Мгновения

Катерина Кес

Мгновения

Вся наша жизнь состоит из мгновений, которые определяют наши действия, поступки, мысли и желания.

Второй день погода стояла не очень. Не то, чтобы к ней были претензии, просто хотелось уже тепла, а зимний холодный ветер не отступал и не уступал свои права на легкий теплый бриз. Лиза проснулась пораньше. Увидела как за окном привычно клонятся от ветра ветви деревьев, тяжело вздохнула и встала с кровати. Голова была тяжелая. Вчера перед сном она попробовала помедитировать и продышать весь негатив, чтобы снизить градус внутреннего напряжения, но ей не помогло и мысли не покинули голову. Лиза решила отложить всё это на утро и заложила на это дополнительные 30 минут, по этому встала она сегодня раньше обычного.

Голова была тяжелая, она мало спала. Сон долго не приходил, и мысли о том, что в жизни все-таки что-то идет не так не покидали.

Это были мысли её мамы, с которой она вчера разговаривала перед сном. Обычно такие разговоры не заходили далеко, и они не обсуждали Лизину жизнь и ее поступки, но вчера мама, встретившись днем с коллегой и наслушавшись историй об “идеальном сыне своей подруги”, решила провести с Лизой беседу и выяснить почему ее дочь ведет странный образ жизни и вместо того, чтобы строить семью с кем-нибудь, она все бегает и выбирает и совершает странные поступки, которые, как говорила мама, в итоге не приведут ее к счастью.

Лиза не понимала, почему ее мама говорит о счастье, имея довольно скудные понятия о нем и довольствуясь самым малым и примитивным. К своим годам она не сделала ничего значимого и вела совершенно обычную и скучную жизнь. Неудачный брак, но главное что он вообще был – так она всегда говорила, ребенок – Лиза, стабильная работа на протяжении последних десяти лет. У ее матери не было увлечений и хобби, она была обычной сплетницей, и ее главным развлечением, которое доставляло ей радость и счастье, было хвастовство своей дочерью перед другими.

Сначала она гордилась Лизиными успехами в учебе, потом тем, что ее дочь растет очень красивой. Потом, что она смогла устроиться на высокооплачиваемую и востребованную работу. Где в этом было внутреннее счастье самой матери, о котором она говорила Лизе, ее дочь не понимала.

Для Лизы, все то, чем гордилась ее мать, было слишком поверхностным и пустым, а Лиза всегда стремилась к пониманию своих глубинных чувств и желаний. Это привело к тому, что пару лет назад Лиза решила кардинально изменить свою жизнь и отказалась от того, что ее ранее окружало. Ушла с высокооплачиваемой работы, начала заниматься больше собой, начала медитировать и посвящать много времени тому, чтобы понять истинные цели. С этого момента в ее отношениях с матерью зародились проблемы. Ее мать не поняла и не приняла это. И теперь, когда спрашивали, как дела у ее дочери, не образумилась ли она и не вернулась ли на прежнюю работу, мать молчала и просто переводила тему. Счастье ее матери закончилось с началом поиска себя у Лизы.

Матери стало стыдно вообще говорить о ней. Хвастаться было больше нечем, вопросов приходилось избегать, а очень дотошным просто говорить, что это выбор ее дочери и она его поддерживает, хотя конечно это было не так. И все было более менее спокойно до тех пор, пока мать не встречала одну из своих подруг и та не начинала рассказывать об успехах своих детей. Тогда на мать Лизы находило наваждение вернуть гордость за свою дочь. Она начинала читать ей нотации и просила вернуться к привычной работе и быть как все, чтобы она снова могла ей гордиться и снова была счастливой. Так и произошло вчера вечером.

Сначала они поговорили о погоде, знакомых, и разговор шел как обычно, как вдруг мать неожиданно спросила:

–Лиза, а когда уже замуж и детей когда? Ты еще не наигралась со своим поиском себя, не устала еще от одиночества? Может пора уже остановиться и стать как все?

Лиза посчитала самым правильным закончить эту беседу, и быстро попрощавшись с мамой, осталась наедине со своими мыслями.

