Правдивая история Мэра Сью

Пока жевала безвкусную кашу обдумывала планы на ближайшее будущее. Во-первых, мне нужно раздобыть денег и обеспечить себе минимальные бытовые удобства. Во-вторых, мне нужно найти библиотеку, чтобы изучить местное законодательство. И, в-третьих, надо пригласить Хараша на свидание. Пусть он не олигарх, а всего лишь секретарь, но я замуж за него не собираюсь. Просто хочу немного влюбиться, чтобы легче было пережить весь этот ужасный кошмар с попаданством.

В архиве за стареньким колченогим столом сидел и дремал лысый старик с длинными седыми усами, свисающими ниже гладковыбритого подбородка.

– Здравствуйте, – поздоровалась я, но он меня не услышал. Я повторила громче, но ничего не изменилось, дед бессовестно дрых и в ответ на мое приветствие только всхрапнул. – Эй, вы! Проснитесь!

– Кто здесь?! – вскочил дед, в панике оглядываясь по сторонам. Увидев меня, он с облегчением выдохнул, – а, это ты… Мэр, значит, новый?

– Меня зовут Сью, – кивнула я. – Я теперь здесь работаю…

– Ну, наконец-то! – Старик вскочил, выхватил откуда-то из-под стола огромную кепку-блин, нахлобучил на лысую голову и заявил, – я ушел. Теперь сама со всем тут разбирайся.

И откуда-то только прыть взялась, дед так рванул из архива, что только пятки сверкали.

– Эй! – заорала я, выбежав след за ним, – а что делать-то надо?

Но старика уже и след простыл. Пришлось возвращаться…

Архив был большой. И темный. Только здесь, у самый двери на том пятачке, где стоял стол, горела лампа. Очень похожая на керосиновую. Она была намертво приколочена к толстой деревянной столешнице.

Гулять по темному рядам, заставленным стеллажами, я не решилась. Села на место старика и задумалась… недолго. Очень быстро тишина, сытный обед и бессонная ночь сделали свое дело, и я начала зевать и клевать носом. Глаза закрывались со страшной силой. Я пыталась ходить, прыгать, тереть уши, но ничего не помогало. И в один прекрасный момент я сдалась, сложила руки на столе, положила на них голову и задремала…

Глава 4

Проснулась я от тихого шороха. Кто-то медленно крался ко мне из темных рядов стеллажей. Я медленно повернула голову, но никого не увидела.

– Кто здесь? – в панике закричала я, вскакивая, повернулась к источнику шума и попыталась рассмотреть, что же там происходит в темноте…

– Кто-кто? Дед Пихто, – ответил мне низкий и очень тихий голос, от которого мурашки побежали по телу.

Голос был совсем рядом, но я так никого и не увидела.

– Мамочки, – прошептала…

– Папочки, – буркнул тот же голос совсем рядом. Если закрыть глаза и забыть о пустой комнате, то можно было бы сказать, что человек стоит прямо рядом со мной. – А где Асмол? Где мой мой верный друг?

– Н-не знаю. О-он вышел, – выдавила я. И зачем-то добавила, – но я передам ему, что вы приходили…

– Передай, – согласился голос. – Скажи, что герцог Буркингемский его в покое не оставит!

Мамочки! В горле пересохло. Я вспомнила, что тетка Лаша говорила про призрак герцога, который соблазняет мэров.

– Х-хорошо, – кивнула, – с-скажу…

– А ты кто такая? – призрак явно остался доволен и подобрел.

– Я.. я…я С-сью, – выдавила я, заикаясь, – п-попаданка…

– М-м-м, – призрак замычал так жутко, что я невольно передернула плечами. – Ладно, попаданка Сью, Не забудь, Асмолу передать, что…

Он не договорил. Одновременно исчезло ощущение чужого присутствия, и я обессиленно опустилась на стол, на который залезла с ногами. Как будто бы призрак это крыса, от которой можно спастись, забравшись на табуретку.

