Демонтиваторы

Прямо напротив меня высился двухэтажный коттедж с горевшим лишь на первом этаже небольшим окном.

Присмотревшись повнимательнее и увидев, что номер соответствует записанному у меня на бумажке адресу, я приосанился, глубоко вздохнул и, расслабляя мышцы лица для лучшей актерской игры в мага, направился ко входу.

– Зззззззззззззззз, – выдал звонок, когда я чуть коснулся кнопки.

За дверью раздались шаги, какое-то шуршание, и женский голос спросил:

– Кто?

– Демонхантер, – ответил я, поудобнее перехватывая магический чемоданчик и отступая на шаг, чтобы меня можно было увидеть в глазок.

– Наконец-то! – раздался вздох облегчения, и дверь открылась.

На пороге стояла довольно молодая, но очень измотанная женщина, руки были опущены и, казалось, немного тряслись.

– Входите, я боялась, что вы уж и не приедете. Долго добирались? – задала она классический вопрос человека, живущего на окраине города.

– Взял такси, – ответил я, снимая неловкость.

– А, – протянула она, – можете не разуваться, проходите так.

Последовав ее предложению, я вышел из прихожей и за хозяйкой пошел в глубь дома. Внутри дом выглядел лучше, чем со стороны неприветливой улицы. Светлые обои, картины в комнатах, современная техника и со вкусом подобранная мебель. Было видно, что женщина хорошо обеспечена, но не кичится этим.

Наконец, мы, миновав пару небольших комнат, вышли на кухню, где она села за стол, жестом приглашая меня присоединиться к ней. Немного помолчала, собираясь с мыслями и устало проговорила:

– Я очень рада, что вы откликнулись, честно говоря, я уже отчаялась и не знала, куда обращаться. Мне никто не верит, а те, кто приезжал из других компаний, на поверку оказывались жуликами, пытающимися нажиться на горе человека. – Она испытующе посмотрела мне в глаза, но, видимо, не найдя там ничего подозрительного, продолжила. – А тут недавно я разговаривала со знакомой, и она рассказала, как вы ей помогли. Я сначала не поверила, но женщина, которая вас рекомендовала, никогда слов на ветер не бросает.

Поэтому я прошу вас, помогите мне.

– Что у вас случилось, на кого жалуетесь? – спросил я, использовав стандартную фразу.

– Я не знаю, – с отчаянием в голосе сказала она. – Это началось не так давно. У Лили появились кошмары. Я просыпалась посреди ночи от ее душераздирающих воплей, бежала в комнату и находила своего ребенка трясущимся от страха.

– Ребенка? У вас есть дети? – удивился я, так как мы никогда не работали с матерями-одиночками.

– Ну да, я ж говорила вам по телефону, – растерянно сообщила она.

– Были помехи, – тихо сказал я, пытаясь привести мысли в порядок. Сония ничего не говорила о детях. К тому же это было одно из моих главных правил, которые я установил в нашем бизнесе, – не пугать детей. Но, видимо, в этот раз суккуб нарушила мои указания, и я чувствовал, что без взбучки не обойтись.

– Будьте добры, расскажите подробнее, – смягчая тон, сказал я.

– Ну вот. Когда я в первый раз спросила, что ее так напугало, то сначала не поверила, списав все на детскую фантазию. Хотя на моем месте так поступил бы любой взрослый человек, ведь нельзя же потакать детским страхам, особенно если твой ребенок рассказывает о каких-то мифических монстрах, пытающихся его укусить. Но в следующую ночь все повторилось вновь. Только теперь моя девочка была еще в худшем состоянии. Ее тело тряслось как в припадке, а из шеи тонкой струйкой текла кровь. Я тут же схватила ее на руки, отнесла в ванную и, ополоснув водой шею, увидала несколько еле заметных точек, которые практически на моих глазах затянулись. Если бы не оставшаяся кровь на моих руках и на кровати, я бы решила, что схожу с ума. Но таким фактам мой рациональный мозг не мог придумать никаких объяснений. Я тогда впала в истерику и принялась звонить в полицию и в скорую. Менты только посмеялись над какой-то психованной дурой, а приехавшие врачи, не найдя на теле дочери никаких следов, прописали мне успокоительные и порекомендовали обратиться к психиатру. Мне никто не верил, понимаете? Никто: ни друзья, ни родственники. Мне самой уже казалось, что я схожу с ума. Но я не сумасшедшая! – практически выкрикнула она и продолжила. – В то же утро я отвезла девочку бабушке, а сама осталась тут одна. Вечером я заперлась у себя в комнате и прислушивалась к звукам в доме. Где-то в три часа ночи раздался странный звук, словно что-то большое и тяжелое прыгнуло на пол, походило по комнате, и все смолкло. Всю оставшуюся ночь я так и не сомкнула глаз. Когда рассвело, я зашла в детскую, но, конечно, там ничего не обнаружила. Дочка до сих пор живет с моей мамой, а я каждую ночь слышу странные звуки, словно кто-то приходит и проверяет, не вернулся ли ребенок. – Она замолчала и, опустив голову, нервно заплакала.

