Плохая кровь

Отис молчалив и серьезен, но относится именно к тому типу людей, на которых можно рассчитывать. Стереотипный технарь в самом лучшем смысле этого слова. Проверяет улики, выявляет любые несоответствия, которые могут быть использованы против нас в суде. Полиция неплохо справляется со своей работой, но у Отиса это получается лучше.

Когда наши пути пересеклись, он как раз был в сложном положении. Последнее судебное разбирательство, в котором он принимал участие, прошло не так, как планировалось, – дело, выстроенное с его помощью, потерпело грандиозный крах. После этого его имя попало в черные списки. Но я не сочла его человеком, которого нужно избегать: вместо этого я узрела свой шанс. Я была новичком, но знала, что карьера складывается, когда находишь себе такого специалиста, как Отис. Он был нужен мне, и, похоже, я была нужна ему. Я позволила ему снова вернуться к работе, а он дал мне возможность занять мою нынешнюю должность.

Мы прощаемся, и я сажусь обратно в кресло Макса; мои ноги утопают в клочках бумаги.

«Что все это значит?»

Я представляю себе Макса: вот он стоит передо мной, покачиваясь от переизбытка выпитого пива, чуть более пухлый, чем в прошлый раз, когда я его видела, – свидетели тому картонные коробки из-под пиццы внизу. Движения у него беспорядочные, резкие и судорожные. Он выдвигает ящики стола с такой силой, что правый из них падает на пол. Находит документы, которые ищет, и уничтожает их. Ему важно, чтобы все до последнего кусочка было уничтожено. Недостаточно того, что бумага прошла через шредер. Максу нужны наглядные доказательства уничтожения. Он открывает контейнер измельчителя, вскидывает его над головой и осыпает комнату клочьями бумаги. Все кончено.

Или это только начало?

Сидя здесь, в доме Макса, я чувствую себя ужасно маленькой – ведь его нет рядом со мной. Я никогда не задумывалась о том, как мне жить без брата. Он всегда казался таким надежным, таким постоянным… Но я не могу игнорировать атмосферу, царящую в этой комнате. В ней не чувствуется надежность. Или постоянство. Я съеживаюсь в кресле. Подтягиваю колени к груди, как будто я ребенок, играющий в прятки в родительском кабинете.

«Вернись, Макс, – хочу крикнуть я. – Я здесь. Приди и найди меня».

Глава 11

Я знаю, что мне недолго осталось заниматься этим делом, – но вместо того, чтобы вернуться к просмотру материалов, пока они у меня еще есть, решаю разобраться с тем потрясающим новым следом, на который удалось наткнуться сегодня утром.

Включив свой самый убедительный прокурорский тон, я спрашиваю парня за стойкой, могу ли я побеседовать с Джимми Фэлконом.

– Вам назначена встреча?

– Нет, но мне необходимо с ним поговорить. – Я не ожидала, что встретиться с администратором паба окажется так сложно, но после короткой игры в гляделки парень провожает меня за стойку. Трижды легонько стучит в дверь.

– Войдите, – раздается из-за двери голос из моего прошлого.

Я открываю дверь, не дожидаясь, пока это сделает мой провожатый.

– Джастина Стоун! Или мне мерещится? – Джимми ухмыляется, но на его лице отражается потрясение. Оно выражается и в том, как быстро он встает со стула. Как взмахом руки указывает бармену, чтобы тот оставил нас. На Джимми темно-зеленая клетчатая рубашка с закатанными рукавами, и, если б она не выглядела так безупречно и дорого, у меня возникло бы искушение съязвить насчет того, что он не повзрослел.

– Теперь – Джастина Харт, – сообщаю я, отчего-то посчитав нужным уточнить, что я замужем. – И я тоже рада тебя видеть.

Он снимает очки. Приподнимает бровь.

– Джастина Харт… – Слегка присвистывает. – Мне казалось, ты не из тех, кто берет чужую фамилию.

– Что ж, люди меняются. – Я не собираюсь вдаваться в подробности. Не хочу говорить ему о том, что к тому времени, как вышла замуж, я отчаянно пыталась избавиться от последней ниточки, связывающей меня с прошлым.

– Так чем же я могу тебе помочь? – Джимми заинтригован. Я не удивлена. Он не видел меня с тех пор, как мы были совсем юными.

– Хочу попросить тебя об одолжении. – Решаю раскрывать карты постепенно.

– Об одолжении? После стольких лет? Я надеялся, что ты сначала захочешь выпить… – Джимми Фэлкон смеется, и я понимаю, что он флиртует со мной. В пятнадцать лет я была бы на седьмом небе.