Значит сказки про призрак герцога вовсе не сказки. Он на самом деле существует…

– А ты чего это на столе сидишь? – Я вздрогнула. Я была так напугана, что не заметила, как дверь за моей спиной открылась, и в архив, гремя ведрами, вошла тетка Лауша. – Вечер уже. Иди домой.

Я кивнула. Страх потихоньку отпускал. Я уже смогла нормально дышать. И думать.

– Тетка Лауша, – спросила я у уборщицы, которая принялась тереть пол все той же знакомой мне грязной тряпкой, – вы вчера говорили, то призрак герцога Буркингемского приходит к мэрам… мол уговаривает украсть и все такое…

– Да, люди чего только не болтают, – вздохнула она, – ты меньше глупости слушай.

– А вы помните, как прежнего мэра звали?

– Того, что казнили на днях? – спросила она и не дожидаясь ответила, – помню, конечно, Алмос… Хороший мужик был. Тихий, спокойный. Жалко его… тоже любил здесь, в архиве, подремать. Всегда с красной книжечкой ходил, все записывал. Господин фон Байрон потом эту книжечку искал-искал… все переживал, что там про него что будет написано, – тетка Лауша, закончила размазывать грязь на пятачке перед входом, сунула швабру в ведро и вышла.

А я сползла со стола на стул и застыла. Это что же получается, старикан тот, которого я здесь встретила, тот самый прежний мэр и есть? Или нет? Вот бы книжечку найти, про которую тетка Лауша рассказывала…

В комнате ее точно нет, я вчера там все отдраила. Значит она может быть здесь. Я открыла ящик стола и увидела то, что искала. Только вот незадача. Алмос тоже был попаданцем и писал на своем языке. Я пролистала страницы, исписанные непонятными закорючками. Вздохнула. Надо же, как не повезло.

– Не тронь, – услышала за спиной голос. Это снова был герцог Буркингемский. – Алмос не любит, когда кто-то его книжечку трогает. Даже мне не позволял туда заглядывать.

Узнать, что написано в книжке мне хотелось гораздо сильнее, чем сбежать от призрака.

– Господин герцог, – сжав кулак так, чтобы ногти впились в ладонь и отвлекали организм от паники, я обратилась к привидению, – а вы знаете, что тут написано?

– Знаю, – вздохнул голос, – Алмос в своем мире был магом, некромантом. Здесь, в Андоре магии нет… почти… вот он и мучается, все ждет, когда его убьют, чтобы он освободился. А пока пытается разгадать, почему это я здесь застрял.

– И почему же?! – спросила я. Мне на самом деле стало интересно. Должна же быть какая-то причина, почему герцог застрял здесь.

– Потому что город без хозяина, – тяжело вздохнул голос. – Алмос сказал, пока не найду того, кому город с легким сердцем смогу передать, не видать мне покоя. Я же его сам, своими руками построил. Сам камни носил, сам глину месил… Эх… это уже потом народ подтянулся, когда я объявил, что в Большом Куше можно быть кем хочешь…

– А мне рассказывали, что вы кутила и игрок… Врали? – спросила я, чувствуя необъяснимую жалость к почившему герцогу Буркингемскому. Призрак ничего не ответил. То ли не захотел, то ли исчез, как в прошлый раз посреди разговора.

Я убрала записную книжку Алмоса на место, все равно там ни буквы не прочитать, и, потушив лампу, вышла из архива. В коридорах мэрии уже было темно. Но в столовой все еще гремела посуда и слышались голоса. Я уже проголодалась, поэтому первым делом отправилась на ужин. Благо талончиков мне Хараш выдал много.

В обеденном зале было пусто. Лампы уже потушили и только на кухне все еще горел тусклый свет.

–Эй, – окликнула я, – есть кто живой?!

– Чего хотела? – Из двери кухни высунула нос совсем молодая девчонка в сером фартуке до пят.