Я сидел напротив нее, не зная, что сказать и как реагировать. Так как, с одной стороны, я для нее был спасителем, который приехал помочь справиться с непонятной бедой, а с другой, как я сам прекрасно понимал, я был одним из тех мошенников, о которых пару минут назад она рассказывала. Конечно, мошенником высокого полета, с личными демонами, но сути это не меняло. Более того, я не мог никак поверить, что демоница могла пойти на такое. Да, Сония не ангел, более того, она высасывает жизнь у мужчин, но чтобы у ребенка – это было слишком даже для нее. Поэтому я должен был как можно быстрее переговорить с демоницей и выяснить, что же она творит. А понимая состояние клиентки, я решил не травмировать ее обычным шоу и дать возможность прийти в себя, пока я, так сказать, буду разбираться с проблемой.

– Прошу прошения, я по телефону не услышал вашего имени? – обратился я к все так же плачущей женщине.

– Елена, – сквозь слезы ответила она.

– Послушайте, Елена, проводите меня в комнату, где спала дочка, а сами пойдите лучше к родственникам или соседям. Пока я буду работать, вам лучше быть подальше. Вы меня поняли?

Она кивнула, вытерла слезы и, чуть качнувшись, поднялась на ноги.

– Пойдемте.

Я проследовал за ней и, миновав коридор, оказался в небольшой комнатке, по-видимому, детской.

– Вот тут, – обвела она рукой комнату. – Вы простите меня, что не сдержалась, но все эти события… – она глубока вздохнула. – Это очень страшно, когда вашему ребенку грозит что-то, чего вы не понимаете и даже не видите.

Я кивнул и, положив руку ей на плечо, сказал:

– Не волнуйтесь, все будет хорошо.

Она благодарно посмотрела на меня и, развернувшись, двинулась из комнаты, но в дверях остановилась и добавила:

– Дом я закрывать не буду, на кухне мой номер телефона, на холодильнике. Как закончите – звоните. И, умоляю вас, будьте осторожны.

Когда за ней закрылась дверь, я выключил свет и, присев на стоящий тут детский диванчик, тихим, но строгим голосом спросил:

– Сония, что это за фигня? Мы же договорились, что ты не будешь трогать детей!

На мою фразу никто не ответил, и она повисла мертвым звуком в темной комнате с мерно тикающими часами. Но я был уверен, что демоница тут, просто, видя, насколько я зол, боится показаться.

– Сония, не прячься, я не собираюсь рвать контракт или что-то еще в том же духу, мне просто нужно серьезно с тобой поговорить. И снова мой вопрос остается без ответа.

«Похоже, все-таки ее тут нет, – подумал я. – А ведь я говорил ей не опаздывать. Все-таки раздолбайка она, надо будет ввести дисциплинарные наказания за опоздание на работу. Но дождаться все равно надо. Тем более, что за окном уже ночь и, видимо, придется заночевать у этой несчастной женщины. Когда все вопросы с Сонией будут утрясены, я смогу честно заверить клиентку, что ее больше никто не побеспокоит.

Прошло пятнадцать минут моего ожидания, и вдруг напротив окна я увидел какую-то тень.

– Ну, наконец-то! – громко произнес я, поднимаясь на ноги. – Сколько можно тебя ждать? – сделал пару шагов вперед и неуверенно остановился. Что-то было не так. Не знаю, что, но фигура была не похожа на мою вечно озабоченную сотрудницу. Даже когда она увеличивает прозрачность тела, ее силуэт остается женственным и тонким. А то, что сейчас перелезало через подоконник, выглядело иначе. Оно было больше, намного больше и все какое-то неровное, бугристое.

– Сония? – значительно тише и неувереннее повторил я.

