Хочу Люблю Куплю

– Да куда уж там! Сказали, или платить, или в тюрьму посадят!

Господи, только не это. Женщину, домашнюю, ни копейки не укравшую, в тюрьму?!

– Мамочка, не волнуйся, я что-нибудь придумаю.– Изо всех сил стараюсь не подавать виду как меня кроет истерика вперемешку со страхом.

– Папа где? Скажи ему чтобы приехал ко мне, вещи привез.

– Хорошо, я все передам.– Обещаю. Не могу сейчас сказать ей о том что он присмерти. Язык не поворачивается.

Звонок обрывается.

Три миллиона. Ровно столько стоит свобода любимого родного человека. От того что моя мамочка находится в одном помещении с преступниками и алкашами, сердце кровью обливается. Как страшно… Она ведь не приспособлена к общению с таким контингентом. Она слишком нежная, домашняя, добрая. Я должна любой ценой найти деньги. Вот только где? Для таких как Илья Чернов, это смешная сумма. Он может потратить за день гораздо больше, просто обновив гардероб. А для простой семьи, это неподъемная сумма.

– Не молчи, пожалуйста, Катюх.– Пашка обнимает за плечи, прижимает мою голову к своему сильному плечу.– Что мама сказала?

Горло дерёт от желания разреветься. Но сейчас не время плакать. Нужно что-то придумать. Нужно куда-то бежать, что-то предпринимать.

– Она в тюрьме. Нужно три миллиона чтобы с неё сняли все обвинения.

Говорю эти страшные слова и дышу его запахом. Паша рядом. Его пацанская сила, внутренняя энергия и уверенность, не дадут мне провалиться.

Слышу как хрустит его челюсть. Он как никто понимает меня. Задумался. Молча обнимает, но мыслями уже далеко. Ищет выходы из сложившейся ситуации.

– Паш, мне страшно.– Судорожно выдыхаю, крепче прижимаюсь лицом к его куртке.

– Катюх, все будет хорошо, отвечаю.– Успокаивает. Все сильнее утопая в собственных мыслях, гладит меня по затылку.– Когда бабки нужны?

– Она не сказала, Паш. Но чем быстрее, тем лучше. Ты же её знаешь, она не сможет долго там находиться.

– Лида Васильевна ещё даст им всем просраться, не переживай. Твоя мама не такая слабая, как ты думаешь.– Опускает руки, выпускает меня из надёжного плена объятий.– Катюнь, я погнал. Скоро наберу, будь на связи.

Провожаю взглядом белую надпись «Adidas» на его плечах, которая все дальше удаляется, пока не исчезает за поворотом больничного коридора. Катюнь.. Он редко так меня называет, только когда жалеет.

Ноги подкашиваются. Обессиленно падаю на скамью у стены, прячу глаза в ладонях. Одна ясная мысль в голове, о том что маме нужно привезти вещи. Только дождусь новостей от врача о состоянии папы и сразу поеду. Это все слишком тяжело, слишком сложно. В один миг остаться без родителей – как в прорубь без предупреждения. Пытаюсь морально держаться на плаву, чтобы не захлебнуться ледяным ужасом пронизывающим кости. Паша сказал, что все будет хорошо. Я ему верю. Его поддержка тёплыми сильными руками вытаскивает из этой проруби. Держит. Не даёт снова провалиться. Уже не так страшно, как в первые минуты. Уже могу соображать. Перебираю в голове возможные варианты как достать нужную сумму. Первая мысль: продать родительскую квартиру, оформленную на меня. Но её тут же приходится отсечь. Это слишком долго, а деньги нужны сейчас. К тому же нам надо где-то жить. Папину машину, без его доверенности, я тоже не продам. Остаётся обратиться в банк за кредитом. Боюсь, что студентке не одобрят такую большую сумму. Но хотя бы какую-то часть я смогу взять.

– Вы к Белову?

Мужской хриплый голос прогоняет ураган мыслей, как громкий выстрел стаю галдящих ворон.

