Эффект наблюдателя

У Изабель выдающееся тело: ее высокая, стройная фигура вся покрыта татуировками. Самая заметная из них – портрет матери во все бедро. Изабель любила короткие юбки, так что Косулин за время сеансов успел рассмотреть татуировку в деталях. Выбор Изабель удивлял Косулина. Он даже хотел описать ее случай и послать в психотерапевтический журнал. «Девушка с татуировкой матери» – настоящий триллер или наглядная иллюстрация незавершенней сепарации с мамой. Всегда вместе, одним словом. Но потом подумал: почему бы и нет? Носят же родители фотографии маленький детей в кошельке? А последняя мода – носить свои детские фото. Почему бы детям не запечатлеть образ матери на своем теле, если это единственное существо в мире, которому мало-мальски можно доверять?

Как ни странно, отношения с мамой Изабель удалось выстроить всего за полгода. Две-три хорошо охраняемые границы, и мама перестала быть психическим младенцем, звонить по пять раз на дню и использовать дочь как психотерапевта, няньку и кредитное учреждение. После этого Изабель перестало все время тошнить.

Работа с Косулиным шла хорошим путем психотерапии – два шага вперед, один назад. Пока не случилось ОНО.

Ничто в тот день не предвещало безумия. Воскресенье, выходной, в Москве солнце и лето, Патриаршие пруды. Толпы красивых и молодых людей гуляют по району. Косулин тоже погулял и выпил кофе перед стрижкой. Дочь посоветовала модный барбершоп. В ее соцсетях его новый лук собрал кучу лайков. Косулин в свой не выложил, вид получился откровенно дебильный – особенно глупо смотрелись подкрученные, как у Кота в сапогах, усы. Но для психолога любая глупость может стать экспериментом и Косулин решил, что достиг возраста, когда мужчины начинают молодиться, носить дурацкую одежду и прически. Ну что же – ничто человеческое нам не чуждо, подумал Косулин, поймав заинтересованный взгляд молодой женщины со спутником.

После домашнего обеда заслуженный психотерапевт, с подкрученными усами и в прекрасном расположении духа, прилег поспать на полчасика. Закрыл глаза, аккуратно разложил усы, чтобы не помялись, обнял подушку и вдруг раздался… короткий звук зеленого цвета! Не громкий, но очень четкий зеленый звук, похожий на хлопок ладоней. В следующее мгновение он увидел татуировку Изабель, но с неожиданного ракурса: она на него смотрела снизу, а он на нее – сверху. Теперь она неприятно кривила тонкие синие губы, будто укоряя: «Никак ты без меня, доченька, жить не сможешь. Мама – главный в твоей жизни человек».

Косулин потряс головой, потер глаза, сплюнул и чихнул. Ничего не изменилось – мать Изабель смотрела все также снизу, только теперь ее чуть потряхивало: тоненькие коленки дрожали мелкой дрожью и нестерпимо хотелось в туалет. Что за чертовщина??? Он вскочил, быстро-быстро перебирая непривычно тонкими ногами, побежал в туалет.

Это было как сель, мощный грязевой поток, обрушивающийся во время ливней и сметающий все на своем пути. Он вспомнил, какое большое значение имело для его клиентки наличие двух изолированных санузлов в квартире и ее нежелание жить вместе с молодыми людьми как раз из-за таких природных явлений. У Косулина никогда не возникало проблем с желудком, он любил все острое и с удовольствием ел на азиатских улицах. Пережитое казалось чудовищным новым опытом, который совершенно не хотелось повторять.

Слава Богу, первый раз он почти сразу вылетел из нее обратно. Опять короткий зеленый хлопок, и мокрый от ужаса Косулин рухнул на кровать в своей спальне. Усы раскрутились и жалко свисали на мокрую бороду.

После двадцатилетней битвы с Лидой за возможность спать с открытым окном, ее обвинительного насморка и его головных болей по утрам, наступил долгожданный мир: они разъехались по разным спальням. Ему досталась маленькая Илюшина комнатка (сын переехал в комнату старшей дочери, которая теперь жила отдельно), жена отстояла спальню.

Что за странный мир, в котором взрослым приходится ютиться вместе, а детям для полноценного развития необходимо отдельное пространство? Илюша занял комнату сестры, потому что она больше и подходит для игр, письменного стола, чтобы делать уроки, и тонны Лего, в которые он больше не играет. А Косулину ничего из этого не нужно: ни во что он не играет, уроков не делает, игрушек у него нет, а вещей мало. Все лучшее – детям. Ему, главное, покой и приоткрытое окно по ночам. В Илюшиной окно было старое с форточкой.

