Новое Простоквашино. Что ни день, то приключения!

Но Печкин был не в духе:

– Некогда мне с вами рассиживаться. Знаете, что ваши экспериментаторы с моим велосипедом сделали? Я на них жалобу написал, – он вытащил из кармана листок и потряс им над головой. – Вот сижу и думаю, куда отнести, в правление или к самому президенту?

– Мы же не специально, мы в расчётах ошиблись, – попытался объяснить Дядя Фёдор. – А вот вам обещанное мороженое!

Матроскин с Шариком выкатили велосипед Печкина. Вместо заднего колеса к нему была приделана тележка. А в ней – целая гора мороженого!

– А велосипед ваш мы немного усовершенствовали, – сказал папа.

Печкин, как увидел, так и расплылся в улыбке.

– Так это совсем другое дело. Я ведь теперь на нём и письма, и посылки развозить могу!

Он забрался на свой новый велосипед, поелозил на сиденье, которое оказалось очень удобным, а потом слез и в тележку заглянул. Выбрал себе мороженое с блестящей обёрткой, развернул и попробовал – вкуснятина!

И тут мама сказала:

– Раз уж нам всем так нравится жить в Простоквашино, мы с папой решили построить тут дом.

– Побольше и с бассейном, – добавил папа.

– Ур-р-р-а-а-а-а! – обрадовались все.

А Печкин, облизывая пломбир с усов, усмехнулся:

– Ох уж эти городские. Приезжают-уезжают, но всегда возвращаются сюда, в Простоквашино.

Он облокотился на тележку. Велосипед тронулся с места и, набирая скорость, понёсся с вниз по уклону.

– А тормоза-то, тормоза-а-а! – вскрикнул Печкин и побежал за ним.

Коровья депрессия

Всю неделю в Простоквашино лили дожди. Первые дни Шарик и Дядя Фёдор ещё в настольные игры играли. А потом совсем скучно стало. Дядя Фёдор даже про уроки вспомнил, которые ему на каникулы задавали. Он поставил на стол глобус, открыл учебник по географии и прочитал:

– Назовите столицу Венесуэлы…

– Кар! – отозвался Галчонок. Он деловито ходил по столу взад-вперёд и этим очень напоминал учителя.

Дядя Фёдор закрутил глобус и пальцем остановил его на Венесуэле.

– Правильно! Каракас! – обрадовался Дядя Фёдор.

И Вера Павловна обрадовалась. Она сидела на полу в куче своих рисунков. В одной руке у неё была кисточка, с которой на пол капала жёлтая краска, а в другой – новая каляка-маляка. Тама-Тама подрисовала лучики, и получилось солнышко.

Дядя Фёдор посмотрел на сестру, улыбнулся и снова погрузился в книгу. Но прочитать следующий вопрос не успел. На компьютере раздался звонок, и на экране появился взволнованный папа.

– Дядя Фёдор, ты же сделал задание по географии? – поинтересовался он, почему-то озираясь по сторонам.

– Э-э. Так я вот сейчас делаю, – ответил Дядя Фёдор, а Вера Павловна и Тама-Тама подползли к экрану и радостно закивали папе в ответ.

– Это хорошо, – сказал папа. – Мы сегодня с мамой…

– …твоего учителя встретили! – закончила за него мама.

Выглядела она очень недовольной и говорила строго. Вера Павловна и Тама-Тама даже за книжкой спрятались.

– Надеюсь, вы шептались о том, что Дядя Фёдор сегодня пришлёт нам готовое задание, – она сделала паузу, а потом уже совсем сердитым голосом добавила: – Или завтра возвращается в город!

Тут мама заметила испуганную Веру Павловну:

– …С сестрой! – сказала как отрезала мама и отключилась.

Делать было нечего. Точнее, много чего надо было делать – вопросов в учебнике на три страницы задали. Дядя Фёдор надел наушники, чтобы посторонние звуки не отвлекали, и склонился над книгой. Шарик даже фотографироваться перестал – боялся помешать учебному процессу.

Но тут дверь отворилась, и на пороге появился Матроскин в мокром плаще. В отчаянии он закрыл глаза лапами:

– Я банкро!.. – закричал было кот, но Шарик ему рот прикрыл.

– Тихо ты! Хочешь, чтобы его в город забрали? Видишь, занимается человек! – прошептал он.

Дядя Фёдор сосредоточенно листал учебник.

