Трон секретов

Любил я этих придурков.

Я ухмыльнулся братьям, сидевшим со мной в кабинке, обитой потертой кожей. В руке у меня был кубок, почти до краев наполненный вином из демон-ягоды.

– Вы бы видели ее лицо! Это был блистательный поворот. Жаль, что там не оказалось Камиллы – она увековечила бы мою победу на холсте.

– Победу? – фыркнул Зависть. – Твой идиотизм не только поражает, но и забавляет.

– А знаешь, что меня позабавит? Возможность понаблюдать за тем, как эта никчемная репортеришка будет пытаться раздавать советы в области отношений. Она не разбирается в самой сути того, как предаваться любовным порывам или выстраивать хоть сколько-нибудь значимые связи.

– А ты разбираешься? – расплылся в улыбке Похоть. – Когда ты в последний раз за кем-нибудь ухаживал или знакомился с родными?

– Переспать с тройняшками не считается за построение значимых семейных уз, – сказал Зависть.

Похоть едва не подавился своим напитком.

– Вы оба просто умора, – сказал я, не обращая внимания на хрип Похоти.

Зависть постучал брату кулаком по спине чуть сильнее, чем было нужно, а когда Похоть вонзил кинжал дома в столешницу между ними, мрачно расхохотался.

Несмотря на то что Принца Ада было не убить кинжалом дома, выверенный удар отправлял любого из нас обратно в свой Дом Греха, даже если нам этого не слишком хотелось.

Похоть разъярялся все больше. Улыбка Зависти становилась все более вызывающей.

Не вмешайся я, и эти идиоты устроили бы потасовку еще до того, как нам принесли еду.

– Бьюсь об заклад на десять игорных домов Жадности, что к концу недели она будет ломиться ко мне, моля о прощении, – сказал я, чтобы разрядить обстановку.

Похоть наконец-то переключил внимание с Зависти на меня.

– Ты чертовски смешон. Тебе лишь бы просадить нешуточную сумму.

– Я верю в себя. А ты заговорил так, будто слишком долго околачивался рядом с этим, – сказал я, дернув подбородком в сторону Зависти. Братья оскалили зубы в угрожающей ухмылке, но мне было все равно.

При упоминании об отвращении, охватившем мисс Сент-Люсент, когда она узнала о своем новом задании, меня переполнила эйфория. Несмотря на годами не прекращающиеся насмешки братьев, я не питал к ней никаких затаенных чувств. Мне хотелось просто одержать победу в нашей личной войне.

Адриана публично разрушала мою репутацию на протяжении долгих лет. Этот момент я планировал чуть ли не целую жизнь, и теперь, когда наконец одержал верх над своей соперницей, я собирался наслаждаться каждой секундой.

К тому же победа была особенно упоительной, ведь она оказалась двойной.

Когда Джексон рассказал мне о ее провальной попытке обольщения и о том, как ей были любопытны ледяные драконы, я сразу же понял, как мне решить сразу две проблемы.

– Увидеть мисс Сент-Люсент на коленях, да еще и с ненавистью, сверкающей в ее глазах, когда она будет умолять… – Тут я вздохнул. – Нет чувства прекраснее этого, клянусь вам.

– За исключением тех случаев, когда она стояла на коленях при совсем других обстоятельствах, и умолял об этом ты, – сострил Похоть.

– Вопреки твоему ошибочному убеждению, что лучший секс – тот, что случается на почве ненависти, дорогой брат, я бы не позволил ей приблизиться к моему члену.

– Она его точно откусит.

Зависть проследил взглядом за блюдом с едой, которое несли в нашу сторону вместе с кружками зимнего эля. Такого пряного лагера не было нигде, кроме этой таверны, поэтому почти каждую неделю все мои братья находили поводы заглянуть в «Бык и Ворон», чтобы напиться им допьяна.

Даже Гнев, который не терпел наших выходок, при первой же возможности украшал этот паб своим присутствием.

Хозяйка – она же была тут за повара – поставила перед нами дымящиеся тарелки и пряный лагер.

– Еще чего-нибудь принести, Экстон? – спросила она, вытирая руки о тряпку, которую вытащила из-за пояса своего фартука.

– Нет, спасибо, Ширли.

