Ядовитая приманка

– Теперь я ее покорный раб. Настолько покорный, что даже не жалуюсь, – улыбнулся Матвей.

– И не надо, – сухо отозвался Рем.

Нет настроения разговаривать – ни вообще, ни с маминым прихвостнем. Матвей это понял, поэтому благоразумно замолчал.

Машина медленно плелась в пробке, темное небо лежало, казалось, на крышах зданий, капал дождь, шуршали «дворники», убаюкивающе тихо урчал двигатель, Рем и не заметил, как уснул.

Проснулся он оттого, что машина остановилась, Матвей протянул руку, хотел тронуть его за плечо, но Рем резко глянул на него.

– Самый здоровый сон у ребенка и у солдата, – весело сказал водитель.

– А солдат ребенка не обидит, – подыграл ему Рем.

Возможно, Матвей имел самое непосредственное отношение к смерти Раисы, или он сам уговорил Бутова напасть на Раису, или кого-то попросил. Но Рем против него ничего не имел, поэтому если и злился, то где-то в глубине души.

– Приехали, солдат! – Матвей кивком указал на современное здание, выдержанное в архитектурном стиле поздней сталинской эпохи, первые два этажа в граните.

Машина стояла в тихом переулке с видом на кишащий людьми и машинами проспект.

– Стоянка платная, но у тебя парковочный абонемент. На месяц вперед.

Матвей заглушил двигатель, протянул Рему ключи и зеленую карту.

– Страховка в бардачке.

– Не понял!

– Давай я не буду рассказывать тебе, что мама заботится о тебе. Просто возьми машину. Во временное пользование.

Матвей смотрел на него серьезно, но губы уже готовы были скривиться в едкой улыбке. И ведь назовет Рема капризным маменькиным сынком, если он откажется.

– Ну, если только во временное пользование.

Рем взял и ключи, и карту, чувствуя себя воробьем, которого развели на мякине. На психологический прием взял его Матвей, через бедро кинул. На мягкие-мягкие маты. Надо подниматься, чтобы окончательно не утонуть.

Но ключи возвращать он сейчас не станет, маме при случае передаст. Целый месяц парковки оплачен, вот пусть машина и стоит, кто-нибудь да заберет.

Матвей уже вызвал такси, приоткрыл дверь, собираясь выходить из машины. Замер в раздумье, повернулся к Рему.

– Мама твоя далеко не самая богатая женщина в Москве, – сказал он. – Так что не надо изображать баловня, отказывающегося от своей судьбы!

– А шел бы ты!

– И тебе удачи!

Матвей ушел, Рем немного подумал, достал из кармана бутылочку и бросил ее на сиденье. Не будет у него в ближайшее время возможности снять с нее отпечатки пальцев, не говоря уже о ДНК, а когда появится, он вернется и заберет. А если машину заберет Матвей и случайно выбросит бутылку, черт с ней.

Закрыв джип и сунув ключи в карман, Рем повернул к Первой Брестской улице, у перекрестка с ней и находилось его новое место службы. Следственный отдел занимал офисный блок в здании бизнес-центра, Рем это понял. Но на вывеску смотрел как на новые ворота.

СЛЕДСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ.

ГЛАВНОЕ СЛЕДСТВЕННОЕ УПРАВЛЕНИЕ

ПО ГОРОДУ МОСКВЕ.

СЛЕДСТВЕННЫЙ ОТДЕЛ.

Просто следственный отдел, никакой территориальной принадлежности. Это одно, а второе: при чем здесь Рем? Высокие витринные окна, стеклянные двери, сержант полиции, у которого в оперативной кобуре пистолет, с улыбкой и услужливо пропускает высокого статного мужчину в полковничьих погонах на черном кожаном плаще. Глубокая складка на переносице у полковника, вялые брови, утиный нос, раздвоенный подбородок. Губы заметно выступают вперед, за ними тянется нос, недовольное лицо. На месте сержанта Рем не рискнул бы улыбаться такому человеку. Как оказалось, сотрудник улыбался девушке, которая следовала за полковником. Совсем молоденькая особа, светлые волосы, круглое лицо, ямочки на пухлых румяных щечках, глаза улыбаются, радуются жизни сами по себе, на плечах золото лейтенантских погон. Синяя пилотка, красные просветы. И полковник также представлял следственный комитет.

А вот принадлежность Рема полковник установить не смог, глянул на него цепким взглядом, заметил форменный галстук в расстегнутом вороте гражданской куртки, темно-синие брюки с красным кантом, уставные туфли. А на голове обычная шерстянка-кепка.

