Чоки

– Я все верну!

Выхватив телефон из его рук, я ужаснулся ценой заказанного столика в каком-то ресторане, урезавшей почти все мои сбережения.

– Ты точно в зубы получишь! Триста евро, Чоки! И что мне теперь делать? Даже в бак ничего не залил.

– У меня есть немного наличных.

Замахнулся на него, но, конечно, не ударил. Хотя искренне желал прибить до критического состояния.

– На хер мне твои наличные? Ты по миру меня пустишь! Триста евро… Твою ж мать!

– Я все отдам.

– Да пошел ты, – жутко расстроенный, направился обратно в комнату. – К черту и твой фестиваль.

– Ну не дуйся! Попрошу отца, и он вернет тебе деньги. Мне очень надо, понимаешь?

– Не понимаю! – обернулся и еле сдержался, чтоб не запустить в него телефоном. – Как узнал мой пароль?

– А? – Бастиаан даже удивился. – Ой, а ты его менял?

Этой тайны вселенной мне было не разгадать.

Еще с детства понял, что Бастиаан имеет сверхъестественную способность – любую мою загадку мог разгадать за пару секунд.

Беззвучно послав его куда подальше, вернулся в спальню и достал одежду. Не успел надеть всю экипировку для езды на мотоцикле, как брат оказался рядом.

– Не злись, пожалуйста. Честно, все верну, – поставил на стол пару купюр и скорчил гримасу, заметив, что я взял свои потертые перчатки.

– Возьми мои новые.

– Я с тобой не разговариваю.

– Так молча возьми мои перчатки.

– Отвали!

– Ты же со мной не разговариваешь!

Стянул со стола деньги и направился на выход. Бастиаан последовал за мной.

– Телефон забыл!

– Оставь его себе.

– Язва, возьми! – он догнал меня на лестнице и сунул в карман моей кожаной куртки телефон. – Буду тебя ждать в два. Не придешь, я не пойду на фестиваль.

– Мне плевать.

– А мне нет! Как остынешь – позвони.

– Я с тобой не разговариваю, – добравшись до входной двери, подхватил из вазы ключи байка и взял с тумбочки шлем.

– Сообщение пришли! И не хмурься так. Алия сказала, что я очень смазлив. Смыслишь, в чем тут дело? Не хмурься, упрямый баран!

Вышел из дома и захлопнул дверь с такой силой, что задребезжали стекла в окнах.

Чтоб поскорей остыть, стянул чехол с мотоцикла и нетерпеливо взобрался в седло. Надев шлем, вставил ключ в замок зажигания и дал себе возможность пресытиться желанными ощущениями.

Часы показывали девять, направился в ближайшую кофейню.

Роттердам походил на сонную муху, жужжа немногочисленными автомобилями, редко проезжали даже велосипедисты. Я только потом вспомнил, что в этот день моя любимая кофейня откроется в двенадцать.

Пришлось проколесить полгорода и забрести в район, где не особо соблюдались негласные субботние правила Нидерландов. В небольшом кафе толпились несколько иностранцев, пришлось подождать, чтоб заказать кофе с собой. С надеждой, что не разочаруюсь в ожиданиях, на выходе сделал глоток из бумажного стаканчика и нашел напиток удивительно крепким и вкусным.

Утро сразу похорошело.

Посчитав наличные и допив кофе, направился к ближайшей заправочной станции. Денег еле хватило, чтоб наполнить бак. Ехать на фестиваль пропало желание окончательно. Сразу же заострилось внимание, что тащиться туда почти час и, конечно же, зря. Вспомнил, что моих любимых диджеев не будет, и пропала охота знакомиться с новыми.

Удивительно, как сразу же меняются взгляды на вещи без денег.

Вот только мысль, что Бастиаан поедет туда, не позволила мне безоговорочно решиться не ехать на фестиваль.

Позвонил другу, и тот без долгой возни скинул мне на карту триста евро.

– Я на фестиваль в Эйндховен, между прочим. Давай со мной.

– А билеты?

– Вход бесплатный.

– Круто! Кто еще будет?

– Только Чоки. Но можно считать, что с нами не задержится. С колодкой будет.

– Бедняга. А это значит, что «Кавасаки» у тебя?

– Да. И сегодня я точно его закрашу.

Гирд отозвался бодрым смехом.

– Никогда не видел, как близнецы друг другу морду бьют.

– Вряд ли мы развлечем тебя сегодня. Так что хватит трепаться.

– Уже в пути.

