Грёза о вампирах

Климентина Чугункина

Грёза о вампирах

1

За полночь давно. Тени – темноты пейзажи.

Фонари – малые звёзды, принадлежащие людям.

Она шла легко и бесшумно,

Давно научившись подстраиваться под вампирскую походку,

Правда, не обладая ни их скоростью, ни их поразительными способностями,

Которые простые смертные принимают за магию;

Она шла за теми, которых выслеживала уже не первый день.

Полуночники, как они сами предпочитают себя называть;

Создания ночи, вампиры, носферату – так кличут их в мире людском испокон веков.

Двое товарищей, отправившихся на очередное кровавое пиршество.

А она шла за ними,

Чтобы просить их о милости,

Если на этот раз они будут так любезны, что обратят на неё внимание.

***

Исидор, полуночник возрастом две тысячи лет,

Первым обратил свои сверкающие, как рубины, очи

На ту, что бесстрашно наблюдала за ними,

Едва ли прячась в глухом переулке;

Ипполит, двухсотлетний спутник его, выпив жертву досуха,

Тоже направил весь свой нюх в ту сторону.

«Что будем делать? – вопросили они, как один, друг друга. –

Уже не первый раз эта человече следит за нами,

А мы этого не любим, не терпим от смертных.

Мы хищники. Мы доминирующий вид на планете.

Мир – наш. Никому не позволено объявлять на нас охоту».

***

И оба легко скользнули, как тени, вниз

И двинулись быстро, как света луч,

Окружив юное дитя человеческое по имени Ида.

Ни испуга, ни робости дева не выказала,

Напротив, шагнула вперёд и заявила смело:

«Господа полуночники, я хоть и пища для вас, но позвольте сказать,

А потом можете и наглотаться моей кровушки.

Да, я следила за вами, но с единственной целью –

Просить о величайшей милости,

О подарке бесценном – бессмертии.

Не с коварной затеей и злым умыслом жажду его,

Но прошу с должным смирением.

Я больна, и болезнь моя – Смерть,

С каждым часом подступает всё ближе;

Слева – Время, справа – Старость –

Два товарища неизменных с ней рядом.

Нет спасенья и нет излеченья,

И у всех нас исход один – стать добычей червей

И навечно отправиться в землю сырую.

Вот, что пришло на ум мне однажды,

И с тех пор в страхе я и в великом смятении.

И никак не найти мне покоя. Всё пугает меня близость Смерти.

От того и искала я таких, как вы,

Полуночников.

Вы – единственное моё спасение, моя надежда.

Так позвольте же стать одной из вас,

Буду верно служить вам в своём бессмертии.

Если нет – заберите жизнь мою, кровь свою вам дарую.

Для меня много лучше познать Смерть сейчас,

Чем мучится под пытками Старости отмеренный срок».

Так молвила Ида и главу свою златокудрую склонила в ожидании.

***

Оба полуночника поразились образу мыслей смертной.

И прекрасна она, как ангел, и юна, но вот мыслит глубоко,

Как если бы прожила долгую жизнь.

Что такое два десятилетия по сравнению с вечностью?

Но в том то и дело, что добровольно из смертных никто никогда

Полуночником стать не стремился.

Люди считают вампиров чудовищами,

«Проклят их мерзостный род», – говорят.

И Ипполит, и Исидор были обращены против воли когда-то,

И все их товарищи, кого они знали.

Но вот напуганное дитя появилось,

Добровольно желающее принять проклятие.

***

Слово взял по старшинству Исидор.

«Дитя! Прекрасна и чиста ты, как солнца луч,

Как утренний рассвет, как пенье птахи малой на заре,

Как всё, чего мы стали лишены в момент,

Когда нас превратили в хищников ночей.

Жизнь кажется даром драгоценным, спору нет, когда её лишён,

А Вечность в тягость, когда её имеешь. Поверь.

Естественно в природе человека желать того, чем обделён он по рожденью.

Но достижение мечты подобной ни радости не принесёт, ни счастья. Одну лишь боль.

Потому и нет среди нас тех, кто был бы добровольно обращён.

Мы по натуре эгоисты и любим забирать всё то,

Чем бы хотели обладать, не испросив на то согласья,

И редко воздадим кому по просьбе.

Из нас двоих никто не станет лишать людей, чего был сам лишён,

По просьбе их –

Наипрекраснейшего из всех благ – жизни.

Да, мы кровь пьём вашу,

И так способны мыслить, в точности как хищники плоть терзают, существуя;

Вы же становитесь пустой оболочкой мгновенно,

Как только мы обрываем свой долгий поцелуй от ваших шей.

И мыслить никто из нас двоих не смеет,

Чтоб, не питаясь, лишить кого из вас

Всего того, что сами потеряли мы –

Солнца, ярких красок дня, тепла, любви.

Увы! Среди нас нет любви!

Мы жестокие холодные и расчётливые создания,

Всё чаще по одиночке бродим по миру,

И редко когда обзаводимся товарищами,

Да и они нас покидают скоро.

