Вторая Корона: Мир за завесой

– Люди жадны, им выгодна старая модель. Но не переставай мечтать… вдруг у тебя выйдет.

Иногда Алекс чувствовал, что их связывает не только общее дело, но и взаимная симпатия. Он предложил Кейт:

– Может, как-нибудь поужинаем вместе?

– Я уже ждала, когда ты это скажешь, – улыбнулась она лукаво.

Так завязался роман, в котором помимо нежности они упивались планами о том, как «упростить мир и сделать его человечнее».

Меж тем в компании всё шло своим чередом. Алекс решал задачи быстро, начальство давало ему мелкие проекты, а он вёл их к высоким показателям. Коллеги говорили:

– Странная у тебя удачливость…

Или:

– Просто он талантливый и трудолюбивый.

Сам Алекс уже готовился к более крупным действиям. Он пытался выходить на руководство с идеями глобальных реформ, но всякий раз слышал вежливое:

– Давай потом, парень, сейчас есть поважнее вопросы.

Алекс недоумевал, действительно ли начальство не видит пользы или просто не хочет влезать в опасные высоты. Он советовался с Кейт:

– Почему они не поддержат серьёзно? Разве не хотят успеха?

– Может, понимают, что это слишком рискованно для них, – пожимала плечами Кейт.

На одном крупном семинаре Алекс озвучил «набросок» проекта: единое цифровое ядро, которое интегрирует данные по ресурсам, экологии и социальным инициативам. Маленькая модель будущей «глобальной платформы». Коллеги слушали с любопытством, но по окончании встречи раздалось лишь вежливое:

– Возможно, позже обсудим.

В коридоре кто-то из отдела маркетинга хлопнул Алекса по плечу:

– Эй, у тебя космические идеи. Но, может, не стоит лезть так высоко?

– Разве плохо стремиться вверх? – улыбнулся Алекс.

– Береги себя. Здесь не всем нравится, когда начинают систему расшатывать… – с усмешкой добавил собеседник.

Слово «система» кольнуло сердце. Алекс вспомнил деда, который говорил о чём-то похожем, когда ему было всего девять лет. Тогда казалось, что это относится к чему-то далёкому… а теперь Алекс ощущал неприятное предчувствие, будто и в офисной среде есть свои «невидимые законы».

– Наверное, корпоративная политика, – сказала Кейт вечером, когда он пересказал разговор. – У компании свои акционеры, им невыгодно рушить нынешнюю модель.

Алекс стиснул зубы:

– Почему никто не хочет изменить мир к лучшему? Неужели все так дорожат старым?

Кейт посмотрела на него, как на наивного ребёнка:

– Я понимаю твой пыл, но бизнес устроен именно так.

Это был первый явный звоночек, подсказывавший, что масштабная перестройка нежелательна для тех, кто прочно обосновался наверху. Алекс вдруг почувствовал, как внутри него растёт упрямство: «Неужели придётся отступить? Нет, я не отступлю».

Внешне же всё выглядело благополучно. Алекс продолжал успешно вести порученные проекты, получал премии, а с Кейт у него развивался тёплый роман: совместные рабочие вечера иногда превращались в дружеские посиделки, а иной раз – в нечто более интимное. Порой они оставались в её квартире, где на стенах висели фото разных городов, пили чай, смотрели презентации благотворительных фондов и горячо обсуждали, что можно улучшить.

Но чем глубже Алекс вникал в социально-экономические вопросы, тем отчётливее понимал: локальные инициативы не решат глобальные проблемы. «Нужен настоящий прорыв», – повторял он Кейт, словно одержимый. С каждым днём нарастала уверенность, что именно ему суждено предложить революцию в распределении ресурсов.

Первый тревожный сигнал прозвучал, когда он попытался собрать неформальную группу в компании:

– Друзья, давайте продумаем универсальный цифровой каркас, который сможем предложить правительствам!

Сначала коллеги загорелись, но вскоре всё пошло наперекосяк: одного сотрудника неожиданно вызвали в руководящий отдел, другому намекнули, чтобы он «занялся своими обязанностями». Алекс не понимал:

– Мы же ничего противозаконного не делаем? Почему все вдруг боятся?

Кейт уговаривала:

– Не торопись, Алекс. У нас ещё мало влияния, чтобы предлагать такие вещи.