Однако, внутренний монолог уже зародился и не думал прекращаться. Она давно научилась уходить от таких вопрос и не принимать их близко к сердцу от незнакомых ей людей, но упреки от близких продолжали проникать слишком глубоко в нее, и вся защита пала при настигающий ее волне негатива и упреков.

“Почему всегда я виновата и я должна делать так, как мне говорят? Почему не учитывают мое мнение и считают его неважным? Да, я не всегда знаю, чего хочу, и часто совершаю импульсивные поступки, но все же я взрослый человек, и сколько можно указывать мне, как надо жить? Знала бы, даже звонить бы не стала. Это ж надо так испортить настроение. Снова заладить свое постоянное: тебе пора замуж. Пора, пора, кому пора? Почему мне то пора? Если кому-то и пора, то точно не мне. Ей пора, ему пора, а мне не пора. Сколько можно поднимать эту тему и говорить мне, что я проживаю жизнь впустую и живу не как все, ведь так и не родила еще детей. Ну я что должна сделать? Кинуться на первого более менее симпатичного и адекватного мужчину и сношаться с ним до тех пор, пока не увижу две полоски на тесте? Зачем эти вечные разговоры, если она ничего не понимает, и не понимает, что жизнь сейчас совсем иная. Да, я свободна. Свободна, а не одинока. Но зачем она всегда произносит это “одинокая”? Нет , так точно нельзя, и больше так быть не может. Зачем я только ей позвонила.”

Лиза еще вечером предприняла попытки унять монолог, но медитация не помогла, и мысли никуда не уходили, а только накатывали еще большей волной. Сидеть и пытаться освободить разум, когда в нем уже столько всего, было пустой тратой времени, и Лиза решила лечь спать, а утром вернуться к этому, чтобы возвратить себе внутреннюю гармонию. Она сразу поняла, что ей потребуется на это чуть больше времени, чем обычно, и именно поэтому встала на 30 минут раньше.

Голова, как уже говорилось, была тяжелая, и утренние привычные ритуалы, которые никогда не подводили, сейчас дали осечку. Обычно, после утренних практик Лиза сразу становилась более спокойная и принимающая любые ситуации просто как факт, без оценки и упреков. Но сейчас не хватило даже дополнительных тридцати минут на медитацию. Успокоить разум и вернуться к своему привычному состоянию она не смогла.

Перебирая в голове отрывки, начавшегося вечером монолога, Лиза стала собираться на работу. Выхода у нее не было, хоть и желание остаться дома было очень сильным. Отгул в таком срочном порядке ей никто бы уже не согласовал, слишком много сегодня было встреч и дел. И вот она, словно в тумане, машинально надела на себя брюки, которые поближе лежали, кофту, которая была относительно без замятий, и накинула сверху плащ. Вид совсем не примечательный. Это ей и требовалось сегодня. Злая, и совсем не в духе, она закрыла за собой входную дверь, и сделала шаг в сегодняшний день.

Внутренний монолог не останавливался ни на секунду, и только накручивал ее все сильнее и сильнее.

Как специально, весь мир подстроился под ее настроение и так и норовил сделать его еще хуже. Все валилось из рук. Сначала упали ключи в лужу, затем банковская карта упала рядом с канализационным отсеком, и буквально пару миллиметров уберегли ее от голодных двух недель восстановления карты и возможности распоряжаться деньгами, затем каблук застрял в плитке, и она чуть не упала, пытаясь его достать.

Все, чего она хотела, это вернуть хоть немного стабильности в ее утро, а потому решила, что успеет перед работой заскочить в любимую кофейню. Лиза заходила в кофейню в те моменты, когда ей было особенно грустно и она остро нуждалась в поддержке. Она представляла, что с каждым глотком кофе, ее наполняла уверенность и радость дня возвращалась к ней.

Но и тут все пошло не так гладко. Все светофоры на ее пути в миг стали красными, и дойдя до места, она поняла, что не успевает уже насладиться кофе внутри, и, взяв любимый капуччино с собой, пошла на улицу.

Нервы были настолько на пределе, что еще одна неприятность, и Лиза готова была бы расплакаться прямо на улице.

– Да сколько можно уже? – произнесла она себе под нос, когда купленный минуту назад кофе упал, как только она вышла на улицу. Но и это было не все.

