Пески Хуфу. Книга 1

Зохра

Пески Хуфу. Книга 1

Пролог

"Солнце, багряным клеймом выжигая горизонт, обрушивало свой гнев на пески Египта. В его лучах, словно насмешка над бренностью, высилась пирамида Хуфу, колоссальная, высеченная из амбиций и человеческих жизней. Фараон Хуфу, с лицом, выточенным из гранита, и глазами, в которых плескалось отражение вечности, стоял на вершине своего будущего склепа. Ветер, пахнущий пылью веков и предсмертным зноем, терзал золотые полосы его клафта.

Но Хуфу смотрел не на простирающиеся внизу земли, не на склонившиеся в прахе толпы. Его взор был устремлен на запад, в глубь безжалостной пустыни, где, как шептали безумцы и летописцы, покоились кости цивилизаций, стертых с лица земли гневом богов. Цивилизаций, владевших секретами, о которых нынешние жрецы могли только грезить.

Он слышал их. Шепот, поднимающийся из глубин песков, как дыхание древнего змея. Шепот, который проникал в его сознание, минуя плоть и кости. Шепот Песков Времени, раскаленный ветер, опаляющий разум обрывками голосов и мерцающими видениями.

Хуфу не был просто царем. Он был одержим. Не жаждой власти, а голодом к знаниям, к пониманию тайн, которые позволят ему вырваться из цепких объятий смерти, остаться в веках не только как имя, но и как сила. Он помнил крики умирающей матери, беспомощный перед лицом хладной руки Анубиса. С тех пор бессмертие стало его навязчивой идеей.

Для достижения своей цели Хуфу собрал вокруг себя тех, чьи таланты превосходили человеческие возможности. Имани, молодую жрицу, чьи видения, словно осколки зеркал, отражали грядущее с пугающей точностью. Сета, воина, чья верность фараону была выкована в пламени битв и закалена кровью врагов; он видел, как Египет страдает от набегов кочевников и поклялся защищать его до последнего вздоха. И Имхотепа, ученого и архитектора, гения, чей разум опережал время, но чья душа разрывалась между преданностью фараону и страхом перед последствиями его безумных амбиций.

Их поиски завели их в затерянную гробницу, погребенную под километрами песка, в ущелье, где ветер пел погребальные песни забытым богам. Там, в пляске огней факелов, они нашли невероятное: огромный зал, стены которого оживали под их взглядами, покрытые письменами, сияющими изнутри, как живые звезды. В центре стоял алтарь, и на нем покоился артефакт, пульсирующий энергией, заставляющий воздух вокруг дрожать, – Осколок Времени.

Осколок был ключом. Ключом к вратам в прошлое, настоящее и, возможно, будущее. Но он был также и проклятием, таящим в себе бездну, способную поглотить все сущее.

Имани, коснувшись Осколка, содрогнулась. В её разуме разверзлась бездна: горящие храмы, реки, окрашенные кровью, и лица её народа, полные отчаяния и рабской покорности. Она увидела сфинкса, лишенного лика, и пирамиды, засыпанные песком времени, забытые и покинутые. Крик застрял у нее в горле.

Сет, увидев ее страх, почувствовал опасность. Ярость, как пламя, вспыхнула в его груди. Он попытался остановить Хуфу, но фараон, ослепленный безумием, был неумолим.

Имхотеп, разрываясь между долгом и страхом, пытался найти выход. Он знал, что Осколок не должен попасть в руки того, кто не готов к его силе.

Так началась гонка. Хуфу, одержимый, Имани, испуганная, Сет, готовый умереть за свой народ, и Имхотеп, пытающийся сохранить остатки разума в этом хаосе.

Впереди их ждали проклятия, предательства, ложь и, возможно, спасение. Судьба Египта, судьба мира, висела на волоске, сплетенная с шепотом Песков Времени, которые звучали, как похоронный колокол, в сердце Фараона Хуфу."

Глава 1: Тени в Гробнице

"Тьма. Она сочилась сквозь каменные стены, как яд, пропитывая воздух запахом плесени и праха тысячелетий. Имани чувствовала ее кожей, как будто сама гробница, словно живое существо, пыталась поглотить ее. Отблески факелов, которые несли Сет и Имхотеп, лишь подчеркивали глубину мрака, рисуя причудливые тени на иероглифах, покрывавших стены. Каждый вздох был наполнен пылью времени, ощущением, что они вторглись в мир, где живые были незваными гостями.