Но внутри него словно звучал какой-то внутренний «зов», напоминавший про вторую макушку – про то, что ему необычайно везло, пока он не замахнулся на слишком большие перемены. И всё же он пока не видел неодолимых стен: наоборот, его проекты шли в гору, начальство довольно, коллеги признают талант. Алекс шутил:

– Скоро я стану лицом компании и продавлю любые идеи!

Кейт только грустно улыбалась:

– Не переоценивай свою непобедимость…

Так незаметно Алекс подбирался к тому порогу, где решимость изменить мир начинала сталкиваться с непонятными барьерами. И, словно в ответ на дедово предупреждение, судьба потихоньку разводила перед ним дорожки, маня дальше и дальше вглубь непознанного.

Через год после начала работы Алекс добился первого крупного успеха: он представил компании анализ, как можно перераспределить часть доходов в благотворительные программы, сохранив при этом выгоду и получив статус социально ответственного бизнеса. Руководство неожиданно приняло предложения (по крайней мере, формально), и по офису разлетелась весть: «Молодец, Алекс, быстро растёт!» Сам он ликовал:

– Смотрите, уже есть прогресс!

Возможно, он слишком быстро забывал о том, что это лишь малая толика его грандиозных идей.

Но настоящим водоразделом стало знакомство с некоторыми инвесторами, которые были готовы поддержать стартап Алекса, если он решит «выйти за пределы» компании. Во время одной конференции к нему подошёл седовласый мужчина в дорогом костюме и негромко сказал:

– Вижу, у вас глобальные мысли. Если когда-нибудь захотите открыть своё дело, у меня найдутся средства. Я всегда рад энтузиастам, которые верят в перемены.

Алекс почувствовал прилив адреналина: «Вот она, первая дверь к мировым масштабам!» Когда Кейт узнала об этом, она нахмурилась:

– Ты серьёзно подумываешь уйти в самостоятельное плавание? Мы ведь только начали здесь…

– Пока не знаю, – улыбнулся Алекс. – Но если компания не даст реализовать мои планы, возможно, придётся создать что-то своё.

С одной стороны, глаза у него горели при мысли выйти на международную арену. С другой – в ушах всё явственнее звучали слова предостережения: «Не всё так просто, когда захочешь изменить мир в корне». Он вспоминал дедовы рассказы о некой “системе”, блокирующей чересчур амбициозные проекты, тогда в детстве они ему казались обычными сказками. Но реальность, полная людей, корпораций и государств, казалась Алексу куда более приземлённой, чем какая-то мистическая «сила».

Однако примерно в то же время в офисе стали всплывать странные мелочи: начальство словно смотрело на него с лёгкой настороженностью, а некоторые коллеги, прежде дружелюбные, теперь держались на расстоянии. Однажды один из менеджеров прямо сказал:

– Алекс, давай без этих твоих глобальных загонов. Работы и так хватает, а твои планы создают проблемы.

Алекс только вздохнул:

– Проблемы? Да нет же, напротив, это шанс!

Но, возможно, вскоре всё должно было измениться.

Ключевым моментом стала корпоративная конференция, где Алекс готовил расширенную презентацию о «Централизованной платформе распределения ресурсов». Она была смелее прежних проектов и фактически предлагала революционизировать бизнес-модель компании: предоставлять услуги прозрачной логистики и распределения не только для собственных проектов, но и для сторонних партнёров, создавая «зачатки всемирной системы», о которой мечтал Алекс.

Кейт помогала ему готовить визуальную часть и доводила расчёты до презентабельного уровня. Накануне она взяла Алекса за руку и серьёзно произнесла:

– Если это сработает – ты можешь стать героем. Но если нет… боюсь, наживёшь врагов. Начальство не любит больших рисков.

Алекс улыбнулся:

– Мне кажется, они увидят выгоду. Пора перестать бояться!

В день конференции Алекс выступал перед десятками сотрудников и несколькими топ-менеджерами. Он говорил о цифрах, о силе социальных направлений, о том, как рынок оценит инновационность. Глаза у него горели, внутри поднимался такой поток вдохновения, что слова лились мощно и убедительно. Зал слушал, кто-то выглядел воодушевлённым, кто-то – словно загипнотизированным.

Закончив, Алекс перевёл дыхание. Повисла пауза, которую нарушил один из высших руководителей:

– Спасибо за энтузиазм. Идеи интересные, но, боюсь, они слишком оторваны от реальности. Нужно время, чтобы всё это осмыслить.