Стакан упал настолько неудачно, что ее непримечательный образ, теперь стал заметен всем за счет огромных пятен на брюках и плаще. Теперь, в день когда она предпочла бы остаться дома и никого не видеть, отделаться от пристальных взглядов возможности точно не было.

Она еще раз внимательно посмотрела на себя, слезы навернулись на глаза:

– Ну почему? Почему сегодня? – тихо прошептала она себе под нос, и сделала шаг вперед.

Последнее, что она сейчас бы хотела, это с кем-нибудь столкнуться. И, конечно, именно это произошло. Если бы она подняла глаза, когда делала шаг вперед, то увидела, что буквально в метре от нее находится молодой человек, и со следующим шагом она налетит на него. Тогда она, конечно же, отошла бы в сторону, уступила дорогу и пошла грустная на работу, но Лиза была слишком сильно поглощена своими мыслями, и очнулась от них только в момент, когда налетела на что-то твердое.

– Ой, простите, – она резко подняла глаза и увидела перед собой молодого человека.

Совсем не примечательный, даже скорее больше абсолютно обыкновенный. Он был какой-то несуразный, неуверенный в себе. Странно в нем было все: мешковатая одежда, взъерошенные волосы, странный взгляд, неестественные и слегка дерганные движения рук. Он отодвинулся назад, и Лиза увидела, что его куртка и брюки теперь также, как ее одежда, запачканы кофе. Лиза подумала о том, что ему было бы более свойственно кого-то облить и запачкать, чем ей. В ее голове именно такие люди сбивали других с ног, мешали движению своей неровной походкой и проливали кофе на каждого кого встретят.

Только день сегодня был не такой, как обычно, и ситуация развернулась совсем иначе.

– Простите, – повторила Лиза, и увидела как на его одежде, расходится мокрыми следами капуччино, и как следы эти становятся все больше и больше.

Она уже приготовилась к тому, чтобы выслушать негативную тираду о своей неуклюжести, о том, как она испортила ему сегодня день. И не сомневалась в том, что именно так и будет, ведь она сегодня поступила бы точно так же, случись такое с ней. Уж она бы точно не упустила сегодня момент выплеснуть все эмоции на чужого человека. Она бы подняла шум на всю улицу, орала, махала бы руками, а лицо ее бы побагровело от злости. Лиза даже подумала, что вдобавок к крику, заставила бы его покупать ей новый кофе в качестве извинений, и все равно бы упрекала его в безрукости и кривожопости.

Надо сразу сказать, что вообще такое поведение было не свойственно Лизе. Она давно научилась контролировать свои эмоции, и любую негативную ситуацию, она проживала всегда с достоинством, которому можно было только позавидовать. Но, начиная со вчерашнего вечера, все шло не так. Разговор с матерью выбил ее из колеи, и выбил так сильно, что вернуться к спокойствию ей пока не удавалось. Видимо, ее мать, так жадно хотевшая, чтобы дочь ее стала простой и “как все”, сумела вложить росток сомнений в устоявшийся порядок вещей в Лизиной жизни.

Лиза ждала, когда на нее обрушится поток негодования, и даже не сразу поняла, что он вообще сказал, когда услышала тихое и невнятное:

– Бывает.

Он даже не повернул в ее сторону головы. В его голосе не было слышно упрека, негодования, разочарования, заигрывания или снисходительства. Голос был абсолютно ровный и спокойный, как будто тот факт, что в него врезалась девушка с мокрыми грязными пятнами на одежде, его совсем не трогал и был чуть ли вообще не ественным ходом событий.

Все, что он сделал, это оценил масштаб бедствия на своей одежде, отошел в сторону и освободил ей дорогу. Лиза не сдвинулась с места.

Она еще никогда не сталкивалась с таким хладнокровием и равнодушием. В привычном понимании для нее, он должен был хотя бы посмотреть ей в глаза, а уж после оценивать, как сильно она его запачкала. Ну или в обратной последовательности. Но это равнодушие застало ее врасплох. Может он тоже занимается практиками? – подумала она. Но даже если так, то практика на принятие ситуации не подразумевает отсутствие вообще каких-либо реакций в сторону другого.

