Харбин. Май

Ирина Мутовчийская

Харбин. Май

1 мая

Выехали из дома рано, потому что * показалось, что приехала какая-то важная шишка и поэтому перекрыли движение, а это была просто подготовка к празднику. В восемь десять утра мы уже были в здании аэропорта, в восемь тридцать пошли на регистрацию. После регистрации двинулись в зал ожидания, но, чтобы пройти в него, нужно было снять обувь и куртку,*, как всегда, не удержался от своих шуточек, женщина, сидящая за монитором, обиделась. В зале ожидания сидели не очень долго. Диктор объявила что-то весьма неразборчиво по громкой связи, и я догадалась, что это приглашение на посадку. Дежурная подтвердила мою мысль и добавила, что в зале ожидания ждут посадки только пассажиры летящие рейсом Владивосток-Харбин. Места нам достались хорошие, у окна. Борпроводницы раздали наушники. По телевизору шел какой-то фильм, но наушники не помогли, ничего не было слышно. По сравнению с прошлым годом, полет длился бесконечно, хотя время в пути всего один час десять минут. Скорее всего, это мне так показалось. Из кармашка сидения торчал журнал, я его достала, там были письма Элизабет Прайс, статья о Вере Коммисаржевской и ее гастролях во Владивостоке и статья о поэте Арсении Несмеловом. Когда вышли из самолета, в лицо пахнуло теплым ветром. Ветер был очень сильным, как еще самолет умудрились посадить? На летном поле было пустынно, как в книге о Лангольерах Стивена Кинга. Мы оказались в составе группы, в которой насчитывалось то ли 11,то ли 19 человек. Пока стояли в очереди, подошел таможенник, естественно китайский и, сунув нос в список, пробежал его и что-то спросил у женщины стоящей впереди меня со списками. Та показала на пожилую женщину, которая ехала со своей пожилой дочерью. Быстро сообразив, таможенник велел женщине встать к другому окошку. Таким образом, наверно, была проявлена забота. Я много раз наблюдала, с каким почтением и любовью китайцы относятся к своим пожилым людям. Женщине в очереди повезло, сегодня эта любовь распространилась и на нее. Ее и тех, кто стоял за ней, таможенник подвел к другому окошку. Мы стояли в третьем. У женщины, которая летела с нами на самолете, но была не из нашей группы, дрогнула рука и она уронила пакет со спиртным. По залу тут же поплыл резкий запах. Женщину жалко, спиртное-нет. Встречающие, из турфирмы Летний сад, нас уже ждали. Нас встретил довольно высокий китаец, который представился Юрой. Недалеко стояла китаянка Амелия, она встречала кого-то другого. Так как я видела Амелию аж год назад, я уточнила у Юры, действительно ли это она. Это была Амелия, только довольно похудевшая. Так как она вряд ли меня помнила, я подошла к ней. Радости на ее лице я не увидела. Они такие, китайские организаторы поездок, пока ты рядом и платишь деньги, ты лучший друг, но проходит время…Короче,поговорка,с глаз долой из сердца вон, справедлива была и в данной ситуации. Расстались с улыбкой. Нас ждал микроавтобус с помощником Юры – Володей. Ехали безумно долго, дольше того времени, что провели в воздухе. Таких пробок в Харбине в прошлые годы не было. Было душно, и болела голова. Наконец показалась набережная Сунгари. Уф, почти родной дом! Приехали! Вероятно, у китайцев тоже был какой-то праздник. Несмотря на поток уговоров помощника Юры, который носил редкое русское имя-Володя, мы остались некополебимы. Володя обещал бесплатный транспорт, чуть ли не бесплатные экскурсии, естественно, по тем местам, куда так любят возить китайские гиды, фабрика жемчуга, чайная церемония и т.д. Но в этом году появилось кое-что новенькое. Как с гордостью сказал Володя, открылась новая фабрика фарфора. Китаец женился на русской. Русская возглавила фабрику фарфора. Володя аж задохнулся от восторга, сообщая эту информацию, а вот мы с * почему-то нет. Еле отбившись от навязчивого китайца, мы, наконец, двинулись кушать. Что это, завтрак или обед, судить не берусь, если считать по нашему времени, то… Нет, наверно, лучше считать по… В общем неважно. В ресторане «Катюша», что был за углом гостиницы, кормили вкусно, но почему-то порция котлет состояла из трех штук. Несмотря на то, что проголодались, половина заказанного осталась на столе. Было вкусно, но слишком много. Ресторан держали казашки. Повариху звали Катя, в честь нее ресторан и назвали. Женщины обосновались в Харбине давно, по-китайски говорили свободно, во всяком случае, семье китайцев, зашедшей вслед за нами , они свободно объяснили особенности меню. Нет, путаю, это было на