Другой добавил:

– К тому же нас могут обвинить во вмешательстве в государственные процессы. А это уже политика, парень.

Алекс старался выглядеть уверенным, но чувствовал, что снова упирается в какую-то невидимую стену. Никто не решался прямо отвергнуть его проект, но и не спешили его поддержать.

– Мы свяжемся с тобой, когда закончим внутренний анализ, – подытожил кто-то.

Раздались жидкие аплодисменты. Кейт бросила на Алекса сочувствующий взгляд:

– Не сдавайся…

Однако после конференции никто не подошёл его поздравить. Алекс улавливал в коридоре осторожные взгляды и ощущал тревожный холодок: неужели все восприняли это так прохладно?

Поздним вечером Алекс вернулся домой с картинками конференции в голове. Он опустился на обшарпанный диван в своей съёмной квартире, включил тусклую лампу и почувствовал неприятную пустоту. Где был его триумф? Почему люди, которых он считал союзниками, не проявили ни восторга, ни интереса? И почему многие теперь смотрели на него, как на несносного подростка?

Зазвонил телефон. Кейт говорила взволнованно:

– Как ты? Я переживаю.

– Даже не знаю, – откликнулся Алекс. – Всё прошло, но им как будто всё равно. Начинаю подозревать, что дед был прав: существует какая-то “сила”, гасящая любые крупные перемены. Или это просто люди…

Кейт помолчала и тихо предложила:

– Может, им нужно время. Но понимаю, что тебя это злит. Слушай, давай устроим отпуск?

– Нет, – отрезал Алекс. – Мне не до отдыха. Нужно дожать идею, а то всё канет в тартарары.

Он начал обзванивать коллег, пытаться организовать личные встречи, чтобы глубже разъяснить проект. Пара человек согласилась, но говорили:

– Понимаешь, все боятся, что нас обвинят во вмешательстве во внешние дела или что мы станем конкурентами для каких-то структур. Лучше пока не лезть.

С каждым таким ответом Алекс ощущал тонкое дежавю: раньше ему везло во всём, но сейчас, стоило замахнуться на что-то действительно большое, словно включался механизм «тишины» и скрытого отторжения. Он вспомнил очередные дедовы слова: «До поры тебе везёт, но если ты захочешь “переделать мир”, будь осторожней».

Впервые он осознал, как его загадочная удача разбивается о равнодушие и невидимое сопротивление. И дело было не в конкретном начальстве, а в самой структуре общества, которая, казалось, защищалась от слишком резких трансформаций. Лёжа в кровати, он смотрел в потолок и думал: «Дед, выходит, ты был прав. Но я не остановлюсь. Даже если есть такая “сила”, я её сломаю. Не позволю, чтобы страх остановил меня».

Так закончился один из самых тяжёлых вечеров Алекса, предвещая первый реальный конфликт с «системой».

Наутро Алекс проснулся с твёрдым намерением продолжать борьбу. Если компания не захочет развивать его идею, он найдёт другой путь. Но, придя в офис, он заметил напряжённость в воздухе. Люди словно избегали встречаться с ним взглядом. Руководитель отдела скупо бросил:

– Алекс, давай лучше сосредоточимся на текущих проектах, договоры там… А твои глобальные штуки пока отложим.

У Алекса внутри закипело. «Почему всё ставят на паузу, вместо того чтобы идти к реальному прорыву?» Но, стиснув зубы, он промолчал. Кейт, улучив момент, шёпотом успокаивала:

– Не рвись сейчас. Найдём другой момент, будь гибким.

Однако Алекс не хотел ждать. Ему казалось, что вечное «подождём» обрекает любой прогресс на застой. В обед к нему подошёл один знакомый и сказал:

– Слышал, наверху готовят кадровые перестановки. Мол, тебя поставят на проект, но чисто внутренний, чтобы ты не лез во внешние контакты…

– Значит, хотят убрать меня в уголок? – мрачно спросил Алекс.

– Похоже на то.

Это было предвестием серьёзной конфронтации. Либо он принимает правила игры и остаётся в безопасном формате, либо идёт ва-банк.

Вечером он пригласил Кейт в их излюбленное кафе. Она пришла синими под глазами – видно, сама бегала весь день по своим социальным делам, но сразу почувствовала, что в душе Алекса бушует шторм. Алекс решил – я не сдамся, я буду стараться.

