Бывшие. Испепелённая любовь

С ним мы с детства. Многое пережили, многое прошли. Но то, как с ним жестоко обошёлся родной отец, раздавило бы любого.

И вот сейчас, когда нужна помощь ему, мне нужно спасти ту, которая однажды растоптала всё!

Ну тут мне приходит ещё одно письмо на почту: из нескольких клиник выслали выписки из медкарт, и то, что читаю в них, заставляет волосы на заднице шевелиться!

***

Сжимаю Ольгу в руках и, прикрыв её рот, тащу в дальние коридоры особняка её отца.

Вот не зря у него прозвище Барсук. Нор у него здесь, как дерьма.

Жду, что Ольга начнёт брыкаться, царапаться или, как минимум, сопротивляться, но ничего не следует.

Заталкиваю её в одну из комнат и, включив свет, смотрю в её потерянные глаза. Вижу, что она не сразу соображает, кто перед ней.

– Булат, – выдыхает она так, будто я ей только что реально жизнь спас.

– От чего тебя спасать, Оля? – спрашиваю и понимаю, что злюсь.

Только сейчас осознаю, сколько я умудрился провернуть за пару дней. И ради чего?

– Отвечай, Ольга, иначе я ухожу, – хмурюсь я.

– Я бы не обратилась к тебе, но выбора нет, – она говорит вроде спокойно, но я вижу, как бьётся жилка на шее.

Чувствую её страх.

– Ты думаешь, что я – меньшее из зол, Оля? – спрашиваю у неё и делаю шаг ближе. Мне, как маньяку, нужно вдохнуть её запах, который уже проник в лёгкие. – И что мне за это будет?

– Всё, что скажешь, – смотрит на меня прямо, а у меня желание скрутить и трахнуть её.

Блядь, это ненормально, но мои демоны требуют её!

– Я захочу всё. До последней капли, – дёргаю её на себя, вжимая в тело.

Беру её за шею и замечаю потемнение кожи на лице. Я знаю, от чего остаются такие следы. Осознание того, что её были, вышибает воздух из лёгких.

А дальше я будто одержимый набрасываюсь на её губы. Хочу ощутить её и понять, что она настоящая. Сука, предательница, но потерянная и настоящая.

– Я заберу всё, Оля, – отрываюсь от губ, слизывая её кровь. – И ты не сможешь отказать мне.

– Булат, – она даже улыбнуться старается, – я устала. И вариантов у меня немного. Либо умереть, что более приемлемо для меня, либо попросить о помощи.

– Почему же не просила раньше? – спрашиваю зло.

– Потому что некого было.

– А сейчас ты думаешь, что тебе помогают просто так? – хочется скрутить её и отходить по заднице, но, бля, судя по всему, ей неплохо досталось после последней нашей встречи.

– Никто в нашем мире не будет помогать просто так, – хмыкает она. – И моя мачеха не исключение. Она слишком любит деньги, чтобы помочь мне просто так.

– Какая ты умница, Оля, – улыбаюсь ей и сразу прокладываю маршрут, как нам убраться отсюда. – Я тоже не исключение.

Она молчит и ждёт моего ответа, а я жалею сейчас, что во мне не хватает долбоебизма Севера. В чувства приводят шаги за дверью. Бросаю взгляд на окно за спиной Ольги и говорю:

– Тогда первое условие нашего контракта: ты подчиняешься мне. Беспрекословно. Одна оплошность, и я тебя верну туда, где взял. Говорю «бежать» – бежишь, говорю «прятаться» – прячешься, говорю «легла и расставила свои прелестные ножки» – ты выполняешь. Кивни, если поняла, – заглядываю в глаза Оли и снова матерю себя за слабость.

– Поняла, – выдыхает она.

– Ну раз поняла, значит, задрала своё платье и лезь в окно, – киваю за её спину, как раз когда ручку в эту комнату кто-то начинает дёргать с другой стороны.

Глава 5

***

Прихожу в себя, когда Булат останавливается на какой-то заправке. Осматриваюсь – ночь вокруг. Ничего не видно и не понятно. Я понятия не имею, куда он меня везёт, но и не спрашиваю.

Я так устала от собственной жизни, что даже если мне суждено умереть в ближайшее время, то я хочу провести его с тем, кого никогда не боялась.

– Вот, выпей, – дверь в машину открывается и Булат садится рядом, протягивая мне стаканчик с ароматным кофе.

Рот сразу наполнился слюной, а желудок предательски ноет.