– Поужинать, – улыбнулась я и протянула талоны, – вот…

– Опоздала ты, – девица шмыгнула носом и вытерла мокрые руки об фартук, – не осталось уже никого. Все ушли. Только я здесь, посуду мою.

Я немного растерялась. Голоса-то я слышала. Но сама вот только что разговаривала с призраком в пустой комнате. А вдруг в этом мире это нормально с призраками болтать? И девица эта на самом деле одна на кухне…

Но тут позади посудомойки вылезла тетка Лауша.

– Сью, – замахала она руками, улыбаясь, – пришла таки! Дилиша, это мэр Сью, я тебе про нее рассказывала.

– А, Сью! – девчонка явно обрадовалась. – Иди к нам! Что получше-то поварихи уже забрали, но и нам немало осталось. Мы с тобой поделимся! А талончик оставь, пригодиться!

Уговаривать меня было не нужно. Я, улыбаясь в ответ, зашла на кухню. Обстановка здесь была почти такая же, как в нашей школьной столовке. Это странно. Я-то решила, что в этом мире дремучие средние века. А тут вон плиты электрические. Но почему-то тогда света нигде нет?

Оказалось, что электричество в мэрии есть только на кухне и на третьем этаже, где сейчас живет мой заместитель фон Байрон, слишком мало энергии вырабатывает небольшая гидроэлектростанция, построенная герцогом Буркингемским. А во всем остальном городе по прежнему используют печи и свечи. И только те, кто побогаче могут позволить себе керосинки.

Когда услышала про ГЭС загордилась своим соотечественником. Это вам не хухры-мухры построить на коленке целую электростанцию. Очень головастый был мужик. И рукастый. Он даже автомобиль, по-местному самоходную тележку, смастерил, только она еще лет двадцать назад сломалась и теперь стояла где-то в подвалах мэрии. А еще он обещал построить машину, которая по небу, как птица летать будет, но не успел. Казнили его раньше, чем он успел чертежи закончить.

Девчата рассказали мне про изобретения герцога Буркингемского, пока мы на кухне убирались. Тетка Лауша пола мыла, Дилиша посуду, я тоже чиниться не стала, взяла тряпку, плиты и столы протерла. Все равно ждать ужина. Не буду же я одна есть, пока мои новые подружки работают. Наконец все было закончено.

Наш ужин стоял на столе в огромных мисках, чистыми полотенцами.

Пока Дилиша заканчивала уборку в мойке, тетка Лауша разлила по стаканам теплый травяной отвар, который здесь пили вместо чая. Я расставила тарелки, разложила приборы… ужинать мы собирались прямо на кухне за небольшим обеденным столом, поставленным специально для сотрудников.

Я так проголодалась, что еле дождалась, когда Дилиша, на правах хозяйки, снимет полотенца с мисок. Аппетит сразу пропал. В мисках лежали объедки… Я невольно скривилась. Тетка Лауша, внимательно следившая за мной, расхохоталась, а Дилиша, смущаясь, пробормотала.

– Мэр Сью, это не объедки… просто обрезь. Мясо, сыр, овощи… остатки каши и лепешек забрали повара, – она вздохнула. – А нам вот такое только и остается…

Ага… мрачно подумала я, такое, которое никто больше есть не хочет. Я с тоской посмотрела на отходы. Что же делать?! Я не могу это есть! А что, если…

– А давайте из этого, – кивнула на миски с неаппетитной едой, – что-нибудь вкусненькое приготовим? – сказала и рассмеялась, увидев, как вытянулись лица моих подружек.

– Из этого? – тетка Лауша кивнула на чаши. – Из этого можно приготовить только корм для животных. Сама же видишь, обрезь. Ничего стоящего… ежели бы не нужда, разве мы такое ели бы? Да, и ты отказалась бы…

– Да, мэр Сью, – вздохнула Дилиша, – из этого уже ничего не приготовить. Только продукты переводить.