Поднимаю взгляд на угрюмое серьёзное лицо врача и тут же вскакиваю на ноги.

– Как папа?

– Самое сложное позади, можете выдохнуть. Операция прошла успешно. Сутки пробудет в реанимации, затем его переведут в палату где вы сможете его навестить.

– Спасибо,– глаза слезятся от обилия эмоций требующих выхода. Я так счастлива! Папочка, родной мой, жив и будет жить!

– Вам необходимо привезти ему вещи. Средства личной гигиены, тапочки, кружку.

– Да, хорошо,– быстро киваю головой. Сдерживаю порыв кинуться на врача с объятьями.– Спасибо вам, спасибо!

– До свидания.

Врач проходит мимо меня, на ходу снимает с головы медицинскую шапочку. Не могу отвести от него взгляд. Когда-нибудь и я буду вот так сообщать родственникам хорошие и плохие новости. Я понимаю как это сложно. В этом году у меня начались практики в городской больнице. А через три года я стану полноценным врачом. Выбранное мною направление– педиатрия, обусловлено далеко не жаждой больше заработать просиживая в частной детской клинике. Лишенная возможности иметь собственных детей, я сгораю от желания общаться с малышами, помогать им. Всем сердцем надеюсь что мне удастся спасти не одну маленькую жизнь.

– Вещи,– бормочу себе под нос в спешке перебирая ногами. На ходу застегиваю зимнее пальто, выбегаю из больницы. Осматриваюсь в обе стороны, пытаясь сориентироваться как будет быстрее добраться до дома. На автобусе или на такси? В голове встраивается список вещей необходимых родителям. И если с папиным списком все просто, то что может потребоваться женщине в тюрьме, вызывает множество вопросов. Я понятия не имею, что маме привезти. Хочется положить ей с собой перцовый баллончик, чтобы обороняться от зеков, но его вряд ли разрешат передать.

– Белова Екатерина Борисовна?– металлический голос оглушает с левой стороны. Поворачиваю голову отозвавшись на свое имя, теряюсь в догадках кто этот мужчина. Без куртки, без пуховика, в одном строгом чёрном костюме. Выдыхает в морозный воздух клубы горячего пара.

– Да,– неуверенно киваю. Настороженно делаю шаг в сторону от него.

– Пройдемте, вас ожидают.– Бесцеремонно, грубо хватает меня под руку. Буквально силой тащит в сторону к припаркованному черному майбаху.

Паника. Ужас. Что происходит? Дергаюсь, пытаюсь вырваться. Мне нужно домой! Нужно собрать вещи, потом необходимо заехать в банк.

Мои попытки сбежать, оборачиваются провалом. Здоровяк даже не реагирует. У него есть цель и он прет вперёд, тащит меня за собой. У меня тоже есть цель… Размахнувшись свободной рукой, бью по его лицу, засаживая ногти в глаза. Как Паша учил. Впервые жалею о том что ногти короткие. Студентам мединститута запрещено иметь маникюр или отращивать длину. Ногти должны быть короткими и естественного цвета.

– Блять!– басом вопит похититель.

Прижимает ладони к глазам. Воспользовавшись моментом, пинаю его между ног. Но из-за того что моё пальто слишком длинное, размаха ноги хватает только дотянуться до его коленки. Жест вышел больше унижающий, чем угрожающий.

– Катерина, сядь в машину!– строгий приказной тон удерживает на месте. Знакомый тембр льдинками впивается в ушные перепонки. Пускаю взгляд в сторону майбаха, вижу Пашкиного дядю. Чернов Илья стоит у распахнутой автомобильной двери. Непоколебимая глыба. Титановый памятник.

Похоже, я избила его водителя. И смешно, и страшно.

– Я тороплюсь.– Не подавая виду что что-то не так, строго произношу.

– Я подвезу.– Нерушимой уверенностью ломает мои опасения. Видя остатки сомнений, добивает фразой: – Так будет быстрее, чем на автобусе.