– Я пуст, так что и в кофешоп не забудь смотаться.

– Лады.

Решил подождать друга подальше от суеты пробуждающегося города. Забрел на одну из улиц, оставил мотоцикл на парковке, а сам уселся на скамью, откуда открывался вид на канал и припаркованные к пристани яхты и лодки. Сразу же охватило желание оказаться дома, в Горинхеме, и сплавиться с отцом на яхте по Бовен-Мерведе к Ваалу. Обожал эту реку с детства, особенно недолгий маршрут до Вудрихема, к местной лавке мороженого. Более вкусного мороженого я еще не ел, ни одно не походило на то, что покупал нам отец в детстве в старинном городе-крепости. По правде, все в этом городке было обожаемо мной. Его тесные улочки, дома с многовековыми фасадами и бережно сохраненные акценты древности навевали самые светлые воспоминания, связанные с моим детством.

Возможно, в потоке эмоций достал телефон и решил позвонить брату. Но, прежде чем нажал на вызов, вдруг ухватился взглядом за миниатюрную фигурку в белом платье, опасно перегибающуюся через перила моста. Не заметил бы ее совсем, не будь она одна на мосту. Еще одно мгновение, и у меня иссякли все сомнения, что намерена она делать.

Сорвавшись с места, сам не успел заметить, как оказался рядом. Вцепившись в нее смертельной хваткой, одернул в сторону от перил, что далось без особого усилия, так как особа была не только мелкой, но и легкой. Послышался крик, истошный и напуганный, будто в нее и впрямь вцепились руки смерти. И все произошло так быстро, что я не успел объясниться или хотя бы заметить ее руки, лихорадочно запустившие в меня мощный разряд электрошокера.

Это я понял только потом, когда свалился на землю в припадке конвульсии, парализован на вечность выбросом боли по каждой мышце и зажимом всех нервных окончаний.

Никогда не отличался покладистым и мирным нравом, дрался неоднократно, испытывал судьбу зачастую. Ходил в синяках, пару раз дошло до переломов ребер и рук.

Но никогда мне не было так больно.

Неизвестно, сколько провалялся на земле, показалось, что несколько дней. Судорога не прекращалась, мое бедное тело превратилось в сгусток наэлектризованной массы. С ощущением, что грудная клетка разорвалась на части, инстинктивно пытался вдохнуть, но воздух не пробивался к легким. Еще никогда не ощущал смерть так близко.

– Ненормальная, – это был мой первый вдох и осознанная мысль. – Лучше бы позволил тебе прыгнуть.

Едва удалось расслышать собственный голос, надломленный и дрожащий. Перед глазами все еще было мутно, возможно, никого рядом давно не наблюдалось.

Еле пошевелился и со скрипом в зубах приподнялся на колени. Вскинул голову и затянулся глубоким вдохом, что, к счастью, удалось. Прежде и не думал, что буду так дико рад возможности вновь дышать.

Подняться с колен представлялось невыполнимой миссией. Уперся руками в брусчатку, попытался себя заставить, но мышцы не реагировали с прежней покорностью, кости будто дали трещину с импульсом новой боли во все конечности. Разболелся даже мозг.

– Твою ж мать…

Скрипя костями, как кожаная экипировка на мне, смог приподняться немного, но свалился на колени с ощущением, что из меня вытекла вся жизненная сила.

– Так ты хотел мне помочь?

Тихий голосок прорезался неохотно, с трудом его расслышал. Сбит с толку, и только потом, осознав, что не могу ориентироваться, тупо заморгал и завертел головой.

Увидеть особу в белом далось с невероятным трудом.

– Пошла на хрен.

Никогда с девушками не был резким или грубым, уж до такого не опускался. Но эту девицу был готов выбросить с моста теперь самостоятельно.

Неизвестно, как отреагировала на мое высказывание, да и мало меня заботили ее чувства. Ощущая себя не живее трупа, предпринял новую попытку встать. И, к удивлению, смог это сделать.

С ее помощью. Только через несколько мгновений осознал, что кто-то цепко держит меня под руку и прилагает усилия удержать мое пошатывающееся тело.

Мучительно долго добрался до ближайшей скамьи, где мне, черт возьми, до этого не сиделось спокойно. Почувствовал, как удержали и помогли усесться, но меня сейчас мало волновало, кто рядом. Периодически ускользали воспоминания о девице, ни о чем вообще не мог думать.

– Выпей воды. Возможно, поможет.