Имани прижимала руку к груди, пытаясь унять дрожь, сотрясавшую ее тело. Видение, вызванное Осколком, не отпускало. Раскаленные докрасна пески, обагренные кровью, сломанные статуи богов, лишенные ликов, и лица, лица ее народа, полные отчаяния и обреченности. Она видела, как её мать, жрица Исиды, умоляла о пощаде перед чужеземными солдатами. Это было не просто пророчество, это был крик, мольба о помощи, которую она должна была услышать.

"Фараон ждет," – прозвучал голос Сета, грубый и уверенный, словно высеченный из камня. Его слова эхом отразились от стен, теряясь в лабиринте коридоров. Он шел первым, его меч, заточенный до бритвенной остроты, словно танцевал в полумраке. Он не понимал ее страха, не чувствовал ледяного дыхания грядущей катастрофы. Для него Хуфу был воплощением порядка, богом на земле, чья воля – закон. "Нам нужно доставить Осколок."

"Я… я должна предупредить фараона," – прошептала Имани, ее голос дрожал, словно тонкая паутина на ветру. "Осколок… он несет опасность."

"Фараон выслушает тебя, жрица," – ответил Имхотеп, его голос, обычно спокойный и рассудительный, сейчас звучал напряженно. Он шел рядом, держа факел так, чтобы свет падал на стены, выхватывая из темноты причудливые фигуры и письмена. "Но сейчас главное – выполнить приказ. Осколок должен быть доставлен." Он бросил на Имани мимолетный взгляд, полный сочувствия и тревоги. Он видел ее смятение, чувствовал ее страх, но его долг перед фараоном был превыше всего.

Они шли дальше, углубляясь в лабиринт коридоров. Стены были покрыты фресками, изображающими сцены из жизни богов и фараонов, рассказы о сотворении мира и битвах с силами хаоса. Имани пыталась читать их, но слова ускользали, словно песчинки сквозь пальцы. Она чувствовала, что здесь, в этом месте, грань между миром живых и миром мертвых тонка, как никогда.

Внезапно Сет остановился, как будто налетел на невидимую стену.

"Здесь что-то не так," – прорычал он, его взгляд, острый, как у хищника, метался по сторонам. "Я чувствую… чужое присутствие."

Имани тоже почувствовала это. Ледяной озноб пронзил ее до костей, заставив волосы встать дыбом на затылке. В воздухе повисла давящая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием факелов и глухим стуком ее сердца.

"Там," – прошептал Имхотеп, указывая на темный, зияющий проем в стене, словно пасть голодного зверя.

Сет шагнул вперед, выставив меч, готовясь к нападению. Из проема вырвался ледяной порыв ветра, словно дыхание самого Анубиса, гася один из факелов. Тьма, до этого плотная, стала непроглядной, скрывая все, кроме зловещего очертания, возникшего в глубине проема.

"Анабет," – прошептал Имхотеп, его голос был полон ужаса и благоговейного страха. "Страж… она вернулась."

Анабет. Древнее проклятие, порождение кошмаров, стражница гробницы, призванная защищать покой мертвых от вторжения живых. Говорили, что она состоит из самой тьмы, из боли и отчаяния тех, кто был похоронен в этих стенах.

Тень двинулась на них. Она не была плотной, не имела формы, скорее вихрь тьмы, закручивающийся вокруг себя, словно живой. Но ее присутствие ощущалось физически, как удар ледяного молота, сжимающего сердце и парализующего волю.

Сет взревел и бросился в атаку, его меч рассекал воздух, пытаясь пронзить тьму. Но Анабет была неуловима, словно дым, растворяясь в каждом ударе и возникая вновь, еще более зловещей. Она обрушилась на него, окутывая его тьмой, словно саваном. Сет закричал, его крик, полный ярости и боли, оборвался на полуслове, переходя в хрип и бульканье.

Имани зажмурилась, не в силах смотреть на ужас, разворачивающийся перед ней. Она слышала звуки борьбы, хрипы, приглушенные стоны и глухой удар падающего тела.

Когда она открыла глаза, Сет лежал на полу, неподвижный, его тело скрючилось в неестественной позе. Тень исчезла, словно ее никогда и не было.

"Сет!" – крикнула Имани, ее голос сорвался. Она бросилась к нему, не обращая внимания на ледяной холод, исходивший от каменного пола.

Имхотеп подошел к ним, его лицо было мертвенно-бледным, на лбу выступили капельки пота. Он опустился на колени рядом с Сетом и осторожно проверил пульс.