Фигура вздрогнула, словно только что заметив постороннего, и повернулась, попав под свет луны. Я широко раскрыл глаза и чувствую, как по телу пробегает горячая волна ужаса, как электрический разряд поднимает по всей коже тонкие волоски, а сердце прыгает куда-то в область желудка. Передо мной, практически в пяти метрах, стоит чудовище, явившееся из каких-то древних кошмаров. Высокое сутулое существо, с узкими злыми красными глазами, огромной, на половину морды, вытянутой пастью, усеянной несколькими рядами острых и мелких клыков, выступающих далеко вперед за нижнюю челюсть. Его голова как будто растет прямо из грубо скошенных плеч, за которыми, грузно качаясь, раскинуты два жилистых крыла. Руки, оканчивающиеся длинными и загнутыми назад когтями, как у гориллы, свисают до пола, а мощные полусогнутые ноги, готовые в любую секунду кинуть своего хозяина в бой, на пару сантиметров продавливают пол. Я, превозмогая ужас, делаю несколько шагов назад и упираюсь лопатками в стену. Существо, видя мое отступление, вваливается в комнату полностью, раздувает уродливо торчащие ноздри и, поворачиваясь всем корпусом, обнюхивает пространство вокруг себя, особое внимание уделяя пустой кроватке девочки. Не обнаружив искомое, существо задирает морду кверху и издает отвратительно тонкий крик, от которого трясутся стекла и начинает болеть голова. Я стою у стены, боясь пошевелиться или как-то привлечь к себе внимание. Но монстр и так знает о моем присутствии, он медленно поворачивает морду и устремляет свой жуткий взгляд прямо на меня. Мои руки, трясясь, пытаются нащупать выключатель на стене, но, к своему ужасу, я понимаю, что он с другой стороны комнаты, именно там, где сейчас стоит этот кошмар. И, кажется, он тоже знает об этом, потому что его страшная пасть растягивается в какое-то подобие улыбки, и в следующую секунду я вижу, как он делает шаг в моем направлении. Пол трещит под его весом, а когти, задевая мебель, издают скребущий звук. Я судорожно пытаюсь что-то придумать, но голова отказывается работать, парализованная нереальностью происходящего. Мне хочется закричать, но звук словно запинается о стенки горла, и из моего рта раздается только хриплый кашель. А монстр делает второй шаг, грузно переваливает тело, он не торопится, наслаждаясь страхом, источаемым мною. Он, как вампир, впитывает его, смакует, катает по раздвоенному языку. Еще шаг и я могу уже даже в темноте разглядеть мелкие чешуйки на отвратительной морде существа. Еще один – и я обоняю его мерзкое, вызывающее удушье, трупное дыхание. Последний метр – и гигантская отвратительная фигура, зависая над моим прилипшим потом к стене телом, опускает свою морду, прижимаясь к моему лицу клыками. Слюна монстра капает из пасти и обжигающим кожу ручейком скатывается по моей щеке до шеи. Нервы не выдерживают, и я в каком-то отчаянном рывке подаюсь вперед и впиваюсь зубами ему в глаз. Рот тут же наполняется кислотой, а перед глазами все застилает какая-то пелена. Сквозь нее я слышу или, точнее, чувствую истошный крик боли, потом сильный удар отбрасывает меня к противоположенной стене. Секунду я еще могу разглядеть наступающую на меня фигуру… Вспышка. И я перестаю существовать, теряя сознание.

Не знаю, сколько времени я был в отключке, но первое, что я чувствую, когда прихожу в себя, – это то, что кто-то настойчиво трясет мое безвольное тело, приговаривая:

– Ну очнись же, очнись!

С трудом, ломая корку крови на веках, я разлепляю их и понимаю, что ничего не вижу, вообще ничего, словно я и не открывал их. Паника – первое чувство, которое овладевает мной с момента пробуждения.

– Я ничего не вижу, не вижу, я ослеп! – кричу я, пытаясь свернуть опухший язык в слова, но изо рта вылетает только какое-то мычание, от которого мне становится откровенно страшно. Но я не сдаюсь, я снова и снова пытаюсь рассказать кому-то, кого не вижу, что я ослеп. И так же ничего не получается. Тогда я решаю просто слушать, слава богам, что слух пока со мною. И я превращаюсь в него, пытаюсь, как говорят сами незрячие, компенсировать одним из чувств отсутствие другого. Дается мне это плохо, но, перестав орать, наконец, слышу, что мне говорят.

– Это Сония и Схал, ты нас слышишь? – Я киваю. – Не бойся, мы знаем, что ты ослеп и не можешь говорить, это реакция на кровь Стриги. Вообще чудо, что ты выжил. Если бы мы не успели в последний момент, даже страшно думать, что бы она с тобой сделала.

Я в недоумении поднимаю бровь вверх или мне кажется, что поднимаю. Не знаю, заметили ли они мои потуги мимикой задать вопрос, но, тем не менее, слышу Схала.

– Да, это она, хотя по виду и не скажешь. – Потом он, видимо, отворачивается и обращается к Сонии, так как голос становится приглушеннее. – Нам нужно убрать отсюда это чудище, а нашему герою дать выспаться.

Она, видимо, кивает, так как я не слышу ее ответа, и через секунду чувствую, как сильные, но нежные руки заботливо поднимают меня и несут. Я считаю шаги: один, два, три, четыре, пять… и тут в воображении всплывает картинка наступающей на меня твари. Неокрепшее тело и только что пережитое осознание беспомощности вновь бросают меня в обморок.

За окном утро. Солнце пробивается сквозь занавески и светит мне прямо в глаза, мешая спать. Светит? Я резко сажусь на кровати, распахиваю глаза и понимаю, что я вижу! Зрение вернулось, и я с жадностью голодного зверя впитываю краски, предметы, изгибы теней в комнате. Я был лишен способности видеть какие-то десять минут в полуобморочном состоянии, но эти минуты показались мне вечностью и продемонстрировали, каким великим даром владеет человек зрячий. Но эйфория, придавшая мне сил на короткое время, проходит, и я со стоном падаю обратно. Все тело болит так, словно по мне проехали катком, потом постирали и повесили сушиться. Но мысль, бьющаяся в голове, не дает мне просто лежать и страдать, «я в чужом доме, и с минуты на минуту сюда может войти Елена, а тварь…».