Чоки

– Только пришел, а уже нервирует.

Скользнул в квартиру, и Ливи закрыла дверь. Тесный коридорчик выводил в просторную гостиную, по сути, единственную комнату, вмещающую в себя кухню и столовую тоже. Белый цвет всей немногочисленной мебели сливал пространство, что удивительно, выглядело обширным и комфортным.

– У тебя очень мило.

– Спасибо, – Ливи проследовала босиком к кухонной зоне и включила кофемашину. – Так что аккуратней с моим порядком.

Послушался, скинул куртку и кроссовки.

– Откуда знаешь, где я живу?

– Вэнс как-то обмолвился. Что даже обидно. Могла бы сама сказать.

– Раз не сказала, значит, не могла.

Протянула мне чашку с кофе, и я молчаливо ее взял. Пока возилась с другой чашкой, глотнул горячего напитка и весь скривился. Такого отвратительного кофе давно не пил.

– Какая жуть! – отправил чашку на стол, совсем не заботясь потрясенным взглядом Ливи. – Как ты пьешь эту гадость?

– Прошу прощения! А не охренел ли ты совсем?

Отодвинул ее в сторону от кофемашины, вырвал провод из розетки и убрал в сторону недолитую чашку с кофе.

– У тебя аппарат неисправен. Выкинь или дай на чистку. А то еще отравишься.

Ливи захлопала длинными ресницами, но промолчала. Взяв мою чашку, сделала маленький глоток и скривила жуткую гримасу.

– Фу, с чего так кисло?! – высунув язык и содрогнувшись, она добралась до умывальника и ополоснула рот.

– Судя по твоему поведению, напрашивается мысль, что ты не пьешь кофе дома по утрам.

– Твоя правда, – сорвав с рулона пару бумажных полотенец, принялась вытирать лицо и руки. – За углом есть лучшее заведение на свете, тебе понравится их кофе.

– Тогда пошли туда.

– Мне лень, – выбросив скомканные салфетки, она поправила волосы и вновь стала очаровательной. – Дай сигарету.

Достал из кармана пачку с зажигалкой и протянул ей. Тонкие пальчики вытащили из пачки одну сигарету и отправили в соблазнительный рот. Зажигалку не взяла и терпеливо подождала, когда я высек искру и приблизился к ней. Сигарета шелохнулась между упругими губами, такое манящее и притягательное зрелище, что я отпустил зажигалку, вырвал сигарету изо рта Ливи и впился в искушающие губы.

Она выгнулась под моим напором, но порывисто ухватилась за мою шею и тесно прижалась точеным, жарким телом. От ее вкуса и аромата, из-за тесноты между нами и крепких рук, держащих в прочном захвате, от меня уплыли все гнетущие чувства и мысли. Весь стал сосредоточенным лишь на ее нежности и горячей податливости.

В один рывок поднял ее в воздух и переместил на стол. Ливи отозвалась приглушенным вздохом, обвила ногами и руками, но непредвиденно прервала поцелуй и легко отстранилась.

– В спальню, Тид. Этот стол неудобный.

Весь мой запал чуть не остыл. И, вероятно, сама об этом догадалась, успев прервать поцелуем ход моих мыслей. Утонув полноценно в ее легком весеннем аромате, во вкусе ее страсти, я не позволил себе отвлекаться на всякую надуманную ерунду.

Подхватил ее на руки и повез к закрытой двери. Ливи крепче обняла меня и несдержанно воскликнула.

– Ты меня не удержишь!

– Заткнись.

– Нет, серьезно! Если уронишь, я тебе не прощу!

– Охренеть как польщен, что ты такого лестного мнения обо мне, – толкнул ногой дверь, и та охотно поддалась, видимо, была приоткрытой.

Спальня показалась громадной, с большим окном и минимумом мебели. Я сосредоточил внимание на кровати посреди комнаты с белым бельем. И бросил Ливи на нее без щепетильной нежности.

Она утонула в мягкости подушек и одеяла и залилась смехом. Скинув футболку, накрыл Ливи собой и заглушил ее смех поцелуем. Она затихла и жадно обвила меня руками.

– Ван Ливен, ты такая сука… – с придыханием прошептала она, когда я перешел поцелуями к ее шее, попутно отправив руку под полы футболки.

– Согласен. И, кажется, ты ни в чем не ошибаешься.

Не дал ей больше ничего сказать. Попытался отторгнуть себя и ее от реальности хотя бы на непродолжительное время, забыться и дать себе освобождение от удушливости мыслей.