– Дилиша, а прокисшего молока на кухне не найдется? И муки немного… А если добудешь пару яиц, то, вообще, будешь молодец…

– Есть. А зачем тебе? – удивилась Дилиша, жуя мясную обрезь.

– А я вас сейчас иномирной едой угощать буду, – рассмеялась снова, – пицца называется…

– Пицца?! – ахнула Дилиша, а тетка Лауша нахмурилась:

– Неужто и готовить сама будешь? Умеешь что ли?

– Буду, – тряхнула я головой, – что там уметь-то? Бери и делай!

И расхохоталась, очень уж смешно выглядели девчата.

Уговаривать их было не нужно. Дилиша вскочила и помчалась в кладовку за мукой, простоквашей и яйцами. Тетка Лауша получила указание включить плиту и приготовить самую большую сковородку с крышкой. А я надев фартук, схватила миску, в которой собиралась смешивать тесто.

Хотя я не любила кулинарию, но готовить мне приходилось часто. И я собирала рецепты из серии легко, быстро и вкусно. И пиццу пекла такую, что моя мама недовольно качала головой, а брат с отцом, умяв по паре штук каждый, брезгливо кривились, называя плохой хозяйкой.

– Вот! – Дилиша поставила на стол крынку простокваши, миску с яйцами и короб с мукой. – Только много не бери, а то повара заметят.

Я кивнула. Много мне и не надо. Два яйца, стакан простокваши, пару щедрых горстей муки…

– Дилиша, а сода у вас есть? – вспомнила я про еще один ингридиент…

– Сода?! – переспросила тетка Лауша, которая уже стояла рядом с огромной сковородой наперевес. – Что такое сода?

– Ну, – протянула я, – это двууглекислый натрий, вещество, которое используют для того, чтобы тесто было пышным… когда соду смешиваешь с простоквашей получается пена, поэтому тесто становится мягким.

– Нет, – помотала головой Дилиша, – такого у нас нет. Соль есть. Надо?

– Надо, – рассмеялась я. Опять забыла, что надо посолить. Я тот еще кулинар. – Ладно, обойдемся без соды. Хотя, – вспомнила я кое-что, – а посуду ты чем моешь?

– Щелоком, – тут же ответила Дилиша.

– Неси, – кивнула я. А что? Должно подойти. Сода щелочь, поташ тоже щелочь. И, когда Дилиша притащила плошку с щелоком, налила чуточку в миску. Если получится, то можно будет выпарить щелок, чтобы получился поташ. И будет почти привычная сода.

Размешала все ложкой. Тесто получилось слегка жидковатым, как надо. Мы смазали сковородку куском жира, выложили тесто и разровняли ложкой. Сверху я щедро насыпала около трети обрези мяса, разнокалиберных овощей и сыра. Накрыла крышкой и поставила на разогретую плиту.

– Все, – улыбнулась, – через пару минут можно будет есть.

– Ох, и странное блюдо, – вздохнула тетка Лауша. – Ни в жизни про такое не слыхала.

– Так иномирное же, – ответила ей Дилиша не отрывая взгляда от сковороды, – мэр Сью, а у вас часто такое едят?

– Часто, – кивнула я. – Пицца это очень вкусно и сытно. Вот сейчас приготовится, и сами увидите.

– А ты, видать из обедневшего рода, да? Поэтому, хоть и аристократка, а убирать, и готовить сама умеешь?

– С чего вы, тетка Лауша решили, что я аристократка? У нас в стране, вообще, не аристократов.

– Не аристократка?! – Кажется это мое признание удивило девчат гораздо сильнее, чем мое предложение приготовить пиццу. – Но мы же видели, когда ты только попала к нам, на тебе был флют!

Я хотела поинтересоваться, что такое этот флют, но не успела, по кухне поплыл аромат готовящейся пиццы. И мы забыли про все. Рот наполнился слюной, а желудок Дилиши недовольно буркнул.

