Последняя девушка PLAYBOY: как мир мужских фантазий на 10 лет стал моей тюрьмой

На протяжении десяти лет я жила там, где самым важным было то, как мужчины воспринимают мою красоту и привлекательность. Ценность женщины заключалась в том, чтобы быть притягательной для мужчин, быть самой сексуальной, самой совершенной, самой доступной. Существовали четкие правила, касавшиеся лица, волос, макияжа, тела, одежды. А поскольку это была Америка Хью Хефнера, это значило быть самой блондинистой и самой худой. Также существовали весьма конкретные правила поведения. Я должна была вести себя определенным образом. Я должна была интересоваться определенными вещами. Я должна была быть покладистой. Уступчивой. Я должна была позволять людям прикасаться ко мне, небрежно, словно я была предметом интерьера. Я и была предметом интерьера. Я должна была возвращаться домой строго в определенное время. Я должна была посещать мероприятия с улыбкой на лице. Я должна была быть доступной во всех отношениях. У меня не было места для собственного мнения или мыслей, поэтому со временем я приучила себя отказываться от них. Я не могла сказать «нет». Точнее, могла, но, если бы я это сделала, мне пришлось бы уйти. Как говорил Хеф, ханжей никто не любит, и я могла сама решать, оставаться мне или уходить. После того как я побыла там некоторое время, выбора у меня уже и не оставалось.

В особняке всегда спрашивали: «Что вы предлагаете?» Это было место, где все делалось по принципу «ты мне, а я тебе». Вся сложность заключалась в том, чтобы держать в памяти все свои сделки. Хитрость заключалась в том, чтобы не отдать слишком много. В этом случае было очень легко проиграть.

Многие женщины приходили и следовали этим правилам в стремлении добиться успеха. Если им удавалось закрепиться в особняке, то, возможно, они могли попасть на разворот. Если они попадут на разворот, то, возможно, смогут пробиться в модельный бизнес. Если они станут моделями, то смогут зарабатывать этим на жизнь. У них действительно был шанс добиться успеха. Я в это верила, все мы в это верили.

И это было не только мнение, которое впаривал нам Хеф. Мир за пределами особняка твердил нам то же самое.

Раньше я верила, что женщины, которые вращались рядом с Хью Хефнером, гламурны и всесильны. Я видела их рядом с ним в эксклюзивных закрытых зонах в клубах и на вечеринках и думала: они, должно быть, большие люди. Должно быть, они действительно важные. Но потом я стала одной из них и увидела, что другие женщины смотрят на меня теми же голодными глазами, полными зависти, что и я, когда мне был двадцать один год.

Мне хотелось сказать им: это не то, что вы думаете.

Я хотела сказать им: идите домой.

Я хотела сказать: бегите отсюда.

В двадцать один год, 31 октября 2008 года, я оказалась на крыльце особняка «Плейбой» с целым автобусом других молодых женщин. Нас трясло от предвкушения, нервов и надежды, мы были словно дети, стучащиеся в двери на Хеллоуин с ведром для конфет, стремясь сорвать самый сладкий куш. Богато украшенная парадная дверь особняка казалась нам дорогой к успеху, местом, где могут осуществиться все наши мечты. Но большинство из нас не подозревали, что внутри нас ждет лабиринт.

И как только ты туда входишь, найти выход становится очень сложно. Так что да, когда-то я дала слово говорить только хорошее.

Но теперь я наконец-то готова рассказать правду.

Глава 1

Хеллоуин в особняке

Куда ни глянь, везде были сексуальные кошечки. Белые кошки, черные кошки, розовые кошки. Были здесь и львы, и гепарды, и пантеры, и даже зебра. Зебру нельзя назвать представителем семейства кошачьих, но она была достаточно сексуальна, чтобы считаться кошечкой.

Среди разнообразных кошечек были и врачи, и медсестры – причем на каждой из них было меньше одежды, чем на предыдущей. Одна из них была одета только в стетоскоп.

Даже в октябре по вечерам в Лос-Анджелесе тепло, но в гараже было гулко и прохладно. Я потирала голые руки, чтобы немного согреться, и переминалась с ноги на ногу – ноги начинали болеть. Я так нервничала, что мне казалось, будто в груди у меня сидит миллион бабочек или дятлов, не знаю. Я попросила у соседней девушки крошечное складное зеркальце, чтобы в тысячный раз проверить свое лицо и волосы.