И это забытье я нашел. В гибкости ее горячего тела, опутывающего невидимыми прочными цепями. В раскаленности ее дыхания и поцелуев. И дала исцеление страстью, раскрепощенной и смелой, жадной и способной затуманить даже самый развратный разум. Сжимая мои запястья, усмиряя хваткость пальцев и тела, она душила и давала свободу, насыщала и изводила одновременно. Расстилалась шелковым морем подо мной и быстро обращалась в бурю, заставляя подчиняться ее стихийной ненасытности.

Я искренне не понимал в эти минуты, почему отказался от этой сладкой смелой девушки? Почему позволил обмануться и дать себе поверить, что мне необходимо нечто другое? Зачем?

Ведь знал изначально, что несовместим с иным.

– Что-то ты меня запутал, – посетовала Ливи, глубоко затянувшись моей сигаретой.

– Могу распутать. Но сначала пойду за кофе.

Она усмехнулась, но промолчала. Следя за тем, как я одеваюсь, лениво затягивалась сигаретой, так и оставшись лежать обнаженной на постели.

– Какой любишь?

Ее смех просветил, с каким скепсисом она воспринимает мои намерения. И ничуть не удивился.

Взял телефон и кинул в нее. Ливи прекратила смеяться и уже с интересом уставилась на меня.

– Я спросил: какой кофе любишь?

– Хм… – взяла мой телефон и покрутила между длинными пальцами. – Хочу капучино.

Вышел из спальни и недолго провозился с курткой и кроссовками. По пути до первого этажа прикурил и решил пройтись пешком до ближайшей кофейни. К счастью, как говорила Ливи, за углом встретилось заведение с лаконичной треногой с вывеской. Простоял небольшую очередь и купил горячие напитки. Пока ждал, прикурил новую сигарету и с сожалением выбросил в мусорную урну пустую пачку.

Обратный путь преодолел механически, даже не осматривался. Нажал на кнопку домофона, и Ливи открыла мне дверь. Спустя пару минут уже был в квартире.

Пока разувался и сбрасывал куртку, появилась Ливи в той же белой футболке и грациозно прислонилась к двери спальни. Внимательно следила за мной и приняла стаканчик с особой ленивостью движений.

Взял на пробу кофе и удовлетворенно кивнул. Ароматный и крепкий напиток словно подогрел все рецепторы и ощущения, стало еще лучше. Ливи уселась на стул, изящно перекинула одну ногу на другую и принялась сверлить меня неотрывным взглядом.

– Тебе звонили, – она протянула телефон, но прежде чем я его взял, добавила: – Было написано «Эсми».

Невольно замер. Наверно, забыл проглотить кофе, так как стало жутко горько во рту. Трудно сглотнув, взял телефон и разблокировал экран.

Действительно, высветилось уведомление о пропущенном вызове. Ее имя светилось на экране с парализующим эффектом, долго не мог оторвать взгляда и еще трудней выключил экран и отправил телефон в карман.

– Кто такая Эсми? – полюбопытствовала Ливи, потягивая кофе с видом сонного человека.

И любопытство ее было притворным, в отличие от желания разобраться в происходящем.

– Девушка, которой я испорчу жизнь, если буду ошиваться рядом.

Сонливость Ливи мгновенно притупилась. Легко нахмурилась и стала теперь смотреть с открытым недоумением. Но проницательности ей было не занимать.

– Ты все-таки ее нашел…

– Не факт. Да и выяснять неохота, – допил кофе одним глотком и почти не ощутил жара горячего напитка. – Ты подходишь мне больше. Что там с твоими подарками, свиданиями и… что ты еще хотела?

Ливи долго смотрела на меня, не шевелясь и не моргая, не скрывая озадаченности и подозрений. Затянувшееся молчание нервировало меня, но удалось в относительном спокойствии дождаться ее слов.

– Внимание и заботу.

– Не обещаю изобилие всего, но что смогу, то и дам. Но предупреждаю сразу – я дьявольски ревнив. Буду устраивать тебе сцены по любому поводу, потому что я еще и манипулятивный ублюдок, абьюзер и собственник воплоти.

– Охренеть букетик!

– Да и ты не подарок.

– Ай, не кусайся сразу! Мы же можем мило договориться.

– Очень надеюсь, что пораскинешь мозгами и прогонишь меня к чертям.

– А я безмозглая, когда ты рядом. Внешне и в постели ты так хорош, что плевать, какой ты там внутри. Милый, – добавила так слащаво, что меня всего передернуло.