– Ох, как пахнет вкусно, – пробормотала Дилиша, снова прикипая взглядом к сковородке, – Сью, а когда готово-то будет?

Я осторожно заглянула под крышку. Дома-то у меня стеклянная, прозрачная, сразу все видно. А здесь приходится приоткрывать, чтобы оценить степень готовности.

– Еще пару минут, – выдохнула я. Жрать хотелось невыносимо.

Пицца получилась отменная. Тесто хорошо пропеклось и отлично поднялось на щелоке. И вкус теста совсем не испортился. Сыр расплавился и растекся одной большой лужей по поверхности пиццы. Мясо разогрелось и пропиталось соком сыра и овощей, которые тоже стали мягкими. Да, совсем не помидоры, а какие-то незнакомые мне плоды, похожие на огурцы, но все равно вышло очень вкусно.

Пиццу мы смолотили в два счета, запивая травяным отваром. Она была такая большая, что все трое наелись. А у нас еще осталась неиспользованная обрезь. И Дилиша с теткой Лаушей решили приготовить еще две пиццы. Сами. Чтобы научиться. Урон яйцам и муке будет существенный, но девчата сказали, что утром принесут продукты, чтобы покрыть недостачу. А простоквашу никто не считает. Это тоже отходы…

Пока Дилиша и тетка Лауша смешивали тесто, я завела разговор про неизвестные флюты. Оказалось, что флюты – это те самые разноцветные сюртуки, которые поразили меня в городском совете.

Мой голубой плащ был принят местными жителями за флют, который здесь носят только аристократы. Это статусная вещь, и простому обывателю флют просто не по карману. Его шьют из особой ткани, которую получают, сплавляя между собой крылья бабочек.

И те бренды, которые так поразили меня, это названия тканей, изготовленных таким мудреным способом в разных провинциях. В каждой провинции живут бабочки своего цвета. В Лионии розовые, в Гиренде зеленые, в Алильде лимонно-желтые. И только белые бабочки встречаются повсеместно и ценятся не так сильно. А еще когда-то давно были еще голубые, как мой плащ, но вымерли.

– Знаешь, что я думаю, – спросила меня Дилиша, когда мы достали готовые пиццы и положили их остывать. Девчата хотели забрать их домой, угостить свои семьи, – тебе надо с братом моим встретиться…

Мы сидели за столом и неспешно прихлебывали травяной отвар, вприкуску с небольшими кусочками сахара-рафинада, которые Дилиша стянула из запертого шкафа через дыру в задней стенке. Сахар был под строгим учетом и полагался только для заместителя мэра и его семейства.

– С Виршей? – вскинулась тетка Лауша. – Неплохая идея. Он у вас-то парень что надо. Все при нем… А наша Сью холостая…

– Если твой брат не красавчик-секретарь господина фон Байрона, – рассмеялась я, – то я с ним встречаться не буду. Я, девчата, свой выбор уже сделала. Как увидела его сегодня так сразу и поняла, что это любовь.

Тем более зачем мне еще один неолигарх? Даже если он красавчик. Подумала я, но говорить вслух не стала.

– Неужто про Хараша говоришь? – фыркнула тетка Лауша, – вот уж нашла в кого влюбляться!

Мои подруги переглянулись и расхохотались. А я никак не могла взять в толк, что здесь смешного. Ну, красавчик же! Идеальный!

– Сью, – Дилиша прыснула, – какой мир у тебя странный. Аристократы обрезь едят, Хараш красавчиком считается…

– А что с ним не так? – спросила я, не показывая, что это неуместное веселье было обидным. Мне тоже в их мире многое кажется смешным и глупым. Но я же не ржу!

– У него же волосы белые! – воскликнула Дилиша, а тетка Лауша подхватила:

– Говорят его даже отец из семьи прогнал, как мать померла. Не смог больше этого ублюдка нагулянного видеть. Остальные браться-то у него нормальные.

