Битва Света и Тьмы. Река Скорби

Владимир Мисечко

Битва Света и Тьмы. Река Скорби

Битва Титанов и Богов: Эхо Грозы

В туманной дымке древних лет, когда мир был юн и дик,

Разверзлась бездна, полный бед, где правил мрачный лик.

Титаны, дети Геи-Мать, взращенные в земной утробе,

Владели миром, не желать иного не могли себе.

Но Зевс, рождённый в тайне гор, вскормленный нимфой нежной,

В душе своей зажёг костер, борьбы неудержимой, грешной.

Он собрал братьев и сестер, богов Олимпа светлых,

И бросил вызов, словно зверь, титанам, в силе крепких.

Олимп дрожал, земля стонала, от ярости небесной,

Когда титаны наступали, с мощью силы гневной.

Крон, их владыка, грозный, стар, метал громады скал,

Атлант, плечами мир держал, чтоб Зевс навеки пал.

Но Зевс, владыка молний, стрел, в руках держал судьбу,

И с каждым взмахом, с каждым делом, приближал свою победу.

Посейдон, владыка океанов, волной сметал врагов,

Аид, из царства мёртвых, звал на помощь легионы духов.

Стоглазый Бриарей, гигант, с цепями в каждой длани,

Крушил титанов, словно хлам, в безумном, диком плане.

И Гея, видя сыновей, в крови и прахе павших,

С мольбой взывала к небесам, о мире, долгожданном.

Десять лет бушевала битва, не знала передышки,

Пока не дрогнула твердыня, титанов, в силе пышных.

Зевс, молнией сразив Крона, сломил их гордый дух,

И в Тартар, бездну вечной тьмы, низверг их, словно пух.

Так кончилась эпоха титанов, и началась богов эра,

На Олимпе воцарился Зевс, владыка неба, мира.

Но эхо битвы той великой, доныне в мире слышно,

В грозе, в землетрясеньях диких, в памяти, что вечно жива.

***

Потоп Семи Морей

В те времена, когда небо было ближе к земле,

И боги ходили средь смертных в полумгле,

Нарушился баланс, и гнев небесный зрел,

На мир, погрязший в пороке и беспредел.

Великий Змей, что мир обвивал кольцом,

Вздохнул с тоской, и дрогнуло всё кругом.

Бог Грома, в ярости взмахнув своим мечом,

Расколол небосвод, и хлынул ливень с громом.

Семь морей взбесились, вышли из берегов,

Смывая города, как карточные дома.

Вздымались волны, словно горные хребты,

Поглощая нивы, рощи и сады.

Люди в отчаянии к богам взывали,

Но те молчали, взирали с высоты.

Лишь Ной, праведник, избранный судьбой,

Построил ковчег, спасая жизнь с собой.

В ковчеге тесном, звери по паре каждой,

Птицы небесные, и рыбы в глубине.

Сорок дней и ночей бушевала стихия,

Стирая память о былом величии.

Когда же солнце вновь пробилось сквозь туман,

И горы показались из водной пелены,

Ной выпустил голубя, вестника надежды,

С оливковой ветвью, символом безмятежности.

И радуга явилась, мост между небом и землёй,

Завет богов, что больше не будет потопа.

Ной вышел из ковчега, возблагодарил творца,

И начал новую жизнь, с чистого листа.

Так мир был очищен, омыт от скверны,

И память о потопе осталась навечно.

Напоминая смертным о силе богов,

И о важности праведности и добрых слов.

***

Девкалион: Песнь о Новой Жизни

Когда разгневанный Зевс, владыка громов,

Увидел людской порок, что землю грязнит,

Решил он покарать, потопом неистовым,

И смыть с лица земли всё скверное, что гниёт.

Лишь Девкалион, сын Прометея мудрого,

И Пирра, дочь Эпиметея, чистая душой,

Узнали о грядущем гневе всемогущего,

И в ковчеге, построенном, нашли приют.

Девять дней и ночей бушевала стихия,

Вода поглотила горы, леса и поля,

И лишь ковчег, как щепка в пучине великой,

Плыл, ведомый судьбой, в объятьях дождя.

Когда же гнев богов начал утихать,

И солнце пробилось сквозь тучи свинцовые,

Ковчег пристал к вершине Парнаса высокой,

И Девкалион с Пиррой сошли на землю вновь.

Опустошенная, мёртвая, сырая, тихая,

Лежала земля под бледным небесным сводом.

И Девкалион, скорбя о погибшем народе,

Воскликнул: «Как нам вновь населить этот мир?»

Тогда голос богини Фемиды прозвучал,

Из храма, заросшего мхом и травой:

«Бросайте кости матери вашей великой,

Через плечи назад, не глядя, с верой живой!»

В смятении Пирра, испуганная словом,

Сказала: «Не смею я кости матери трогать».

Но Девкалион, мудрый, понял значенье,

И камни земли, как кости, стал бросать он назад.

И чудо свершилось! Камни, брошенные им,

Превращались в мужчин, сильных и смелых.

А камни, брошенные Пиррой, прекрасной и нежной,

Становились женщинами, полными жизни и света.

Так Девкалион и Пирра, единственные выжившие,

Стали прародителями нового рода людского.

И из камней, брошенных с верой и любовью,

Возродилась жизнь на земле, обновленной и чистой.

И помнят потомки о Девкалионе мудром,

И о Пирре, супруге его, добродетельной,

Как о тех, кто дал жизнь новому миру,

После потопа, посланного гневом небесным.

***

Пиррова Победа: Песнь о Крови и Пепле

В Эпире, где горы вздымаются к небу,

Где волны Адриатики бьются о берег,

Родился Пирр, царь, чья слава и горе

Сплелись воедино в кровавом узоре.