Я дал ей втрое больше монет, чем стоило наше угощение: мне было известно, что дома ее ждали дети, которые сейчас особенно нуждались в заботе, так как ее муж на прошлой неделе сломал ногу. Я предложил осмотр у королевского целителя, но они отказались.

Ширли поджала губы от такого количества монет, однако с благодарностью мне кивнула.

– Крикни, если вам понадобится что-нибудь еще. Я попрошу Барна открыть счет.

Когда мы заказали побольше зимнего эля, я оставил еще денег, но притворился, что не делал этого. Затем переключил внимание на стоящую передо мной еду из паба, глубоко вдохнув аромат.

Если бы я мог жениться на этом блюде, я бы так и поступил.

– Кости богов! – выдохнул Зависть, сжав вилку. – Что за чары они там используют на кухне?

– Никаких чар, просто рецепт с севера, который передавали из поколения в поколение, – сказал я. – Эмилия была здесь несколько недель назад и пришла в восторг.

Зависть фыркнул.

– Наша невестка уговорила Ширли поделиться этим рецептом?

– И близко не было! Ширли со смехом ушла обратно на кухню.

На лице Зависти расплылась улыбка. Его нежные чувства к нашей невестке всегда пробивались сквозь маску безразличия, которую он надевал в качестве брони.

– Думаю, Эмилия приняла это с честью.

Да еще как! Она принялась ковыряться в тарелке и тут же попыталась определить ингредиенты. Ей хотелось приготовить это же блюдо, как только они вернутся в Дом Гнева. Я наблюдал за ней, веселясь почти так же, как и ее муж, но так ничего и не сказал, чтобы насладиться моментом.

По правде говоря, во всем королевстве не было ничего вкуснее пикантных пирогов с курятиной и слоеной золотистой корочкой. Такая еда была простой, понятной и вкусной. В блюде была только курица, нарезанные кубиками лук, морковь и сельдерей, измельченный чеснок, веточки свежего тимьяна, соль, перец и немного белого вина.

Спустя годы беспрестанных уговоров и убеждений мне наконец разрешили пройти на кухню, чтобы помочь приготовить ужин. Тогда-то я и выяснил, что весь секрет был в куриных бедрах, обжаренных с розмариновым маслом. Ширли брала их вместо куриной грудки – они придавали начинке ту самую насыщенность, перед которой было невозможно устоять.

Я бы предпочел еду из паба любому из куда более затейливых блюд, которые ежедневно подавали в моем замке. Однажды я спросил Ширли, не хочет ли она поработать в моем Доме Греха, на что она рассмеялась мне в лицо и в ответ предложила жениться на ее старшей дочке, вот тогда, мол, и поговорим. Я знал, она пошутила насчет того, чтобы я породнился с их семьей, хотя это была бы не самая худшая судьба.

В каком-то смысле я почувствовал облегчение, после того как она мне отказала. Мне так нравилась ее старая таверна, а ведь без своей яркой владелицы и шеф-повара она стала бы совсем другой.

Съев половину блюда, я сделал большой глоток зимнего эля. Хоть я и поддерживал непринужденную беседу, но все равно подозревал, что братья пришли сюда не просто чтобы поесть и выпить. У всех нас по всему королевству были внедрены шпионы, и я хотел выяснить, что удалось разузнать тем, которые работали на братьев.

– К моему удивлению, тебе-таки удалось оторваться от Камиллы, – сказал я. – Начались нелады в семье, братец?

Лицо Зависти тут же помрачнело.

– Моя невеста собралась наведаться в свою галерею в Уэйверли-Грин.

Похоть злорадно ухмыльнулся. Он любил делиться сплетнями, особенно когда это задевало кого-то из нас, и это означало, что сплетня была хороша.

– Он злится, потому что с ней пошел Волк.

– Так это ревность! – тихо усмехнулся я. – Тебе необходимо разжигать свой грех. Но, клянусь кровью богов, выглядишь ты так, будто вот-вот пробьешь стену кулаком. Камилла и впрямь знает, как тебя взбодрить.

Зависть еще сильнее сжал кружку, но больше не выказал никаких признаков раздражения.

Я знал его достаточно хорошо, чтобы понять: вероятнее всего, он представлял себе все способы, которыми мог бы убить мужчину-фейри – первого любовника Камиллы.