– Хорошо бы, будь это так, но мне действительно нужна твоя помощь. У тебя есть записи с камер видеонаблюдения – та потасовка, в которой участвовал Джейк?

Джимми явно настораживается и отходит за свой стол, как будто отгораживаясь от меня. Интересно, почему он чувствует необходимость прятаться за столом? Или, может быть, это просто придает ему уверенность, позволяет ощутить себя не просто моим старым знакомым, а администратором заведения?

– Да, но я не понимаю, почему эта запись должна тебя волновать.

– Волновать меня? Не неси ерунду, Джимми. Это же Джейк! Позволь мне посмотреть.

– Это мой паб. Ты не можешь просто прийти сюда и потребовать от меня записи камер видеонаблюдения. Можешь хотя бы сказать, зачем они тебе?

– Нет. Я еще не знаю, что именно ищу.

– Тогда, если ты не можешь внятно назвать причину, мой ответ – нет.

Я ожидала такого ответа и подготовилась заранее. У меня в рукаве есть еще парочка козырей.

– Ладно, пусть будет так, если только ты не против, чтобы Макс узнал, что ты целовался с его младшей сестрой, когда она была еще несовершеннолетней.

Джимми – хороший парень, и мы оба знаем, что я отчаянно жаждала этого поцелуя. Но я надеюсь, что сейчас он так же рьяно, как и тогда, стремится скрыть от Макса тот факт, что целовал младшую сестру своего лучшего друга. К счастью для меня, видимо, есть некий «братский кодекс», который нельзя нарушать, и поцелуй со мной – один из пунктов этого кодекса.

* * *

Я молча наблюдаю, как Джейк входит в кадр. На нем черная бейсболка, узкие джинсы и простой серый джемпер. В его облике нет ни капли экстравагантности, и все же он обворожителен. Двигается точно так же, как в моих снах. Пусть он сменил имя, но нельзя отрицать, что на экране передо мной Джейк Рейнольдс. Он занимает место в дальнем правом углу у барной стойки – как я и ожидала и как рассказывала молодая барменша – и чего-то ждет.

Я жду вместе с ним – спустя два с лишним месяца – и за эти короткие минуты успеваю подумать о том, каково было бы снова сидеть рядом с ним. Нам не приходится долго ждать, прежде чем мы видим другого мужчину – того самого «жуткого маньяка», – идущего к нему. Я прищуриваюсь и наклоняюсь, как будто это поможет мне лучше его разглядеть; не знаю, зачем я это делаю, ведь он стоит спиной к камере.

Я продолжаю наблюдать за тем, как им приносят выпивку, и, когда они встают с табуретов, я уже знаю, что они направляются к столику в углу. Я по-прежнему не вижу лица другого мужчины: он повернул голову в сторону, беседуя с Джейком. И тут, словно почувствовав, что я наблюдаю за ним, смотрит прямо в камеру.

Я заранее была готова к тому, что увижу на записи Джейка: есть что-то необычное в том, чтобы наблюдать за кем-то на видео, а не на фото, и, как бы странно это ни было, я знала, что это произойдет. Но к чему я не была готова, так это к тому, что «маньяк», как его обозвала барменша, – мой родной человек, родной по плоти и крови.

Это Макс.

Я мотаю головой, словно это может изменить изображение на экране, и прошу Джимми перемотать запись и поставить на паузу. Однако отрицать очевидное невозможно: Макс встречался с Джейком, а мне об этом не сказал.

Совершенно нелогично скрывать это от меня. И еще менее логично видеть, как они ссорятся.

Макс и Джейк были друзьями.

Я не могу поверить в то, что вижу. Как мы трое дошли до такого? Как глубоко мы пали? Я кручу шеей то влево, то вправо, пока Джимми заново воспроизводит запись. Даже при повторном просмотре я все еще не могу поверить в то, что этот человек на экране – мой брат. Жаль, что на камерах видеонаблюдения нет звука.

Я пристально, обвиняюще смотрю на Джимми и требовательно спрашиваю:

– Так вот почему ты не хотел, чтобы я посмотрела запись?

– Я не хотел, чтобы ты смотрела записи с камер видеонаблюдения в моем пабе, поскольку это совершенно не твое дело.

– На этой записи – Макс и Джейк, а значит, это мое дело.

Джимми даже не пытается возразить; вместо этого он придвигается ко мне и кладет ладонь на мою руку. Как ни странно, его прикосновение успокаивает. Это связь с прошлым, которое я так старательно пыталась оставить позади.