Подхожу, послушно пристраиваю попу на сиденье. Запах его духов, аромат его власти которым насквозь пропитан салом автомобиля, душит изнутри, сжимает горло.

– Серёга, хватит ныть, давай за руль.– Приказывает водителю, садится рядом со мной и закрывает дверь. Хлопок закрывшейся двери вызывает ассоциации с захлопнувшейся ловушкой. Становится дурно. Нутро опаляет предчувствие неминуемой беды.

Глава 8

Илья.

– Куда едем?– Серёга промыв глаза водой из бутылки, уселся за руль.

Прижимаю девчонку вопросительным взглядом.

– Домой.– Тихо пищит. Отворачивается сразу к окну. Боится меня. Я как хищник, моментально улавливаю запах страха исходящий от её бархатной кожи. – Калинина пятнадцать.– Диктует адрес вперив шоколадные глаза в затылок водителя. Ревность обжигает нервы. Хочу чтобы она на меня смотрела.

Телефон в кармане разрывается, вымораживает. Достаю аппарат, бегло просматриваю пропущенные звонки, отключаю звук, убираю обратно в карман. Втягиваю носом аромат её духов. Запах нераскрытой страсти, страха, острого безумия.

– Печку выруби!– со злостью рычу в сторону Серёги. Жарко стало. Взял бы её сейчас, на заднем. Но не хочу силой. Хочу чтобы она раскрылась и дарила наслаждение. Хочу, чтобы сама умоляла ее трахнуть.

– Катерина, перейдём сразу к делу.– Кладу руку на её коленку.

Щеку обжигает раскаленная пощёчина. Серёга немного притормозил, светит в зеркало охрневевшим ебалом.

– Остановите машину!– вопит девушка. Пульс в расширенных зрачках стучит. Дышит часто, испуганно.

– Дура,– выплевываю со злостью. Не припомню, когда девушки били меня по лицу. Злость глаза застилает чёрным покрывалом. Что она себе возомнила?!

– Машину останови! Ты оглох что ли?– поднявшись с места бьёт водителя по плечу.

Истеричка! Психопатка какая-то!

Серега профессионал. Едет дальше, не обращает внимание на внешние раздражители.

– Да сядь ты,– хватаю её за талию двумя руками, дергаю обратно на сиденье.– Угомонись!– рявкаю грубым басом.

Подействовало. Вжалась спиной в кресло, дрожит вся, но хоть больше не дергается.

– У меня к тебе деловое предложение.– Достаю из пачки сигарету, подкуриваю, открываю окно.

– Какое у вас, может быть ко мне деловое предложение?– язвительно кривляется. Пухлые сладкие губки надувает. Залипаю на них. Зажав фильтр губами крепко затягиваюсь. Отворачиваюсь выпустить дым в окно.

– Дело на три миллиона.– Голос немного сел от едкого дыма, хрипит и звучит крайне строго.

– Что нужно делать?– из девушки резко испарился страх. В шоколадных глазах вспыхнул огонь заинтересованности и самоотверженности. Да, милая, я знаю сколько тебе нужно. Нравится, как она на меня смотрит. Прямо в глаза, не стесняясь и не боясь. Так намного лучше.

– От тебя требуется самую малость,– отворачиваясь к окну сильно затягиваюсь. Стряхиваю пепел в пепельницу. – Провести со мной ночь.

Раскосые глаза округлились. Длинные ресницы касаются аккуратных бровей.

– Вам нужна сиделка?

Смешно. Губы сами собой расплываются в улыбке.

– Мне нужна любовница.

Молчание после моих слов. Не тороплю, пусть подумает. Уверен, девочка примет единственное верное решение. Не оставит же она собственную мать загибаться в тюрьме. Хотя… Я бы свою оставил. Я слышал от неё только унижения. Называла меня выродком, заячьим выкидышом, и постоянно сокрушалась над тем что не сделала аборт. Шутки по типу « Настюш, кот на диван нарыгал! А нет, это твой брат лежит» были неотъемлемой частью моей жизни. Я бы с удовольствием поквитался с женщиной которая меня родила, но она лишила меня этого удовольствия. Скончалась двадцать лет назад, от воспаления лёгких.