Судя по донесениям моих шпионов, последний месяц Волк провел в Доме Зависти. И то, что Зависть не прикончил его во сне, было лучшим доказательством того, как пылко он обожал свою будущую жену. Но на протяжении всего этого времени Зависть всего лишь подыгрывал ей. Даже нам было известно, что не стоит слишком долго испытывать его терпение.

– Эта игра доставляет удовольствие только тогда, когда правила устанавливаешь ты сам, не правда ли, дорогой братец?

Похоть увернулся от удара Зависти, рассмеявшись еще громче, чем до того.

– Шутки в сторону, – сказал он, стиснув зубы. – Мы пришли сюда из-за кое-какого слуха.

– Да?

Я лениво провел линию по каплям конденсата на кружке. Раз братья заявились сюда, чтобы сообщить что-то с глазу на глаз, значит, меня не ждет ничего хорошего.

– Нет, я не объявлял о кампании по поиску супруги, к вящему неудовольствию всего королевства.

Зависть и Похоть обменялись серьезными взглядами.

– Речь идет о ледяных драконах.

Пульс бешено застучал по венам. Мы с Гневом позаботились о прикрытии.

– А что с ними не так?

Во второй раз за вечер с лица Зависти пропала маска безразличия.

– Они сбиваются в стаи, и их там гораздо больше обычного.

– Весьма необычно, – саркастически сказал я, наклонившись к нему. – Быть может, они заваривают чай и пекут булочки – уже похолодало.

– Ты не хуже меня знаешь, что они не сидят и не пьют никакой чертов чай! – огрызнулся Зависть. – Болтают о том, что недавно одного из драконов убил их вожак.

Я все так же чертил линию по конденсату на кружке, но мысленно уже успокоился.

– Ходят слухи, что это было наказание, – сказал Похоть, пристально наблюдая за мной. – Драконы нарушили договор?

– А я думал, вы оба выше того, чтобы слушать всякие сплетни, – сказал я.

– Отвечай на вопрос, Габриэллис.

Взгляд Зависти был таким же суровым, как и голос.

– Ты в моем круге, – тихо сказал я. – Здесь я не подчиняюсь ничьим приказам.

Между нами повисло напряжение, но я выдержал взгляд брата.

Я не направлял на него кинжал своего дома, но, если бы пришлось, сделал бы это без капли сомнения, и Зависть это знал. Я позволил братьям остаться здесь лишь потому, что это было необходимо мне самому.

Однако мое гостеприимство было коротким, особенно когда секреты моего дома оказывались под угрозой.

Воздух вокруг похолодел от нашего взаимного негодования. Постоянные посетители таверны бросали на нас косые взгляды, придерживая руками оружие на случай потасовки.

Наконец Зависть откинулся на спинку стула. Это движение слегка сбросило напряжение.

– Откуда до вас дошли эти слухи? – спросил я.

Мне не хотелось, чтобы братья уличили меня во лжи, если бы я ответил на их вопрос. Принцы Греха не могли лгать намеренно, но мы были весьма изобретательны по этой части. Недомолвки обозначали то, что Зависти удалось отыскать способ обойти это правило, однако он так никому и не раскрыл свой секрет.

Лицо Похоти помрачнело, что было для него нехарактерно.

– От наших шпионов.

– У кого-нибудь из вас есть доказательства? – настаивал я.

– Пока нет.

Зависть вскочил и швырнул еще одну монету для прислуги на середину стола.

– Но если ты не скажешь нам правду, мы сами ее добудем.

– Ну и? – отрезал я. – Как вам кажется, когда вы отправитесь на поиски приключений, я снова приму вас в своем круге с распростертыми объятиями?

Зависть и Похоть снова обменялись напряженными взглядами.

– Если слухи о том, что договор был нарушен, подтвердятся, выбора у тебя не останется, – сказал Зависть. – И пускай именно тебе было поручено обеспечивать его соблюдение, но мы все подписали пакт.

Я мысленно проклял пункт, который сам же включил в договор. Согласно ему, если когда-либо будут нарушены какие-либо договоренности или сам пакт, моим братьям предоставится право на общий сбор, поскольку это станет сигналом о проблемах для всех Семи Кругов. Тогда это условие казалось разумным и даже нужным. После того как драконы устроили резню среди наших подданных, а затем мы заключили с ними договор, всем казалось, что между нами воцарился мир.

Теперь же это означало, что мне придется стать еще более бдительным во всем, что касалось нежданных визитов.