– А кто мне помогать будет? Коровки мои доиться перестали! Конвейер стоит! – также шёпотом спросил Матроскин.

– Я помогу! Я в лесу поведение животных знаешь как изучил? – ответил ему Шарик.

Матроскин сначала прищурился, а потом усмехнулся:

– Шарик, если ты мне поможешь, я тебе… селфи-палку подарю!

Шарик обрадовался и стал думать, как Матроскину помочь. Он тёр затылок, напрягал лоб, но ничего в голову не шло.

– Давай, Шарик, давай… Думай, как корова… – подбадривал он сам себя.

Он смотрел по сторонам, как будто подсказки искал, и тут увидел Веру Павловну. В руках у неё был рисунок с улыбающимся солнышком, вокруг которого шёл дождик. Она протянула его Шарику. Он внимательно его осмотрел, даже понюхал и… ничего не понял.

Тогда Тама-Тама взяла рисунок Веры Павловны и перевернула его – нарисованное солнце грустно опустило уголки губ.

Шарик ещё раз посмотрел на картинку. Кажется, до него дошло!

– Может, они это… от непогоды закручинились? Надо их развеселить, и они снова доиться начнут!

Матроскин призадумался, а потом сказал:

– Шарик… Я всегда знал, что ты редкостный балбес. А ты, оказывается, ещё и гений!

Коровам Шарик решил показывать фокусы. И начал с самого любимого – исчезновения кролика в шляпе волшебника. Правда, ни кролика, ни шляпы у него не было, но Шарик не растерялся и решил импровизировать. В углу коровника он нашёл пустой ящик, а в стоге сена – пёструю несушку.

– Приготовьтесь, сейчас будет магия! – сказал Шарик, накрыл птицу коробом и произнёс: – Рекс-пекс!

От страха курица упёрлась лапками в стенки, и, когда Шарик поднял ящик, под ним никого не оказалось.

– О! – захлопала в ладоши Вера Павловна.

Шарик даже сам удивился своим магическим способностям. Курица долго не продержалась и через минуту шмякнулась на пол. Фокус не удался, и коровы ещё больше загрустили.

– Как всегда, всё самому делать приходится, – сказал тогда Матроскин, взял гитару и запел песню мартовских котов, а коровы стали грустно мычать, подпевая. Вера Павловна и Тама-Тама даже уши закрыли.

«Хорошо, что Дядя Фёдор всего этого не слышит!» – подумал Шарик.

* * *

Дядя Фёдор в это время всё географию зубрил. А Галчонок изучал рисунки Веры Павловны, разбросанные по всему полу.

– Назовите горную систему, расположенную в Европе…

Пока Дядя Фёдор пытался вспомнить её название, Галчонок подобрался к совсем свежим, ещё не высохшим рисункам. Он наступил на один из них, поскользнулся на краске и упал. Его чёрные пёрышки окрасились в яркие цвета.

– Ка-а-ар! – закричал он, пытаясь отряхнуться.

Дядя Фёдор посмотрел на глобус.

– Карпаты. Хватит подсказывать!

Он записал ответ, зевнул, потянулся и вдруг понял, что в комнате подозрительно тихо.

– А где все? – удивился он. Дядя Фёдор взял зонтик, надел сапоги и пошёл в коровник. Там Матроскин, Шарик, Вера Павловна и Тама-Тама перепробовали, кажется, уже все способы, но бурёнок развеселить не удалось. Они по-прежнему лежали в стоге сена и грустно мычали. Шарик вздыхал, а Матроскин почти плакал, глядя, как на конвейере в почти пустую бутылку медленно капает молоко. Удоев по-прежнему не было.

– Вы чего это разлеглись? – спросил Дядя Фёдор, увидев эту картину.

– Мы пытались её побороть, но она сильнее, – ответил ему Шарик.

– Кого побороть? – удивился Дядя Фёдор.

– Коровью депрессию. Грустное состояние души такое… – сказал Матроскин и смахнул слезу.

Дядя Фёдор даже растерялся:

– Как же мне вас теперь лечить?

Кот взял бутылку с конвейера. Ему в рот упала единственная капля молока.

– А никак. Все мы лишь пылинки в хаосе бытия.

– И мироздания, – добавил Шарик.