"Он мертв," – тихо произнес он, его голос дрожал от горя и страха.

Имани зарыдала, прижимаясь к телу Сета. Он был сильным, храбрым, преданным. Он верил в Хуфу, верил в Египет. И теперь он лежал мертвый, павший жертвой древнего проклятия, ради безумной амбиции фараона.

"Мы должны бежать," – сказал Имхотеп, его голос был едва слышен. "Это место проклято. Мы не можем ничего сделать."

"Нет," – ответила Имани, вытирая слезы тыльной стороной ладони. "Мы не можем бежать. Мы должны остановить Хуфу. Сет отдал свою жизнь, чтобы защитить Египет. Мы не можем позволить ему умереть напрасно. Мы не можем позволить этому случиться." В ее голосе появилась стальная твердость, которой Имхотеп никогда раньше не слышал. Видение прошлого и будущего, смешалось в ее сознании, требуя действий.

Она поднялась, ее взгляд, прежде полный страха, сейчас горел решимостью.

"Мы должны найти способ уничтожить Осколок," – сказала она, глядя Имхотепу прямо в глаза. "Это единственный способ спасти Египет. Иначе видение станет реальностью. Иначе все будет потеряно."

Имхотеп посмотрел на нее, пораженный ее внезапной преображенной. Он видел в ее глазах не страх, а надежду, не отчаяние, а решимость. Он понял, что в этой хрупкой жрице скрыта огромная сила, сила, способная изменить судьбу Египта.

"Тогда пойдем," – сказал он, его голос обрел прежнюю уверенность. "Но мы должны быть осторожны. Анабет может вернуться. И гробница, она будет сопротивляться нам. Мы должны быть готовы ко всему." Он поднял упавший факел и зажег его от своего.

Они оставили тело Сета в коридоре, в тишине древней гробницы, и двинулись дальше, вглубь лабиринта. Тьма сгущалась вокруг них, словно живое существо, наблюдающее за каждым их шагом. Пески Времени шептали свои зловещие предсказания, но Имани и Имхотеп не свернули с пути. Они были одни, в логове древнего проклятия, но они были полны решимости остановить Хуфу и спасти Египет от надвигающейся катастрофы, даже если это будет стоить им жизни."

Глава 2: Ловушки Прошлого

"Гробница, словно живой организм, сопротивлялась их вторжению. Каждый каменный блок, каждый извилистый коридор дышал древним проклятием, напоминая о бренности жизни и бессилии смертных перед лицом вечности.

Иероглифы, когда-то повествующие о славе фараонов, теперь складывались в зловещие письмена, предвещающие скорую и мучительную гибель. Факелы, освещавшие их путь, казались жалким подобием солнца, не способным разогнать тьму, поселившуюся в этих стенах.

Имани шла первой, чувствуя себя не жрицей, а охотником, выслеживающим опасного зверя. Смерть Сета выжгла страх, оставив лишь ледяную решимость. Теперь она не видела призраков прошлого, не слышала шепот Песков Времени. Её разум был ясен и сосредоточен, как отполированный клинок, готовый к бою. Она прислушивалась к каждому шороху, присматривалась к каждому камню, словно пыталась прочитать мысли гробницы.

"Осторожно," – прошептала она, остановившись перед огромным залом, словно вырванным из чрева горы. Холодный воздух, пахнущий смертью и разложением, ударил ей в лицо. "Здесь ловушка… сильная."

Имхотеп подошел к ней, его глаза, обычно полные ученой сосредоточенности, сейчас горели тревогой. Зал был огромен, его размеры подавляли, словно напоминая о ничтожности человека перед лицом древней силы. В центре зала возвышалась массивная плита из черного обсидиана, украшенная изображением Уаджета, Ока Гора, пристально смотрящего в вечность. Вокруг плиты, на полу, были начертаны сложные геометрические узоры, сплетенные в замысловатые лабиринты, испускающие слабое, зловещее свечение, словно предупреждение.

"Сила," – пробормотал Имхотеп, нахмурив брови. "Древняя магия, сплетенная воедино, чтобы защитить сокровища гробницы от незваных гостей." Он осторожно достал из своего пояса небольшой мешочек с тонким, словно пыль, песком и бросил его на один из светящихся узоров. Песок, коснувшись поверхности, мгновенно вспыхнул ярким, обжигающим пламенем, оставив после себя лишь горстку обугленной золы. Запах серы и горелого мяса наполнил воздух, заставляя Имани закашляться.