– У тебя всё в порядке? Как совет директоров? – тихо спросила Кейт.

– Хочешь знать правду? – вздохнул Алекс. – Похоже, они меня “паркуют”. Не хотят давать ход моему глобальному проекту. Предпочитают, чтобы я работал, как все.

Он рассказал, что ему предлагают роль без внешних полномочий, а Кейт ухмыльнулась:

– Но ведь это тоже рост. Тебя не увольняют, не понижают. Напротив, дают новую должность.

– Да, должность без свободы. Я не хочу вариться в рутине. Мне нужно идти к масштабным переменам, иначе всё теряет смысл!

Они долго спорили. Кейт пыталась внушить:

– Иногда стоит пройти через компромисс. Возможно, ещё не время идти к таким высотам.

Алекс чувствовал болезненную обиду: «Неужели даже она считает мои идеи утопией?» Но понял, что Кейт просто беспокоится о нём. И всё же он упрямо произнёс, глядя в ночные огни за окном:

– Я приму решение. Или внутри компании, или вне её, но всё равно дойду до конца.

На следующий после совещания день, оставившего Алекса в состоянии внутреннего взрыва, он проснулся в своей тесной квартире с давящей тяжестью на душе. За окном выл холодный мегаполисный ветер; утренний свет пробивался сквозь пыльные стёкла. Прежние амбиции кипели внутри, не давая покоя. Наконец, он решился:

– Позвоню тому седовласому мужчине, который предложил мне «поддержку».

Когда-то на конференции этот человек – мистер Грей (Алекс знал лишь фамилию, названную мельком) – упомянул, что готов предоставить инвестиции, если Алекс вздумает начать собственное дело. Теперь казалось, что именно это может стать рычагом, способным перевернуть всю систему.

Алекс отыскал в телефоне номер мистера Грея и, немного поколебавшись, набрал. Гудок… другой… Раздался спокойный, почти равнодушный голос:

– Да? Слушаю.

– Здравствуйте, это Алекс, мы виделись на экологической конференции, вы упоминали глобальные…

– А, да-да, припоминаю. Как у вас дела, молодой человек?

Алекс ощутил прилив решимости и кратко пересказал, что в компании ему не дают развернуться, что он жаждет масштабных перемен, и есть ли возможность «провернуть всё самому». Мистер Грей слушал спокойно, порой кряхтя, словно старик, выслушивающий школьника с восторженной речью. Наконец сказал:

– Встречаться лично пока не к чему, я сейчас за границей. Пришлите мне на почту бизнес-план. Если идея стоящая – я дам знать.

Слова звучали обнадёживающе, хоть в них и скользила холодная официальность. Алекс ухватился за это «дам знать», как утопающий за брошенный круг:

– Вот оно! Шанс выйти на новую орбиту!

В ближайшие дни, забыв о работе, Алекс лихорадочно дорабатывал свой проект «Централизованной платформы распределения ресурсов», пересматривал презентацию, упрощал схемы, чтобы они стали «продающимися» для мистера Грея. Коллеги замечали, что он пропадает и не отвечает на письма. Даже Кейт, в последние недели уставшая от бюрократии и отчётов, начала спрашивать:

– Алекс, у тебя всё нормально? Ты выглядишь нервным. Что происходит?

Он нехотя упомянул о плане «уйти в свободное плавание». Кейт, при всём уважении к его талантам, тревожилась:

– Ты же говорил, что не готов покидать компанию. У нас тут тоже важные проекты…

Алекс лишь отмахивался, погружённый в мысли о грядущем прорыве.

Однако чем настойчивее он писал письма мистеру Грею, тем более туманными становились ответы. «Проверим… Юрист посмотрит… Уточню у коллег…» – всё это звучало так, будто Грей тянул время. Алекс не замечал, что буксует в бесплодной переписке и перестаёт выполнять основную работу. Постепенно к нему относились как к человеку, «сам не знающему, чего хочет». Но пути назад уже не было. Алекс продолжал верить:

– Дождусь ответа Грея и сверну горы!

Так закручивалась спираль его амбиций, опасно близкая к одержимости.

Через неделю, когда Алекс почти выпал из рабочего процесса, его вызвал руководитель отдела – низенький, но надменный мистер Макс. Кабинет смотрелся официозно: узкое окно, стол, заваленный папками, портрет какого-то члена совета директоров на стене.