– Это что такое? – кивком указав на Рема, спросил у сержанта полковник.

Он остановился под козырьком над входом, девушка встала рядом, с усмешкой рассматривая видавшую виды куртку странного незнакомца, в одной руке она держала зонтик, другой готовилась нажать на кнопку, чтобы раскрыть его.

– Молодой человек, вы кто такой? Теракт готовите? – спросил полковник.

Девушка обидно засмеялась.

– Никак нет! Лейтенант полиции Титов… Прибыл…

Рем замолчал. Ему бы самому знать, в чье распоряжение прибыл. И прибыл ли? Может, мама посмеялась над ним?

Но за пензенским своим удостоверением полез, там предписание, может, полковник что-то прояснит.

– Не двигаться! – Сержант выдернул из кобуры пистолет.

– Там документы!

Рем предъявил документы, протянул полковнику предписание, но тот кивком указал на сержанта. Он пусть смотрит, а ему не с руки каким-то лейтенантом заниматься.

– Лейтенант Титов, управление МВД по городу Пензе, направлен в распоряжение начальника ГУВД по городу Москве.

– И все? – От природы недовольное лицо полковника стало презрительным.

– Пенза здесь не ходит! – усмехнулась лейтенант, теряя к Рему всякий интерес.

Девушка открыла зонтик, подала начальнику, тот взял, прикрыв сверху и себя, и ее. Не успели они сделать и пары шагов, зазвонил телефон, пришлось возвращаться. Козырек широкий, на крыльце сухо.

– Здравия желаю, товарищ генерал!.. – Полковник рефлекторно вытянулся в струнку.

Выслушал начальника, удивленно повел бровью, озадаченно зыркнул на Рема.

– Да, есть такой… Ну так у нас же… На какую?.. Ну хорошо… – слушал и говорил полковник. – Есть, так точно!.. Есть доложить!

Полковник сунул телефон в карман, приосанился, грозно и взыскательно глядя на Рема. Он уже никуда не спешил.

– Лейтенант Титов?

– Так точно!

Рем снова вынул предписание и замер в ожидании реакции, полковник требовательно щелкнул пальцами, только после этого и взял бумагу. И удостоверение изучил самым тщательным образом.

– Лейтенант? К нам?! – хмыкнул он, глянув на девушку. – К матерым волкам!

И Рем скользнул по блондинке взглядом, ее не то что волком не назовешь, даже на лисицу не похожа, с Колобком из сказки только и можно сравнить. Такая же сдобная и остывшая. Не заинтересовал ее Рем как мужчина, охладела она к нему, но так ему не привыкать к отсутствию внимания со стороны женщин.

– Полковник юстиции Марфин! – представился мужчина. Удостоверять свою личность он, разумеется, не собирался. – Начальник следственного отделения.

Рем и хотел спросить, что это за отделение такое, но решил сдержать любопытство. Да и Марфин не оставил ему возможности вставить слово.

– Почему не по форме? – резко спросил он. – Что это за куртка?

– Так в гардеробе собирался снять.

– Гардероб в театре! Вы ничего не перепутали, а то театр у нас тут через дорогу?.. Театр Сатиры! Через Садовое кольцо, – уточнял Марфин.

Понял, что Рем и не собирается оправдываться, потому как переключил свое восприятие в режим «как с гуся вода». С начальством только так: «виноват, дурак, исправлюсь». Желательно молча. Тем более что все уже решено; Марфину позвонил какой-то генерал, теперь ему от Рема никуда не деться. Мама, может, и не самая богатая женщина в Москве, но кое-что может. Испытать бы чувство гордости за нее, да что-то не получается.

– Не перепутал?

– Никак нет!

– Ну, тогда пошли. – Марфин повернулся, увлекая Рема за собой.

За ним развернулась и девушка, Рем посторонился, с безразличным видом пропуская ее. Все равно, как она отнеслась к нему по одежке, вот если не признает его по уму, тогда будет повод задуматься.

Глава 3

Следственный отдел полковника Марфина занимался раскрытием и расследованием преступлений прошлых лет. Рем слышал о таких подразделениях экспериментального образца, вроде бы даже существовало следственное управление с таким названием. Но в Пензе, например, с такой конторой сталкиваться не приходилось, только инструкции на голову сыпались одна страшнее другой. Организовать и усилить работу по работе со старыми нераскрытыми делами, но так никто и не отлынивал. Как только всплывали факты и улики по давним делам, так сразу же начиналась работа. Галочка в графе раскрываемости лишней никогда не бывает, и не важно, по горячим следам к ней пришли или по давно уже остывшим.