В этот момент в коровник влетел перепачканный краской Галчонок. Яркой птичкой коровы сразу заинтересовались. Гаврюша даже встал… и нечаянно опрокинул тележку, где Шарик вздыхал. Пёс кубарем покатился в стог сена. Солома повисла на нем, точно юбка. Шарик вскочил, попятился и тут – бах – незамеченные им в траве грабли больно ударили его по голове. Он схватился за палку и зашипел от боли. В травяной юбке и с граблями-копьём в лапах Шарик был очень похож на дикаря. Вокруг него летал разноцветный, как попугай, Галчонок.

– Кар-р! Кар-р! Кар-р!

– Точно! Карибы! – озарила догадка Дядю Фёдора.

Друзья взяли краски поярче и стали коровник в курорт превращать. Вера Павловна и Тама-Тама на стенах море и рыб нарисовали. Матроскин и Дядя Фёдор – пальмы с кокосами, а Шарик валиком на полу песок изобразил.

На всё это коровы смотрели с любопытством.

– Осталось только солнце нарисовать, и всё! – сказал Дядя Фёдор, вытирая руки полотенцем.

– Не получится, – ответил ему Матроскин и показал на Шарика. – Наш Микеланджело рязанский всю жёлтую краску на песок извёл.

Шарик даже возмутился:

– А что, мне песок зелёной краской рисовать?

– Да хоть бы и зелёной! Это тогда травка была бы! А так ты моих коровок без солнца оставил! – причитал кот.

Коровы, как услышали, что солнца не будет, так снова и погрустнели.

А Дядя Фёдор задумался:

– Чем же нам солнце заменить?

– А давайте нашу собаку Баскервилей фосфором намажем и вместо солнца под потолок подвесим! – предложил Матроскин ехидно.

Шарик чувствовал себя виноватым, поэтому сразу согласился:

– Ну ладно, если это делу поможет, я готов…

Но Дядя Фёдор был против:

– Никого мы подвешивать не будем! Люди зимой за солнцем в солярий ходят.

– Ур-р-ра-а-а! Солярий! – обрадовался Шарик, но тут же призадумался. – А где же мы его возьмём?

– Тама-Тама! – ответила Вера Павловна.

Тама-Тама уже деловито изучала большой холодильник, который стоял в углу. Она осмотрела его со всех сторон, затем залезла под него и оттуда послышался громкий треск – Тама-Тама вылезла с какой-то большой деталью. Матроскин был в шоке.

– Мой холодильничек! – взвыл он и хотел кинуться на разрушительницу, но Дядя Фёдор и Шарик его удержали.

А Тама-Тама и Вера Павловна продолжили преображение холодильника. Они сняли с потолка несколько ламп и установили их внутрь, что-то подкрутили, где-то завинтили. Надели коровам солнцезащитные очки. Всё было готово!

Вера Павловна потянула за верёвку, которая к рубильнику была привязана. Холодильник включился, Тама-Тама торжественно раскрыла его дверцы – и коровник наполнился ослепительным светом. В «простоквашинских Карибах» сразу веселее стало. Конвейер заработал на полную мощность – только и успевай бутылки подставлять. Матроскин отпил из одной из них, и глаза его округлились.

– Ого! Мои коровки топлёное молоко давать начали! Шарик, готовь рекламу!

А Дядя Фёдор наконец дописал свой реферат по географии:

«…и поэтому в тропиках у всех всегда хорошее настроение». – Готово!

* * *

К вечеру ливень на улице закончился. Довольные коровы спали в загоне, а Матроскин поставил на тележку последнюю коробку с молоком.

– Сейчас мы тебя в холодильничек уберём. Чтобы ты у нас не испортилось, – радовался Матроскин.

Но как только кот открыл холодильник, ему в глаза ударил яркий свет и обдало жаром. На термометре показывало +30 °C.

– Мя-я-я-я-яу!

С досады Матроскин прокричал так громко, что его услышал даже Печкин. Он в это время на другом конце деревни как раз спать ложился.

– Март давно закончился, а коты всё орут и орут, – удивился он, выключил свет и закрыл уши подушкой.

Мама и Тама

Навещать Дядю Фёдора и Веру Павловну в Простоквашино родители приезжали каждые выходные. Папа называл это «отдохнуть от городской суеты». А отдыхать папа любил интеллектуально. Вместе с Дядей Фёдором, Матроскиным и Шариком он садился на диван, включал телевизор, и всей компанией они смотрели какую-нибудь познавательную передачу. В этот раз показывали про раков.