Плюс она знала по опыту, что на ее негативное восприятие мира притягивались всегда такие же люди, и сейчас по данному закону и личной стабильной практике, этот молодой человек должен был сказать что-то вроде: “Смотри куда идешь, курица!” или “Совсем ослепли со своим кофе. Лучше бы меньше пили и больше смотрели вперед!” или что-то еще в таком духе, но точно оскорбительное. Но этого не было.

Почему он такой спокойный? Почему его лицо не выражает абсолютно никаких эмоций? Подумала она, но не смогла найти ответ.

Он продолжал стоять на месте и молчать. Молчание и его вид давали Лизе ясно понять, что эта ситуация либо его вообще не трогает, либо он что-то задумал.

– Извините, я вас запачкала. Теперь и у вас брюки грязные, – чуть громче на этот раз повторила Лиза, сделав виноватое лицо и специально акцентировав внимание на том, что он теперь грязный.

– Бывает, – снова равнодушно произнес он.

Опять “бывает?”, – подумала Лиза.

Он что, серьезно так и будет повторять одно и то же слово на все, что она будет говорить? Лиза негодовала.

– Вы не расстроены, что я вас запачкала? День только начался, а вы теперь грязный и ходить теперь вам так весь день, – даже немного язвительно сказала Лиза.

Она не унималась и пыталась найти, что сможет вывести молодого человека из состояния покоя. Признаться, Лиза понимала, что такая реакция мужчины была ей на руку. Второго конфликта за сутки она бы не вынесла, и ей потребовалась бы неделя, а может даже и больше, чтобы восстановить внутренний баланс.

Но остановиться она уже не могла. Все ее нутро требовало конфликта. Наверно, это проделки ее эмоций, которые скопились сейчас внутри и не отпускали. Быть может, это и есть нормальная жизнь? Вдруг подумала она. Вот такая, со скандалами, случайностями, эмоциями. За два года работы над собой, она уже забыла, что это такое, но сейчас, как будто все то, что копилось в ней эти два года, хотело выбраться наружу. Ее не устраивало спокойное разрешение конфликта. Ей хотелось скандала.

На ее нападки в его сторону, он снова повторил:

– Бывает.

Внутри закипала злость. Все больше и больше этот ответ раздражал её. Очередные мысли пронеслись в ее голове: “Вот я тут стою, извиняюсь перед ним, а он только и знает, что твердит свое “ бывает”. Других слов совсем что ли не знает? Или больной какой-то?”.

– Бывает, бывает, – вслух сказала она, – А что не бывает, да?

Голос ее был настолько тихим, что казалось, что она спрашивает больше у себя, чем обращается к нему, и специально не хочет, чтобы он ее услышал.

Постояв пару секунд и не дождавшись ответа, она развернулась, решив, что “Пошел он в жопу! – и двинулась прочь от него подальше, – Ненормальный какой-то, честное слово. Мог бы и ответить нормально или вообще бы молча ушел и все. Дак нет ведь, стоит. И не уходит, как будто специально ждет извинений и при этом все равно твердит свое “ бывает”, когда извиняешься”.

Внутри у нее все кипело от злости. Она понимала, что он ее провоцирует, и поддалась этому.

Пройдя пару шагов, Лиза остановилась, так как внутренний голос не давал ответа, а нервное напряжение требовало все прояснить. Она повернулась. Он все так же стоял, и смотрел, как она удаляется. “Идиот, ну правда”, подумала она про себя, а вслух громко спросила:

– Слушайте, а чего бывает то? Я перед вами извинилась несколько раз, а вы своим ответом, не дали мне ни прощения, ни почвы для гнева. Что в этом вашем бывает?

Он молча слушал ее. Ни одна мышца на лице не дрогнула.

– А давайте, я на вас еще один кофе вылью? Согласны? Вот прямо сейчас возьму и еще один вылью. Да специально погорячее. Тогда что? Тоже скажете, что бывает? А когда волдыри пойдут от кипятка, тоже продолжите козырять своим “бывает”? – с сарказмом спросила она.