В Москве к этому делу подошли творчески, работу отдела организовал следственный комитет, главная скрипка принадлежала им, начальник, следователь, криминалисты – из одного оркестра, а полиция обеспечивала розыск и оперативное сопровождение. Причем оперуполномоченные работали здесь на постоянной основе. Марфин не пытался оттачивать ораторское искусство в общении с новичком, но Рем его понял, хотя и в общих чертах.

– Нераскрытые дела – это прежде всего плод некомпетентности следователей. Не хватает ума, не хватает опыта работы с делами, в которых фигурировали преступления, совершенные в условиях неочевидности. Дело закрывается, преступник уходит от ответственности, это правильно? Это неправильно! Поэтому за дело берется команда настоящих профессионалов… Ты меня понимаешь? – Марфин с укором смотрел на Рема, постукивая по столу кончиком карандаша.

Кабинет у него небольшой, в классическом офисном стиле, хорошая, хотя и лишенная всякой вычурности мебель, витринное окно, стеклянные стены, освещение, идеальное для видеоконференций. Лейтенант Щечки с ямочками усиливала световой поток, красивая улыбка у блондиночки, но такая же бестолковая, как и ее присутствие здесь. Возможно, Марфин держал ее здесь в качестве торшера.

– Буду стараться! – отчеканил Рем.

О шести годах службы в полиции, из них четыре года в уголовном розыске и о медали «За доблесть в службе» он умолчал. Судить о нем здесь будут по новым делам, старые заслуги не в счет.

Медаль Рему вручали в госпитале, куда он попал с проникающим ранением в живот. Ножом его пырнули, но преступника он задержал. Не самое, надо сказать, приятное воспоминание.

– Он будет стараться! – глянув на свою спутницу, фыркнул Марфин.

– Не надо стараться, нужно делать! – как неразумному, улыбнулась лейтенант.

Рем даже не знал, следователь она или секретарь, возможно, с расширенным списком обязанностей. Хотя вдруг перед ним все-таки следователь с блестящим послужным списком? Марфин же четко дал понять, что здесь работают лучшие из лучших.

Рем еще не разобрался в структуре отдела, но уже понял, что у Марфина целых три зама: по следственной части, по оперативной и работе с личным составом. И у каждого отдельный кабинет. И это притом, что следователи и оперативники располагались в одном большом общем помещении, Марфин мог контролировать их из своего кабинета через прозрачную стену. Одну половину помещения занимали мужчины в синей форме, майор и капитан, в другой еще двое, эти в штатском, оба молодые, в модных костюмчиках, приталенные пиджачки, узкие брючки, стиляги какие-то, а не опера, сидят, переговариваются между собой, один запустил бумажный самолетик в следователя. Майор сидел за компьютером, сосредоточенно стучал по клавишам, капитан этот самый самолет перехватил, вернул обратно, еще что-то сказал с веселой улыбкой, глянув при этом в сторону начальства. Глянул, но, похоже, ничего не увидел. Если Рем не ошибался, перегородка прозрачная только с одной стороны.

– Справлюсь. – Рем изобразил улыбку, легонько дернув правой щекой.

– Справится он, штат у нас укомплектован… – поморщился Марфин. – Ладно, будь здесь!

Марфин поднялся из-за стола и вышел из кабинета, оставив Рема на попечение лейтенанта.

Рем видел, как он вошел в общий кабинет, но не услышал, что сказал, – звуконепроницаемость полная. Наверняка имелась кнопка, нажатием на которую включался звук.

– Бабков и Холодцов сейчас на выезде, кого-то из них попросят на выход, – с осуждением глядя на Рема, сказала блондинка. – Чтобы ты остался.

– Меня, если что, Рем зовут.

– Лейтенант юстиции Бурмистрова… Ольга Владимировна, – немного подумав, добавила девушка.

– Зам по следствию?

– Пока просто следователь… Э-э, не просто, конечно!

– По особо важным делам?

Рем видел, как Марфин вышел из общего кабинета, но в свой пока не заходил. Возможно, в коридоре застрял, Бабкову Марфин звонил, чтобы Рем не видел и не слышал.

– Дела у нас важные, – кивнула Бурмистрова. – А Бабков и Холодцов у нас от сохи. В смысле, пашут за всех.

– И за этих? – Рем кивком указал на стиляг за стеклом.