"Это ловушка давления," – объяснил Имхотеп, его голос был полон тревоги. "Каждый узор – это чувствительный сенсор. Наступив на любой из них, мы активируем смертельный механизм, который может обрушить на нас потолок, засыпать камнями, или даже… выпустить ядовитых змей."

"А что с плитой в центре?" – спросила Имани, указывая на черную, зловещую плиту с изображением Уаджета. "Что она охраняет?"

"Око Гора," – пробормотал Имхотеп, его взгляд был прикован к плите, словно загипнотизированный. "Символ защиты, исцеления и процветания. Но здесь, в этом проклятом месте, он может означать нечто иное… проклятие, скрытое под личиной благословения." Он обошел плиту, внимательно изучая ее поверхность. "Наверняка, она тоже является частью ловушки."

Он подошел к краю зала и внимательно осмотрел потолок, ощупывая каждый камень, словно пытаясь найти слабые места. После нескольких минут напряженной работы, он выпрямился, его лицо было бледным от ужаса.

"Я вижу," – сказал он, указывая на едва заметные трещины, прорезающие потолок, словно паутина, готовящаяся поймать свою жертву. "Потолок нестабилен. Держится на честном слове. Плита в центре, скорее всего, является ключевым элементом, поддерживающим его. Если мы попытаемся пройти через зал, не обезвредив ловушку, потолок обрушится, и мы будем похоронены заживо."

"Значит, нам нужно найти другой путь," – сказала Имани, чувствуя, как ледяной ужас сковывает ее сердце.

"Нет," – ответил Имхотеп, покачав головой. "Другого пути нет, Имани. Этот зал – единственный проход к следующему этапу гробницы, к Осколку. Мы должны пройти через него, чего бы это ни стоило." Он посмотрел на нее, его глаза горели решимостью. "Мы не можем отступить."

"Но как?" – спросила Имани, чувствуя, как отчаяние подкрадывается к ней. "Мы же не можем рисковать жизнью, ступая на эти смертельные узоры. Это самоубийство."

Имхотеп задумался, поглаживая свою седеющую бороду, его взгляд блуждал по залу, пытаясь найти выход из, казалось бы, безвыходной ситуации. Затем его взгляд зацепился за один из факелов, воткнутых в стену, и его глаза загорелись надеждой.

"У меня есть идея," – сказал он, его голос был полон решимости. "Но это… безумно рискованно. И требует абсолютного доверия."

Он объяснил свой план, подробно описывая каждый шаг, каждый маневр. Имани слушала его внимательно, чувствуя, как в ее жилах закипает адреналин. Она понимала, что это их единственный шанс, что от их слаженности и точности действий зависит их жизнь.

Имхотеп взял факел и, набравшись смелости, бросил его в зал, целясь в один из светящихся узоров. Факел упал на землю, и узор мгновенно вспыхнул ярким, ослепительным пламенем, осветив зал зловещим светом. Ничего не произошло.

"Ловушка активирована," – сказал Имхотеп, его голос был напряженным. "Теперь мы должны действовать быстро, прежде чем запустится основной механизм."

Он достал из своего пояса длинную, крепкую веревку, сплетенную из волокон пальмы, и тщательно привязал ее к одному из факелов, оставшихся на стене. Затем, сделав глубокий вдох, он бросил другой конец веревки через зал, целясь в другой факел, находящийся на противоположной стене. Веревка, описав дугу в воздухе, точно легла на нужный факел.

"Теперь мы будем использовать веревку, чтобы перебраться через зал," – объяснил он, его голос был тихим, но уверенным. "Мы должны быть предельно осторожны, чтобы не коснуться узоров на полу, иначе… мы умрем."

Имани кивнула, понимая, что малейшая ошибка, дрогнувшая рука, может стоить им жизни.

Имхотеп первым начал перебираться через зал, держась за веревку обеими руками. Он двигался медленно и осторожно, словно канатоходец, ступающий по тонкой нити над бездной. Веревка натягивалась, скрипела, готовая оборваться в любой момент.

Имани следила за ним, затаив дыхание, чувствуя, как ее сердце бешено колотится в груди. Она видела, как пот стекает по его лицу, как напряжены его мышцы, как он борется с гравитацией, с древним проклятием, с самой смертью.

Наконец, после, казалось, бесконечно долгих минут, Имхотеп добрался до противоположной стены. Он с облегчением привязал конец веревки к факелу и дал знак Имани, что она может начинать.