– Да нормально ты выглядишь! – нетерпеливо выпалила моя новая подруга и тут же выхватила у меня зеркало. Она изучила свое идеально накрашенное лицо и идеально уложенные на пробор черные как смоль волосы, а затем захлопнула зеркало и вздохнула.

– Ну сколько еще ждать-то! – воскликнула она. – Эй, эй ты! – Она крикнула, помахав рукой парню с планшетом, который последние сорок пять минут отбивался от вопросов. – Что там с автобусом-то?

Он не обратил на нее внимания.

Из моей новой подруги Алли получилась очень сексуальная Покахонтас: загорелая, в лифчике пуш-ап из искусственной замши и в юбке с бахромой, болтающейся на бедрах и открывающей плоский, загорелый живот. Никому не пришло в голову, что нам не следовало бы носить костюмы представителей коренной культуры: наряд «принцессы коренных народов Америки» все еще был одним из самых надежных вариантов среди возможных хеллоуинских костюмов, и сексуальность была обязательным условием. На мне был костюм французской горничной (тоже сексуальный). На мне был черно-белый атласный лифчик пуш-ап и низ в тон, маленький черный чокер на шее; ноги были закрыты чулками в сетку на подвязках, которые крепились к чрезвычайно короткой мини-юбке. В таком наряде не нагнуться и поднять что-нибудь, не говоря уже том, чтобы прибрать дом. Мои ноги болели от высоких каблуков – я никогда их не носила. Мне больше нравились балетки или кроссовки, но в такой вечер, как сегодня, нельзя было надевать обувь на плоской подошве.

Вокруг нас с Алли были сексуальные модификации всех хеллоуинских костюмов, которые только можно себе представить. Сексуальные ведьмы. Сексуальные стюардессы. И конечно, кошечки. Были, конечно, и сексуальные зайчики, но это было уж слишком в лоб. Был даже кто-то похожий на сексуального пожарного: обычная девушка в бикини с каской пожарного на голове. Сказать по правде, все может быть сексуальным, если просто снять с себя большую часть одежды.

Я крепко сжимала свой золотой билет на эту вечеринку: распечатку электронного письма, в котором сообщалось, что меня выбрали в качестве гостьи на ежегодную вечеринку Playboy Halloween. Я приготовила билетик, чтобы показать его мужчине с планшетом на случай, если мое имя не окажется в списке. Алли сказала, что бумага мне не нужна, но я хотела быть готовой доказать любому, что я одна из избранных. Я перечитывала приглашение снова и снова, чтобы окончательно убедить себя в этом.

Все были идеально накрашены, идеально надушены, идеально ухожены; куда ни глянь – длинные голые конечности, сверкающие декольте и груди, каждая пара которых была памятником мастерству пластических хирургов. Нас явно отбирали по особенностям наших тел, волос, лиц. У Хью Хефнера был определенный типаж девушек, на которых он любил смотреть, и мы ему полностью соответствовали.

Именно из-за Алли я там и оказалась. Она была моей новой знакомой, но мне хотелось, чтобы мы подружились. Я познакомилась с ней на модельной съемке у одного жуткого местного фотографа в Сан-Диего, она подошла ко мне и завязала разговор. Я была благодарна. Мне всегда хочется знакомиться с людьми, но в тот момент я так стеснялась, аж слова вставали комом в горле, а сердцебиение оглушительно стучало в ушах. Но Алли была разговорчивой; расслабленной и открытой; она сделала все сама и облегчила мне задачу. Когда она рассказала мне о хеллоуинской вечеринке в особняке «Плейбой» и о том, что можно послать свою фотографию и выиграть приглашение, я сначала отмахнулась, мол, меня никогда не выберут – я не подхожу для «Плейбоя».

– Слушай, ты же хочешь стать моделью, так? Ты же мне вроде сама говорила, что хочешь когда-нибудь оказаться на страницах «Плейбоя»? – требовательно спросила она.

Так и было, это были мои слова. Самые красивые женщины в мире снимались в «Плейбое». Их хотел каждый мужчина, а это, как я уже знала в своем зрелом возрасте двадцати одного года, было настоящей властью. Алли продолжала настаивать.

– Так почему бы не попробовать? Что ты теряешь? Это же просто вечеринка! Самое худшее, что может случиться, – тебе просто откажут. Всего делов: отправить фотографию. Дел на секунду.