Я допил зимний эль и встал.

– Наслаждайтесь бесплодными поисками, дорогие братцы. У меня на этот вечер намечены куда более волнующие забавы.

Шесть

Адриана Сент-Люсент

– Выше нос, дорогая, – сказала мне Райли спустя несколько часов, судя по тому, что тусклый свет уступил место теням, ползущим по пыльному полу нашего бюро. – Тебя ведь не уволили!

Я что-то уклончиво промычала и уставилась на чистый лист, который лежал передо мной. Белоснежный пергамент словно насмехался, дразня безупречной чистотой.

Как бы я ни старалась провести пером по бумаге, слова не появились.

Строго говоря, я бы могла набросать несколько советов, даже если бы они были вымышленными. И все-таки каждый раз, пытаясь написать хоть что-нибудь, я тут же натыкалась на непробиваемую стену.

Обычно, когда оказывалась в творческом тупике, я записывала самые нелепые предложения, чтобы вызволить застрявшие слова, – гораздо лучше было подправить уже написанное, чем тягаться с пустой страницей, – но сейчас этот трюк не работал.

Все, что я видела, смотря на пергамент, – самодовольное выражение лица Экстона, и уже подумывала о том, чтобы проткнуть бумагу, высвободив так и рвущийся наружу крик. Это не помогло бы мне разрешить рабочие затруднения, но, по крайней мере на какой-то миг, я бы почувствовала себя лучше.

– Вот бы у меня было чертово Заколдованное перо, – пробормотала я, по-прежнему глядя на лист. – Может, так мне удалось бы воплотить в жизнь хоть какие-то любовные советы. Ты случайно не знаешь, где мне его найти?

– Адриана!

Райли все ближе придвигалась к моему столу, пытаясь отвлечь меня от пустого сверления взглядом пергамента. Подруга пыталась отыскать Заколдованное перо десять лет назад, когда была одержима идеей переписать какое-то событие. В тот раз ничего не вышло. Но моей подруге, безусловно, нравилось выведывать все о заколдованных предметах так же, как мне – разрешать загадки.

– Да не нужен тебе никакой заколдованный предмет! Вспомни, какие слухи ходили об игре принца Зависти. И ты можешь это написать, просто поверь в себя.

– И почему ты всегда такая умница? – сострила я, медленно переключая внимание на подругу.

– Умницей я бываю только в течение дня, чтобы по ночам в должной мере предаваться греху. Тебе бы следовало поступать точно так же.

– Я не могу себе позволить веселиться, особенно учитывая сроки нового задания.

– Ерунда! Если бы ты сделала небольшой перерыв, то потом писала бы вдвое быстрее.

Райли стояла надо мной, держа в руке плотный зимний плащ. Она улыбалась мне той самой ослепительной улыбкой, которой покорила стольких любовников и выведала все их тайны.

Подруга была классической красавицей с кожей теплого бронзового оттенка, светлыми янтарными глазами и густыми темными волосами, достаточно длинными, чтобы обзавидовались даже те, кто жил за пределами Дома Зависти.

А вот улыбка Райли была способна растопить даже самую пресыщенную душу. Она пробовала обучить меня своим приемам обольщения, но я была ужасной ученицей, и в конце концов она сдалась.

Райли тоже начинала, не имея никаких средств, но ей удалось скопить небольшое состояние, ведь у нее не было мачехи, которая растратила бы все ее деньги. А еще она использовала свои таланты, чтобы выведывать у знати изысканно-пикантные сплетни.

– Ты не потеряла работу, – повторила она, – и это, несомненно, плюс.

– Это ненадолго.

Я вздохнула и размяла шею, чтобы расслабить мышцы, которые были напряжены весь день. Чуть раньше мои коллеги анонимно задали несколько вопросов для первой подборки мисс Суразицы, чтобы мне было с чего начать, и там попадались хорошие вопросы, даже прекрасные.

Все дело было во мне.

Почти все время я тратила на то, чтобы писать статьи или проводить расследования для своей колонки, беседуя с осведомителями в захудалых местах, а также следила за тем, чтобы сестра с мачехой ни в чем не нуждались.

В преддверии своего девятнадцатого дня рождения Иден определенно стала достаточно взрослой, чтобы тоже найти работу, вот только мачеха не позволяла своей дочери «горбатиться целыми днями, как простолюдинка».