Имани взяла веревку, чувствуя, как ее ладони мгновенно покрываются потом. Она сделала глубокий вдох, пытаясь успокоить дрожь в коленях, и начала перебираться через зал. Она старалась не думать о том, что может случиться, если она сорвется, о зияющей бездне внизу, о смертельных узорах, готовых поглотить ее. Она концентрировалась только на веревке, на своем дыхании, на каждом движении, сливаясь с ней в единое целое.

Внезапно земля под ее ногами задрожала, словно проснувшийся от векового сна гигант. С потолка начали сыпаться мелкие камни, ударяясь о ее голову и плечи.

"Быстрее!" – крикнул Имхотеп, его голос был полон паники. "Потолок рушится! Скорее!"

Имани прибавила скорости, чувствуя, как веревка начинает раскачиваться все сильнее и сильнее, словно пытаясь сбросить ее в бездну. Она почувствовала, что теряет равновесие, что ее руки скользят по веревке, что она больше не контролирует ситуацию.

Она посмотрела вниз и увидела, как узоры на полу светятся все ярче и ярче, словно насмехаясь над ее отчаянием. Она поняла, что если она упадет, она активирует ловушку, и они будут похоронены заживо, навсегда оставшись в этой проклятой гробнице.

Собрав всю свою волю в кулак, Имани сделала последний, отчаянный рывок и, вытянув руку, схватилась за факел на противоположной стене. Она повисла на нем, тяжело дыша, чувствуя, как боль пронзает ее плечи.

Имхотеп подбежал к ней и помог подняться, его лицо было бледным от страха.

"Мы сделали это," – сказал он, его голос дрожал от облегчения. "Мы прошли через ловушку… живыми."

Имани посмотрела назад на зал. Потолок рухнул с оглушительным грохотом, погребая под собой плиту с изображением Уаджета, светящиеся узоры и все, что находилось в зале. Пыль и обломки заполнили воздух, скрывая все за собой.

"Мы не просто прошли через ловушку," – сказала Имани, ее голос был тихим, но твердым. "Мы ее уничтожили. Мы лишили гробницу ее силы." Она чувствовала, как древнее проклятие ослабевает, как тьма отступает.

Они двинулись дальше, вглубь гробницы, оставив позади разрушенный зал, символ их победы над смертью и отчаянием. Они знали, что впереди их ждет еще много испытаний, еще много опасностей, но они были готовы к ним. Они верили, что вместе, они смогут остановить Хуфу, уничтожить Осколок Времени и спасти Египет от надвигающейся катастрофы. И в каждом шаге, в каждом вздохе, они чувствовали, как души павших воинов, как дух Сета, поддерживают их на этом нелегком пути."

Глава 3: Сердце Тьмы

"Зал, словно ненасытное чудовище, захлопнул свою пасть за ними, погребая под обломками надежду на возвращение. Впереди зияла узкая галерея, словно проход в чрево самой земли, стены которой были испещрены загадочными символами, чуждыми и пугающими. Они не были похожи на привычные египетские иероглифы, не напоминали письмена других известных цивилизаций. Словно осколки памяти давно ушедшего мира, они мерцали тусклым, неземным светом, вызывая тревогу и беспокойство.

Имани чувствовала, как зловещая сила этих символов давит на нее, словно невидимая рука, пытающаяся проникнуть в ее разум, сломить ее волю, подчинить ее своей воле. Это было не просто знание, а нечто большее, что-то живое, дышащее, обладающее собственной волей и разумом. Она боролась с этим ощущением, закрывая глаза и сосредоточиваясь на ритмичном биении своего сердца, пытаясь отгородиться от чуждого влияния.

"Что это за символы?" – прошептал Имхотеп, его голос, обычно твердый и уверенный, сейчас дрожал от страха. "Я никогда не видел ничего подобного. Они… они пугают меня."

"Я тоже," – ответила Имани, открывая глаза и глядя на Имхотепа, ища в его взгляде поддержку и понимание. "Они… они кажутся древними, настолько древними, что сложно представить. Словно они пришли из времен, когда еще не было ни Египта, ни фараонов, ни богов, которых мы знаем."

Имхотеп, забыв об осторожности, невольно протянул руку и коснулся одного из символов, словно пытаясь разгадать его тайну.

"Осторожно!" – воскликнула Имани, чувствуя, как опасность разливается в воздухе, словно яд. Но было уже поздно.