Серёга тормозит на красный.

Пора бы уже Катерине что-то ответить.

– Ты подумала?– стараюсь не давить, но все же не терпится узнать о ее решении.

– А что у вас происходит?!– повышая голос, нагло, с возмущением впивается в меня взглядом.

От неожиданности на мгновенье растерялся.

– Где?

– У вас в компании! Вы вообще в курсе, что у вас человек чуть не погиб?! Вы выяснили причины?

А ловко она тему сменила, я сперва и не заметил. Это ведь её отец разбился на стройке.

– Разбираемся.

– Разбирайтесь живее!– рявкает разрешающей интонацией, дергает ручку двери и быстро выскакивает на дорогу. Бежит через две полосы к тротуару для пешеходов, скрывается в серой массе людей.

Наверное, моё лицо такое же безумное, как у Сиси Писи. Потому что Серёга уже минуту пялится на меня в зеркало, не смотря на то что красный свет светофора сменился на зелёный.

– Че уставился? Езжай давай!

Достаю из кармана вибрирующий телефон, вижу входящий от племянника, провожу пальцем по экрану чтобы принять звонок.

– Илья, здоров. У меня к тебе просьба.

Вот так, сразу к делу. Без лишних соплей и долгих предисловий.

– Говори. Чем смогу, помогу.

– Мне бабки очень нужны. Два ляма. Займи по-братски.

– Приезжай ко мне в офис, обсудим.

Возвращаю телефон в карман. Интересно, где пиздюк раздобыл миллион? Не нравится что он за Катерину впрягается. Впервые в жизни денег у меня попросил, видимо очень сильно хочет ей помочь.

Приезжаем в офис. Поднимаюсь на тридцатый этаж на лифте, прохожу по длинному коридору, на секунду задерживаюсь в приёмной у Иркиного стола.

– Пашка приедет, сразу впусти. И занеси мне подготовленный договор на его имя.

Ирина положила груди на стол, эротично выгнулась на стуле. Облизала кончик карандаша, затем закусила его передними зубами.

Не хочу ее. Совсем. Никаких физических позывов присунуть.

Скрываюсь в кабинете оставив без внимания её намёки.

Отправляю зимнее пальто в шкаф, падаю в кресло за столом. Гриша звонит. Сразу принимаю звонок.

– Что там с Беловым?– строго задаю вопрос.

Дверь кабинета тихонько открывается. Ира практически бесшумно проходит к столу, кладет передо мной скрепленные степлером распечатанные листы готового договора для Паши. Выжидающе смотрит. В серых глазах блестит пошлость и желание угодить.

Машу ей рукой поторапливая покинуть кабинет. Всем видом показываю что занят важным телефонным разговором.

– Белов упал с пятого этажа новостройки на Карла Маркса. Приземлился в сугроб, благодаря этому остался жив. Диагностировали разрыв внутренних органов и сотрясение мозга. Операция прошла успешно, завтра переводят в палату.– Как солдат, отрапортовал Гриша. Ничего лишнего, все по делу.

– Как так вышло, что прораб с огромным стажем, навернулся с балкона? Что он там делал? На Карла Маркса идут ремонтные работы, там другая бригада работает.

– По информации полученной от очевидцев, Белов прибыл на объект для разговора с прорабом Аникиным. Между мужчинами произошёл конфликт.

– Аникин его столкнул? Из-за чего они конфликтовали?

– Боюсь, это будет сложнее узнать. Из очевидцев только ремонтники, они своего прораба не сдадут.

– Гриша, ты ебнулся?– выхожу из себя.– Тебя учить как со строителями общаться?! Комедию не ломай! Чтобы через час предоставил мне полную информацию!

– Понял. Сделаю.