– Ладно, ладно, хорошо! – ответила я, просто чтобы угомонить ее. – Но меня никогда не выберут. Вот увидишь.

Я вернулась домой и просмотрела свои модельные снимки. Мне нужно было прислать снимок головы до плеч и снимок в полный рост. Я выбрала несколько фото, которые, как мне казалось, выглядели достаточно хорошо. Достаточно горячо и пикантно. Я прикрепила фотографии, вздохнула и нажала кнопку «Отправить».

Как только письмо ушло, я пересмотрела фотографии, и все, что я увидела, были мои недостатки, моя неуклюжесть. Я тут же пожалела об этом, и, хотя кроме меня в своей комнате в маленькой квартире никого не было, я испытывала жгучее чувство стыда и неловкости.

И вот спустя всего пару часов пришло приглашение. К нему прилагались инструкции, как одеться и как добраться до парковки Калифорнийского университета. Я перечитывала письмо и только на третий раз до меня дошло: меня взяли! Это был шок, но шок приятный. И было что-то еще более глубокое, словно каждый раз, когда я думала о том, что кто-то посмотрел мои фотографии и выбрал меня, в моем сердце загорался маленький огонечек счастья. Несмотря на все мои недостатки, они выбрали меня из черт знает какого количества других претенденток. Это было восхитительно.

Однако на парковке, в окружении такого количества похожих на меня девушек, только выглядящих, на мой взгляд, лучше, я начала чувствовать себя не так уж восхитительно. Никто, кроме меня, не выглядел так неуверенно. В том, как они позировали, смеялись и осыпали друг друга головокружительными комплиментами.

Я смотрела, как одна сексуальная Белоснежка здоровалась с другой.

– Какая ты красоточка!

– Нет, ты!

Истощив свой разговор, каждая из девушек развернулась и обнялась со своими друзьями. Все были красивы, все были уверены в себе. Я же чувствовала себя самозванкой, причем самозванкой в костюме, что, как мне казалось, было еще хуже.

Я не знала, какого черта я делала в этом гараже, но когда я повернулась к Алли, чтобы предупредить ее, что собираюсь уходить, парень с планшетом пробрался в толпу и начал кричать.

– Что-о-о? – крикнула одна девушка.

– Ч-ш-ш-ш! – шикнула Алли.

– Расходитесь по домам! – крикнул парень. – Автобуса не будет. Сегодня шаттл больше не ходит. Все идите домой.

У меня засосало под ложечкой, хотя я только что вроде как собиралась уходить. Я два с половиной часа потратила на дорогу, чтобы попасть на эту вечеринку, и от мысли о том, чтобы сесть в машину и ехать домой еще два с половиной часа, у меня внутри все падало. По пути сюда я чувствовала себя сексуальной, а сейчас мне было просто грустно. Для меня всегда существовала тонкая грань между этими двумя вещами.

Он начал отгонять нас. Девушки охали и возмущались. Некоторые из них освистывали парня с планшетом. Большая группа откололась от всех и направилась прочь, смеясь и выбирая вслух, в какой бар они могут пойти. Ночь еще только начиналась. Полагая, что мы тоже уходим, я развернулась, чтобы вернуться к машине, но Алли схватила меня за руку.

– Ну уж нет, – сказала она. – Мы не уйдем.

– Но…

– Мы идем на вечеринку!

Я вздохнула, но промолчала. Через несколько минут девушки, которые отказывались уходить, радостно закричали, когда за углом показался свет фар, с шумом подъехал автобус и распахнул двери.

– Ладно, садитесь, – устало сказал парень с клипбордом. – Видимо, вам сегодня повезло.

Я же не чувствовала какого-то особенного везения. На самом деле казалось, что все идет как-то не так. Я училась в колледже, но не была уверена, что иду в верном направлении. Я поступила в Государственный университет Сан-Диего и выбрала специальность психолога. Я нашла отличную квартиру недалеко от кампуса, большую, светлую и c видом на железнодорожные пути. Шум поездов мне не мешал – мне нравилось думать о людях, которые приезжают и уезжают или просто проносятся через город, направляясь в лучшие места.