Как только кончик пальца Имхотепа коснулся древнего символа, галерея содрогнулась, словно разбуженная от векового сна. Стены, до этого неподвижные и безмолвные, начали сдвигаться, сужая проход, словно смертоносная ловушка, готовая захлопнуться.

"Ловушка!" – прорычал Имхотеп, отдергивая руку и отступая назад. "Мы должны уйти отсюда! Сейчас же!"

Они бросились вперед, отчаянно пытаясь вырваться из сужающейся галереи, но стены двигались слишком быстро, слишком неумолимо. Камни скрипели и стонали, словно живые существа, жаждущие крови. Проход становился все уже и уже, грозя раздавить их, как насекомых, стереть в пыль, растворить в вечности.

Имани посмотрела на символы, и в ее голове, словно вспышка молнии, пронеслось видение. Она увидела, как эти древние символы оживают, как они превращаются в живых стражей, охраняющих гробницу от незваных гостей. Она поняла, что это не просто механическая ловушка, а разумное испытание, проверка на знание, на мудрость, на право пройти дальше.

"Стой!" – закричала она, останавливаясь посреди галереи и глядя на Имхотепа.

"Я знаю, что делать! Мы должны остановиться!"

Имхотеп остановился, недоуменно глядя на нее, в его глазах читались страх и отчаяние.

"Что ты делаешь? Ты сошла с ума?" – закричал он, указывая на приближающиеся стены. "Мы же умрем! Нас раздавит!"

"Я должна расшифровать символы," – ответила Имани, закрывая глаза и сосредотачиваясь на видении, которое приходило к ней. "В них ключ к спасению. Они расскажут нам, как остановить ловушку."

Она углубилась в свое сознание, пытаясь связаться с древней силой, заключенной в этих символах. Она видела, как они соединяются друг с другом, образуя сложные узоры, слова, предложения, словно написанные на языке, который она когда-то знала, но давно забыла. Она пыталась вспомнить, понять их значение, разгадать их тайный смысл.

Внезапно, словно озарение, ответ пришел к ней. Символы говорили о балансе, о гармонии, о равновесии между светом и тьмой, жизнью и смертью, порядком и хаосом. Ловушка была активирована, потому что этот баланс был нарушен, потому что в гробницу вторглись живые, нарушив покой мертвых.

"Мы должны восстановить баланс," – сказала она, открывая глаза и глядя на Имхотепа с твердой решимостью. "Стены двигаются, потому что равновесие нарушено. Мы должны вернуть его на место."

"Но как? Что мы должны сделать?" – спросил Имхотеп, отчаяние звучало в его голосе. "У нас нет времени! Стены вот-вот сомкнутся!"

Имани оглядела галерею, внимательно изучая каждую деталь. Она увидела, что символы на одной стороне галереи отличаются от символов на другой стороне. На одной стене преобладали светлые, яркие символы, излучающие тепло и энергию, а на другой – темные, зловещие знаки, дышащие холодом и смертью. Она поняла, что в этом и есть ключ к решению, что в различии кроется разгадка.

"Символы на этой стороне представляют свет," – сказала она, указывая на стену с яркими символами. "А символы на этой стороне представляют тьму. Мы должны уравновесить их, чтобы остановить ловушку."

Она подошла к стене со светлыми символами и осторожно коснулась одного из них. Символ, словно отреагировав на ее прикосновение, засветился ярким, ослепительным светом, и стена, словно повинуясь ее воле, начала двигаться в обратную сторону, открывая проход.

"Я делаю это!" – воскликнула Имани, чувствуя, как сила древней магии наполняет ее тело. "Я восстанавливаю баланс! Я останавливаю свет!"

Она продолжала касаться светлых символов, и стена продолжала двигаться назад, но другая стена, с темными символами, словно сопротивляясь ее усилиям, начала двигаться вперед, пытаясь сохранить нарушенное равновесие.

Имани понимала, что если она не будет действовать быстро и решительно, темная стена раздавит ее, уничтожит все ее надежды.

"Имхотеп, помоги мне!" – закричала она, глядя на Имхотепа, стоявшего в оцепенении от страха. "Ты должен коснуться темных символов, чтобы остановить эту стену! Быстрее!"

Имхотеп, словно очнувшись от гипноза, не теряя ни секунды, бросился к стене с темными символами и, собрав всю свою волю в кулак, начал касаться их. Символы, словно отреагировав на его прикосновение, засветились темным, зловещим светом, и стена, словно повинуясь его воле, начала двигаться назад.