– И за тебя пахать будут… будет. Или Бабков, или Холодцов. Кто-то из них.

– За меня?

– А за кого начальник управления звонил?.. На шерстяного вроде не похож. – Бурмистрова окинула его взглядом, выпятив нижнюю губу.

Куртку Рем снял, но имидж остался. Полицейский мундир давал нелестное представление о нем: наглаженный, но висел мешком, потому что со склада форму получал, а не из ателье индивидуального пошива. И туфли форменные, причем не первой молодости. А стиляги за окном одеты дорого, у одного на руке, похоже, «Ролекс». Да и Бурмистрова выглядела как девушка с глянцевой картинки. В ушах платиновые пусеты от Тиффани; примерно такие Рем видел в Пензе у дочери одной очень успешной в недавнем прошлом чиновницы. Может, и Ольга дочь небедных родителей, и стиляги такие же мажоры. Рем вспомнил вчерашний разговор с мамой. Оказывается, он будет служить в отделе, где не придется бегать за преступниками и стрелять в них. Может, мама Ольги тоже так считает…

– Я ни на кого не похож, я неповторимый, – не моргнув глазом сказал он.

– Ну, если генерал звонил, возможно. – Бурмистрова еще раз смерила его взглядом.

– Я табличку видел, экспертно-криминалистическая лаборатория, – произнес Рем. – Только табличка висит или служба работает?

– Работает… Ты же не криминалист? – Ольга потянулась к двери, к начальнику собралась, поделиться соображениями.

Может, им криминалиста нужно заменить, а не опера?

– Нет, просто следы рук с бутылки снять нужно.

– С чего снять? – не поняла девушка.

– Вообще снять… Мы же здесь работаем? Или самолетики пускаем?

Ольга не ответила, в кабинет влетел полковник Марфин, на Рема смотрел, как будто собирался вцепиться ему в горло. Или ткнуть смартфоном в кадык.

– Откуда ты такой взялся? – зло спросил он.

– Бабков или Холодцов? – по-свойски спросила Бурмистрова.

– Оба!..

Ольга цокнула языком, с укором глянув на Рема.

– Что скажешь, Титов? – Марфин, казалось, хотел вложить ему в одну руку перо, в другую бумагу, чтобы писать рапорт о переводе.

– Мне бы пальчики с бутылки снять.

– Какие пальчики?! – Судя по выражению лица, Марфин ощутил себя санитаром психиатрического стационара. – С какой бутылки?

– Я в гостинице остановился, сосед по номеру какой-то подозрительный, что-то задумал, хочу пробить.

– Сосед по номеру? – приставив к носу длинный с узором ноготь, спросила Бурмистрова. – Это как?

В глазах напряженный мыслительный процесс.

– Две кровати в номере, на одной сплю я, на другой сосед.

– Твой родственник?

– Нет, случайный человек.

– А почему вас вместе поселили?

– Потому что гостиница дешевая!

Бурмистрова улыбнулась, но улыбка отдавала коварством. Действительно, а кто такой он, этот Рем Титов, если ночует в неприлично дешевой гостинице?

– А что ты там делал? – в унисон с ней спросил Марфин.

Рем в недоумении смотрел на него, а ведь он собирался решить проблему с жильем, существуют же общежития для сотрудников полиции. Но, видимо, здесь неприлично обращаться к начальству с такой просьбой, тем более что за лейтенанта Титова ходатайствовал сам начальник управления.

– Внедрялся. В преступления прошлых лет.

– Шутишь?

– Мне бы пальчики снять!

…Следственный отдел, как оказалось, располагал не только собственной лабораторией, но и своим компьютерным центром: специалист-айтишник и электронная картотека с прямым доступом в главный информационно-аналитический центр МВД. Имелся даже свой штатный психолог; Рем недоумевал, думая о том, зачем он здесь нужен.

Лабораторией заведовал ухоженный мужчина, спокойный, совершенно свободный – от работы. Оно и понятно, следственно-оперативные группы отрабатывали и протоколировали события, проводились экспертизы, сбивались в папки материалы дел, не получившие реализации, эти бомбы замедленного действия вкупе с вещественными доказательствами складывались в архивы. Проходило время, неуловимый преступник проявлял себя, дело открывалось, передавалось во вновь созданный отдел, назначенный следователь поднимал старые материалы, если подозреваемого задерживали, криминалист снимал с него пальчики, образец генотипа, сверял, делал заключения, вот и вся в общем-то работа. Но проблема в том, что территориальные отделы не очень-то рвались передавать непонятно кому свои дела, а вместе с тем и лавры по их раскрытию, вновь открывшиеся обстоятельства они оставляли себе. А следователям и оперативникам полковника Марфина предлагалось самим шерстить архивы в поисках перспективных дел. Работа, насколько Рем понимал, велась вяло, стиляги от нечего делать запускали самолетики, а криминалист сидел за столом и с умным видом смотрел в экран компьютера. Сидел лицом к двери: не видно, что на экране. Вид отнюдь не скучающий, очень даже озадаченный вид, но ясно же, мужчина занимался не тем, чем нужно.