– Прости, но видеть это неприятно, – говорит он, и в его голосе звучит теплота, которая свидетельствует о том, что он не забыл. Джимми знает, как важны для меня эти двое – и в прошлом, и в настоящем.

– Ты знаешь, о чем они говорят?

– Нет… – Он вздыхает.

– Макс вообще говорил с тобой о Джейке?

– Нет.

Я вижу, что Джимми теряет терпение – он убирает руку прочь.

– Ты знал, что Джейк сменил имя и стал Брэдом? Черт, вы все знали? Только я не знала.

– Нет, не знал… Господи, Джастина, успокойся. Никто из нас не видел Джейка и не разговаривал с ним с тех пор, как он уехал в то Рождество, – и до того, как умерла его мать. По-моему, он никому не говорил, что сменил имя. Я узнал об этом только сегодня утром из новостей. Когда он недавно вернулся в город, точно называл себя Джейком.

– Думаю, в этом есть смысл. Местные с детства знают его как Джейка, а значит, если он решит снова исчезнуть, ему будет проще сделать это под именем Брэда.

– Но вся эта история с той злосчастной четой… я просто не могу в это поверить. Думаешь, он действительно совершил это?

– Понятия не имею, но в двойном убийстве просто так не обвиняют. Ты уверен, что Макс ничего тебе не говорил? Ты его лучший друг. И это произошло в твоем пабе. Мне трудно поверить, что он не рассказал тебе об этом…

– О боже, Джастина, зачем задавать мне вопросы, если ты все равно не поверишь моим ответам?

Я не говорю ему, что вообще не верю ничьим ответам, если только они не звучат в зале суда, – и даже тогда испытываю сомнения. Удивительно, насколько многие ответы становятся иными, когда человек дает клятву говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды.

– Отлично. Еще один вопрос: когда ты в последний раз видел Макса?

– Не знаю… – Джимми делает паузу, ерошит волосы руками, словно пытаясь вспомнить. – Кажется, пару месяцев назад. Перед этой самой потасовкой, то есть в начале мая. Знаешь, как это бывает: человек остается твоим другом, но ваши жизни уже не сплетены так тесно, как раньше… Почему ты спрашиваешь? С ним всё в порядке?

То ли потому, что я впервые произношу это вслух, то ли потому, что записи с камер видеонаблюдения свидетельствуют, как много я не знаю о своем брате, но внезапно осознание происходящего обрушивается на меня в полную силу, и мне приходится прилагать усилия, чтобы мой голос не сорвался, когда я отвечаю:

– Нет, мне кажется, совсем не в порядке. Я уверена, что Макс исчез.

* * *

Я не могу ждать, пока доберусь до дома. Выбегаю из паба на оживленную улицу и звоню Отису прямо с тротуара, не в силах сдвинуться с места, пока он не возьмет трубку.

– Алло?

– Ты уже нашел что-нибудь на лэптопе Макса? – У меня сейчас нет терпения, чтобы соблюдать вежливость.

– Боюсь, что нет, но дело не в том, что там нечего искать. На самом деле я уверен, что твой брат что-то скрывал.

– Почему?

– Он установил программу «Тор», единственная цель которой – скрыть историю поиска. Ее практически невозможно взломать.

– Он все просчитал…

– Именно. Ты хочешь, чтобы я продолжил?

– Конечно. Отис, мне кажется, у него могут быть проблемы. Нам действительно нужно найти что-нибудь – и как можно скорее.

– Не волнуйся. Я займусь этим, обещаю.

– Спасибо.

Мне становится немного легче дышать, и я напоминаю себе, что могу доверять Отису. Но мысль о том, что у Макса есть тайны – и, судя по всему, серьезные, – тяжким грузом давит на меня. Человек не станет устанавливать программу для шифрования истории поиска… если только не делает нечто такое, чего, как он знает, делать не следует, – нечто такое, за что, по его мнению, кто-то будет его преследовать.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

  Крамбл – английский десерт, пирог, представляющий собой запеченные ягоды или фрукты, покрытые крошкой из песочного теста.

2

21 марта 2022 г. деятельность социальных сетей Instagram и Facebook, принадлежащих компании Meta Platforms Inc., была признана Тверским судом г. Москвы экстремистской и запрещена на территории России.

3

  «Уайт лайтнинг» (англ. White Lightning) – марка сидра.

4

  Джастина (Justine) – от англ. justice (справедливость).

5

  Да`  леки – вымышленные фантастические существа-мутанты из сериала «Доктор Кто». Лишены всех чувств, кроме ненависти. Их излюбленное слово – «Уничтожить!» (Exterminate!).