– Ну на хер, только без этого, Ливи.

– Перебьешься, – она улыбнулась, как самый садистский палач. – Теперь ты – мой. И нам еще предстоит узнать, кто тут в полной мере собственник.

– Восхитительное начало.

– Можем его украсить, – отложив стакан на стол, приблизилась, как кошка, и повисла объятьями мне на шее. – Давай вернемся в спальню. Там наши переговоры дадутся удачней.

– Это мне в тебе и нравится – с тобой не нужен долгий треп.

Появился в баре вовремя, Гирд только выходил из раздевалки. Завидев меня, застыл у стойки и чего-то принялся ждать непонятно для меня что.

– Привет. Пойду переоденусь.

Он проводил меня молчанием и долгим взглядом вслед, которого я отменно чувствовал. Не понял его, но не нашел желания в это вникать.

Вернулся спустя пару минут и рассеянно осмотрелся.

– Беру зал?

– Нет, встань за бар.

– Лады, – прошелся осмотром по холодильникам, включил все устройства почти автоматически.

– Ты в порядке?

Этот неожиданный вопрос так меня ошарашил, что посмотрел на Гирда округлившимися глазами.

– В смысле? Жутко помят, что ли?

– Нет, – Гирд пристально заглянул в глаза и нахмурился сильней. – Странный ты какой-то… Не такой, как всегда.

– Не выдумывай.

– Тогда где твоя привычка включать музыку сразу же при появлении?

– В самом деле, – быстро достал телефон и порылся в программах. – Просто забыл.

Подключился к колонкам, и бар залил импульс хардстайла. Благо плейлист я давно не менял.

Гирд скривил гримасу, мол, моя суета с музыкой выглядела неубедительной.

– С этим разобрались. А шлем где посеял?

По телу разбежались холодные мурашки, всколыхнувшие меня с такой силой, что даже содрогнулся.

– Твою мать! – ринулся из бара и кинулся к парковке.

Впервые в жизни я забыл шлем на мотоцикле. И как бы ни старался вспомнить момент, когда отличился такой рассеянностью, все равно не мог простить себя за это.

Схватил шлем с сидения с яростью, чуть не запустил его в ближайшую витрину. Забыть шлем в таком открытом доступе смахивало на прыжок с моста без страховки. Так же неосмотрительно и глупо. Смертельно опасно. Ко всему прочему, его просто могли украсть.

Но больше эту неосмотрительность встречали с пренебрежением. И резко терял в авторитете тот, кто допускал эту оплошность.

Гирд встретил меня взглядом, разворотившим мою гневность с новой силой. Ухмыльнулся, но промолчал, что сдавило нервы еще сильней.

– Да, я забыл его!

– Ты! Тот, кто до этого был самым внимательным из нас!

– Иди на хер! Случаются сдвиги, понятно?

– Вот я и спросил: что случилось?

– Ничего!

– Ты противоречишь сам себе сейчас. В курсе?

Решил молчаливо пройти в раздевалку и оставить шлем.

Сигарет так и не купил, стала душить жажда курить. Раздражительность не проходила непонятного мне происхождения. И чем дольше думал над этим, тем сильней на себя злился.

Оставив эту неплодовитую муку, вернулся в зал и попытался как можно спокойней снести взгляд друга.

Гирд не стал нагнетать в своей манере, тем самым проявляя дружеское участие. Но сквозило от него недопониманием и ожиданием, и без слов я понимал, что он терпеливо подождет, когда сам заговорю и поделюсь проблемами.

Но вот какими? Ведь не прослеживались никакие. И причины своей злобы и раздражительности я не находил. Вернее, и не пытался глубоко копать в их поисках.

Первые посетители появились почти мгновенно, едва мы повернули вывеску. И как будто было все обыденно, как всегда, воцарилась суета и беспечность в баре, времени на размышления не осталось. Привычной осталась возня у стойки, и улыбался я, как обычно, каждому посетителю.

Перемены не прослеживались. Не видел их даже в обстоятельстве, что обзавелся отношениями.

После полуночи взял пачку сигарет из бара и смог выйти покурить, пока Гирд мог заменить меня. Вышел через заднюю дверь и вторгся в ночную тишь, блекло сиял лишь один фонарь поблизости. Уселся на корточки у кирпичной стены и жадно затянулся. Звезды не различил, фонарь бил прямо в глаза. Гул голосов и музыки остались за плотной дверью, на минуту показалось даже, что окружает меня безразмерное пространство, где холодно, пусто и одиноко.

Не знаю, почему достал телефон. Впервые был на беззвучном, возможно, потому что знал – она позвонит еще раз. И сам лишил себя возможности ответить или хотя бы соблазниться желанием написать сообщение.

– Наверное, поэтому ты ходишь с электрошокером – слишком много мудаков нарушают твой покой.

Нажал на меню настроек и отправил контакт с именем «Эсми» в черный список.

Затянулся сигаретным дымом так сильно, что чуть не задохнулся. Встал и с размаху выбросил недокуренную сигарету.

Злился опять беспричинно. Но осознание этого не приносило облегчения.

Ночь прошла спокойно, инцидентов не случилось.

– Даже Даан не появился.

– Знал бы он, что ты будешь работать и в пятницу, то непременно бы пришел.

Вдруг ощутил сдавливающую усталость. Удивительное ощущение, никогда мной поутру после смены не испытанное.

– Так что там у тебя? – в раздевалке поинтересовался Гирд, вероятно, измучен моим молчанием больше, чем я подозревал.

– Предвкушаю поездку домой.

– Так я и думал, – с огорчением вздохнул друг. – Отец так и не смягчился на твой счет?

– Нет. Опять не пускает за штурвал. Ну да ладно… Обойдусь.

Гирд решил промолчать. Вышли из бара и направились к парковке. Наши мотоциклы стояли одиноко на большой площадке с разметками, далеко друг от друга.

– Увидимся в Горинхеме, – Гирд пожал мне руку и чуть дольше задержал в ладони. – Не загоняйся. В этом вся суть – отцы бранят сыновей, будто никогда сами молодыми не были.

– В их молодости дурь не была легализована.

– Я вообще-то утешаю тебя, придурок! Можешь хоть иногда не язвить?

– Извини. И спасибо.

Гирд махнул на меня рукой и направился к своему мотоциклу. Смотря ему вслед, я дал себе прочувствовать это мгновение – все-таки не все было так безнадежно, как мне почему-то чудилось.

И пока эта мысль не развеялась, сел в седло и быстро завел мотоцикл. Не дав себе ни секунды промедления, снял байк с места и направил домой. Старался не видеть другие улицы и направления, следовал строго по маршруту, мной изученному до безупречности. Что позволило благополучно припарковаться у двухэтажного дома с двумя раздельными оранжевыми дверями.

Не стал заносить мотоцикл на задний двор, вошел в дом без лишнего шума. Оставив шлем на тумбочке в коридоре, разулся и стянул перчатки. Без скрипа деревянных ступеней поднялся на второй этаж и направился к себе. Но замер, завидев Бастиаана в коридоре.

Почему-то уже был одет, без капли сонливости в лице и глазах. Что меня дико озадачило.

– Почему не спишь? Только семь.

– Не могу. Вообще мутит всю ночь. Кошмарное состояние…

– Мог бы выпить таблетки, – направился к себе, но у двери задержался. – Хоть немного полегчало?

– Нет.

Не смог это проигнорировать. Обернувшись, встретил его пристальный взгляд, не скрывающий мучительной проницательности. Этот взгляд не требовал ответов, совсем не таил в себе подозрения. Был чист и открыт и тем беспощаден, никогда не мог спокойно его снести. Ведь пробирался ко всему моему нутру и видел, что там творится.

– Тебе чай с ромашкой сделать, что ли? Иди спать. Нам домой переться, не забыл?

Вошел в спальню, но закрыл дверь только после того, как Бастиаан проследовал к своей комнате.

Раздражительность быстро копилась опять, чуть не разорвал вещи в клочья, пока раздевался. Улегся в постель весь взъерошенный и, ясное дело, без намека на сонливость.

Замер посреди кровати, смотря в белый потолок с ощущением разрастающегося пространства вокруг. И что творится опять, было непонятно. Но такое гнетущее и ядовитое, что вскоре воздух застыл комом в горле, к рассудку больше не пробивались светлые мысли.

Попытался закрыть глаза и воззвать ко сну. Но стало только хуже.

Тишины копилось слишком много, родные стены перестали служить убежищем.

Не стерпев этого давления, вскочил с постели и быстро натянул джинсы и футболку. Поискав по карманам другой одежды, валяющейся повсюду, нашел сигареты и двинулся на выход. Забыл закрыть за собою дверь, босые ступни, к счастью, не оставляли шума. Направился к лестнице, но почему-то вскоре обнаружил себя у соседней двери. Открыл почти без звука, зашел в тихую комнату, без задержек взобрался на кровать и стиснул брата в удушающие объятья.

