– Что? – непонимающе повторила соседка, сдвинув брови.

"Когда кто-то пользуется положением для собственной выгоды", – поясняю в ответ.

– Так все делают, – мрачно комментирует девушка, вновь начав расхаживать из стороны в сторону.

"Это не значит, что подобное позволительно", – в тон ей ворчу я, пока Катя все еще мечется по спальне.

– Но зачем ты ему все это сказала? – взволнованно лепечет соседка, ухватившись одной рукой за лоб, а вторую уперев вбок. – Что теперь будет? Вдруг, ректор…

"Что? Вдруг станет ласковым? Нежным? Добрым? Или заботливым? – с усмешкой уточняю. – Ты этого боишься?"

– Я…

В этот момент Катя полна разочарования, прекрасно понимая, что подобное, скорее всего, невозможно.

"Не спеши отчаиваться, – уже устало вздыхаю я. – Собака не рождается дрессированной. Её долго и упорно учат. Ларский не дурак, так что и с ним можно договориться".

– О чем? – изумленно спросила девушка.

"О приемлемых условиях, – строго поясняю в ответ. – Или хотя бы нормальном отношении".

Страх окатывает, словно душ, тело Кати, и я уже понимаю, о чем она волнуется. "Не бойся, – миролюбиво добавляю я, чувствуя усталость от долгого прямого разговора. – Ты тоже ему нужна. Я не собираюсь тебе вредить, но и молчать уже трудно. Плотская сторона отношений не должна быть столь… безрадостной".

– Правда? – растерянно переспрашивает девушка, не зная, что и думать. В её представлении все кардинально иначе.

"Да", – увереннее отвечаю я, не зная, как еще убедить бедняжку, ни разу в жизни не познавшую удовольствие.

Спать девушка ложится все еще взволнованной, долго размышляя о моих словах. Мысленно представив рядом с собой Ларского, Катя не смогла придать его образу мягкости или хоть подобия нежности, так что пришлось немного подкорректировать картинку. Было забавно чувствовать смущение соседки, когда ректор в её голове вдруг улыбнулся и погладил по бедру. Сил у меня особо не осталось, так что, когда девушка решительно прогнала видение, я не сопротивляюсь.

Весь следующий день Катя размышляла о моих словах, образах и предстоящем разговоре. Не знаю почему, но она вдруг захотела изменений в отношениях с ректором. За обеденной трапезой Джесс выглядела слегка измученной, так что девушка с беспокойством обратилась к ней:

– Что случилось? На тебе лица нет?

– Студенты любят ломать себе именно те кости, о существовании которых я пока не знаю, – отмахнулась лекарша, устало ковыряя резной вилочкой в тарелке. – Наши мужчины вновь решили объединить свои предметы и обучить юношей старших курсов искусству турнирных боев. Только не возьму в толк – зачем? Эти кровавые забавы давно в прошлом. Сейчас в лазарете уже около десятка студентов. А вот прошлой весной их там было втрое больше. Так что я рада их прогрессу.

– Я слышала вчера о случившемся, – закивала Катя. – Как ты справляешься? Нужна помощь?

– В кладовой заканчивается игниум, – задумавшись, ответила подруга. – Буду признательна, если пополнишь.

– Конечно, – серьезно произнесла девушка. – Сегодня же займусь.

Послеобеденное время обычно уходило на уроки с учениками-магами, но в этот раз половина из них пострадала в стычке на ристалище, а вторая, по просьбе преподавательницы ботаники, приступила к выращиванию растений для зелья исцеления, дабы облегчить страдания менее умелых однокашников. Когда же на отработку пришел Атеро, Катя, взглянув на парня, лишь приподняла брови. На правой щеке юноши красовалась приличная царапина.

– Тебе стоит показаться Джессике Адамовне, – тяжко вздохнув, произнесла она, снимая рабочие перчатки с ладоней.

– У неё и без меня сейчас забот хватает, – пожал плечами белокурый студент, в ожидании своего ежедневного задания.

– На сегодня у нас заказ от лазарета, так что можешь рассортировать глиняные горшки, – флегматично махнула рукой Катя в сторону сваленных в углу оранжереи черепков. – Разбитые – на выброс, целые – для последующего использования. В скором времени они украсят зал к Летнему балу.

Как всегда, без лишних слов, парень ушел трудиться в заданном направлении, пока одаренные ученики, под руководством преподавателя, усердно заполняли склянки с ингредиентами, чтобы позже сварить требуемое зелье. С каждым днем становилось теплее, и в оранжерее царила почти летняя духота, а магия заставляла попотеть студентов и Катю заодно. Едва финальная часть по изготовлению игниума была завершена, довольные ребята вызвались самолично отнести котелок в лазарет. Отпуская их, девушка все еще слышала стук глиняных горшков о кафельный пол, так что поспешила спасти от рук Атеро то немногое, что могло уцелеть.

– О, Великий! Разве я просила что-то уничтожать? – воскликнула Катя, выглядывая из-за кустов, за которыми шла сортировка вазонов.

– Они уже были разбиты до меня, – проворчал юноша, останавливаясь и оглядывая внушительную гору осколков.

Взглянув на парня, я улыбнулась его перепачканному лицу с мрачным выражением и всклокоченным волосам. Очевидно, что он не был рад этой отработке, но стойко переносил её тяготы. Осматривая не меньшую кучу целых горшков, Катя спокойно уселась на табурет, стоящий неподалеку.

– На сегодня хватит, – устало произнесла она, протягивая юноше чистое полотенце. – На, вытри лицо. Рана засорилась и может превратиться в некрасивый шрам. Твои поклонницы будут безутешны.