– Ага, я тоже слышала… А еще говорят, отец его без наследства оставил. Сказал, чтоб проваливал с глаз долой, и никогда больше не возвращался.

– А что такого в светлых волосах ? – осторожно спросила я. А сама вдруг подумала, что и правда, все, кого я видела, были брюнетами. Все, кроме того старика Алмоса… ну, который призрак.

– Так все же знают, – уверенно заявила Дилиша, махая рукой, в которой держала сахар, как указкой, – что белые волосы – главный признак отсутствия ума.

Вот тебе и раз… у нас значит, блондиночек дурочками считают, а в этом мире еще дальше пошли, еще и блондинов за дураков держат. Интересно…

– Был бы дураком так не секретарем бы работал, – заступилась я за Хараша. И мысленно добавила: «а полы мыл… или посуду». Но вслух не сказала. Не резон мне ссориться с новыми подругами. Вдруг их больше не будет.

– Ой, да что там, работа что ли? – махнула рукой тетка Лауша. – Как ни придешь, все бумажки перебирает, да вид делает. Будто понимает что. А сам-то, поди, даже читать не умеет, листки вверх ногами держит. – Они снова захохотали. Наверное, эта шутка была очень популярна. – И господин фон Байрон на него часто кричит. Мол, откуда ты такой тупой на мою голову свалился. И что он его не уволит никак, не понятно… Но Хараш этот в приемной сидит на птичьих правах… Его туда по знакомству засунули. Так что забудь про него. Вон лучше с Виршей познакомься. Хороший парень.

Тетка Лауша, закончив такую длинную речь, сунула оставшийся кусочек сахара за щеку, причмокнула от удовольствия и с шумом хлебнула горячего отвара…

– Ага, – Дилиша гордо посмотрела на меня, – Вирша такой. Если уж что в голову втемяшится, так ничем оттуда не выбьешь. Вот в прошлом году решил, что забегаловку свою хочет. И что?

Она смотрела на меня так, что я спросила:

– Что?

– Открыл! – торжественно заявила Дилиша, и облизнула пальцы. Свой сахар она уже съела. – Потому и хочу вас познакомить. Научишь его еще каким-нибудь блюдам. Он тебе денег заплатит. А тебе, Сью, сейчас, любая деньга не лишняя. – Она вздохнула, с завистью глядя на мой почти нетронутый кусок.

Я молча подвинула сахар ей. Ну, как-то мне не вкусно сахар жевать… Вот если бы шоколадные конфеты или пирожные… И чай нормальный. Я вздохнула. Травяной отвар, как ты его не заваривай, все равно сеном отдает.

А вот Дилишу уговаривать не пришлось. Она схватила кусок рафинада и с хрустом разгрызла его, как карамельку. Запила отваром и вздохнув, повинилась:

– Только ты, Сью, на счет брата моего не больно-то обольщайся. Невеста у него есть уже. Через год-другой, как разбогатеет брат, так свадьбу играть будут…

Я улыбнулась и кивнула. Женихаться с братом Дилиши я все равно не собиралась. Нет, я олигарха хочу. Настоящего. Может и не сбудется моя мечта, но на мелочи размениваться не буду. Ну, немного повстречаюсь с Харашем… и все… это же только для здоровья. А вот то, что Вирша мне денег за рецепты заплатит, звучит гораздо интереснее матримониальных планов тетки Лауши. Деньги мне нужнее жениха.

Надо все таки встретиться с братом Дилиши.

Глава 5

Разговор в столовой кое-что изменил. Я возвращалась к себе в чуланчик и размышляла. А ведь я на самом деле знаю очень много такого, что в этом мире неизвестно. И могу продавать свои идеи…

Вирше, к примеру, продам рецепты. Я их много знаю. Потом найду какую-нибудь швею и продам ей идею… Например, кармана… Я как-то внимания не обратила, но вдруг у них карманов нет? Или секреты вышивки… тоже не видела ничего вышитого. А вдруг здесь ничего такого не существует?

