Непроторенная дорога

– Чайник кипит, – резко повернулся он, пряча лицо. Но в сенях, поправляя валенки на полке, вдруг выдохнул: «Упрямец… Молодец».

Вернувшись, он застал Диму спящим среди кубиков, сжимающим в кулачке медвежий коготь с колыбели. Татьяна, приглушив свет лампы под абажуром из оленьей кожи, тихо напевала:

– «Спи, медвежонок, снегами укрытый,

Тропы твои занесёт метель…»

Иван поднял сына, ощутив, как тот, тёплый и доверчивый, прижался щекой к его колючей щетине. Кубики, оставшиеся на полу, бросали длинные тени, похожие на карту неизведанной страны.

Наутро, уходя в шахту, Иван положил на детский столик новый кубик – с выжженной спиралью. Дима, обнаружив подарок, водрузил его на вершину вчерашнего «лабиринта». Башня рухнула, но мальчик рассмеялся, как будто это и было целью.

А в углу комнаты, на полке с семейными реликвиями, стеклянный шар с вечной метелью слегка дрожал, будто предчувствуя, что этот день станет первым штрихом в великом уравнении жизни Дмитрия Ивановича.

Сцена 3: Первый урок

Классная комната дышала морозной свежестью, несмотря на жар от чугунной печи в углу. Снежный свет, пробивавшийся сквозь заиндевевшие окна, дробился на партах, оставляя ромбовидные блики на чернильных пятнах и выцарапанных перочинными ножами инициалах. На стене висела карта СССР, уже шесть лет как ставшая историческим артефактом, но упрямо сохранявшая розовый оттенок «союзных республик». Рядом – плакат с пионером, поливающим яблоню, под которым кто-то шаловливо подписал шариковой ручкой: «Урожай логики – 1998».

Учительница Марья Петровна, женщина с туго стянутым в узел седым пучком и вечно поджатыми губами, стучала указкой по доске, где мелом был нарисован круг с расходящимися лучами.

– Сегодня, дети, мы изучаем солнце – источник жизни и света, – её голос, отточенный за тридцать лет преподавания, резал воздух, как ножницы по бархату. – Раскрасьте его в жёлтый цвет, как положено. Небо – голубое. Трава… – Она бросила взгляд на рисунок Вовки Сидорова, изобразившего лес в виде зелёных треугольников, – должна быть зелёной. Порядок превыше всего!

Дима сидел за третьей партой, поджав под себя ногу в валенке, распоротом у мизинца. Его пальцы, покрасневшие от холода, сжимали карандаш «Кохинор», подаренный матерью на прошлый Новый год. В тетради по природоведению, открытой на странице с напечатанным контуром солнца, он уже успел нарисовать на полях спираль – точь-в-точь как узор на своей старой колыбели.

За окном, затянутым морозными паутинками, метель выписывала вензеля. Дима прислушался к её песне – шелесту снега о стёкла, скрипу веток берёзы, бившихся о крышу. Ему вдруг представилось, будто вьюга – это огромная невидимая кошка, точившая когти о стены школы. Он улыбнулся, представив учительницу в образе сердитой мыши, и тут же поймал на себе строгий взгляд Марьи Петровны.

– Дмитрий Соколов! – Указка брякнула о его парту, поднимая облачко меловой пыли. – Ты опять витаешь в облаках? Бери карандаш и работай, как все!

Одноклассники захихикали. Настя, сидевшая за соседней партой, толкнула его локтем, прошептав:

– Давай, рисуй быстрее, а то опять к директору пойдёшь!

Но Дима уже погрузился в свой мир. Он провёл пальцем по контуру солнца, ощутив шершавость бумаги. В памяти всплыл вечер недельной давности: отец, вернувшись с шахты, разглядывал его рисунок с синим медведем.

– Медведи не синие! – проворчал он, смяв листок. – Учись видеть мир правильно!

Зато мать, укрывая его потом одеялом, прошептала:

– Твой медведь особенный. Он из страны снов, да?

Теперь, глядя на жёлтый круг на доске, Дима нахмурился. «Почему солнце должно быть жёлтым? – подумал он. – Когда оно садится за тайгу, то становится оранжевым, как мандарин. А в метель – белым, как вата в маминой аптечке. А если представить, что оно… зелёное? Как первые листья после зимы?»

Он потянулся за коробкой акварельных красок, подаренной тётей из Москвы. Марья Петровна, заметив движение, нахмурилась:

– Соколов! Задание – карандашами. Не выделывайся!