Ноль реакции с его стороны. Лиза продолжила. Она решила, что раз уж завелась, и внутри все равно все кипит, то она выскажет ему все, что думает, а дальше будь, что будет. Даже решимость сходить за новой порцией кофе не казалась ей сейчас дикой и не уместной.

– Ну, что надо сделать, чтобы вы ожили и ответили мне уже нормально? А? Че молчите? Согласны будете, если я вас кипятком оболью? – Лиза не могла уняться.

Его провокация удалась отменно, она даже не сразу поняла, что вместо простой спокойной речи перешла уже на крик. Со стороны могло даже показаться, что именно он тот человек, который испортил ей весь день, запачкал ее наряд, да еще и на ногу наступил. Так она кричала и неиствовала.

Когда речь ее подошла к концу, Лиза уставилась на него, ожидая ответа.

Он молчал. Лишь легкая улыбка коснулась его губ, но больше, наверно, от ее вида, чем от ситуации. Лиза, раскрасневшаяся, со слегка выпученными от удивления и негодования глазами, смотрела сейчас на него, как собака на кусок мяса, и только и ждала приказа фас.

– Скажете что-нибудь? Или опять “бывает” и я могу идти за стаканом кофе погорячее? – не унималась Лиза, и в голосе все более отчетливее слышались язвительные нотки.

Улыбка на его лице стала чуть более выразительнее. Он продолжал смотреть на нее, не двигаясь с места и не отводя взгляда. Молчал.

– Придурок!

Лиза крикнула ему в лицо, и поняв, что ответа не дождется, развернулась на пятках, поправила плащ, слегка наклонилась вперед, чтобы придать себе чуть больше скорости и пошла прочь от него.

– Артем.

Услышала она голос за спиной.

– Для начала, меня зовут Артем.

Лиза остановилась, повернула голову в его сторону, и увидела, как этот придурок улыбается во весь свой идиотский рот.

– Для начала, меня зовут Артем, – повторил он.

Теперь он казался ей еще более несуразным, чем она подумала в первый раз. Движения глаз выдавали его напряжение, хоть внешне он и старался не проявлять своих нервов.

– Как я могу обращаться к вам?

– Лиза, – нервно и быстро сказала Лиза, оставаясь на том же расстоянии от него, что и прежде. Подходить к нему желания не было.

– Приятно познакомиться, Лиза. А теперь позвольте ответить.

Ничего хорошего Лиза не ждала, но так и не получив ранее разрядки своего напряжения, осталась стоять и смотреть на него пытливым взглядом. Он продолжал, как ни в чем не бывало. Как будто секундой ранее она не орала на него на всю улицу, и не угрожала облить его кипятком.

– Лиза, скажите, вы, правда, ждали и хотели, чтобы я кричал? Вы, испортив день себе, считаете верным и нужным, испортить его мне и вывести меня на негативные эмоции? А увидев, что я не поддаюсь на ваши провокации, решили устроить мне постыдную засаду, крича здесь на всю улицу? Таков был ваш план? Вы действительно думаете, что это самое верное поведение в такой ситуации с вашей стороны?

Теперь молчала и слушала Лиза. Удивление от того, что ее упрекнули в провокации, овладевало ей сейчас больше и постепенно затмевало злость и ярость, которые присутствовали ранее. Лиза точно знала, что провоцируют ее, и она поддалась этой провокации, а от того не ожидала услышать это в качестве обвинения.

Он увидел перемены на ее лице, и понял, что все сработало. Продолжил, как ни в чем не бывало.

– Лиза, вот вы, с виду совсем неглупый человек, объясните, как бы моя реакция, негодование или нервный смех, помогла делу? Она очистила бы мои брюки, сделала вмиг мой день радостным, а может даже решила бы все мои проблемы? Не сильно ли вы переоценили силу реакции?

Лиза продолжала молчать. Она не знала, что ответить, потому что не ожидала такого словесного потока, и уж точно не ожидала вопросов в ее сторону. Ей не нравился такой поворот событий, но интерес к происходящему был выше, чем желание уйти.

– Слушайте, – продолжал он, – вы меня облили. Это не приятно. Но не будет ли большим одолжением с моей стороны к вам, если я поддержку эту игру в негодование, начну кричать и истерить?