Пока пытался вспомнить, кому принадлежит голос, ощутил в ладони холодную бутылку воды. Дрожащими пальцами принялся откручивать крышку и с запозданием заметил, что крышки вообще нет. Локоть не хотел сгибаться, пришлось наклонить голову к бутылке.

– Я подержу.

Послушно вскинул голову. Вода лилась в рот умеренно и осторожно, что оказалось целительным. Но прежде был вынужден напомнить горлу, как работать. В глазах прояснилось, воздух наконец пробился к легким волной жизни. Я стал дышать с отлаженностью вдохов и выдохов, пробежалась вспышка в голове. Заработал и мозг.

Знакомый звонок напомнил о телефоне. Одеревеневшими пальцами добрался до нагрудного кармана и достал его. Еле удержал, но заставил себя ответить на звонок. Локти все еще неохотно сгибались, что вынудило включить громкую связь.

– Тид, где ты? Слушай, если задумал какую-то хрень, то я тебя прирежу. Эй, скажи мне что-нибудь! Ты там? Алло!

– Все нормально. Не нервничай так.

– Ты… Точно? Тид, мне как-то очень неспокойно. Не садись за руль байка. До Эйндховена до фига ехать. А лучше к черту фестиваль. Возвращайся домой, пожалуйста.

– Успокойся, Чоки. Я подожду Гирда и с ним приеду.

– Да… Тогда ладно, – в голосе Бастиаана отчетливо услышал облегчение. – Я буду ждать, понял?

– Понял.

Чтоб вернуть телефон в карман, потратил несколько минут. И вряд ли удалось справиться с этой простой задачей, если вовремя не появились тонкие пальчики, подхватившие телефон и заправившие его в карман. Я поднял глаза и наткнулся на два океана, преисполненных волнением и раскаянием. Даже в своем состоянии смог разобрать, о чем она думает и что испытывает.

И лишь затем увидел всю девушку в целом.

Возможно, потому что туман не полностью рассеялся из сознания, не дал ей больше восемнадцати, от ее юной прелести так и веяло летним ароматом и теплом. Оголенные плечики задержали мое внимание, как и ниспадавшие на них светлые волосы. Линии шеи и подбородка почему-то основательно запечатлелись в моем воспламененном мозгу. Вместе с ее розовыми губами, милым носиком и длинными ресницами. Спустя немного времени я понял, что неприлично пялюсь на нее.

Отвернул голову, благотворно нахлынуло ощущение времени и реальности. Расправив спину и плечи, вздохнул с облегчением, цепкость в костях и мышцах наконец отступила.

– Как ты?

– Весьма любезно. Могла так же любезно не херачить меня шокером.

– А ты мог не хватать меня так неожиданно.

– Вот, в следующий раз так и поступлю. Дам вам сворачивать шеи без особого стресса.

Пару мгновений она молчала, неизвестно, о чем думала и что решала, пока я ухватился за ноющие ребра.

– Подумал, что я собираюсь прыгать?

– А что ты собиралась, перегнувшись так сильно через перила? Уточками полюбоваться?

Слышал сам, сколько раздражения и злобы сквозит в моем голосе, но не мог ничего с этим поделать. Дико хотел одного – вернуть телу ощущение равновесия и успокоить качку в голове, вызывающую приступы тошноты.

– Я телефон уронила в воду. Глупо, но, видимо, сработало подсознательное желание поймать его. И тут ты… Извини. Понимаю, что этого недостаточно, но если есть возможность искупить свою вину, то скажи, что я могу сделать.

Взглянув на ее белую сумочку, такую маленькую и безобидную с виду, я вспомнил, что внутри электрошокер. И до меня доплыло понимание, что еще не встречал девушек, носящих в сумочках средства самообороны.

– Говоришь без акцента. Местная?

– А это важно?

– Нет. Но даже туристы не ходят по Роттердаму с электрошокером.

– Я просто… – она замялась и быстро отвернула голову.

– Не важно. Все живы и в относительном порядке, так что забыли.

– Ты точно в порядке? – ее голосок надломился, в глазах вновь появилась тревога.

– Да. Посчитаем, что пострадал только твой телефон.

По всей видимости, сейчас ее совсем не донимали сожаления о потерянном телефоне. Не скрывая волнения, внимательно осматривала мои руки и лицо, будто ожидая, что вот-вот я окочурюсь окончательно.

– Так благодушно меня простишь?

Удивление пронеслось по моим венам отрезвляющим потоком. Нахмурившись, уставился на нее, не разбирая, с чего допустила вероятность, что я что-то потребую.