Швыряю телефон на стол. Вопиющий случай, который требует тщательного расследования, а мой помощник не может добыть необходимую информацию! Уволю без выходного пособия. Будет у меня в родном селе коровники чистить!

– Илья Сергеевич, к вам Павел Александрович.– Голос Ирки кажется противным и мерзким. Тошнит уже от неё. Разберёмся с происшествием и скажу Грише искать замену.

– Впусти.– Коротко бросаю зажав кнопку селектора.

Пашка словно бежал пешком несколько километров. Взмокший, с раскрасневшимся лицом, запыхавшийся. В кабинете бросается прямиком к куллеру, жадно глотает воду из одноразового стакана.

– Илья…

– Садись.– Указываю на стул.

– Илья, мне бабки нужны. Срочно.

– Хорошо. – Толкаю к нему подготовленный договор.– Подпиши и я выдам тебе аванс.

– Аванс?– хмурится озадаченно. Берет в руки договор. Задвинув брови на переносицу, внимательно читает.– Это договор о приёме на работу твоим замом.– Смотрит на меня поверх страниц. Кидает договор обратно на стол.– Мы это уже не раз обсуждали, я не буду у тебя работать. Не хочу работать «на дядю», как бы это не звучало.

– Тебе нужны деньги? Заработай. Я предлагаю тебе неплохой вариант. Побудешь моим замом, вникнешь во все нюансы. А потом займешь моё место.

– Илья…

– По другому никак.

– Зря я к тебе приехал.– В его взгляде больше горечи чем в голосе. Встаёт, стремительно покидает кабинет.

Я не умею общаться с детьми. Не понимаю подростков и современную молодёжь. А Паша не понимает меня. Не понимает, насколько важно чтобы он работал в моей компании. Не понимает, что только ему все достанется, и чем скорее он начнёт вникать в дела, тем легче ему будет потом.

Глава 9

Катя.

Выхожу из лифта, останавливаюсь возле родительской квартиры. Смотрю в глазок на двери, теряюсь в прострации. Ищу в себе силы зайти. Когда вещи собирала в спешке, было не так страшно, как сейчас. В родном доме стало чрезвычайно пусто, мрачно, неуютно. Там, где царствовали покой и семейная идиллия, дарящие мне ощущение целостности и надёжности, сейчас пустая дыра. Жалко маму, до слез. Страшно за неё. Я всегда думала, что в тюрьму попадают исключительно преступники. Мне не дали с ней увидеться когда я привезла вещи. Проверили содержимое, заставили выложить косметичку, записали мои данные и настойчиво попросили уйти. Все мнение о полиции в лице доброго дяди Степы из детства, тут же разбилось о суровую реальность. Интересно, кого защищают оборотни в погонах, если закрывают за решетку слабую невинную женщину?

В тихом коридоре гремит замок соседней двери. Из квартиры выходит соседка, мамина приятельница, тётя Рита. В домашнем халате и пушистых тапочках.

– Катюш, а где мама? Хотела зайти к вам на чай, даже пирожные купила, а её все нет!– говорит, а сама смотрит на меня, как будто все знает. Не удивлюсь, если так и есть. Слухи очень быстро разлетаются.

– В отпуске. На дачу уехала.– Теперь уже неважно куда, лишь бы скорее скрыться от непрошенного внимания. Открываю ключами два замка на двери.

– Зимой?– удивляется тётя Рита.

– У нее там теплица. Видимо пора рассаду высаживать.– Вру и задыхаюсь от неприятного ощущения невидимой грязи во рту. Ненавижу врать.

– Катюш, ты можешь мне правду сказать, я ведь итак все знаю. Сегодня в магазин заходила, так мне продавщица все рассказала. Тебе ведь деньги сейчас нужны, верно?– подходит ко мне ближе. Говорит тихо, боясь что нас могут подслушать.