Глава 11

Хотел бы запечатать этот момент, чтоб иметь в легкой доступности, как волшебную таблетку. Не тревожить его больше понапрасну, не лишать уверенности, что могу быть стойким.

Не мог. Рассыпался на части.

Уткнулся лицом ему в плечо и сжал руки до судороги.

Бастиаан молчаливо крепко обнял меня. Ощутил, как он глубоко вдохнул, и мгновение тишины принесло мне облегчение, умерило лихорадочность мыслей и чувств. Знакомое с детства мгновение, дающее утешение и силы.

– В следующий раз, когда заупрямишься, просто ударю. Сразу остынем оба.

– Так и сделай.

– А потом свяжу и заставлю выслушать все, что я хочу сказать.

– Только не забудь рот мне заклеить.

– В первую очередь! Иначе тебя уже не заткнуть.

Расслабил руки, с запозданием почувствовав, с какой силой в него вцепился. Но не смог отлипнуть.

– Надеюсь, ничего не натворил?

– Нет, – был уверен в этом, невзирая на чувство, пронырливо свербящее внутри, которого исцелить не смог даже он. – Сделал только лучше.

Бастиаан легко отстранился и попытался разглядеть мой взгляд, но я не позволил себе его тревожить. Опустил голову на подушку и закрыл глаза, нашарив рядом одеяло.

– Можно я у тебя посплю?

– Будто смогу выгнать.

– Не уйду, даже если попытаешься, – накрылся одеялом и удобно разлегся на спине. – Разбуди в одиннадцать.

– Свалился мне на голову, – несерьезно посетовал Бастиаан, встав с кровати. – Нашел себе няньку.

– Она всегда была у меня.

– Вот именно! Тебе давно не десять.

– А тебе?

Расслышал его хмыканье, затем ощутил крепкий удар по бедру.

– Ай! Не в твоих интересах пугать мой сон. Буду действовать на нервы остаток дня.

– Будто другим занят постоянно, – с шумом мне на лицо приземлилась подушка. – Отсыпайся, пиявка. Легчайшего тебе сна.

– Благодарю! – с размаху бросил в него подушкой и чуть не сбил с ног. – Обожаю твою чуткость.

– Моя чуткость вдруг стала не по нраву? – он подобрал подушку, и я поторопился пойти на примирительный жест.

– Нравится. Очень-очень. Дай поспать, садист.

Бастиаан бросил подушку на кровать и поплелся к двери.

– Утро только началось, а я уже измотан, – открыл дверь и уже собрался выйти, когда я остановил его.

– Чоки… – подождал, когда он обернется и вникнет в мою серьезность. – Спасибо.

Брат несколько мгновений смотрел с понятной мне тоской, даже не скрывал, что была неубедительной моя напускная беспечность.

–Не загоняйся. Как было прежде, нас всегда и во всем будет двое. Я не дам тебе наделать глупостей.

Не смог уснуть, да и не старался. Голова разболелась от царившего в ней хаоса, не помогала отключиться сдавливающая усталость. Непонятно, о чем думал, всматриваясь в потолок, скопом наваливались мысли, будто трезвые, почти ясные. Но все равно не подвели ни к какому верному итогу, готовому облегчить тяжести у меня внутри.

В одиннадцать встал и пошел к себе переодеваться. Брат нашелся на заднем дворе курящим и вновь с телефоном в руке. Я прикурил от его зажигалки и заглянул в экран. Как и предполагал, на нем разворачивалась активная переписка.

– Как она?

– Поехала с родней в Дамаск. Не давалась в подробности, но говорит, что жутко скучно.

– Жаль. Поехала бы с нами.

– И даже согласилась. Но родня неожиданно решила почему-то смотаться на родину и прихватить с собою и ее.

– Не смертельно. Передай ей привет от меня.

Бастиаан немедленно выполнил мою просьбу, застучав пальцами по экрану телефона. Я уселся на газоне, прикрыл глаза от солнца и попытался задуматься о предстоящей встрече с родителями.

И только потом до меня доплыл весь смысл слов брата.

– То есть… – всполошился я с опозданием и повернулся к нему. – Ты хотел познакомить ее с нашими предками?

Бастиаан задержал сигарету во рту, неспешно отправив телефон в карман джинсов. Словно не замечая моего ошарашенного вида, затянул с объяснениями, которые уже стали мне без надобности.