– Судя по всему, я буду первым, кто это с тобой сделает.

Ее глаза предательски скосились в сторону, губы нервно дернулись. Возможно, хотела мне возразить, но передумала.

– Всем привет! – из ниоткуда появился Гирд, моментально развеяв напряжение.

От неожиданности я даже вздрогнул, девушка тоже содрогнулась и быстро повернула голову к моему другу. Со шлемом в руке, в красно-белой экипировке и рюкзаком на спине, он заслонял солнце своей высокой складной фигурой. Карие, с прищуром глаза глянули на меня, но быстро вернулись к изучению девушки.

– Гирд, – он протянул ей руку, и девушка с задержкой ее пожала.

– Эсми.

– Дико рад знакомству. Ван Ливен, – он едва не прожег меня взглядом, – мог позвонить и сказать, что поменялись планы.

– Не поменялись, – я еле поднялся со скамьи и ухватился за поясницу. – Дай сигарету.

Гирд посмотрел на девушку, но молчаливо достал из кармана пачку сигарет и дал одну. Прикурив от его зажигалки, невольно оглянулся на девушку и обнаружил, что она пристально смотрит на меня.

– Всего тебе хорошего, Эсми.

Подхватив шлем со скамьи, направился к парковке с диким желанием сесть в седло мотоцикла и мгновенно исцелиться скоростью. Гирд меня догнал и сунул в карман пробирку с джойнтом.

– Что за милашка? – его мотоцикл нашелся рядом с моим, и, пока я устало взобрался в седло и убрал подножку, Гирд уже завел свою «Хонду».

– Без понятия, – прежде чем надеть шлем, затянулся еще пару раз и отправил потушенный окурок себе в карман. – Она отхерачила меня шокером.

– А? – Гирд захлопал глазами, вероятно, предполагая, что ослышался.

Но я вымученно кивнул и натянул шлем. Показалось, что голова благополучно распухла и вот не пролазит в шлем.

– Незабываемые ощущения.

Прежде чем съехать с места, невольно посмотрел в сторону скамьи. Тонкой фигурки в белом не наблюдалось. Неизвестно куда делась, не увидел ее ни на мосту, и нигде поблизости. И почему-то расстроился, что все еще с трудом соображаю. Одно понимал ясно: эту встречу я точно не забуду.

Удивительно, после разряда в несколько десятков вольт на меня напал дикий голод.

Оставив мотоциклы на парковке, мы прошли по паре улиц и добрались до места, в широком кругу известного вкусными и особенными бутербродами. Ко всему прочему, в одиннадцать уже было открыто в субботу.

Выбрали столик на улице под навесом маленького заведения с широкой витриной. Почти мгновенно подоспел официант, и Гирд заказал по паре бутербродов и кофе.

Я все еще не вполне владел собой, участия у меня хватило только кивнуть юноше, молниеносно принесшему заказ.

– Подумал, что шутил насчет шокера, – заявил Гирд, завидев, как я неуклюже пытаюсь удержать бутерброд. – Но, судя по твоим дрожащим пальцам…

– Я все еще плохо соображаю, так что не нарывайся. Чоки ни слово.

– Само собой.

Даже челюсть изнывала от тупой боли. Медленно жуя и запивая кофе, чувствовал, как шок проходит и возвращаюсь к нормальному состоянию. Друг не донимал меня разговором, и я был благодарен его чуткости. Откровенно говоря, с ним всегда было легко. Понимали друг друга с полуслово, а иногда и с одного взгляда. Познакомились в университете и как-то сразу между нами завязалась дружба, не требующая лишних усилий и одолжений.

Только покончив с едой, Гирд заговорил.

– Точно справишься с дорогой?

– Нормально. Должен ехать. Брат хочет показать меня своей подруге.

– Да он тебя по тридцать раз в неделю знакомит со своими девушками.

Усмехнулся, понимая, что возразить мне нечем.

– На этот раз вроде все серьезно. Да настолько, что он стремительно тупеет.

– Я ее знаю?

– Вполне возможно, – допил кофе и откинулся на спинку стула. – Вроде это Алия. Сирийка с нашего потока.

Гирд подавился кофе и уставился на меня с откровенным ужасом. Я пожал плечами, отказываясь от дальнейших комментариев.

– Он сбрендил, что ли? Его совсем не остановило то, что она мусульманка из глубоко религиозной семьи? Не думаю, что с такой девушкой возможны легкие отношения без особых обязательств. Зачем ему проблемы?