– Посмотрите, дорогие друзья, как эти прекрасные раки деловито ползают в поисках дома! – рассказывал по телевизору ведущий.

Шарик по природе своей был охотничьей собакой и потому историей этой очень заинтересовался. Да так, что даже забыл про пирожное, которое съесть собирался. Этим воспользовался Галчонок. Он выхватил десерт из лап Шарика и вылетел в окно.

На крыше, на самой верхушке, стояла антенна – белая спутниковая тарелка с двумя металлическими усиками. На них Галчонок, как на новогоднюю ёлку, навешивал свои «сокровища» – красную варежку Веры Павловны, две конфеты в голубой обёртке и даже кружок колбасы. Но шоколадного пирожного антенна не выдержала – она покосилась, заскрипела и покатилась с крыши вниз.

Сигнал пропал. Телевизор зашипел. Вместо раков на экране появились разноцветные полоски.

– На самом интересном месте! Говорил же Матроскину, что антенну менять пора, – расстроился Шарик.

Матроскин не любил чувствовать себя виноватым, поэтому стал защищаться:

– А на что менять?! Может, ты, Шарик, знаешь дерево, на котором антенны бесплатно растут?

Но больше всех огорчился Дядя Фёдор. Этим вечером по телевизору должны были мамин концерт показывать. Пропустить его было никак нельзя.

Тогда папа предложил:

– А давайте попробуем старую антенну починить!

И все пошли на улицу – масштаб поломки оценивать. А мама, Вера Павловна и Тама-Тама дома остались.

Надо сказать, что мама только дома была мамой. А на сцене – большой звездой. Вот и концертный плакат с её изображением был немаленький – почти в две Веры Павловны величиной. На нём мама очень красиво получилась – в блестящем костюме и с микрофоном в руках. Этот плакат ей и самой нравился. Она повесила его на самое видное место – на стену, где раньше портрет Матроскина висел, а сама пошла обед готовить.

Но не успела она картошку в суп дорезать, как из комнаты послышался радостный голос Веры Павловны. Мама обернулась и – о ужас – увидела дочь верхом на высокой тумбочке, а рядом Таму-Таму с карандашом в лапах и разрисованный концертный плакат.

На самом деле Тама-Тама тут была совсем ни при чём. Карандаш у неё оказался лишь потому, что она Веру Павловну остановить пыталась. Но мама подумала, конечно, совсем по-другому. И очень расстроилась.

Мама взяла Веру Павловну на руки. Та нарисовала на её лице такие же усы, как на плакате, и заулыбалась:

– Тама-Тама!

– Вера Павловна, ну как же так! Одна Тама-Тама у тебя. Ну-ка, скажи «мама»!

Мама даже немножко обиделась, что Вера Павловна только про Таму-Таму и говорит. И решила во что бы то ни стало завоевать любовь дочери. Она испекла вкусные пирожки и поставила их на стол.

– Вот, Вера Павловна. Твои любимые. Мама приготовила, – сказала мама, показывая на себя.

Вера Павловна забралась на стул, мама подвинула её поближе к столу и повязала салфетку. Тама-Тама тоже хотела было сесть рядом, но мама её не пустила.

– Нет, это место для ма-мы! А там, – мама показала на миску на полу возле печки, – для Тамы-Тамы.

Тама-Тама грустно поплелась к своей миске. Мама налила в стакан молоко и протянула его Вере Павловне. Только её на месте уже не было. Она убежала за своей подружкой и, сидя на полу, возле миски Тамы-Тамы, кормила её пирожками из своей тарелки.

Мама увидела это и нахмурилась. Задумавшись, она отпила молока из стакана. И тут у неё появилась отличная идея…

Тем временем папа, Дядя Фёдор, Шарик и Матроскин пытались антенну обратно на крышу приладить. С помощью каната Матроскин подтягивал спутниковую тарелку и Шарика, который её держал, наверх.

– Шарик, с этой верёвкой ты похож на собаку, у которой очень большая будка, – смеялся кот.

– Ничего ты не понимаешь, это страховка! Так все верхолазы делают, – Шарик уже забрался на крышу и вместе с Дядей Фёдором стал антенну в разные стороны крутить, чтобы сигнал поймать.

– …в Воронеже +16, в Простоквашино +25… – раздался из телевизора голос диктора.

– Ур-р-ра! – обрадовались все.