Макс метнул на Алекса холодный взгляд:

– Что происходит? Твои отчёты просрочены, задачи не закрыты, постоянно жалуются, что ты игнорируешь совещания.

Алекс, стараясь держаться уверенно, начал говорить, что занят «самым перспективным проектом», способным вывести фирму на новый уровень. Макс сжал губы:

– Серьёзно? Недавно директор выразил недовольство твоими проектами. Теперь я вижу, ты забросил реальную работу ради воздушных замков. У нас нет на это времени.

Попытка Алекса возразить – о том, что их компания могла бы стать мировым логистическим лидером, – была прервана:

– Это никому не нужно. Наш бизнес – выполнять конкретные контракты, точка. Или ты работаешь, или уходишь.

Слова упали камнем. Алекс на миг растерялся, в голове вспыхнули картины: офис, коллеги, Кейт, а также дедова фраза: «Берегись, если хочешь изменить мир». Он мрачно подумал: «Всё сводится к рутине и страху выйти из зоны комфорта?» Макс словно прочитал его мысли:

– Если мы влезем в глобальные переделы, то потеряем деньги, партнёров и репутацию. Не надо нам этого.

Повисла напряжённая тишина. Алекс нашёл в себе смелость спросить:

– Допустим, я буду заниматься проектом в свободное время. Это возможно?

Макс ударил ладонью по столу:

– Ты меня не слышишь? Или работаешь по правилам, или ищи другую компанию.

Вечером Алекс всё рассказал Кейт. Она испуганно прошептала:

– Почему не можешь сделать шаг назад, а потом снова попытаться? Зачем ломиться в стену?

– Не могу иначе! Это мой шанс! – чуть не крикнул он.

Словно чтобы подкрепить его упрямство, мистер Грей в тот же вечер ответил на очередное письмо: «Пришлите обновлённый бизнес-план, готов обсудить детали в конце недели». Алекс оживился и показал сообщение Кейт:

– Видишь? Он согласен встретиться! Это мой выход.

Кейт промолчала, заметив, как горят его глаза. Она чувствовала, что Алекс зашёл на опасный путь раздвоенности между реальной работой и безумной идеей, рискуя потерять всё.

– Берегись, Алекс… – тихо сказала она, но он не слышал. Жажда прорыва заглушала голос разума.

Когда настала долгожданная пятница, Алекс с нетерпением ждал звонка от мистера Грея. Тот набрал ближе к вечеру: Алекс уже собирался уходить из офиса, а Кейт ждала его внизу с лимонадом. Услышав звонок, он метнулся обратно в пустой конференц-зал:

– Здравствуйте, рад, что у вас нашлось время, – проговорил Алекс, едва сдерживая волнение. – Надеюсь, вы оценили мой доработанный план…

Голос мистера Грея звучал рассеянно:

– Да, идея интересная, но рискованная. Вы уверены, что сможете собрать команду и договориться с госструктурами разных стран?

Алекс чувствовал внутри огонь:

– Да, у меня уже есть база, я знаю, кого можно привлечь…

Он принялся выкладывать доводы, стараясь произвести впечатление. Грей время от времени вставлял вежливые: «Понятно… любопытно…». Наконец сказал:

– Ладно, я дам знать насчёт возможного партнёрства. Но сразу предупреждаю: если мы войдём в ваш проект, нам нужны жёсткие гарантии и крупный процент владения. Ясно?

– Конечно, – ответил Алекс, хотя внутри всё сжалось. Не слишком ли жёсткие условия?

Окончив разговор, он чувствовал себя измотанным, но воодушевлённым: «Он не отказал!» С этими мыслями Алекс нашёл Кейт, ждующую в пустом кафетерии. Увидев его горящее лицо, девушка только вздохнула:

– Он согласился?

– Пока всё неопределённо, но есть шанс! Представляешь? Если сделка получится, уйду из “XInnovation” и запущу глобальную программу.

Услышав про «уйти», Кейт напряглась:

– А если он просто тянет время, а потом откажет? Ты потеряешь и работу, и…

– И ты тоже уйдёшь? – резко перебил Алекс.

Кейт отвела глаза:

– Я не говорила, что уйду. Но ты ведёшь себя так, будто кроме проекта и мистера Грея ничего не существует.

Слова задели Алекса, в голове которого сейчас кипели лишь схемы «распределения ресурсов». Он не смог найти правильных слов, а Кейт лишь беззвучно покачала головой.