Она надеялась подыскать для Иден выгодную партию и считала, что сестра должна вести себя так, как подобает благовоспитанной леди.

К девятнадцати годам мне пришлось зарабатывать, чтобы прокормить семью из трех человек. Мачеха утверждала, что причиной тому было происхождение моего отца. Он был торговцем, а она из пэрского рода, так что занять место главы семьи было моим долгом.

И неважно, что Иден тех же купеческих кровей. Я вовсе не винила сестру за убеждения ее матери. Я очень любила Иден, да и ей было всего девять лет, когда наш отец умер.

Софи пришлось приложить все усилия, чтобы обеспечить нас, своих юных дочерей, но спустя всего пару недель стало очевидно, что ей это не под силу. В кладовой остались одни крошки. Дни шли, однако ничего не менялось.

Кому-то из нас было необходимо обеспечивать семью. Тогда-то я и пошла обивать пороги всех желтых газет и журналов нашего королевства, пока меня не взяли на должность, которую я и занимала по сей день.

Копание в сплетнях оставляло крайне мало времени для хоть какого-то досуга, а если точнее, для ухаживаний и романтических отношений. Я посещала мероприятия только по работе. У меня были любовники, но это просто ради забавы, не более того. Отношений серьезнее, чем на одну или две ночи, у меня не было. Ни один мужчина не занимал мои мысли хоть на сколько-нибудь продолжительное время. Честно говоря, отчасти это была моя вина: я выбирала любовников, которые не подходили для долгосрочных отношений, и сама это знала. Так было намного спокойнее, и расставание не причиняло мне боли.

Обдумывая советы в той области, где мне самой мучительно не хватало знаний, я была вынуждена вспомнить вечер, который долгие годы старалась забыть.

После пережитого эмоционального опустошения я по кирпичику воздвигла стену вокруг своего сердца, чтобы больше никогда не оказаться в уязвимом положении. Теперь же мне было необходимо убрать защитный барьер, чтобы помочь другим. Это пугало даже сильнее, чем я готова была признать.

Писать в желтую газетенку – это одно, но помогать посторонним людям пережить эмоциональный кризис – совсем другое. Один неправильный совет мог уничтожить чье-то счастье.

Такая работа была сопряжена с невероятным давлением. Если не брать в расчет Экстона, я всем окружающим желала только самого наилучшего.

– Я ничего не знаю о любви, мне знакома лишь ненависть и иногда похоть. Взгляни на это.

Я протянула Райли листок бумаги.

– Как мне жить дальше после недавнего расставания? – прочитала она вслух. – Это простой вопрос.

– Если бы все было так просто, колонка уже была бы написана, а я бы сидела у себя дома.

– Тебе повезло, что у меня есть план.

Она протянула мне красивый серебряный ключ в форме семерки. По всей его поверхности были выгравированы призывно сверкающие руны.

Я выдохнула. День становился все хуже и хуже.

– Сомневаюсь, что посещение этого клуба научит меня разбираться в любви, Рай.

Это был таинственный клуб порока «Семь грехов». Попасть туда можно было только по приглашениям. Правила там действовали такие: помимо того, что при входе на посетителей накладывали чары, все они должны были надевать маски и не снимать их. Так никто и ни при каких обстоятельствах не мог назвать свое настоящее имя внутри или рассказать о секретах клуба за его пределами.

Никто не знал, кому он принадлежал и кто выдавал волшебные ключи.

Скандальную репутацию это место приобрело не из-за разврата – все королевство зиждилось на страстях, и никто этого не скрывал, – а из-за того, что только здесь можно было погрязнуть во всех семи грехах сразу.

Каждому из грехов было принято предаваться только в определенном круге. Дом Зависти источал все ее разновидности, а в Доме Гнева, соответственно, царила ярость во всех ее проявлениях. Открыто предаваться греху конкурирующего дома было запрещено.

Клуб «Семь грехов» был секретным и легендарным не только потому, что само это место зачаровывало всех, кто сюда попадал. Чтобы обеспечить анонимность каждому гостю, у всех по волшебству менялся голос и облик. Только счастливчикам открывались двери клуба. Руны на ключах менялись каждую ночь, и попасть в список могли лишь избранные. Но даже если в одну из ночей ты оказывался в списке, на следующую тебя могли исключить без каких-либо объяснений.