Квартира была мне не по карману, поэтому я дала объявление о поиске соседа. Пришел еще один студент, парень по имени Роб, который работал в сетевом ресторане неподалеку. Он вполне подходил на роль соседа, у него была постоянная работа, и он показался мне надежным, веселым и безопасным – этакий придурковатый футболист. Однажды ночью мы пошли по барам, и я проснулась в нашей квартире: он лежал на мне, его тело было как мешок картошки, а своим ртом он искал мой. Я отпихнула его, откатилась в сторону, заползла в свою спальню и захлопнула дверь. Я была рада, что вовремя остановила его, но в то же время чувствовала себя очень глупо из-за того, что втянула себя в такую ситуацию, доверившись кому-то и перебрав с алкоголем. Я и пить-то особо не любила, выпивала редко, поэтому мне было достаточно крышечку понюхать. Со мной такое было не в первый раз, однако только в этот раз мне повезло. Каждый раз, когда это случалось, я всегда задавалась вопросом, что я сделала не так, какой сигнал я дала, что заставило мужчин думать, что залезть на меня, пока я в отключке, – это нормально.

И ни разу я не задавалась вопросом, что же было не так с парнями, которые себя так вели.

В школе у меня был знакомый, которого почему-то прозвали Спутник и которого я тоже считала своим другом. Он был частью команды, которая гонялась на своих машинах по темным автострадам и обочинам Сан-Диего, переезжая на новое место каждый раз, когда их ловили копы. Мы с другими девчонками тусовались с ними – наверное, потому, что они казались мне модными и крутыми. Однажды ночью я ехала с ним, и каким-то образом мы оказались одни в его машине, вдвоем. Он припарковался в каком-то отдаленном месте и сильно прижался ко мне.

Он никогда не казался мне привлекательным – одевался как рейвер, в мешковатые джинсы, а его бритая голова придавала ему какой-то злобный, подлый вид. Он показался мне человеком, у которого нет ни морали, ни доброты. Он лихачил за рулем и в принципе делал все, что хотел.

А в тот вечер он хотел заняться со мной сексом. Я пыталась отшутиться, оттолкнуть его, но он был груб и силой удерживал меня. Когда он вошел в меня, я прекратила попытки остановить его. Я позволила этому случиться. Я притворилась, что все было в порядке. Я думала: если я не буду брыкаться, все закончится быстрее.

Я не хотела, чтобы это стало изнасилованием. Если бы это был всего лишь «плохой секс», я могла бы просто отмахнуться от этого и жить дальше.

Но, похоже, так было всегда, и меня бесило то, как легко секс может быть использован против тебя. Что бы ни происходило в сексе, я хотела быть у руля. Я хотела, чтобы это было моим решением, моим выбором. Но, судя по всему, мне такой выбор редко выпадал.

На следующий день я выгнала соседа Роба, который забыл, в какой комнате его кровать. Я переехала к маме, потому что не могла позволить себе снимать квартиру одной.

Мама жила в маленькой и темной квартире, и мне начало казаться, что моя жизнь была маленькой и темной. Чем я занималась? На самом деле я не хотела быть психологом. Я пыталась пробиться в модели, но у меня ничего не получалось. Лучшая работа, которая мне подвернулась, это играть Джи Ай Джейн[3] на выставке комиксов. Что-то в этом было такое, что мне очень нравилось, – Джи Ай Джейн была такой крутышкой. Было прикольно притвориться на один день кем-то, кто мог бы целую комнату выстроить по стойке смирно.

Я была в смятении. На занятиях у меня случилась паническая атака – возможно, потому, что темой была смерть и загробная жизнь. Я начала думать о своем отце, который провел последние минуты своей жизни лежа на больничной койке, и вдруг перед моим мысленным взором возникли темные, потрескавшиеся стены, мое дыхание участилось, и мне показалось, что меня вырвет прямо на пол посреди урока. Мне удалось выйти, не привлекая лишнего внимания, но я чувствовала, что постоянно нахожусь на грани очередной панической атаки. На сердце было тяжело, я чувствовала усталость. Я слишком много думала о Вселенной и о том, как ничтожно малы люди – как ничтожно мала я сама. Я начинала думать о том, что мы все просто застряли на этом каменном космическом шарике, вращаясь в небытии, и чувствовала, как надо мной смыкается черная тьма.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Notes

1

Там, где происходит действие фильма «Касабланка». (Примеч. пер.)

2

Хамфри Богарт (1899–1957) – американский киноактер. Американский институт киноискусства назвал его лучшим актером в истории американского кино. (Примеч. ред.)

3

Старый американский мультик про «солдата удачи». (Примеч. пер.)