На радостях Шарик даже лапы вверх вскинул, совсем позабыв о том, что антенну ещё не прикрутили. Тарелка полетела с крыши, упала вниз, чуть не задавив Матроскина, покатилась к реке да там и утонула. Пёс и кот хотели её выловить и даже позвали Бобра, чтобы он помог отыскать её в тине, но это было бесполезно.

– В вашей антенне уже раки поселились. Зимовать готовятся, – сказал Бобёр.

Папа задумался:

– Теоретически на машине мы ещё в магазин съездить успеем…

В этот момент мимо них на большой скорости пронёсся автомобиль.

– Это что, наша машина была? – удивился Шарик.

– Ага. А за рулём была наша мама, – сказал Дядя Фёдор.

Папа грустно вздохнул:

– А может, уже никуда и не успеем…

* * *

Домой мама вернулась через час. С огромными пакетами она вошла в дом и ахнула – Вера Павловна сидела среди рассыпанной по полу косметики и красила Таму-Таму маминой помадой.

– Это что, моя косметичка? – грозно сказала мама.

А потом посмотрела на Веру Павловну и смягчилась:

– Это – мамино! А для тебя, Вера Павловна, у меня есть подарок!

Мама протянула Вере Павловне яркий пакет. Внутри был симпатичный плюшевый мишка. Вера Павловна схватила его за лапы и начала трясти.

– Ма-ма! Ма-ма! – отозвался мишка.

– Для тебя, Тама-Тама, тоже есть подарок, – сказала мама и показала на большую клетку, которую папа уже успел собрать по инструкции.

Тама-Тама посмотрела на купленный ей домик и вздохнула. Ей совсем не хотелось снова оказаться в клетке. Пусть даже и в такой красивой, как эта, – с лесенкой, поилкой и колесом.

А мама взяла дочку на руки и понесла к кроватке.

– Пойдём, Вера Павловна. Ма-ма тебе сказку почитает, – сказала она.

Мама очень старалась, чтобы сказка Вере Павловне понравилась, и читала её с выражением. Но вскоре начала зевать и сама случайно уснула. Когда проснулась, Веры Павловны уже и след простыл – только откинутое одеяло в кроватке осталось.

* * *

«Опять с Тамой-Тамой сбежала!» – подумала мама и посмотрела туда, где клетка стояла. Но и там было пусто – ни клетки, ни Тамы-Тамы, ни Веры Павловны.

– Нет, ну это уже слишком! – разозлилась мама и пошла их искать.

Сначала она посмотрела везде во дворе. Потом осторожно отворила дверь в коровник и увидела такую картину: у стены, где были развешаны старые концертные плакаты, стояла Тама-Тама и указкой показывала на изображённую на них маму.

– Тама-Тама! – смеялась Вера Павловна.

Тама-Тама отрицательно качала головой и переворачивала плюшевого медвежонка.

– Ма-ма, – отзывался он.

– Тама-Тама? – уже не так уверенно сказала Вера Павловна.

Тама-Тама не сдавалась. Она снова и снова переворачивала мишку.

– Ма-ма! Ма-ма! – говорил тот.

Мама очень растрогалась от увиденного и шмыгнула носом. Вера Павловна её заметила, заулыбалась и потянула к ней ручки: – Мама!

Тама-Тама устало смахнула пот со лба – получилось! А мама так обрадовалась, что закружила в объятиях их обеих.

– Тама-Тама, ты слышала?! Она сказала «мама»!

А дома папа, Дядя Фёдор, Матроскин и Шарик наконец починили телевизор. Вместо разноцветных полосок на экране появился диктор.

– Начинаем большой праздничный концерт, посвящённый Дню работников леса… – сказал он важно.

– Ура! – обрадовались все.

В этот момент в дверях появилась мама с Верой Павловной и Тамой-Тамой в руках.

– Так вы что, уже знаете? – удивилась она. – Вера Павловна, скажи ещё раз!

– Мама! – радостно прокричала Вера Павловна.

– Ура, заговорила! – запрыгал Матроскин.

– Так держать, Вера Павловна! – сказал Шарик.

А мама добавила:

– И ещё я хотела сказать, что клетка нам больше не нужна!

– А вот здесь ты ошибаешься, – поправил её папа.

Оказалось, работающую антенну папа как раз из клетки и смастерил.