– Ты когда последний раз ела? – спрашивает хмуро Булат.

Я только плечами пожимаю, а сделав глоток кофе, радуюсь, что он сладкий.

Слышу, как потрескивает обивка на руле от того, как сильно Булат её сжимает. Он резко наклоняется между сидениями, а я дёргаюсь.

Это рефлекс, но он не остаётся незамеченным. Булат тихо рычит, достаёт сумку и открывает её. Мне на колени ложатся спортивные штаны, футболка с длинным рукавом и кроссовки.

– С размером мог просчитаться, – говорит он отстранённо. – Но надеюсь, что хотя бы не малы.

– Спасибо, – шепчу я.

Горло сковывает спазмом. Мне хочется выть от боли. Я не понимаю её природу, но всё тело болит так, что меня будто разрывает изнутри.

Пытаюсь себя успокоить, убедить, что всё хорошо, что всё закончилось, но выходит паршиво. Булат заводит машину и отъезжает от заправки метров на сто. Становится на обочине.

– Переоденься, а я подышу, – говорит он холодно.

Киваю ему, спускаю с плеч бретели, и как раз в этот момент в салоне загорается подсветка – Булат дверь открыл со своей стороны.

– Это, блядь, что? – спрашивает он с рыком, дёргаясь ко мне и смотря на тело, где у меня ещё не сошли синяки. – Это что, Оля? – он поднимает на меня взгляд, а в нём столько всего, что не вместить.

– Семейная жизнь, – шепчу я и чувствую, как по щеке скатывается слеза.

– Ну и как? – голос Булата наполняется сталью, да такой, что режет побольнее побоев Ярослава.

– Познавательно, – хмыкаю я и стараюсь быстро натянуть футболку, но рёбра болят ещё, и от резких движений не могу сдержать шипение.

– Я помогу, – говорит Булат, а его руки уже дотрагиваются к моему телу, запуская мурашки. – Не дёргайся сильно, – останавливает мои движения Булат.

От его такого близкого нахождения мне становится не по себе или наоборот. Он слишком действует на меня. Он будто поднимает из глубин моей истлевшей души что-то такое, от чего хочется плакать.

– Дура, какая же ты дура, – его злость такая осязаемая, что мне кажется, будто я могу её потрогать. – Я ведь говорил тебе, просил.

– И что бы ты сделал? – голос севший, но я спрашиваю. – Мне выбора не дали, а тебя вообще бы убрали.

– Что же вы, бабы, всё время пытаетесь решать за нас! – рявкает Булат, а я подскакиваю от громкости его голоса. – Прости, – он замечает моё состояние, а потом опускает сиденье и одним движением сдёргивает платье с ног. – Ноги сюда дай, – приказывает он. – Штаны надену тебе. И носки тоже. Тебе нужно отдохнуть. Ехать нам далеко.

– Они будут искать, – шепчу я.

– Обломятся, – рычит Булат, натягивая мне штаны, а я даже не думаю сопротивляться.

У меня будто выкачали все силы, осталась только оболочка.

– Я была нужна как гарантия брачного контракта, – говорю Булату, понимая, что это может быть важным, но и тут получаю ещё один удар.

– Ты не просто гарантия, Оля. Ты и есть контракт, – говорит он зло. – Ты прямая наследница, ты та, что должна была управлять всем, что принадлежит твоему папаше. Но, судя по всему, он не ожидал, что у него может родиться наследник, и делал всё так, чтобы ни у кого не было лазеек ни убрать тебя, ни сместить.

– Что ты такое говоришь? – не хочу верить Булату.

Какая-то часть меня всё же надеялась до последнего, что они не могли так обойтись со мной. Что отец был заложником Ярослава, а выходит…

– Твой любезный муж, судя по всему, просто попал в лапы твоего отца. А так как кишка у него тонка, он срывался на тебе, – руль трещит под руками Булата.

Он заводит машину, включает свет, я смотрю вперёд, а там, за светом фар – тьма. Такая же, как и у меня внутри. Нет выхода из этого круга.

И снова становится больно. Почему именно рядом с Булатом всё это полезло наружу, как из переполненной чаши? Столько лет жила себе и старалась держать себя в руках, в последние годы даже старалась рот не открывать лишний раз, а сейчас…

– Ложись, Оль, – просит Булат. – Тебе нужно отдохнуть. До рассвета ещё долго, и мне нужно убедиться, что сейчас за нами никто не поедет, так что ехать будем, где придётся.