третий день. Мы пошли тогда не обедать, а ужинать . В первый же день, нашими соседями по ресторану оказались курящие соотечественники, поэтому мы ушли из ресторана довольно быстро. Никотин, как добавка к головной боли и усталости от перелета, был явно уже перебором. Ресторанчик был довольно популярен, я это сужу по тому, что милая женщина обслуживающая наш столик, дала нам визитку и посоветовала перед тем как собираться к ним на ужин, позвонить. Случается так, что люди приходят, а мест в ресторанчике нет. А три года назад, когда мы только в первый раз были в Харбине и жили в отеле возле магазина Чурин, таксист, которому мы на карте показали этот ресторан, так и не смог его найти, высадил нас посредине Арбата и был таков. Вообще-то Арбат-эта знаменитая пешеходная улица, она имеет свое официальное название «Центральная», а название Арбат – это русский народ, туристы, я так понимаю, придумали. Сказать, что на набережной было черно от людей, значит, ничего не сказать. * стал ныть, что не любит такое скопление народа, а мне было хорошо. Я чувствовала себя как рыба в воде. Любимые запахи и суета. Отдыхали почти целый день. Но ни к чему хорошему это не привело, ссора назревала неизбежно. Если в стекле трещина, то, как бережно к нему не относись, оно все равно разобьется. Часов в шесть вечера решили пройтись по Арбату. Путь проходил со стонами, жалобами и нелестными комментариями в сторону толп народа. Веселье било ключом. Художники рисовали прохожих, зеваки толпились вокруг мольбертов и обсуждали каждый мазок живописцев. Возле витрины одного из магазинов толпа была особенно плотной. Расчехлив фотоаппарат, я врезалась в толпу. * остался сзади, переминаясь с ноги на ногу. Даже не пытаясь протестовать, китайцы покорно расступились передо мной. Три высокие китаянки демонстрировали в витрине магазина свадебные платья, бедным девушкам наверно было тяжело стоять часами неподвижно, изображая манекены. Веселая толпа тыкала пальцами и издавала восклицания. У первой девушки лицо было неподвижным, вторая улыбалась, у третьей на лице застыла раздраженная гримаса. Толпа стояла, не делая попыток сдвинутся дальше, а мне было некогда, у меня было всего четыре дня. Нет, уже три с половиной. Первый день уже клонился к вечеру. Жадно выискивая новые впечатления, я почти бегом двинулась дальше. Ботинки у меня были старушечьи, без каблуков, я чувствовала себя в них неловко, но они позволяли мне идти и идти, не боясь натереть ноги. * тащился сзади и изображал мученика. Следующее скопление народа так же легко сдало позиции, торопливо расступившись перед ненормальной русской с фотоаппаратом. То есть передо мной. Молодой человек, обряженный в женскую национальную одежду и обмазанный тоннами грима, был настолько похож на девушку, что мне не пришло бы и в голову подумать о нем, что он представитель иного пола, если бы он не заговорил мужским голосом. К сожалению, я подошла уже к концу его выступления, и поэтому для меня осталось загадкой, в каком жанре он выступал, пел китайскую оперу или развлекал зрителей чем – то юмористическим. Вздохнув с сожалением, я выбралась из толпы. Мне хотелось идти и идти вперед, наслаждатся теплой, почти жаркой погодой, наблюдать за обилием и многообразием толп текущих к набережной Сунгари, впитывать в себя их речь, краски одежды, улыбки, праздничное возбуждение. Но у * окончательно разболелась нога (или это была рука?) и мы вынуждены были повернуть назад. Стараясь не показывать свое раздражение и разочарование, я покорно повернулась, пытаясь сдержаться и не вспылить. По дороге назад мы обратили внимание на крошечную лавочку торгующую хлебом и копченой колбасой. Рецепт и того и другого был бережно сохранен еще с того времени, когда в этих домиках, стоящих вдоль улицы, жили русские купцы, а на другом берегу Сунгари были дачи богатых русских Харбинцев. Хлеб в Китае сладкий и, поэтому, войдя в лавочку, я долго сомневалась, брать его или не брать, ведь попробовать мне естественно его никто не дал. Взяв к хлебу еще копченой колбасы (что тоже было экспериментом) мы двинулись к гостинице. Однако эксперимент, как позже оказалось, удался. Было безумно вкусно. Но вернемся к улицам Харбина. Темнота падала стремительно, но никто не спешил домой. Наоборот, чем темнее становилось, тем больше народу растекалось по набережной. С тоской обернувшись на то место, где кипит веселье, я вошла в холл. Мне казалось преступлением сидеть в номере гостиницы, когда там, за окнами, кипит жизнь.