Надежда в груди вспыхнула. Тёплым котёнком заурчала, замурлыкала, разнося по телу вибрацию. Неужели тётя Рита может мне денег занять? Какая благородная женщина! Зря я её недолюбливала. Все-таки есть женская дружба в их возрасте!

– Вы можете занять мне нужную сумму?

– Я бы помогла, да нет у меня таких денег. Зато у сына моего есть, Артема, ну ты же его знаешь! Он жениться собрался, квартиру подыскивает для новой семьи.

Понимаю куда она клонит. Молча киваю головой как осел из мультика. Интересно, что дальше скажет.

– Ну так вот, я подумала, что если ты ему квартиру продашь, то всем хорошо будет! Ты маму из тюрьмы вызволишь, а у меня сын под боком будет. Там скоро внуки пойдут, сама понимаешь, им помощь моя потребуется.

– За сколько он может купить квартиру?

– Ну так тебе же срочно! За три миллиона и купит.

– Три? Вы в своём уме? Это даже не половина стоимости!– взрываюсь. Не знаю что делать. Ломает изнутри сложившаяся ситуация. Страшно наделать глупостей, но я готова на все чтобы маму скорее отпустили.

– Так зато он уже сегодня тебе деньги переведёт! Напишешь расписку у нотариуса, и потом в течении месяца оформите все документы. У вас будет время спокойно съехать, мы не будем торопить.

– Мне надо подумать…

– О чем?– Пашин голос гремит со стороны открывшегося лифта. Оборачиваюсь. Подпрыгиваю на месте от радости его видеть. Уставший, измученный, покрасневший от зимнего мороза. Но все равно сильный, мой.

– Тётя Рита хочет купить нашу квартиру за три миллиона.

– Тетя Рита, идите нахуй.– Посылает её не стесняясь. Открывает мою дверь, заталкивает меня в квартиру и следом сам заходит.

– Катюх, воды дай, я пешком три остановки чесал, в глотке пересохло.– Сипит, скидывает кроссовки у порога. Проходит на кухню в пуховике, падает на стул.

– Да, Паш, сейчас,– суечусь на кухне. Наливаю в стакан чистой воды из графина. Все думаю об упущенной возможности освободить маму уже сегодня.

Пашка залпом опустошает стакан. Немного отдышавшись, расстегивает пуховик, достает из внутреннего кармана увесистую пачку пятитысячных красных купюр. Кидает их на стол.

– Ровно три.

Выкатив глаза зажимаю рот руками. Не могу поверить! Какой же он! Самый лучший!

– Где ты их достал?

Не решаюсь взять деньги в руки.

– Паш, только честно скажи!– требую.

– Долги позабирал,– кривится нехотя. Замечаю небольшой синяк под правым глазом. Видимо, долги он в прямом смысле «забирал» у должников.

– Вкинул немного из бабок на развитие бизнеса, продал часы которые Илья на двадцать лет подарил, и… Продал Марка.

Поверить не могу. Падаю пятой точкой на свободный стул. Сижу пришибленная эмоциями. Марк–его машина, к которой он относится как близкому другу. Не раз говорил, что даже когда разбогатеет, Марка ни за что не продаст.

Смотрю на него. Теперь понятно чего он такой уставший. Мотался по городу пешком, искал деньги. Не каждый зять так ради тещи постарается. А мы с ним еще и не женаты.

– Пашка, ты самый лучший!– Пересаживаюсь к нему на колени, обнимаю за шею крепко.– Я все верну!

– Натурой рассчитаешься.– Улыбается во весь рот. Счастливый. От того что смог мне помочь. Люблю его, как никогда. Расстегиваю молнию на его пуховике, стягиваю куртку вниз. Из распахнувшихся краев ухнул запах его парфюма с потом. Его личный, неповторимый аромат, который сносит крышу так же, как и много лет назад. Знаю его тело, как свое собственное. Целую сильную замерзшую шею, согреваю холодную кожу горячим дыханием. Вдыхаю его в себя, наполняюсь им до краев.