– Ты это серьезно?

– Считаешь, слишком рано? Второй месяц пошел уже…

Я был потрясен настолько, что не мог стряхнуть с себя ледяное оцепенение.

– Ты никогда не знакомил родителей со своими девушками. Понимаешь, что они сразу же подумают… О, черт! Ты этого и хочешь!

– Хочу, – решительно заявил Бастиаан. – Как ничего другого. Я не отпущу эту девушку. Она моя! И пусть об этом знают все вокруг: ты, родители и целый мир. Я нашел ее, понимаешь?! Объяснить не смогу, даже тебе. Но в этом я уверен, чувствую это. Своей жизни без нее я больше не представляю.

В этот момент что-то случилось. Не отрывая от него глаз, ощущая легкую прохладу от его ниспадающей на меня тени, я будто так и завяз в моменте, который только для меня одного затянулся. Он даже не заметил его.

– Давай собираться, – он потушил сигарету и отправил окурок в пепельницу, стоящую у двери. – Я сяду за руль.

Сигарета обуглилась сама у меня между пальцев. Задержался на заднем дворе со звенящей пустотой в голове. Которая медленно расползлась по телу, обратив меня всецело в опустошенный сосуд.

– Тид! – послышался зов из дома. – Шевелись! Нам еще час выслушивать наставления мамы! Будто не знаешь сам…

Поднялся с земли и принялся внушать себе, что вся сумятица чувств – следствие паршивого настроения. Понимал сам, что оправдания неубедительны, однако не находил в себе сил сейчас об этом раздумывать. Знал наперед, что до последнего буду с этим затягивать.

Вошел в дом и нашел брата за привычным делом: дикой необходимости заправить в рот что-нибудь сладкое. Проследив за его возней в поисках печений и конфет по шкафам, я дал себе прочувствовать этого мгновения: родного, привычного, открывшего в полной мере, что брат испытывает те же муки непонятного толка, что сдавливали и мне грудь.

– Видно, мне придется предупредить ее, чтоб держала от тебя все сладости подальше, когда ты нервничаешь. А то твоя морда треснет, прежде чем вы поженитесь.

Бастиаан застыл у шкафа спиной ко мне и некоторое время не шевелился. Не дал ему завязнуть в тягучем болоте чувств, подошел и крепко обнял за плечи. Мгновенно напряжение его тела спало, сразу чуть не растекся лужей у меня в руках. Крепко ухватился за мои запястья и глубоко вдохнул.

Понимая, что он не в состоянии подобрать слова, вероятно, опасался, что и голос его подведет, я крепче стиснул руки и спокойно до него донес.

– Считаю, что сложившиеся обстоятельства играют тебе на руку. Ты просто обязан подготовить мать, да и отца тоже. Они вряд ли ожидали, что ты так скоро повзрослеешь и остепенишься. А я помогу тебе их подготовить. Вернее, надо заехать по пути в аптеку и прихватить матери капли от сердца. Боюсь, наши предки малость ошалеют от твоих новостей.

Брат сотрясся от смеха, порывисто обернулся и стиснул меня в удушающем захвате. Его трудное дыхание и тесно прижатое лицо к моему плечу подсказывали, что день сегодня явно подвержен космической нагрузке.

– Смени привычку таскать в рот овощи и фрукты. На худой конец, возьмись за жевательные резинки.

– Заткнись.

– Нет, серьезно, Чоки. Уверен, что Алия умеет готовить вкуснейшие сладости. Что-то я за тебя тревожусь.

Бастиаан тихо засмеялся и отстранился от меня.

– Умеет. Уже угощала.

– Вот же черт.

– Не переживай, от меня тебе не избавиться так легко.

– Даже не мечтал, – обрадованный его воспрянувшим духом, решил вспомнить о необходимости собраться в дорогу. – Пойдем, у нас жутко много дел наметилось.

Попытался сохранить внешнюю беспечность, которая сползла с меня, едва оказался в спальне. Переоделся без разбора во что именно, затерявшись в размышлениях, умножающих смуту в голове. Казалось, что думаю обо всем и сразу. И копилось мыслей все больше, как неразрешенных проблем, умеющих становиться перед любым шагом незримой подножкой.

Решил ухватиться за понимание, что на все выходные задержусь в родительском доме. Что помогло выстроить шаткий и непродуманный план действий.

– Чоки, мне надо отлучиться на пару минут. Как раз заправлю бак.