Но Дима уже макал кисть в воду, разлитую в жестяной крышке от банки сгущёнки. Синий ультрамарин смешался с изумрудной зеленью, рождая цвет весеннего льда на реке. Он замер, наблюдая, как краска растекается по бумаге, образуя причудливые узоры. Вдруг в голове вспыхнул образ – фиолетовое небо из его детского сна, где облака были похожи на клубки шерсти гигантских овец.

– Ты что творишь?! – Настя ахнула, увидев, как небо на его рисунке становится фиолетовым, а солнце обрастает зелёными лучами.

Смех прокатился по классу, как лесной пожар. Вовка Сидоров, тыча пальцем в рисунок, заорал:

– Смотрите! У Димы солнце – как гнилой арбуз!

Марья Петровна, стуча каблуками, подошла к парте. Её тень, удлинённая низким зимним солнцем, накрыла Диму, словно воронье крыло.

– Это что за… ересь? – Она схватила тетрадь, и тонкая бумага порвалась у корешка. – Разве я не ясно объяснила? Солнце – жёлтое! Небо – голубое! Ты что, дальтоник?

Дима поднял глаза. В классе стало тихо – даже метель за окном затаила дыхание. Он видел, как дрожат края разорванного листа, как капля фиолетовой краски падает на деревянный пол, образуя крошечное пятно, похожее на островок свободы.

– Оно… оно может быть любым, – тихо сказал он. – Если посмотреть сквозь метель или… или через лёд.

Учительница побледнела. Её рука с зажатой тетрадью дрогнула, и все увидели, как зелёный луч солнца на рисунке пересекается с фиолетовым облаком, создавая сиреневый отблеск – словно северное сияние посреди дня.

– В угол! – прошипела она. – Сейчас же! И чтобы к концу урока был новый рисунок – правильный!

Дима медленно поднялся. Его валенки шаркали по полу, оставляя влажные следы от растаявшего снега. В углу, рядом с портретом Ломоносова, пахло грифелем и старыми книгами. Прижавшись лбом к холодной стене, он услышал, как Марья Петровна начинает рассказ о фотосинтезе, но слова её казались далёкими, будто доносились из другого измерения.

На стене перед ним висела таблица умножения. Цифры сливались в причудливые узоры: девятка превращалась в улитку, семёрка – в кочергу. Дима улыбнулся. В кармане его телогрейки лежал кубик с выжженной спиралью – подарок отца после того самого дня с «перепутанным» погребом. Он сжал его в ладони, ощущая рёбра узора. Вдруг его осенило: «Солнце – как центр лабиринта. От него расходятся пути, но они могут быть любыми – прямыми, извилистыми… даже зелёными!»

– Соколов! Ты услышал? – Голос учительницы вернул его в реальность. – Почему солнце жёлтое?

Дима обернулся. Все глаза были устремлены на него. Настя жалостливо моргала, Вовка ёрзал в ожидании позора. Марья Петровна держала в руках глобус, готовясь продемонстрировать наклон земной оси.

– Оно… – Дима сделал паузу, чувствуя, как кубик в кармане нагревается от тепла руки. – Оно жёлтое, потому что так видят… большинство. Но если посмотреть иначе…

– Бред! – перебила учительница. – Наука даёт точные ответы!

– А наука – это… как рецепт пирога? – неожиданно спросил Дима. – Мама иногда кладёт вместо яблок груши, и вкуснее!

Класс взорвался смехом. Даже строгая Марья Петровна на мгновение растерялась, поправляя очки.

– Молчать! – Она ударила указкой по столу. – Соколов, после уроков останешься! Твои выходки…

Но Дима уже не слушал. Он смотрел на свой порванный рисунок, лежащий на учительском столе. Фиолетовое небо сливалось с зелёными лучами, создавая новый цвет – цвет бунта, цвет надежды.

После уроков, когда класс опустел, Марья Петровна протянула ему чистый лист.

– Перерисуй. Правильно.

Дима взял карандаш. Учительница, удовлетворённо кивнув, вышла в коридор – поговорить с завучем.

Он посмотрел на белый лист. В окно заглядывали сумерки, окрашивая снег в сиреневые тона. Вдали, за лесом, догорала алая полоска заката. Дима обмакнул кисть в акварель и провёл по бумаге – сначала робко, затем увереннее.

Когда Марья Петровна вернулась, на столе лежал рисунок: жёлтое солнце плыло по голубому небу. Но в каждом луче, если приглядеться, мерцали блёстки зелёного и фиолетового, словно свет преломлялся через призму детского воображения.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.