Сколько знакомого и родного в этой «форточке». Сейчас в пластиковых окнах ее уже не ставят, но он еще помнил, как в детстве, зимой, мать вывешивала через форточку пакет с мясом, потому что оно не помещалось в холодильник. А маленький Саша Косулин следил за ним и волновался, чтобы ледяное мясо не упало кому-нибудь на голову.

Он лежал мокрый, в отвоеванной комнате с открытым окном, и смотрел на батарею: на ней что-то висело, и он пытался понять, что именно. Он смотрел не отрываясь, медитируя на неопознанный объект на батарее. Потом, после

«слияний» он все время так делал: сосредотачивался на каком-нибудь предмете, рассматривая его со всех сторон минут десять. «Медитация возвращения», – так поэтически он для себя это назвал.

Очухавшись после перевоплощения в Изабель, Косулин пошел попить водички, а потом медленно и с благоговением писал, сжимая мужское достоинство как самую большую драгоценность на свете.

Вот он и сошел с ума. Так бывает, внезапно, в один день люди сходят с ума, прыгая с разбегу в совершенно другую реальность, а, возвращаясь, обнаруживают себя уже на больничной койке. Он вспомнил своего первого учителя психотерапии, который считал, что Косулин так и не решил свои шизоидные проблемы с безопасностью.

Типы личности – почти устаревшая парадигма, медленно угасающая на глазах. Многие до сих пор пользовались теорией Гиппократа о делении людей по типу доминирующих в организме жидкостей (лимфа, кровь, желтая и черная желчь). Дикость по современным меркам, но, какая кому разница? Делить на четыре удобно. Все хотели знать о себе простое: кто я и какой я? Астрология преуспела в этом смысле, поделив всех по понятным критериям аж на двенадцать категорий. Психологи делили мудренее и спорили между собой, доказывая друг другу свои убеждения, поэтому до сознания масс добрались пока лишь нарциссы и зависимые личности.

Однако среди профи рабочим способом стало распределение людей по уровню развития организации личности: как именно человек развивал сложность своей организации, как он с детства строил свой домик. Идея не лишена смысла, тем более если учесть, что даже вполне себе развитая и сложная личность может иметь недоделанные дела в прошлом.

Взять, к примеру, какую-нибудь крупную организацию. Она растет, усложняется, расширяется, но потом откуда-то из глубины вылезают на поверхность досадные косяки в документации или в бухгалтерии. То же самое и с недоделками после ремонта, на которые уже никто не обращает внимания, постоянно откладывая до лучших времен.. Вот почему учитель психотерапии Косулина, психиатр из Минска, разглядел из-под толстых очков в Косулине эту возможность – вернуться на тот уровень, когда нормативную реальность можно заменить альтернативной. Уровень психоза. Видели детей, которые играют с воображаемыми друзьями? Они ведь явно ку-ку.

Что делать: звонить знакомым психиатрам? Или, наоборот, незнакомым? Позвонить психотерапевту, супервизору, Лиде? И что рассказать? О жутком поносе в теле клиентки с татуировкой матери на ноге? Сразу ясно: транзиторный психоз, так, так, так…

Ну, хорошо, предположим, что все это связано больше с Изабель, чем с ним. Возможно, он мутировал и его эмпатия, годами тренируемый навык, совершила настолько странное скачкообразное развитие, что он научился перемещаться вглубь психики своих клиентов, минуя границы сознаний. Кроме того, недавно обнаруженному вирусу приписывали свойства менять сознание: вызывать панические атаки, депрессии, менять восприятие. И не только обоняние.. Судя по анализам, Косулин не болел ковидом, но это малоизученная зараза могла оказаться сложной, комбинированной маленькой тварью и передаваться не только по воздуху, но и от психики к психике.

Его охватило острое чувство жалости, к которому он привык за время работы с Изабель. Как же страшно жить в мире, полном непредсказуемых явлений, где главный непознанный объект – это ты сам!

У Изабель на случай полной неопределенности в жизни имелся чудненький запасной план. Лет в пятьдесят , когда она потеряет привлекательность и перестанет нравиться мужчинам, – она умрет. К тому времени она окончательно поймет, что не способна на нормальные отношения, а детей иметь ей строго противопоказано, – источник любви иссякнет, и она просто застрелится из ружья. Косулин допытывался, почему из ружья, пытаясь найти в этом зацепку, но Изабель всегда ловко удавалось уходить от ответа.