Мы прокляты богами, как люди говорят,

За преступленья предков наших,

И одиночество, и холод в сердце – вот наш удел.

Ты тех нашла, кто не согласен с тем,

Чтоб жизни обрывать у смертных.

Ищи других. Другие, быть может, согласятся.

И не проси, тебя не обращу я

И жизнь тебе оставлю.

Кровь – это жизнь. Жизнь – это дар,

Который добровольно забрать и из людей не каждый согласится».

Так он сказал.

***

И собрались два полуночника вновь удалиться в ночь,

Но Ида удержала Ипполита за складку рукава

И молвила:

«Молю! Ещё минуту обождите,

Дав мне сказать ещё чуть-чуть.

Так долго я искала полуночников,

Что уж поверить собралась, что вы – легенда,

Сказки, с уст сошедшие глупцов и трусов.

Но вдруг – о чудо! – наткнулась сразу я на двух.

И никто бы не подумал, что боготворить я стану вас

(Не то, что остальное всё людское племя!)

С первой же минуты – так ваша суть по нраву мне пришлась.

Я стать хищником желаю, потому что презираю слабость, тлен, небытиё;

Надоело мне сраженье вести с братьями тощей старухи с косой.

Если откажете сейчас, я всё равно найду способ стать одной из вас.

Нашла вас, найду и других – кто-нибудь согласится;

Если нет – Смерть меня заберёт,

И я буду избавлена от Времени и Старости всё равно.

Так или иначе, но буду.

Если же стану одной из вас, но не с вашей помощью –

Мстить буду страшно. Как сами вы говорите,

Нет среди вас любви.

Если же обратите меня сейчас,

На свете не будет более преданнейшего существа, чем я.

Можете убить меня за мои слова,

Отнять всю кровь до последней капли,

Но действовать иначе я не стану.

Это суть, как и то, что Идой зовут меня».

***

«Ты знать должна, что полуночникам не так легко живётся,

Как ты себе вообразила.

Пока я говорю, подумай ещё раз.

Пусть бессмертие и сила – это благо,

Пусть магия, как вы называете наши удивительные способности, пронизывает всю нашу жизнь,

Но есть и строгие правила, которые должны все свято соблюдать.

Во-первых, есть у нас король.

Пусть и не всякий лично с ним знаком,

Но уважать его должны мы и соблюдать его законы свято –

Всё, что он требует для лучшей жизни своего народа,

Который, не будь его, себя бы уничтожил сам,

Погрязнув в склоках, ссорах.

Во-вторых, нельзя пить собственную кровь,

И капли её на языке мы не должны почувствовать.

Она губительней всего, как чистый яд для смертных.

Нет, кровь своя нас не убьёт, ведь мы бессмертны,

Но разума лишит, и станет бездушным это мраморное тело,

И будем мы опасность представлять и для самих себя, и для других.

Нас в цепи закуют внутри горы священной

(Откуда по легенде в мир наш род пришёл),

Чтоб не могли мы нанести непоправимый вред –

И ни себе, и ни другим, и никому.

Мы будем живы, но без сил, не получая свежей крови;

Душа же наша, пережиток человеческого прошлого, исчезнет вовсе.

А это хуже смерти – потерять себя, в ничто оборотившись.

Смерть перерождает души людские, даруя иное тело им и долю;

Сущность полуночников же душу к телу навечно прикрепила –

Вот та цена, что за бессмертие мы платим, знай.

Так обращается в ничто тот, кто собственной крови глотнёт,

И нет на земле ужасней участи,

А в мире много тех из нас, кто для тебя её желать бы мог.

И это ещё не всё.

Есть у нас странная прихоть,

Которую никто из нас не способен игнорировать:

Непременно должны мы видеть лица жертв,

Вглядываясь в пустые остекленевшие глаза тех, чью жизнь в себя вобрали.

Мы не в силах уйти, не посмотрев на обмякшее тело,

Не в силах просто бросить его, как тряпичную куклу.

В самой нашей сущности кроется подобная страсть

К тому, чтобы вдумчиво вглядываться в первые мгновения смерти.

Каждый полуночник понимает тогда,

Что после смерти наши жертвы больше похожи на нас, чем при жизни.

И мы радуемся этой близости, навеки оторванные от мира людского,

Полного жизни, красок, радости и любви,

Вынужденные охотиться на тех, из чьей среды вышли,

Но не потерявшие к ним ни любви, ни восхищения».

***

Так было сказано всё, и слова иссякли.

Два смертельно бледных лица, не подверженных тлению,

Темноту разгоняя, воззрились на Иду.

«Да будет так, – сказала она,

Нарушив этими звуками тишину послеполуночной улицы. –

Всякое существование трудно. Моя нынешняя участь – скорбь моя,

Сожалеть о ней я не стану. Создателя своего не возненавижу».

И подставила шею, глаза прикрыв.

Ипполит отступил, старшинство Исидора уважив.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.