– Он полон решимости. И Алия вроде не возражает их отношениям, так что соваться не собираюсь. Сами разберутся.

Гирд вытер рот салфеткой и долго молчал, но по глазам видел, что он глубоко озадачен. В том была его проблема – принимал все слишком близко к сердцу.

– Тид, это чересчур. Понимаешь?

– Разве?

– А ты так не считаешь? Она же ужасно милая и скромная, типичная хорошая девочка. К тому же, придерживающаяся традиций и правил, в которые вникнуть нам никогда в полной мере не удастся. А твой Чоки – законченный бабник и пропойца. Что-то тут несовместимо, не находишь?

– Эй, да у него есть недостатки, но обсуждать их я не буду. Даже с тобой.

– Не сердись. Просто констатация фактов. И к тому я, зачем ему лишняя морока? И обижать ее зачем?

Он посмотрел так настойчиво, что я невольно заерзал на стуле. Ненавидел, когда Гирд так смотрит, будто пытается уличить все мои чувства и мысли.

– Вмешиваться без повода я не буду. Это наше табу. Ко всему, я доверяю ему и его разумности. Он умеет отвечать за свои поступки.

– Знаю, – Гирд развалился на стуле, бросив на стол скомканную салфетку. – Но у меня всегда было ощущение, что из вас двоих ты больше всего ответственен.

– Не неси бред, и закрыли темы.

– Ладно.

Он послушно замолчал, что даже позабавило. Давно заметил, что он не любитель споров, пререкаться с ним было скучно. Привыкнув с братом спорить по любому поводу, в обществе Гирда мне иногда было странно находиться. Поразительно спокойный даже при самой накаленной обстановке, и зачастую вводил в заблуждение покладистым нравом.

Не знаю, как бы все сложилось, не увидев его однажды в действии при щекотливой ситуации, когда нам обоим выпал шанс крепко отхватить по физиономии. За слаженным телосложением и беззлобной внешностью Гирд отменно скрывал, что безбашенней намного больше моего.

– А что с девчонкой? Что-то я за тобой не замечал особенности доводить девушек до желания поджарить твои внутренности.

– Спасибо, что напомнил. Я только немного отвлекся…

– Но мне любопытно! Давно знакомы? И почему я об этом не знаю?

– Потому что я впервые сегодня ее увидел.

– Не гони! С чего тогда ей херачить тебя током?

– Потому что я идиот. Встрял не в свое дело и отхватил по полной. Она залезла на перила и перегнулась через них, точно собралась броситься в канал головой вниз. А оказалось, что просто телефон уронила в воду и инстинктивно ринулась за ним.

Гирд залился смехом с таким воодушевлением, что я все-таки запустил в него салфеткой.

– Заткнись, твою мать!

Но он лишь громче захохотал. Что спустя минуту подстегнуло и меня засмеяться. Хотя, Богом клянусь, полчаса назад мне было не до смеха. Вообще думал, что на том закончились чернила, писавшие моей жизни.

– Бедный рыцарь в кожанке мотоциклиста, – стянув со стола салфетку, Гирд вытер слезившиеся глаза.

– Иди на хер.

Он задохнулся новым приступом смеха, но удачно смог его подавить.

– Хотя бы номер оставила?

– На кой он мне нужен?! Я счастлив, что от нее живым ушел.

Гирд закатился смехом, сквозь который еле выговорил.

– На твоем месте я бы не упустил такой девушки.

– Будь ты на моем месте, все еще корчился бы от боли и ощущения атрофированных яиц и члена.

Громкий хохот пронесся вновь по улице, немногочисленные посетители ресторанчика повернулись к нам опять и засмеялись тоже. Привычная реакция на смех Гирда – он был живым катализатором хорошего настроения.

– Надо заехать домой, – добравшись до наших мотоциклов, просветил я друга. – Обещал Чоки.

– Без проблем, – Гирд взобрался в седло и принялся возиться со шлемом. – Эй, скажи мне наконец, почему ты брата так называешь?

Этот вопрос меня всю жизнь преследовал. И неизменно у меня не было на него ответа.

– Не имею ни малейшего понятия. Прижилось с детства, а почему? Самому неизвестно. Может, тогда я не мог выговорить его имя. Но думаю, что это сокращение чего-то обидного. К счастью, Чоки давно с этим свыкся.

Гирд улыбнулся и натянул шлем.

– Все еще не могу понять, кто из вас двоих бесшабашней.