Справедливости ради, оборудование небогатое: универсальные и унифицированные чемоданы, наборы для дактилоскопирования, фотокомплекты, пылеулавливатель «Следопыт», микроскоп, металлоискатель, магнитные грабли, реактивы – в общем, ничего такого, чего нет в передвижной криминалистической лаборатории. Ни тебе оборудования для работы с ДНК, ни цианоакрилатовых камер, ни шкафов для сушки, ни репродукционных установок. Но все, что имелось, расставлено и разложено с любовью, и пахло здесь не реактивами, а дорогим мужским одеколоном.

Рем представился, познакомился, разговорился. Кирилл Ветряков дал добро, он повернулся, чтобы идти за бутылкой, но в кабинет вошел парень в стильном костюмчике, пытаясь ослепить его белозубой улыбкой. Модельная прическа, искусственный загар, черная глянцевая кнопочка в ухе вместо серьги. Гламур на службе закона.

Рем усмехнулся, ребята из отдела зубоскалили насчет Москвы, знали бы они, что действительность превзошла их самые смелые ожидания.

– Ты, что ли, из Пензы? – спросил он, чуть ли не тыча в Рема пальцем.

А ведь на руке действительно «Ролекс», и костюмчик явно не из интернет-распродажи. Пиджак расстегнут, на широком поясе из кожи крокодила пластиковая кобура, в ней пистолет.

– Со стразами пушка? – спросил Рем, кивком указав на оружие.

– Чего?

– Когда будет со стразами, подходи! – Рем попытался обойти парня, но тот схватил его за руку.

– Я тебя не отпускал!

– Леон, не надо! – мотнул головой Ветряков.

Но парень даже не глянул на него. Все внимание на Рема. Сосредоточенное внимание, агрессивное. Леон явно не собирался уступать новичку, на все готов, лишь бы удержаться на передовых позициях, уже настроился на драку, а это последнее, к чему стремился сейчас Рем.

– Может, представишься для начала?

– Старший лейтенант Салицын. Для тебя просто старший по званию!

– Извините, товарищ старший лейтенант по званию! – Рем с силой вырвал руку. – Не разглядел блеск вашей короны.

– А ты глаза разуй, Пенза!

– Ну вот и поговорили, – открывая дверь, усмехнулся Рем.

Он сходил к машине, хотел взять бутылку и уйти, но решил немного подождать. Не смог Салицын вывести его из себя, но нервы на пределе, казалось, звенят натужно, звонко. Бетонная урна у столба стоит тяжелая, грязная, так вдруг захотелось оторвать ее от земли да швырнуть на дорогу под колеса проезжающим машинам. Но нельзя давать волю своим чувствам, Раиса учила, убеждала, да что там, каждый день с утра настраивала его на спокойный бесконфликтный ритм течения жизни. И сейчас он должен держать себя в руках – в память о ней.

Рем сел в машину, подбросил на руке ключи, вставил в замок зажигания, нажал на кнопку запуска, двигатель мощный, наверняка рвался на волю, но завелся тихо, усмиренно, подавая хороший пример водителю. За окном дождь, «дворники» мягко смахнули с лобового стекла воду, в салоне тепло, комфортно, все в коже – кресла, руль, торпеда. И все-таки в старом «Пежо» лучше, потому что в нем Рем подвозил на работу Раису. Лучшее время в его жизни принадлежало ей, а сейчас тоска, почему-то хочется заорать от чувства одиночества.

А двигатель работает, ощущение комфорта не оставляет, выходить из машины не хочется, сидеть бы и сидеть, слушать музыку. А пообедать можно в ресторане. После сходить куда-нибудь в бутик приодеться, мама оплатит счет. И квартиру где-нибудь неподалеку может устроить, снять в аренду или даже купить. У нее много денег, и она понимает, что в неоплатном долгу перед сыном. Завтра Рем будет на службе в стильном костюмчике, Ольга, конечно, не ахнет, но отношение изменит. И Салицын борзеть не будет. Рем окажется в зоне комфорта, размякнет, почувствует вкус жизни, захочется новых ощущений, познакомится с женщиной, а как же тогда Раиса?..