Одолжением? Лиза не поняла, как одолжение вписывалось в эту фразу и почему вообще было применено в данном контексте. Он снова провоцировал ее и умело манипулировал, она это видела, но продолжала стоять и слушать.

Такие ситуации бывают, но стоит ли так эмоционально, как этого ожидали вы, на них реагировать? Лиза, ну скажите мне, разве это помогло бы делу?

Они ловко поменялись местами, и теперь вопросы задавал Артем, а Лиза только и делала, что смотрела и не понимала, что от нее ждут.

Лиза понимала, почему ждала реакции от него, но почему она должна сейчас оправдываться за это, не знала. Артем же не унимался. За ним уже числилось порядка десяти вопросов без ответов, но он продолжал закидывать ее новой порцией.

– У вас были претензии к слову “Бывает”? Почемы вы считаете, Лиза, что слова “бывает” в данной ситуации недостаточно? Или оно не снимает с вас ответственности за содеянное, и поэтому вы так распереживались?

– Не поняла.

Впервые за весь монолог Артема, она сказала что-то еще помимо своего имени.

Она, правда, не понимала, почему вдруг на нее обрушилось столько вопросов, и почему сейчас он объявил ей о том, что она стремиться снять ответственность с себя? Лиза перестала понимать, как такая рядовая ситуация, вдруг превратилась в манипулятивные игры. Она знала, что он что-то хочет от нее, но пока не понимала что. И вряд ли ответов на его вопросы сейчас было бы достаточно, чтобы закрыть этот диалог и распрощаться.

Ей даже показалось, что эти вопросы вообще не подразумевали ответ. Они как будто были прелюдией к следующему разговору, ради которого все и задумывалось. В противном случае, она полагала, что ему было бы достаточно просто накричать, и они оба спокойно бы разошлись по своим делам.

Лиза молчала какое-то время, но внутреннее негодование и борющееся за свое место удивление были настолько сильными, что даже, если вопросы и были риторическими, то высказать свое мнение, она считала уже своим долгом.

– Позволите?

Лизе хватило сделать два шага вперед, чтобы вернуться на свое прошлое место, откуда пару минут назад, она грозилась облить его кипятком.

– Знаете, Артем, вы правы. Это не изменило бы ничего. Но и ответственности с меня это бы не сняло. Вы сказали, что я провоцировала вас, но я лишь ждала понятного проявления эмоций. Провоцировали вы. А я пыталась сделать ситуацию понятной и разрешимой.

Лиза перевела дух и продолжила.

– Своим нейтральным “бывает” вы просто подвесили ситуацию в воздухе и не дали ей даже шанса на разрешение эмоционального напряжения.

– О каком напряжении идет речь? Нейтральная оценка ситуации просто не дает ей развиться дальше. Не более того.

Артем вступил в диалог.

– Я не держу на вас ни обиду, ни злость. Но и радоваться здесь нечему. Я просто принял факт как необратимый и не вижу смысла разгонять ситуацию до абсурда, чтобы портить настроение себе и еще больше взвинчивать его вам. Ведь как я вижу, день у вас сегодня уже не задался?

Вот к чему это было, – подумала Лиза. Она уже сталкивалась с таким, когда ее провоцировали нестандартным поведением на действие с ее стороны, чтобы затем познакомиться с ней, спросить что-то личное. При таком знакомстве она чувствовала себя сразу в более слабой позиции.

– С чего вы взяли? – без доли упрека в голосе и совершенно спокойно спросила Лиза.

В ее планы не входило сейчас знакомство, и рассказ первому встречному, что произошло. Быстрее закончить разговор, понять, что ему надо и уйти, – подумала она.

– Вы ждали только негатива в свою сторону и удивились почему его нет, разве я не прав? Вас не устроила даже нейтральная ситуация. Вероятно, у вас что-то произошло, и вам требовалось разрядить свое состояние.

– Просто не понимаю, почему была другая реакция в мою сторону, – уже равнодушно и спокойно сказала Лиза.

– А разве нельзя было разрядить обстановку смехом? Сказать, например, что видимо сегодня нам обоим было бы лучше остаться дома или что теперь нам ходить весь день как свиньям? Разве не так? Зачем делать из ситуации трагедию? Не понимаю.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.