Ночь прошла в очередном бессонном труде над документами для Грея. Алекс понимал, что поставил всё на карту: работу, отношения, будущее. Дни оборачивались кошмаром: он переставал появляться на совещаниях, пропускал важные звонки начальства, а на звонок мистера Грея бросался тут же.

Кейт, видя это, пыталась сначала прикрывать его, сама делая отчёты, но потом поняла, что так дальше нельзя. За пару минут до очередной планёрки она подошла к нему:

– Ты опять не пойдёшь? Все тебя ждут.

– У меня важнее разговор с мистером Греем… – пробормотал Алекс, не отрывая глаз от телефона.

Кейт стиснула зубы:

– Тебя могут уволить. Зачем сжигать мосты? Параллельно ведь можно работать…

– Нет, я устал от этой безынициативной лужи. Хватит.

Он резко отстранился и вышел в коридор отвечать на звонок. Кейт осталась стоять, думая: «Он сам всё рушит…»

Вскоре руководство устроило экстренное совещание без Алекса. Пошли слухи:

– Кажется, Алекса уволят.

– Он совсем потерял берега.

Кейт узнала от секретаря Макса, что если Алекс не придёт немедленно, приказ об увольнении подпишут сразу. Но она не могла найти его – он уже покинул здание. На звонки и сообщения не отвечал.

Сам Алекс в это время мчался в такси по адресу, который прислал ему мистер Грей: «Встречаемся в VIP-зале “Килтон”». Алекс думал, что этот вечер решит всё. Но, прибыв на место, обнаружил, что Грей задерживается. Прошёл час, другой… Алекс, заказав дорогой кофе, смотрел на суетящийся город за панорамными окнами, и сердце его сжималось. Трубка Грея не отвечала:

– Абонент недоступен.

Наконец официант извинился, сказав, что зал закрывается для частного банкета. Алекс раздражённо вышел: «Может, Грей опаздывает…» Но, прождав ещё два часа, получил короткое сообщение: «Встреча откладывается, свяжемся позже». Фраза прозвучала, как холодный приговор.

Вернувшись домой далеко за полночь, Алекс зашёл в круглосуточный магазин и купил недорогого виски. Он был слишком опустошён, чтобы соображать ясно. В почтовом ящике его ждал конверт с логотипом «XInnovation»: уведомление об увольнении. «За систематические прогулы, невыполнение обязанностей и нарушение служебной дисциплины…» Строчки плясали перед глазами.

Шатаясь, Алекс поднялся в тесную квартиру, где царил полумрак и затхлый запах. Брошенная посуда, повсюду исписанные бумаги – те самые мечты о глобальной платформе. Он опустился на диван, отвинтил крышку бутылки и сделал долгий глоток. Алкоголь обжёг горло, но это было ничто по сравнению с жжением внутри от осознания провала.

В дверь громко постучали. Алекс с трудом поднялся. На пороге стояла Кейт. В её глазах смешались жалость и гнев:

– Почему ты сбежал? Я звонила, писала… – начала она, но, увидев его состояние, замолкла. – Ты пьёшь?

Алекс поморщился:

– Что тебе надо? Я уволен, Грей меня кинул, всё прахом. Хочешь посочувствовать?

Кейт сжала руки:

– Алекс, не знаю, кто виноват, но ты ведь сам пошёл наперекор всем. Не слушал никого… Я уже не узнаю тебя.

Слёзы стояли у неё в глазах, но она старалась быть жёсткой. Алекс уставился на неё, а внутри всколыхнулось болезненное чувство: «Она не верила в меня до конца…»

– Мне сейчас не до твоих упрёков, – пробормотал он.

Кейт отвела взгляд:

– Понимаю. Знаешь… наверное, нам стоит взять паузу. Ты не в себе, а я не могу смотреть, как ты всё разрушаешь. – Она коротко всхлипнула и, не услышав возражений, повернулась и вышла, хлопнув дверью.

Алекс остался в гулкой тишине. За окном лишь рокот машин и слабый фонарь, пробивающийся через щель занавесок. Он сделал ещё глоток виски и рухнул на диван, уставившись в потолок. Где-то в сознании всплывали обрывки дедовых слов, истории об отце, который не справился с «системой». Алекс видел своё отражение в тёмном экране телевизора и будто спрашивал: