Ни с чем пирог пригнутый или роман для уставших

Татьяна Ерофеева

Ни с чем пирог пригнутый или роман для уставших

Предисловие

"Для тех, кто тоже когда-то устал"

Эта книга родилась не на волне вдохновения.

Не в уютной кофейне за чашкой латте.

И не после ретрита, где «всё стало понятно».

Она началась на кухне.

С грязной посудой, с комом в горле и мыслью – “Я больше не могу.”

Меня звали “мамой”.

Звали “Оль, застрахуй”.

Звали “Ты же дома, значит не занята”.

Но никто не звал меня по-настоящему.

Как женщину.

Как живую…с именем, желаниями и болями.

Я была уставшей, растерянной, пыльной от внутри-невыплаканных слёз.

Снаружи – порядок, дети, плита, работа, блог.

А внутри – ничего.

Даже имени, казалось, не было.

Только функции.

Только “надо” и “должна”.

А потом… потом я села.

И спросила себя – “А если попробовать… снова?

Не как в кино. А по-настоящему. Без великих планов. Только – сто дней. Чтобы не сойти с ума. И не потеряться в жизни…

Я не знала, что эти сто дней станут книгой. Я просто шла. С шагами вперёд и назад. С юмором, с болью, с самыми обычными ужинами и с самыми настоящими прозрениями. И я все еще иду…и многое мне, лишь предстоит.

И если ты, открывая эту книгу, думаешь:

“А вдруг и у меня получится?” – то знай, обязательно получится. Не сразу. Не легко. Но получится.

Это роман, в котором нет героини, но есть женщина. Такая же, как ты.

И если в тебе сейчас – усталость, обида, лишние 16-20-50 кг, сомнения, раздражение и чувство “я всё тащу одна” – ты по адресу.

Добро пожаловать. В нашу с тобой историю. В путешествие к себе.

Глава 1. Кто такая Ольга?

«Снаружи – обычная женщина.

Внутри – сломанная система жизнеобеспечения.»

Ольге 41 год. У неё трое детей. Один муж. Один дом. И одна большая, но не озвученная боль – жизнь совсем не такая, как она хотела.

Всё началось не вчера. И не с Саши, не с Влада, и не с маленького Серёжи, который сейчас больше всех требует внимания. Всё началось гораздо раньше.

С детства Ольга знала, быть удобной – безопасно. Быть хорошей, послушной, стараться, не ныть – вот что ценилось. Её мама была строгой. Не злой, нет. Просто твёрдой, как бетон.

Она, никогда не жаловалась. Всегда тянула всё сама. Работа, дом, овощи, банки, стирка, уроки. Когда мама ругалась, это звучало не как крик, а как приговор вынесенный одним взглядом. Когда хвалила – звучало как пощечина "Ну, ничего, могло быть и хуже."

Ольга росла с ощущением, что любовь – это награда за старания. Что отдых – для слабых. Что если ты устала – соберись. Что жаловаться – стыдно. А если тебя никто не слышит – значит, ты сама виновата.

И она старалась. Всю жизнь. Хорошие оценки, в начальных классах. Не дерзить. Не спорить. Не сдаваться. Всё как учили.

А потом, лет в 15 прорвало. Все назло, все на показ. Потом с годами успокоилась и просто соглашалась со всем и вся. Ибо ни один способ доказать, что она достойна любви и принятия, не работал.

Потом была учёба, первая влюблённость, первый брак, развод и Виктор.

Он был спокойным. Надёжным. Из тех, кто не уходит. Он не говорил громких слов, но держал за руку – и становилось тепло.

С ним было… тихо. После бурного отрочества и не менее бурного, первого брака – это было как рай. Она согласилась выйти за него, потому что он не давал боли…он согревал. В тот момент она думала, что этого – уже достаточно для счастья.

Потом были дети.

Много забот. Мало сна.

Потом – кредиты.

Потом – переезд в село.

"Свежий воздух, свой дом, всё начнётся заново," – думала она.

Но что-то не началось. Что-то пошло не так. Что-то сломалось и не хотело чиниться.

Что-то внутри только замолчало сильнее.

Когда Виктор ушёл на СВО, она плакала ночью. Не потому, что он ушёл. А потому, что он ушёл – и не спросил её мнения. Он просто сообщил. А она даже не спорила. Потому что давно уже перестала быть его партнёром. Стала частью фона.

Потом – антидепрессанты.

Год лечения.

Давящая тишина, тревоги, слёзы в подушку, бесконечная вина и таракан в голове, кричащий – "Ты мать. Ты не имеешь права сломаться."

И всё это время – дом, как проклятие. Готовка. Стирка. Уроки. Врач. Сад. Блог. Пост. Калькулятор. Макароны. Один и тот же день. Снова. И снова. И снова.

Сейчас Ольга – человек, который выжил. Но не живёт. И она знает это.

Она – не депрессивная. Не ленивая. Не «всё прощающая».

Она – уставшая до боли, до костей, до молчания.

И она больше не хочет так.

«И вот однажды, проснувшись в 4:47, она поняла: если ничего не изменится – её просто не станет.

Не в прямом смысле. В тихом. В женском. В буднично-болезненном.

Исчезнуть – это не трагедия.

Трагедия, это когда никто не замечает, что тебя давно нет.»

Глава 2. Мама, которой нет

«Когда дети забывают твое имя – ты становишься функцией.

Кнопкой «постирать», "приготовить", "решить".»

Иногда Ольга думала, что она умерла. Не физически. Социально.

В этом доме она была всем – и никем.

Она решала, что купить. Куда кто пойдёт. Кто будет есть, чем, когда и в какой посуде. Она знала расписание уроков, прививки, размер ног, чьи штаны в каком шкафу и у кого аллергия на морковь.

Но её никто не знал.

Сергей, младший, 7 лет, ласковый и громкий.

Любит её – безусловно.

Но тоже требует, а не спрашивает.

– Ма! Где мой телефон?

– Ма! Свари макароны, как вчера.

– Ма! Я сегодня не пойду в сад!

Он умеет обнимать, говорить «люблю», но…он уже знает, что мама всегда сделает, всегда решит, всегда даст.

Влад, средний, 16 лет.

Живёт в наушниках и с телефоном в руках. В комнату Ольги не заходит. Её еду ест, чай заваренный ею, пьёт, но в глаза не смотрит…они у него заняты телефоном.

– Влад, как дела в школе?

– Норм.

– Ты ужинать будешь?

– Не знаю.

– Ты сегодня выходил из дома?

– Ага.

Она давно не знает, что у него на душе. Он – как замок, к которому кто-то давно потерял ключ.

Саша, старшая, 17 лет.

Самая эмоциональная. Самая требовательная. И самая похожая на неё. Из-за этого – самые сложные отношения.

Саша легко говорит и осуждает:

– Ты всё испортила.

– Ты не понимаешь меня.

– Ты была бы лучше матерью, если бы…

А потом, приходит вечером и шепчет:

– Мам, прости. Я просто устала.

И это один из самых нежных моментов в её, Ольгиной жизни.

Потому что, несмотря на всё – они всё ещё пытаются слышать друг друга.

Их трое.

Её дети.

Её гордость.

И её боль.

Они не виноваты.

Просто привыкли, что мама – как кислород. Есть. По умолчанию. Всегда.

А Ольга уже не жаловалась.

Потому что, когда жаловалась – говорили:

– Ты же мать.

– Ты сама родила.

– Дети – это счастье.

Да, дети – счастье. Но счастье не должно делать тебя невидимой.

Иногда она мечтала уехать. На пару дней. В гостиницу. Или просто в лес.

Выключить телефон. Забыть пароль от WhatsApp.

Забыть, где лежат шапки, что есть в холодильнике и когда у кого физ-ра.

Но тут же чувствовала вину.

Как же так? Оставить их?

Кто накормит? Кто разберёт? Кто поддержит?

Ответ был страшный.

Никто.

Или кто-то другой.

Или – справятся.

Без неё.

"Мама, которой нет – это не про смерть.

Это про женщину, которая однажды поняла, что её в этой семье давно не зовут.

Только используют."

Глава 3. Когда ушёл, но остался

«Однажды он ушёл.

Просто взял рюкзак, сказал “так надо” и ушёл.

Она не остановила.

Потому что он ушёл не в тот день.

Он ушёл гораздо раньше.»

Он сидел на краю кровати, надевал берцы.

Не спеша. Молча.

На столе лежал армейский жетон. Рядом – аккуратно сложенная форма и собранный рюкзак.

Она сама собирала его, вчера. Сама. Он не просил.

Просто привычка: делать всё, что надо. Без вопросов.

– Виктор… – начала Ольга. – Может, не надо?

Он посмотрел на неё. Усталый, тихий, спокойный.

– Надо, Оль. Я решил.

– А мы?

– Вы справитесь. Ты справишься. Ты же всегда справляешься.

И он поцеловал её в висок. Как когда-то. Только без тепла. Как будто она – не жена, а память о жене.

Он ушёл. А через пять минут Ольга осела на пол в прихожей.

Не потому что боялась.

А потому что внутри опустело.

Словно последний человек, который хоть формально был рядом, выбрал другое.

Он звонил. Писал. Иногда.

Сначала каждый день. Потом – через день. Потом – "связь плохая".

Она не винила.

Не ревновала. Не обижалась.

Она просто училась жить без него.

Училась спать одна. Училась сама решать, как обрезать деревья, кому звонить, если потек кран, что делать с температурой у Серёжи. Училась не ждать.

А потом он вернулся.

Комиссовали по состоянию здоровья.

Ольга ждала, что будет как раньше.

Что он обнимет.

Что скажет: "Я скучал. Ты справилась. Ты герой."

Что будет гордость. И благодарность. И снова "мы".

Но вместо этого – была только неловкость.

Он стоял в коридоре, как чужой.

– Ну, я дома.

– Вижу.

– Как ты?

– Нормально.

Он прошёл на кухню. Налил себе чай.

Сел на диван.

И тишина стала ещё громче, чем в его отсутствие.

Он был дома.

Он помогал. Он не ругался. Не пил. Не спорил.

Он просто жил рядом.

Без обид. Без тепла. Без участия.

Как сосед.

Старый, добрый, знакомый.

Но чужой.

Ольга однажды попыталась поговорить.

– Вить… А ты вообще… Мы… есть ещё?

Он пожал плечами.

– А что ты хочешь?

– Я не знаю. Просто… чувствовать. Что я не одна.

Он кивнул. Молча. И ушёл в другую комнату.

Потому что с ней было удобно. Но не близко. А она устала быть удобной.

"Порой одиночество сильнее чувствуется не в пустом доме, а в доме, где есть все.

Но никто не смотрит тебе в глаза."

Глава 4. Я – никто

«Когда тебя долго не спрашивают, что ты хочешь,

ты сама перестаёшь это понимать.»

Она стояла у зеркала.

Три слоя одежды: майка, кофта, халат.

И всё равно – хотелось спрятаться.

Не от холода. От себя.

На зеркале – отпечаток пальца. Рядом – зубная паста, крем «для всего» и бритва мужа.

Никаких баночек, скляночек, пудр, масок.

Никакого «женского».

Только функциональность.

Она тронула щёку.

Кожа сухая. Волосы собраны в пучок. Глаза потухшие.

А где я?

Не «мама», не «жена», не "агент страхования".

А Я. Где?

Когда-то она мечтала написать книгу.

Когда-то хотела быть «той самой» – заметной, интересной, красивой.

Когда-то…

Теперь – боялась выйти в магазин.

Потому что вдруг на неё посмотрят. И засмеются.

За лишние 16 кг. За “не модную” куртку. За то, что одна, с пакетом.

А главное – за попытку жить, как будто она чего-то стоит.

Она начала писать пост. В Дзен.

"Как выбрать страховку правильно?"

Стерла.

"Пять ошибок при выборе ОСАГО"

Стерла.

"Иногда мне кажется, что я просто устала быть…"

Остановилась.

Закрыла ноутбук.

Кто будет это читать? Кому это надо? Я же – никто.

Она прошла по дому.

Все – в своих комнатах.

Саша на телефоне, Влад в наушниках, Сергей в мультиках, Виктор на диване.

И никто не спросил – А ты как?

И она поняла: никто не спросит. Пока она сама не начнёт спрашивать себя.

Она взяла блокнот. Тот самый, где когда-то писала цели, планы, в порыве желания измениться.

Страница 1:

"Цель: стать лучшей версией себя"

– зачёркнуто.

"Цель: снова начать жить"

– зачёркнуто.

"Цель: похудеть, заработать, убежать"

– зачёркнуто.

Новая строчка:

"Цель: понять, кто я есть на самом деле."

"Ты не сможешь полюбить тело, в котором не живёшь.

Не построишь отношения с другими, пока не построишь их с собой.

Не заработаешь денег, если не понимаешь, зачем тебе они.

Сначала – найти себя.

Потом – уже всё остальное."

Глава 5. Та, что была когда-то

«Проблема не в том, что ты изменилась.

Проблема в том, что ты забыла, кем была.»

Она рылась в старых коробках.

Сначала – чтобы найти зарядку.

Потом – просто от скуки.

И наткнулась на старую тетрадь.

Обычная. В клеточку. С оторванным уголком.

Открыла.

Почерк – резкий, живой. Местами – с сердечками.

Ей было 20. Она тогда мечтала.

"План на жизнь:

Стать известной.

Написать книгу.

Жить у моря.

Быть красивой.

Никогда не быть как мама – только работа, огород, телевизор."

Ольга вздохнула.

Море – максимум в ванной.

Книга – только посты в соцсетях.

Красота – ушла вместе с кремами и пудрой.

А про «не быть как мама»… даже больно читать.

Тогда она была другой.

Она писала стихи. Смеялась до слёз.

Фоткала еду не для сторис, а потому что «красиво получилось».

Она спорила. Мечтала. Увлекалась.

А теперь… Теперь она знала, сколько стоит гречка в четырёх магазинах, но не знала, чего хочет на завтрак.

В тот вечер она посмотрела на фото. Старые.

С распущенными волосами. В узких джинсах.

С осанкой. С блеском в глазах.

Тогда у неё не было своего дома.

Но был огонь внутри.

Сейчас – есть дом. Но нет огня.

И вдруг она поняла:

Эта девочка – никуда не делась.

Просто на нее давно не обращали внимания.

Она подошла к зеркалу.

– Привет, – сказала тихо. – Я тебя помню.

«Ты не потерялась.

Ты просто стала тихой.

Теперь пришло время снова заговорить.»

Глава 6. Не выдумывай, Ольга

«Когда ты впервые решаешь попробовать жить по-другому – именно те, кто не заметил, как ты угасала, начинают замечать, что ты "стала странной".»

В тот день Ольга проснулась чуть раньше обычного.

Не от тревоги. От странного ощущения – а что, если действительно попробовать?

Она не стала сразу начинать с грандиозного.

Просто оделась не в растянутые спортивки, а в старое платье.

Такое, которое когда-то носила на работу в офис.

Потом надела серёжки. Накрасила ресницы.

Посмотрела на себя в зеркало.

– Ха, да ты у нас сегодня как на свидание, – буркнул Виктор, проходя мимо.

– А если бы и так? – ответила она почти спокойно.

– Ну, только не говори, что решила "изменить жизнь", – он хмыкнул. – Ты ж уже пробовала.

Ольга сжала губы.

И правда. Пробовала. И не раз.

И каждый раз срывалась.

Потому что одна. Потому что уставшая. Потому что не верила в себя.

Саша скептически осмотрела мать с головы до ног.

– А это что за выход в свет?

– Я решила выглядеть как женщина, а не как техничка.

– Ну, теперь не техничка, теперь как русичка с нашей школы.

Ольга усмехнулась.

– Спасибо за поддержку, дочь.

– Мам, я просто шучу, – Саша развела руками. – Ну ты чего? Не воспринимай всё так близко.

Влад посмотрел поверх ноутбука:

– Мам, а у тебя встреча?

– Нет. Просто захотелось быть не как тряпка.

– Странно звучит.

– Зато честно.

Он пожал плечами. Пошёл на кухню. Съел йогурт. Ушёл.

А ей осталась – снова тишина.

Позже она писала пост.

Простой, душевный. Про тревогу. Про то, как трудно быть «нормальной» в доме, где на всех одна мама.

Опубликовала. И сразу пожалела.

Пять просмотров. Один лайк. Один комментарий – от старой подруги:

"Оля, ты чего? Всё норм у тебя? А то пишешь странно как-то."

Вот и всё. Первый шаг – и первая пощёчина.

Не явная. Не злая.

Но – в самое сердце.

Вечером она сидела на кухне, обняв чашку чая.

– Может, и правда не выдумывать?

– Может, действительно, поздно уже?

– Может, я опять что-то не так делаю?

Тут в коридоре послышался топот Сергея.

– Мам! А ты теперь всегда будешь красивая?

Она подняла голову.

– Я постараюсь.

– Хорошо, – он кивнул. – А можно и я с тобой буду краситься? Только без блёсток. Чтобы по-мужски.

Она рассмеялась.

И поняла, если даже один человек увидел перемену – это уже не зря.

«Сначала над тобой смеются.

Потом – привыкают.

Потом – начинают уважать.

Но ты должна пройти этот путь – не останавливаясь на "а вдруг засмеют".»

Глава 7. Попытка сказать

«Самое трудное – не изменить семью.

Самое трудное – впервые в жизни сказать вслух:

"Мне тяжело."

И не добавить в конце:

"Но я справлюсь."»

Идея пришла ей внезапно:

"А если просто поговорить?

Не скандалить. Не истерить. Просто – сказать.

О себе. О том, что внутри. Без требований. Без упрёков."

В голове это выглядело красиво.

Семейный ужин. Тепло. Поддержка.

Может, даже кто-то встанет, обнимет.

(Ольга всегда немного фантазёр.)

В реальности вышло иначе.

Все собрались. Более-менее.

Сергей крутился на табуретке.

Влад что-то листал в телефоне.

Саша мрачно ковыряла гречку.

Виктор смотрел в точку.

Ольга глубоко вдохнула.

– Ребят… Я хотела поговорить.

Молчание. Только чайник засвистел, как будто отдуваясь за всех.

– Мне очень трудно последнее время. Я чувствую себя… как будто я просто… функция.

Сергей поднял голову:

– Это как?

– Как будто я – только чтобы кормить, убирать, решать. А не жить.

Влад пожал плечами:

– Ну… ты же мама.

Ольга кивнула.

– Да. Но я и человек.

Саша закатила глаза:

– Мам, у всех трудно. У меня тоже пара по геометрии. И что теперь?

Ольга не ответила.

Только поставила чашку на стол.

Без звука. Но тяжело.

Виктор наконец заговорил:

– А что ты хочешь?

Этот вопрос поставил её в тупик.

Она не ожидала.

– Я хочу… чтобы вы начали видеть, что я устаю.

И чтобы вы начали делать хоть что-то сами.

Посуду. Своё бельё. Уроки.

И… спрашивать, как я.

Снова тишина.

Только Сергей шепнул:

– Мам, а я тебе утром штаны грязные в стиралку положил. Сам. Не считается?

Она рассмеялась.

– Считается.

Разговор был неловкий. Никаких обсуждений и объятий.

Но она впервые сказала. Не крикнула. Не подавила. Просто – сказала.

А через полчаса Саша вышла из комнаты и тихо бросила:

– Я поставила бельё стираться.

(Правда, в машинке была только одна пара её носок, но сам факт.)

«Иногда перемены начинаются не с бурь.

А с фразы, которую ты боялась сказать всю жизнь:

"Мне нужно, чтобы и вы были вовлечены."»

Глава 8. Сила как броня

«Она не хотела быть сильной.

Она просто не знала другого способа выжить.»

В детстве у Ольги было три главных правила:

Не плачь.

Не проси.

Делай сама.

Её мама была не просто строгой – она была уставшей от жизни.

Родила Ольгу в двадцать четыре, в съемной квартире, без мужа, без денег, с техникумом за плечами и пятнами от молока на последней чистой кофте.

Биологический отец исчез, как только понял, что "не туда попал".

Сказал, что «не готов», и через месяц женился на другой.

На семейных фото мама всегда была одна. Словно кадр обрезали пополам. Правда потом появился отчим, но Ольге к тому моменту уже было 15 лет.

– Мужчина может предать, – говорила мама. – А ты должна стоять на ногах. Всегда.

– А если устану? – однажды спросила Ольга, ещё маленькая, с разбитыми коленками и грязным носом.

– Устала – отдохнёшь на том свете. Пока жива – тащи.

Тогда она не поняла. Просто кивнула.

А потом – выучила. Наизусть.

Болезненное детство, бесконечные больницы.

Оля часто болела – и часто слышала, как мама тихо ругалась на кухне:

"Не время. Не вовремя. Всегда всё на мне."

Она старалась меньше болеть.

Быстрее выздоравливать.

Не мешать.

Чтобы не быть обузой.

Чтобы мама гордилась.

В школе – незаметная.

На улице – не умеющая дать отпор.

Дома – тишина, отстраненность, старание не подводить.

Любовь надо было заслужить.

Не выпросить. Не почувствовать. А заработать.

Мама никогда не говорила "ты молодец" просто так.

Но однажды, когда Ольга в 10 лет сама вымыла пол, мама бросила:

– Ну хоть какая-то польза. Станешь человеком.

И это было как медаль. Первая.

Ольга мечтала, что вырастет и будет другой.

Доброй. Мягкой. Тёплой.

Но годы шли – и всё, что она умела, это держать себя в руках и не ныть.

Когда у неё родились дети, она клялась себе:

«Я не стану такой, как мама. Я буду обнимать. Слушать. Понимать.»

И обнимала.

И слушала.

Но всё равно внутри звучал голос:

«Не раскисай. Сама виновата. Держись.»

Она не хотела быть сильной.

Она просто не знала, как быть живой и остаться в безопасности.

«Если тебя с детства учат быть камнем – ты боишься быть цветком.

Потому что цветы легко мнут.

А камни – нет.

Только вот жить хочется не как камень.»

Глава 9. Один час тишины

«Самое страшное в тишине – что в ней слышен твой настоящий голос.»

Сергей сел в машину без капризов.

Влад, тоже собрался в школу.

Саша уехала в колледж, до того, как встали мальчишки.

Виктор, как обычно, ничего не сказав, просто вышел из дома и уехал, сначала отвезти младшего в сад, забросить среднего в школу и на работу.

И вдруг в доме стало… ничего.

Никаких «маааам», никаких дверей, кастрюль, мультиков, звонков, запахов.

Только тишина.

Раньше в такие моменты Ольга спешила заполнить пустоту…

Пылесос. Посты. Стирка. Уборка. Учёба. Блог.

Что угодно, лишь бы не слышать, как громко молчит её собственная жизнь.

А сегодня…

Она поставила чайник.

Не для кого-то. Для себя.

Взяла любимую чашку – ту самую, с отбитым краешком и фразой:

"Иногда ничего не делать – это тоже подвиг."

Села у окна.

Закуталась в плед.

И просто сидела.

Сначала внутри всё жужжало:

– А полы?

– А сторис выложить?

– А Дзен?

– А там расчёт по ОСАГО?

– А вдруг мама позвонит?

Но с каждой минутой жужжание становилось тише.

Будто мозг, привыкший к перегрузу, сам удивился…

"Нам… можно просто сидеть?!"

Она достала книгу. Не мотивационную. Не учебник. Художественную. Старую. Потрёпанную. С запахом бумаги.

Когда-то читала её в юности.

Тогда, когда верила, что всё возможно.

И что героини в книгах ничем не лучше неё.

И вдруг почувствовала:

Она не одна.

С ней – её жизнь.

Та, которую она почти похоронила.

Но она – жива. И она – здесь.

За окном качала ветками береза.

Пахло чаем.

На полу – пыль, на подоконнике – хлебные крошки.

И всё это не мешало ей быть в покое.

В тот день она не сделала ничего полезного.

Но впервые за долгое время не чувствовала себя никем.

Просто – Ольга.

«Жизнь начинается не с больших решений.

А с момента, когда ты садишься и понимаешь – я больше не хочу быть фоном.

Я хочу быть собой.»

Глава 10. Перемены без фейерверков

«Никто не заметил, что я меняюсь.

Но это не значит, что я не меняюсь.»

Ольга сидела у окна.

Рядом – список из тетради.

100 дней. 7 целей. Чекбоксы. Номера. Отметки.

Сегодня – десятый день.

Что изменилось?

На первый взгляд – почти ничего.

Вес стоит. Деньги те же. +1 подписчик в блоге.

Дом не прибрался сам собой.

Дети не стали ангелами. Муж не встал на колени с букетом.

Но что-то… сдвинулось.

Она надела платье. И осталась в нём весь день.

Она сказала, что устала. Без "но я справлюсь".

Она ничего не делала – и мир не рухнул.

Она поговорила с семьей. Пусть не идеально.

Она впервые за долгое время услышала себя.

И – да.

Она снова помечтала. Пусть тихо, исподтишка.