В моей голове замелькали картинки роликов, которые я смотрела. Пусть я ничего не умею сама, но если найти подходящих мастеров, то можно продать им секреты новых способов рукоделия… а бухучет? Вдруг здесь еще не изобрели двойную проводку? Тогда я, вообще, озолочусь! Уж эту-то сферу я знаю досконально… ну, почти.

Я так погрузилась в свои мысли, что совсем не обращала внимания на то, что происходит вокруг. И даже в темноте коридоров мне было нестрашно. Я дошла до своего чуланчика, толкнула дверь, вошла и, споткнувшись об что-то большое, рухнула на пол, пребольно ударяясь об это что-то…

Зашипев от боли и злости, посмотрела на большую корзину, стоявшую у порога. И откуда она тут взялась? Кто-то хотел, чтобы я убилась?! И что там внутри? С моим везением, не удивлюсь, хмыкнула я, глядя на белое покрывало, что в корзине лежит труп… или младенец, которого подкинули мне, как мэру, надеясь на безбедное существование отпрыска.

Я осторожно подползла к корзине и приподняла покрывало. Ни трупа, ни младенца, к счастью, там не было. Там лежали стопки вещей, подсвечник с боковой ручкой, большая связка толстых свечей, пара больших коробок спичек. Сверху лежал лист бумаги, на котором что-то было написано.

Чтобы прочесть написанное мне пришлось сначала установить свечу в подсвечник и зажечь огонь. В прыгающем пламени разгорающейся свечи я прочла записку: «Госпожа мэр, мне кажется, вам это пригодится. Тут постельное белье, халат, домашние тапочки и немного денег. Хараш»

Ой, божечки! Я радостно рассмеялась. Какой заботливый мужчина! Как хорошо, что в этом мире блондинов не ценят. А то бы уже кто-нибудь прибрал к рукам красавчика-секретаря. Я, напевая незатейливую мелодию, расстелила постель. Тонкие белоснежные простыни мягко и ненавязчиво пахли какими-то цветами, слегка похожими на лаванду. Длинный белый халат был мне немного великоват в плечах, Хараш явно поделился своими вещами. А вот белые, тонкие тапочки немного испортили картину… Сразу вспомнились слова фон Байрона, что там, в своем мире я померла. И может быть прямо сейчас мое несчастное тело лежит в гробу в белых тапочках… Поэтому я задвинула их под кровать. Босиком похожу.

На дне корзинки, под постельным бельем лежали большой кусок душистого мыла, стеклянный пузырек шампуня, гребешок, зубная щетка, зубной порошок, горшочек с мягким мылом, вероятно для стирки, и сверток с ватой и мягкой тканью… я фыркнула. Предусмотрительность Хараша поражала. Но это было приятно.

Деньги, несколько квадратных монет из серебристого сплава, были аккуратно упакованы в кожаный мешочек на завязках. Надо будет завтра расспросить Дилишу или тетку Лаушу о деньгах.

Я приняла ванну. Мыло и шампунь имели мужской аромат, но выбирать мне не приходилось. И я этому была рада. Вчера я, вообще, мылась без мыла. Хорошо хотя бы горячая вода текла из крана.

Чистота радовала. Я завернулась в халат, несмотря на то, что он был тонкий и совсем невесомый, в нем было совсем не холодно. Даже немного жарко. И, вообще, хорошо бы проветрить комнату. А то я уже два дня на улицу не выходила. Надо хотя бы свежим воздухом подышать.

Я подошла к окну, держа в руках свечу, и внимательно осмотрела раму. Никакой защелки не было видно, но судя по двойной раме, окно должно было открываться. Я попыталась подцепить раму пальцами и дернуть.

– Что ты тут делаешь?! – раздался недовольный голос за спиной. – и где Алмос?!

Сердце бухнуло. Я медленно обернулась. За спиной никого не было. Просто темнота. Но я снова ощущала чье-то невидимое присутствие.