Пашке много не нужно, чтобы возбудиться. Достаточного одного намека на секс, и его член стоит по стойке смирно, налитый кровью, пульсирующий от желания. Упирается сквозь спортивные штаны мне между ног. Двигаю бёдрами, трусь об него, дразню, продолжая покрывать его шею поцелуями.

– Катюх…

– Я хочу тебя…

Поднимается со стула ухватив меня под попу. Несёт в мою комнату. Падает вместе со мной на кровать. Оказавшись сверху, берет бразды правления в свои сильные руки. Снимает футболку. Стягивает с меня свитер, отточенным движением щёлкает застёжку на лифчике.

Мы знаем друг друга до мелочей. Кожей понимаем как доставить друг другу удовольствие. Телепатически договариваемся, какой секс сегодня нам необходим: быстрый, страстный, спокойный, нежный, долгий. Мы оба всегда хотим одного и того же. Моё тело создано для Пашки, а он, весь, создан для меня.

Сегодня не хочется медлить. Нет времени на долгие прелюдии, нужно спешить в полицейский участок чтобы освободить маму.

Паша быстро проходится мокрыми губами вдоль моего живота. Уделяет немного времени чувствительным соскам, одновременно добывает влагу снизу. Погружает пальцы в лоно, подготавливает организм к вторжению. Намертво прижав ладони к его широким плечам, присасываюсь губами к крепкой шее. Интуитивно чувствую как он улыбается, балдеет от этого.

– Давай уже, Паш,– поторапливаю. Я итак уже достаточно теку, лихорадит от нетерпения.

Убирает руку от моей промежности, пристраивает таз, толкается бёдрами. Вонзает твёрдый член. Постепенно увеличивает темп, проникает все глубже, подталкивает нас двоих к кульминации.

Тихо стону ему в ухо. Впиваюсь зубами в шею, кусаю раздувшиеся вены. Вкус его кожи усиливает эмоции.

– Да, Паш, ещё немного,– сбивчиво шепчу, двигаюсь с ним в одном ритме.– Давай, еще, быстрее…– закинув голову назад закрываю глаза. Парализованная сладкой желанной болью, не двигаюсь. Пронизывающее тело блаженство проходится волнами, бежит от моего тела к его.

– Ай, да!– вскрикивает Паша, собирает в кулак покрывало, крепко сжимает и тоже замирает на месте. Выпустив все до последней капли, ложится рядом. Сгребает мое вспотевшее тело в охапку, прижимает к себе. Наш маленький интимный ритуал, после секса обязательно нужно полежать и пообниматься. Надышаться запахом нашей любви, напитаться кайфом.

– Помнишь, как было в первый раз?– неожиданно задает вопрос.

Обычно, мне кажется что я читаю его мысли. Знаю наперёд что он скажет. Поэтому в моменты неожиданных вопросов я немного теряюсь, и в первую очередь пытаюсь настроить нашу ментальную связь, которая почему-то троит.

Целую его шею. Обнимаю крепче. Чувствую его, как себя. Все в порядке.

– А ты?

– Ты выгнала меня из моей квартиры! Такое не забудешь,– тихо хихикает предаваясь воспоминаниям.

– Мне стало страшно и хотелось побыть одной,– кусаю его подбородок, вонзаю передние зубы. Чувствую что ему больно. Терпит. Улыбается. Крепче обнимает.

Я действительно выгнала его сразу после первого секса. Из его квартиры. Испугалась, сама не знаю чего. Пока я приходила в себя, то плакала, то смеялась, он сгонял до ближайшего магазина, купил пачку сигарет и курил у своего подъезда. Это был единственный раз, когда Пашка курил.

– Я тогда пиздец загнался.– Признается шёпотом.– Стою, курю, пытаюсь догнать где я проебался. Я тогда тоже испугался. Думал, ты меня кинула.

– Были такие мысли,– в этот момент откровений, я тоже признаюсь.

– А щас?– напрягается.

– Что щас?

– Щас бывают такие мысли?