Он, потомок Ахилла, жаждал величия,

Мечтал о победах, о славе античной.

И вот, Тарент, город греческий гордый,

Взывает к нему, в страхе перед Римом твердым.

«Приди, Пирр, спаси нас от легионов стали,

От дисциплины, что земли попрали!

Приди, герой, с фалангой своей грозной,

И Рим содрогнется от мощи союзной!»

И Пирр пришёл, с ним слоны боевые,

И воины храбрые, духом живые.

При Аскуле битва разверзлась ужасно,

Кровь лилась рекой, солнце померкло внезапно.

Римляне пали, под натиском слоновьим,

Но каждый сражался, смерть презирая, с отвагой дивной.

И Пирр победил, но победа горчила,

Слишком дорогой ценой она заплачена была.

Он, оглядев поле, усеянное трупами,

Увидел друзей, что навеки уснули там.

И вздохнул тяжело, в сердце тоска затаилась,

И горькая фраза из уст его вырвалась.

При Гераклее битва вновь разгорелась,

И снова победа, но радости мало осталось.

Римляне бились, как львы, не сдаваясь,

И каждый их воин, как десять казался.

И Пирр понял, что Рим – не просто город,

А сила, что крепнет, как буря, как холод.

Что победы над Римом – лишь временные вехи,

А цена их – жизни, и слезы, и грехи.

Он ушёл из Италии, оставив там пепел,

И славу, что кровью и горем ослеплена.

Пиррова победа – урок для потомков,

Что слава, добытая ценой непомерной.

***

Пирра, дочь глины и надежды

Из глины слеплена, как и отец,

Но в сердце – искра матери Пандоры.

Не знала Пирра ни коварства, ни лжи,

Лишь скорбь о мире, что ушёл в потопы.

Зевс разгневался, мир омыл водой,

И лишь она, с супругом Девкалионом,

На утлом ковчеге, судьбой ведомы,

Спаслись от гнева, от смерти холодной.

Когда вода отступила, и грязь

Покрыла землю, пустую и мертвую,

Они стояли, одни под небесами,

И плакали о прошлом, о жизни потерянной.

Оракул Дельфийский, голос богов,

Промолвил тихо, сквозь эхо забвения:

«Бросайте кости матери своей,

И жизнь вернется, в мир опустошенный».

Девкалион в ужасе отвернулся,

Но Пирра, мудрая сердцем и чистая,

Поняла намек, божественный шёпот:

«Земля – нам мать, её камни – кости».

И стали бросать они камни назад,

Девкалион – мужские, Пирра – женские.

И чудо свершилось, из камней возникли

Люди новые, сильные и смелые.

Так Пирра, дочь глины и надежды,

Вместе с супругом, мир возродила.

Из пепла прошлого, из камней земли,

Новое племя, для жизни сотворила.

И помнят люди, сквозь толщу веков,

О Пирре, праматери, что дала им жизнь.

Она – символ веры, символ любви,

И надежды свет, в мире безбрежном.

***

Эпиметей: Песнь о Дарах и Потерях

Я, Эпиметей, брат Прометея, помню день,

Когда боги, с Олимпа глядя, начали творить.

Зверей, птиц, рыб, и всякую земную тень,

И каждому дары свои спешили подарить.

Мне Зевс поручил распределить дары те щедро,

Чтоб каждый зверь был силен, быстр и защищён.

Один получил когти острые, как лезвие,

Другой – крылья, чтоб парить над миром обречён.

Я раздавал, не думая, не зная меры,

В восторге от могущества, что в руки мне дано.

Кому-то дал броню, кому-то острые клыки,

И каждому казалось, что счастье обретено.

Но вот, когда последний зверь был одарен,

Я вспомнил о существе, что должно было прийти.

О человеке, слабом, голом и беззащитном,

Которому не осталось ничего, увы, найти.

Я в ужасе взглянул на брата, Прометея,

И понял, что ошибку совершил, не осознав.

Все дары розданы, и человеку не досталось,

Ни силы, ни защиты, ни умения летать.

И Прометей, мой брат, увидел мою скорбь,

И сжалился над будущим людским родом.

Он спустился с Олимпа, тайком от богов,

И подарил людям огонь, мудрость и свободу.

Но Зевс, разгневанный, узнал о дерзком акте,

И покарал Прометея за его благородство.

А мне, Эпиметею, оставил лишь печаль,

И память о дарах, что розданы в безумстве.

Я помню день, когда Пандора открыла ящик,

И выпустила в мир все беды и несчастья.

И понял я тогда, что дары, без мудрости,

Лишь множат боль и горе, а не счастье.

Так слушайте же, смертные, мой горький сказ,

О дарах, что розданы бездумно и напрасно.

Цените мудрость, знание и огонь,

И помните, что щедрость без ума – опасна.

Я, Эпиметей, брат Прометея, помню день,

Когда дары раздал, и мир изменился навсегда.

И до сих пор, в душе моей, живёт та тень,

И память об ошибке, что совершил тогда.

***

Имхотеп: Песнь Зодчего и Врачевателя

В песках палящих, где Ра восходит в гневе,

Родился гений, мудростью отмечен.

Имхотеп имя, что шепчут в Нила дельте,

Зодчий, врач, провидец, богом нареченный.

Он зрел в камнях не груду мертвой массы,

А лестницу к бессмертию фараона.

И пирамиды, взмывшие в небеса,

Стали песней его, навеки непревзойденной.

Он знал секреты трав, что исцеляют раны,

И заклинания, что изгоняют хвори.

В его руках болезнь, как воск, послушной стала,

И жизнь дарил он, словно щедрый бог Хори.

Он был советник, мудрый и бесстрашный,

Владыке помогал держать бразды правленья.

И справедливость, словно свет луны ясный,

Сияла в царстве, где царило просвещенье.