Дороги все еще были пусты, мелькали мимо только редкие автомобили. Путь не занял много времени, вскоре уже заходил в дом. По-видимому, расслышав рев мотоциклов, Бастиаан встретил меня в коридоре. По его беглому взгляду, разглядывающему меня с ног до головы, я с прискорбием заключил, что не искоренить из нас этой странной фигни – навязчивого чувства, мучительно ноющего, то ли переживания, то ли паранойи.

– Ты чего такой напряженный? – осведомился я, тем самым давая понять, что нет причин ему тревожиться.

И лишь после он тихо вздохнул и заметно расслабился.

– А где Гирд?

– Докурит и войдет.

Бастиаан кивнул и наконец вернулся к привычному для себя беспечному виду.

– Встречусь с Алией в Эйндховене.

– Байк на сегодня мой, так что не просись за руль.

– Не буду, – уступил он и притворились оба, что причины неочевидны, почему он решил ехать со мной.

– О, Бастиаан привет! – в дом вошел Гирд и непредвиденно смутился. – Охренеть! Вы смотрите на меня сейчас одинаковым выражением лица и глаз!

– Ты закончил? – не скрыл я раздражения.

– Не смешно уже, Гирд! – возмутился и брат.

– Было бы смешно, отличаясь вы хоть каплю! Перекрасьтесь на хер, отрастите бороду. О, точно, один с усами, другой с бородой. Один пусть будет блондином, второй – рыжий. А еще кончайте одеваться одинаково, вам что, десять? Или хотя бы стригитесь по-разному.

Мы с братом переглянулись и обоюдно решили.

– Ты держи…

– А я врежу.

Гирд вскинул руки, сдаваясь сразу.

– Это я опять неудачно пошутил, не бейте!

Бастиаан развернулся к двери гостиной, но задержался и вновь внимательно окинул взором.

– Я точно ничего не пропустил?

– Точно, успокойся.

– Ты немного бледен, и глаза какие-то мутные. Эй, только не кури сегодня, понял?! Вроде у тебя важная встреча, не забыл?

– Все я помню. Иди уже, надоел.

Брат скривился, но вошел в гостиную, оставив все подозрения. Тем временем Гирд тихо благоговел.

– У вас даже голос одинаков.

Я не сдержал вздоха и направился в кухню. Гирд последовал за мной.

– Нет, серьезно, меня иногда охватывает тревога. Если вдруг вы решите дурака повалять, то я никак вас не отличу. Может, у тебя есть что-то такое, чем обладаешь только ты?

– Есть, – показал ему средний палец и открыл холодильник.

Гирд хмыкнул и деловито скрестил руки на груди.

– Действительно. Бастиаан никогда так не грубит лучшим друзьям.

– Чего я не делаю? – в кухню вошел Бастиаан и, завидев, как я жадно опустошаю бутылку воды, недовольно насупился.

– Я тут о старой песни, – отозвался Гирд, с открытым любопытством смотря то на брата, то на меня. – Говорю, что ты не такой грубый, как этот недоумок.

– Чего? – всполошился Бастиаан. – И кто тут грубит, ублюдок?

– Определенно, я поспешил с очередными выводами.

– Не напрягайся, – смягчился Бастиаан настолько, что оскалил зубы. – Водички попьешь?

– Нет. Желчи мне достаточно, спасибо.

– Ты чего пристал к моему другу? – я вернул недопитую бутылку в холодильник. – Благодаря только ему я еду на фестиваль.

– Гирд, обожаю тебя, – но бросил Бастиаан это так, что Гирд весь скривился.

– Обойдусь, пожалуй.

– Мы сегодня едем на этот долбаный фестиваль или нет?! – потерял я терпение. – Что-то мне уже охота завалиться в кровать и проспать остаток дня.

И ни капли не лукавил. С большим удовольствием позволил бы пострадавшему телу и рассудку отдохнуть, нежели тащиться в такую даль, где шумно и многолюдно. При моем состоянии сейчас это казалось пыткой.

– Едем, – бодро отозвался Бастиаан. – В самом деле, пора выдвигаться.

Прихватив куртку и шлем, он покинул дом последним и запер входную дверь на ключ. Я завел мотоцикл и натянул шлем, пока Гирд застегивал куртку и надевал перчатки.

Бастиаан оказался рядом, и я по привычке застегнул ему куртку, пока он надевал шлем. Быстро устроившись позади меня, он нетерпеливо ухватился за мою куртку.

– Поехали! – приглушенно приказал он, пока я справлялся с перчатками.