Тексты с рифмами. Раннее

Башкина Е.В.

Тексты с рифмами. Раннее

Третий Рим

Вздымаясь все выше, лети

Над московскими крышами и тротуарами.

Так много о земном пути

Слышали, но не пали под притяжения ударами.

Город под нами,

Маленький, как спичечный коробок на ладони.

Накрывает заоблачными волнами,

Но мы в этой топи не утонем.

Исчеркивая бумагу, пиши

По судьбам людей вечного города,

Возведенного в глуши.

Наполни души, опустошенные от голода.

Город грез, Третий Рим,

Через семь кругов твоего ада – вперед.

Расплата – уйма слез и грим,

Награда – этот полет.

Раннее утро. Опять голова раскалывается от недосыпа.

Пробудилась Москва. Метро под землей толпами ненасытно.

Многие посвящали строки этому городу,

Но у каждого своя Москва, и я расскажу о той, что знаю смолоду.

О своей мск, по праву рождения в столице.

Конечно, находит тоска – вся эта суета, толпы, лица.

До черта людей, но об этом и так все знают и многие писали.

Переплетенье миллионов путей, морщины города в скрижалях.

Сегодня могут отчислить из вуза, но в голове снова пляшут строки.

На хер формальности – они как обуза, когда у жизни недолги сроки.

Я в центре, на крыше, вновь вдохновляет раскинувшийся вид:

То вижу город из нищеты ниши, то он своим великолепием блестит.

Вдали сталинские высотки, купола храмов, здание Третьяковки,

Автомагистрали, пробки, трафик, сужающиеся парковки,

Пыльные дороги, новостройки, индастриал, но все те же скверы.

Куда бы ни занесли ноги, ничто не заменит мне здешней атмосферы.

Но вот я снова в Чертаново – сколько всего случилось тут.

Здесь оттачиваю слово и до сих пор ищу свой маршрут.

Криминальный район, бурная юность smells like teen spirit.

Кому не по нраву – пошли вон, не все деревья в этом лесу спилят.

Запущу сердце кофе с колой, переработаю в строки абсент.

Сердце как обычно слегка поколет – нам ли на ЗОЖ делать акцент?

Ждут мастеринг и компрессия, залипну в аудишне на весь день.

Суть литературной конфессии – не наводить в правде тень на плетень.

А хмурое небо Москвы за окном выслушает мой очередной набросок.

Что со всем этим будет потом, увы, предсказать столь непросто.

Что станет с центром, с узкими улочками, с демографией столицы,

И с насколько холодным ветром городу доведется проститься?

Доживем ли до морщин, примет ли народ или настигнет провал?

Многие пророчили нам, Москва, кончину, но это – еще не финал.

На небосводе зажглись редкие звезды, серый урбан окутала ночь.

В воздухе тает дым, в мыслях грезы, и меня снова уносит прочь.

Осень 2016 г.

А321. Последний полет

Кругом лишь суета и лица –

Вернуться б поскорей домой.

Их самолет взлетит как птица

И понесется в край родной.

Отец на трап взошел с мальчишкой,

И мыслит: "Что ж, Хеопс, пока!

Чрез пять часов, жена, с сынишкой

Мы прилетим издалека.

И Питер снова встретит ветром,

Несущимся со льдов Невы.

Пусть Шарм-эль-Шейх обдал нас летом,

Здесь под ногами нет листвы".

Вот все уселись, пристегнулись,

Стюард инструкцию прочел.

Пилот завел – чуть встрепенулись.

Тот был уверен – все учел.

И лайнер тронулся по взлетной,

Под триста скорость вмиг набрал.

С улыбкой самой беззаботной

Сынок отца руку сжимал.

Он думал: вновь увидит маму,

Друзей с округи, школьный двор.

Сулить ничто не смело драму,

И только гулко выл мотор.

Шасси от взлетной оторвалось,

И аэробус в воздух взмыл.

Ну, что с того, тряхнуло малость –

По небу лайнер вдаль поплыл.

На север! К матушке-России –

К родным лесам, полям, домам.

У моря вдоволь погостили –

Уж скоро, скоро будем там.

Но вдруг пилот прервал мечтания

И твердо: "Пристегнуться всем.

Без паники и без отчаяния.

Мы – на Каир иль Вифлеем".

Тут лайнер резко накренился –

Помчался вниз, войдя в пике.

Сынок тревожно прислонился

К отцовской дрогнувшей руке.

Салон взорвали гомон, крики –

Смешалось все с ревом турбин.

"Умрем!" – вопил один так дико,

Другой признался ей: любил.

Роптали женщины, рыдая,

Жались к плечам своих мужей.

Те обнимали: враз, родная..

А самолет – уже, уже.

Сынок отца спросил тихонько:

"Ведь к маме мы, а это сон?"

Отец на сына глянул горько –

Из уст его донесся стон.

Лишь две минуты срок паденья,

С радаров лайнер тот пропал.

Пусть вечность длилось то мгновенье,

Конец и ей – в горах напалм.

В пустынной местности Синая

На два куска разорвало.

Все лица те, в огне сгорая,

Спеклись под кровью и золой.

А мать ждала в аэропорте.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.