Он взял бутылку, вернулся в отдел, Салицын под ногами не путался, Ветряков снял отпечатки пальцев, пробил по базе, но, увы, личность их владельца установить не смог, сосед Рема не числился в дактилоскопических базах. Не привлекался, как говорят в таких случаях, приводов не имел. А если совершал преступления, то не оставлял следов.

– И все равно странная личность, – вслух подумал он.

– Можно образец слюны снять. Я так понимаю, мужчина прямо из бутылки пил.

– Было бы неплохо, – кивнул Рем.

– Можно из потожировых геном выделить, – продолжая разглядывать бутылочку, сказал Кирилл. – Пальцы жирные… Сосед твой сильно волновался? Нервничал?

– С виду не очень, но внутреннее напряжение чувствовалось.

Дверь открылась, в лабораторию порывистым шагом вошел полковник Марфин. И с ходу набросился на Рема:

– Титов, ты что, серьезно пальчики хочешь снять?

– Уже сняли, – кивнул Ветряков.

– И что?

– Да ничего… Но источник явно волновался, рука сильно вспотела, образец ДНК можно выделить из потожировых на бутылке.

– Я тоже сейчас волнуюсь! Смотрю на вас и так волнуюсь! – угрожающе нахмурился Марфин. – Руки чешутся, аж потеют!

– Но вы же не маньяк? – спросил Ветряков, приятно удивив Рема своей смелостью.

– Не понял! – вытаращился на него начальник.

– А источник… Сосед Титова, возможно, преступление готовит. Может, он в Москве наездами бывает, приедет, изнасилует-убьет, а потом обратно в свой Крыжополь… Сколько у нас таких неопознанных персонажей, пальчиков на жертве нет, а биослед есть.

– Хочешь сказать, что нам в нашей работе нужно полагаться на случайность?

Марфин обращался к Ветрякову, а смотрел на Рема – как на ту самую случайность, о которой говорил. Как на досадное недоразумение.

– Случайность в нашем деле много значит, – пожал плечами криминалист.

– А я без тебя, Ветряков, этого не знал?

– Ну знали, конечно.

– Случайностями будем заниматься? А неслучайные дела кто раскрывать будет? – Марфин зло смотрел на Рема. – Бабков и Холодцов – все!

– Увольняются?

– Хуже! В свой родной Беговой отдел возвращаются!

– Так, может, я к ним в их родной отдел? Я бегать люблю!.. Это же в Москве?

– В Москве… Ты это серьезно? – заметно озадачился Марфин.

– Серьезно!

– А меньше, чем на Москву, не согласен? – съязвил полковник.

Но Рем даже ухом не повел, как будто не услышал его. На глупые вопросы пусть Бурмистрова отвечает, она в общем-то для того и поставлена.

– Ладно, давай к своему соседу, где он там у тебя! Смотришь за ним, наблюдаешь, вдруг он на самом деле маньяк… А завтра с утра как штык!

В гостиницу Рем возвращался на метро, перекусил по пути, вошел в номер, а там сюрприз. Сосед, оказывается, съехал. И в гостинице ничего страшного не произошло. Но Рем не успокоился, по старым своим корочкам вышел на контакт с администратором, узнал имя и фамилию своего соседа. Но, как оказалось, Лушников Яков Артемович из гостиницы никуда не съехал, просто перебрался в одноместный номер.

– А какой номер Лушников бронировал? – спросил Рем.

Как оказалось, изначально мужчина планировал номер подешевле, двухместный, но, возможно, Рем вспугнул его своей формой, и он перешел на более безопасный уровень. И еще Рем смог выяснить, что Лушников уже не первый раз останавливался в этой гостинице. Недели две назад как съехал, а позавчера снова объявился. Хотелось бы знать, с какой целью.

Глава 4

Без разрешения судьи видеозапись юридической силы не имеет и считается недопустимым доказательством; Рем это знал, но всегда держал при себе скрытую камеру. С собой в Москву привез парочку проверенных гаджетов. Компактный размер, емкий аккумулятор, надежное Wi-Fi-соединение, маленький вес, игольчатое и магнитное крепление, изображение, правда, не очень, но, чтобы следить за Лушниковым, вполне хватит. Одну камеру Рем установил в конце коридора и с видом на номер, другую поставил на дозарядку: неизвестно, как долго ему придется караулить объект.