Такие вот планы на жизнь вынашивают иногда в себе девушки, вызывающие своей молодостью и красотой острое чувство зависти у женщин, а у мужчин – ощущение недоступности и слишком высокого самомнения. Другой человек – закрытая Вселенная.

У Изабель до реализации рокового сценария имелось еще четверть века в запасе, а у Косулина уже сейчас наступил очередной апокалипсис. Он перешел в комнату жены и забрался в ее кровать, натянул одеяло на нос и вдруг понял, что боится закрыть глаза. Так начинаются фобии: сначала страшно закрыть глаза, невозможно уснуть, появляется бессонница. И вот уже несуществующие газеты для психологов пестрят заголовками: «Пятидесятилетний психолог найден голым в лесу» или «Санитары два часа пытались скрутить клинического психолога». Ну, про два часа он себе польстил. Самый вероятный сценарий выглядит так: «Опытный психолог обратился за психиатрической помощью после того, как слился со своей клиенткой».

Ладно, сошел он с ума или нет – еще не ясно. Но если сейчас он будет трястись под одеялом, просто боясь закрыть глаза, сойдет обязательно. Косулин сделал глубокий вдох и через тридцать секунд провалился в сон – все-таки «слияние» страшно изматывало. Таким его и нашла удивленная жена, иронично заметив, что он в ее спальне, укутанный, как младенец, в одеяло, несмотря на

«страшную» духоту. Косулин радостно наврал, что соскучился и хотел сделать сюрприз. Лида улыбнулась, хотя и не поверила ему. До следующего прыжка в Изабель оставался месяц. Если бы Косулин мог знать, что ему придется заниматься сексом в ее теле, он взял бы отпуск или какие-то дополнительные консультации, но прыжки и слияния пока не поддавались никакому прогнозу.

Грустная победа Эпизод 3.

К зиме 20-го года психолог Александр Косулин почти привык к прыжкам в тела и психики своих клиентов. Он по-прежнему не мог их предсказывать, однако заметил, что прыжки и слияния обычно происходили, когда он расслаблялся и хотел спать. Единственный раз, когда телопортация причинила ему большое неудобство – на занятии йогой.

В группу йоги ходили двое мужчин – он и итальянец Джованни, неведомо как застрявший в Москве на весь ковидный год. Косулин доставал руками до пола, итальянец – до колен. Женщины гнулись во все стороны и умело балансировали.

Косулин поначалу был не лучше Джованни, кряхтел от напряженного тела и с трудом вставал в позу треугольника, больше похожую на сломанный парусник. Через полгода, однако, освоил балансы и стоял не шелохнувшись в позе дерева целых пять минут. Врастал ногами в пол, соединяя землю и небо. Самое приятное на занятиях йогой – инструктор Лена, бывшая балерина и очень красивая женщина. Она старательно растирала ему пятки колючим мячиком и научила стоять на гвоздях.

Шавасана, честно заслуженная в конце урока, привела психолога в тело своего клиента Мити. В Мите на тот момент уровень тревоги зашкаливал, несмотря на две таблетки фенибута. Под фенибутом получалось спать, но днем Митю все равно колошматило.

Для Мити настали тяжелые времена. Поначалу в нем развилось тревожное расстройство на почве любовных отношений, а потом любовные отношения сами стали тяжелым расстройством.

Терапия начиналась хорошо. Два года прорабатывали главный запрос – целый букет страхов Мити… Страх неудачи, страх любовных отношений, страх предательства, страх бедности, страх, страх, страх… Митя был не только умным, но и достаточно смелым, чтобы понимать о своих страхах многое. Он даже перестал их стесняться, хотя наличие собственного бизнеса и обязывало давать «крутого мужика».

За полтора года терапии он справился с ежедневной тревогой по поводу своего рекламного бизнеса, кормившего десяток сотрудников и собственно хозяина, но не дававшего никакого чувства уверенности в завтрашнем дне. В пиковые моменты Митя не мог заставить себя ходить на работу и общаться с клиентами. Не удавалось также выдавать в промышленных объемах, как положено арт- директору, нетленку, большая часть которой оказывалась в корзине компа, забракованная клиентами или самим Митей. Но он справился, переехал в офис подороже, набрал новых клиентов, уволил лишних сотрудников и начал подыскивать себе замену на главный пост – арт-директора.