Песня, которая исчезает в пятницу

Софи Лукьянова

Песня, которая исчезает в пятницу

ГЛАВА 1: ПРЕЛЮДИЯ В ТОНАЛЬНОСТИ ПУСТОТЫ

Шагая после работы, в одном из закоулков стоял маленький магазин, с неоновой вывеской в виде ноты, недолго думая я решил зайти.

Магазин напоминал склеп для звуков. Виниловые пластинки, покрытые плесенью и пылью лежали вперемешку с разбитыми метрономами, нотными тетрадями, книгами. Старик с лицом, изрезанными морщинами – нотными линейками, протянул мне старый проигрыватель. Оставив узоры пальцев на слое пыли, похожие на партитуры1 Чайковского.

– Он играет тишину, – скрипом произнес, словно игла по старой пластинке. Триста тысяч. Но берите днём – ночью он… меняет голос.

Я достал три тысячи йен. Когда я взял аппарат, его рука будто дрогнула.

– Вы ведь тоже теряете их? – спросил он, указав на мою тень, которая вдруг сжалась до размера ноты.

Дождь за окном ритмом отыгрывал ритм «Strange Fruit».

Квартира встретила меня запахом пепла и сырости. Я поставил проигрыватель рядом с фотографией матери – той самой, где она курит сигарету, прижимая к груди мятую нотную тетрадь. Игла коснулась винила с хрустом ломающейся кости.

Сначала был слышен только скрип – будто кто-то водит смычком по нервам. Потом из колонок хлынуло это. Нельзя назвать это музыкой, мелодией – это была звуковая чёрная дыра, которая высасывала всю реальность из мира. Воздух загустел, до состояния ртути. Чашка на столе с трещиной в форме ноты «рэ» (мать уронила её за несколько часов до своего последнего концерта) задрожала, пытаясь словно сбежать из кухни, нет, из мира.

– Прекрати, – прошептал я, но игла заскрипела ещё громче, выворачивая всё наизнанку.

Чашка не исчезла. Она перестала быть – будто кто-то стер её ластиком из реальности, оставив пробел в форме кофейного кольца.

Шипение пришло из угла. Рыжий кот с белым пятном на лбу, вылизывал лапу, не глядя на меня.

– Ты видел? – голос сорвался на октаву выше.

Кот зевнул, обнажив клыки. Из его горла громко вырвалась нота «си-бемоль», сыгранная словно на расстроенном кларнете. За окном дождь сменил ритм на «Caravan». По пожарной лестнице спускался невидимый джазмен – каблуками отбивая такт.

Быстро схватив диктофон. Была лишь одна мысль, плёнка должна сохранить мелодию, но вместо этого динамики выдали:

– Не доверяй часам отца…

Голос был моим, но старше на несколько десятилетий. Наручные часы (подарок отца на моё 16-летие) сменили направление и пошли назад. Стрелки пустились в пляс, выписывая ноты «К Элизе».

Кот прыгнул на стол. Лапа ударила по кофейному кольцу – оно заиграло. Заиграло маминым смехом, тем самым, что оборвался посреди фразу: «Сыграй на моих похоронах».

В 3:35 ночи я нашёл записку на столе. Чернила пахли жжёной кофейной гущей:

«Правило первое,

Исчезает не случайное, а важное. Но важно ты поймёшь, только когда исчезнет».

Буквы дрожали, как игла на разбитой пластинке.

За окном тени прохожих танцевали вальс. Во главе стоял кот дирижировав хвостом в такт.

Когда, я поставил иглу на поворот, чашка не вернулась. Но кофейное кольцо запело голосом матери, который я не слышал уже несколько лет. «Он придёт за тобой в пятницу», – прошептал кто-то, прежде чем дождь за окном сменил ритм, так похожий на моё сердцебиение.

Я прижал ладонь к кофейному кольцу. Оно было горячим. «Ты слышишь?» – спросил я кота. В ответ из под иглы тишина заполнила комнату – та самая, что громче любого произведения.

ГЛАВА 2: ДОЖДЬ, СИНКОПИРУЮЩИЙ С ТЕНЬЮ2

Тени начали бунтовать на рассвете. Сначала взбунтовалась тень от светильника – она мерцала в такт мелодии, которая преследовала меня везде. Кот сидел на подоконнике, тщательно вылизывая лапу.

– Ты их видишь? – спросил я, указывая на тень от книжного шкафа, которая вдруг начала плясать в такт «Once Upon a Time in the West».

Кот ответил нотой ре-диез, сыгранной на расстроенном кларнете.

Дождь за окном ускорил темп. Капли стучали по крыше, как пальцы Телониуса Монка по клавишам.

Где-то в переулке завыла сирена, повторив мелодию исчезновения на октаву выше. Я схватил саксофонный чехол, оставленный вчера девушкой на выходе из станции.

В подземном переходе у станции Сибуя я нашёл её. Девушка сидела на ступеньках у выхода из метро, обняв чехол от саксофона с вышитой фразой: «Тишина – это музыка, которую ещё не придумали».

– Твой кот дирижирует дождём, – сказала она, глядя на меня. – Он знает, что ты стираешь реальность нота за нотой, ставя иглу на пластинку.

Её голос звучал как вибрато на старой виниловой пластинке. Когда она встала, тени на стене заиграли «Round Midnight» в обратном порядке.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Партитура – нотная запись объединяющая все партии о отображающая их одна над другой.

2

Метафора дисгармонии между реальностью и скрытым ритмом исчезновения. Синкопа- сломанный ритм, в контексте «дирижёром» становится дождь. Здесь символизирует сбой в привычном порядке вещей.