Как Матроскин на диету садился

Больше своих бурёнок Матроскин любил только одно – вкусно поесть. Поэтому сытный завтрак кот никогда не пропускал. Он как раз дожёвывал ватрушку, когда в дверь постучали. В такую рань это мог быть только один человек – Печкин.

И правда, дверь распахнулась, и на пороге появился усатый почтальон.

– Физкульт-привет, молодёжь! – поздоровался Печкин.

Он обвёл хитрым взглядом всю компанию и достал из-за спины коробку, перемотанную почтовой лентой. Что эта была за коробка, Дядя Фёдор сразу догадался.

– О, из дома посылка с подарками пришла? – сказал он и «съел» шашку Шарика. Они в это время как раз очередную шашечную партию разыгрывали.

– Может, и пришла. Только отдать вам я её не могу… – заученно заявил Печкин.

– Знаем-знаем, потому что вы вредный деревенский почтальон, соблюдающий инструкцию, – буркнул Матроскин и положил в рот ещё одну ватрушку.

– В корень зришь, Полосатый. Ну, я пошёл, – сказал Печкин и развернулся на выход.

– Жаль… Мама сказала, там и для вас подарочек есть, – как бы между делом вспомнил Дядя Фёдор.

Печкин заинтересовался:

– Для меня?.. Хм… А что за подарочек?

Печкин задумался:

– Вообще-то, по инструкции подозрительные посылки и без документов вскрывать можно.

– К сожалению, Дядя Печкин, это самая обыкновенная посылка, – вздохнул Дядя Фёдор и за один ход «съел» сразу три шашки Шарика. Пёс развёл лапами – опять проиграл!

Но Печкин сдаваться не собирался. Он осмотрел коробку со всех сторон, прикинул на вес и заявил:

– Подозрительно лёгкая посылочка для наc… шестерых! Будем вскрывать!

Посылку распаковали, сверху там оказалась открытка от папы и мамы: «Лето выдалось прохладное. И мы решили, что так вам спать будет комфортнее».

Следом за открыткой Дядя Фёдор достал из коробки зелёную пижаму с косточкой на груди и протянул её Шарику. Пёс обрадовался.

– Ух ты! Теперь меня Матроскин на улицу спать не выгонит! В пижамах на улицах не спят.

Вере Павловне досталась голубая пижамка с ушками. Тама-Тама получила маску для сна и тут же нацепила её себе на мордочку. А Матроскин – синий костюмчик, похожий на форму матроса. Только без фуражки.

– Кхм… А про меня не забыли? – Печкин заглянул в полупустую коробку.

– Вот, это вам, – сказал Дядя Фёдор и протянул почтальону… велосипедный звонок.

– Спасибочки, – позвякивая, сказал довольный Печкин. – Вот если бы у меня вчера такой звонок был, я бы в лося не врезался, – он снял фуражку и показал огромную шишку на лысой макушке.

Но Матроскин тут же переключил внимание на себя:

– Дядя Фёдор, кажется, твоя мама размер перепутала.

Пижамная рубашка на Матроскине еле сошлась – её удалось застегнуть только на одну пуговицу. А из штанов предательски выпирало упитанное кошачье брюшко. Выглядел Матроскин очень комично.

– Просто она не знала, что теперь тебя из космоса невооружённым взглядом видно, – поддел его Шарик.

– Это блох твоих из космоса видно. А я, если захочу, в любой момент похудеть могу! – Матроскин отложил плюшку и гордо выпятил грудь колесом.

Раздался треск! Единственная пуговица на костюмчике кота оторвалась и пулей полетела сначала в стену, а потом, отскочив, угодила прямо в лоб Печкину.

– Убили! Да ну вас! – запричитал почтальон, обиделся и ушёл.

* * *

Время близилось к обеду. Когда Дядя Фёдор и Шарик вернулись с прогулки, то обнаружили Матроскина за накрытым столом. Кот пил сливки вприкуску с баранками. Дядя Фёдор удивился:

– Матроскин, ты же похудеть решил?

– А я и худею, – ответил Матроскин.

Он встал из-за стола и пошёл к холодильнику. На пушистой талии кота был затянут широкий пояс с какой-то гудящей и вибрирующей коробочкой.

Шарик засмеялся:

– А я и не знал, что в ремне без штанов похудеть можно.

– Темнота ты египетская, Шарик. Это Тама-Тама мне электрический пояс для похудания сделала, – объяснил Матроскин.