В отличие от других популярных клубов и игорных домов, он был открыт не только для богачей. При этом, даже несмотря на то, что кому угодно можно было дать секретный ключ и привести одного гостя, не было никаких гарантий, что клуб его впустит. Так все становилось еще более интригующим.

В списке гостей не было четкой закономерности, но я подозревала, что в самой его сути лежала интрига и заинтересованность. И, конечно же, огромное желание предаваться всевозможным грехам и разврату.

Этот клуб был идеален для окружения тех, кто погряз во грехе.

Но я таковой не являлась. А вот Райли – еще как. Она посещала этот клуб несколько раз, хотя, насколько я знала, это было первое приглашение, которое сделала она сама.

– Пойдем туда, расслабимся, зададим парочку вопросов, – сказала она, а затем стянула мой плащ со спинки стула и взмахнула им передо мной, словно рыцарь из сказки. – Предадимся грязному, потному разврату, изрядно напьемся вина из демон-ягоды и напишем лучшую колонку с любовными советами, каких во всем королевстве еще не видывали!

– Но моя семья…

– Все уже улажено: ваша соседка поможет с ужином. Она уже готовит вместе с ними рагу.

Надо будет заглянуть к Лили на неделе, чтобы отплатить ей за доброту. Даже если Иден попытается ей помочь, Софи впадет в истерику. «Готовит вместе с ними рагу» означало лишь то, что Лили возьмет на себя обязанности личного повара моей семьи. А я знала, как сильно ей не нравилось выслушивать сперва приказы моей мачехи, а потом ее же жалобы на еду.

– Ну и? – спросила Райли. – Что скажешь?

Это было заманчиво, но…

– Мне правда нужно сосредоточиться на работе, Рай.

– Это же и есть твоя работа! Тебе нужно провести полевые исследования. Гарантирую, там у каждого на уме сплошная романтика. Лучше места не найти, чтобы написать свою колонку, и ты сама это знаешь. Так что перестань упрямиться и надевай плащ.

Я не знала, то ли сжать ее в объятиях, то ли подсыпать соль в ее сахарницу для утреннего чаепития. Мне и правда нужно было провести исследование, а в этом клубе у меня появится множество возможностей поговорить о романтических отношениях. Раз с ужином все уже уладили, я могла задержаться на работе.

Мой взгляд почти невольно упал на потертые ботинки и тяжелые шерстяные юбки. И то и другое смотрелось уныло и тоскливо, зато очень практично.

С утра я выбирала не модный образ, а то, в чем мне будет тепло плестись по уличной слякоти. И хотя этот клуб был бы не только любопытным, но и полезным для колонки, дел оставалась уйма. Например, мне следовало встретиться с некоторыми осведомителями и сообщить, что теперь у меня другая должность. Хотя я по-прежнему планировала втайне вести дальше собственное расследование.

И пусть Экстон одержал победу в этом раунде, война не окончена. Для того чтобы навсегда подрезать мне крылья как обозревателю, одной колонки с советами недостаточно. Я и сама пока не знала, как поступить, но вскоре планировала с этим разобраться. Если слухи о ледяном драконе подтвердятся, я продам эту историю другому изданию – и в случае необходимости даже кину «Порочный ежедневник».

– Ну так ты пойдешь со мной или нет? Я буквально старею у тебя на глазах.

Я снова взглянула на пустую страницу. Пока я не сдам эту колонку, мне не заплатят, а это значит, что этим вечером у меня в любом случае не будет лишних денег, чтобы заплатить осведомителям. И все же…

– Мой наряд не подходит для «Семи грехов».

Райли улыбнулась еще шире: она поняла, что одержала победу.

– Пока не подходит.

– Вставай! Давай скорей! – требовательно воскликнул Карло, подкрепляя каждое слово громким хлопком.

Затем он окинул меня взглядом и поджал губы.

– Нам столько всего предстоит сделать, а времени в обрез!

Я глубоко вздохнула и поднялась из медной ванны, слегка дрожа от прохладного воздуха. Теплая вода ручейками стекала по телу, а кожу покалывало от резкого изменения температуры.

Мы находились за кулисами самого знаменитого театра нашего круга, который назывался «В центре внимания». К счастью, сегодняшняя репетиция закончилась, и все артисты уже разошлись по домам.