Нейропсихоz

Ракс Смирнов

Нейропсихоz

Акт

I

Охотник

Глава 1

Мельник

Дождь.

В Камал-Сити он никогда не заканчивался. Временами ослабевал до мелкой, едва заметной измороси, но неизменно возвращался с новой силой. Как сейчас – холодные струи лениво стекали по мутным стёклам, скользили по грязному бетону и проржавевшим металлическим листам, растворяясь в маслянистых лужах и оставляя после себя удушающий запах сырости, бензина и затхлости городских катакомб.

Единственное, что продолжало бодро и бессмысленно мерцать в этой сырой мгле, были неоновые вывески. Корпораты умудрялись напихать своей яркой, дешёвой рекламы даже в самые убитые переулки Нового Камала. А как иначе? Район ведь перспективный. Без этого цветастого карнавала сменяющихся картинок можно было бы подумать, что этот город давно мёртв. Хотя можно ли вообще назвать «живой» рекламу дерьмового энергетика, растекающегося по сиськам пластиковой блондинки, – это вопрос риторический.

Я прислонился к капоту «Ауруса», лениво наблюдая за облезлым подъездом. Борин, мелкий программист и моя цель, успел свалить. Кто-то его предупредил. Теперь оставалось только ждать, пока информаторы «ОргСинта» и Дэн вытащат его новое местоположение из сетевых помоек.

– Блядь, – сквозь зубы вырвалось у меня. Я стряхнул пепел.

Всё должно было быть просто: зайти, забрать флешку, припугнуть кодера и уйти. Но нет, я торчал под дождём, впитывая в себя всю эту серую мерзость.

Докурив, я бросил окурок в лужу. Потом обошёл машину, позволяя себе мимолётно полюбоваться её линиями. Мой любимый Aurus Prime – сдержанный, почти незаметный, но с движком, который легко выведет из игры любую погоню. Снаружи она словно офисный планктон в строгом костюме, а внутри – дорогие материалы, уютная подсветка, искусственный интеллект на борту… Мир роскоши и комфорта, прекрасно растворяющейся в потоке.

Я залез в салон и захлопнул дверь. Стёкла потихоньку запотевали от влажного воздуха, а на приборной панели светился экран с досье. В левой колонке значились имя, фотография и краткая биография цели. Программист-отступник. Умник, решивший, что сможет обвести «ОргСинт» вокруг пальца. В правой колонке красовалась сумма. Мой гонорар. Чёртов стимул, ради которого я был готов терпеть всё это.

Я в очередной раз пробежал глазами по данным.

Паша Борин. Возраст – 27. Работал на «ОргСинт», пока не решился украсть прототип какого-то ПО для «ИнноКорп». Засланный казачок. А главное – он реально думал, что этого никто не заметит. Скольких таких же умников нашли в канавах за последний год? Сотни?

Но никто никогда не учится, верно?

Но в этот раз ему повезло. Моя задача – лишь забрать украденное, и если он не будет сопротивляться, всё пройдёт гладко.

Внезапно голос Дэна прозвучал из динамиков, заставив меня вздрогнуть:

– Макс, как слышно?

– Приём отличный, выкладывай.

– Засекли его имплант в старом корпусе авиазавода. Высылаю координаты.

– Отлично. Понял тебя.

– Удачной охоты, – Дэн чуть помедлил. – Встретимся в «101».

Связь оборвалась, оставив меня наедине со своими мыслями.

«101». Захочу ли я сегодня возвращаться туда?

Я запустил двигатель. Боковым зрением отметил мигающий индикатор, сигнализирующий, что оружие тоже наготове. Я сунул пистолет в кобуру под полой куртки, чтобы не тратить на это время уже на месте.

Машина въезжала в Авистрой. Пёстрый неон сменился красно-оранжевой палитрой промышленного освещения. Вульгарные вывески – грязным бетоном и ржавыми трубами. Я ненавидел этот район до дрожи в зубах: здесь я родился, здесь впервые ощутил, что жизнь – это постоянная борьба, и выживает тот, кто вовремя схватится за нож или спусковой крючок. Шаг в сторону – и тебя моментально уничтожат.

Дождь усилился, ещё больше размывая окружающую грязь.

«Аурус» смотрелся чужаком на этих улицах. Будто инопланетный корабль, который приземлился на остров к туземцам. Среди этих заваленных хламом и разукрашенных граффити улиц уместнее бы смотрелось какое-то корыто, в духе древнего Li-Hong’а и Voyager’а китайского производства, чьи остовы массово гнили вдоль тротуаров.

Внезапно экран на панели замигал:

«Неизвестный номер».

Я перевёл дыхание, нажал на приём:

– Да?

– Мельник, вы в пути?

Голос звучал холоднее льда и был искажён фильтрами.

Заказчик.

– Почти на месте.

– Обстоятельства поменялись. Кое-что из кода уже всплыло в сети, и мы не можем рисковать дальше. Уберите цель. Окончательно.

Во рту пересохло. Терпеть не могу, когда правила меняют в последний момент.

– Убрать? – повторил я, будто ослышался.

– Да, Максим. Он смог провести вас и сбежать. Это плохо, и теперь нужно действовать радикально. Никаких ошибок на этот раз, – в голосе слышалась стальная уверенность.

– Понял, – бросил я, сохраняя внешнее спокойствие.

– И помните, Борин – отличный манипулятор. Он может начать вас обрабатывать, настоятельно рекомендуем его не слушать.

– Справлюсь. Не в первый раз.

Связь оборвалась, оставив в салоне напряжённую тишину.

Корпоративные суки. Решили схитрить.

Ведь исходная сумма сделки предусматривала только добычу информации, а не убийство. По сути, это прямое нарушение договорённостей.

Часто ли мне приходиться ликвидировать цель? Да, иногда. Особенно если заказчик считает, что лучше перестраховаться и хорошо оплачивает работу лишней сотней руби. Но в этот раз за эту работу мне никто не платил.

Как же я устал от всего этого дерьма… От этих заказов, которые вечно идут не по плану. От корпоратов, которые считают, что умнее других и плюют на договорённости.

Сколько раз я уже хотел остановиться. Сколько раз говорил себе, что это моё последнее дело. Ведь денег я уже заработал достаточно. Но это окончательно уничтожило меня. Теперь точно всё. Последний заказ – и я завязываю с этим.

Я устал.

Перегорел.

За-е-бал-ся.

«Аурус» заехал во двор авиастроительного завода, который уже давно превратился в свалку металлолома и пристанище для отбросов. Я припарковался у чёрного входа, который когда-то предназначался для погрузки. Ржавчина, разбитые стеклопанели, бетонные глыбы, пропитанные влагой – всё дышало запустением.

Поднимаясь на четвёртый этаж, я слышал, как каждый мой шаг гулко отдаётся в затхлом коридоре. Разбитые окна давали слабое мерцание: молнии за стеклом вспарывали тьму белыми всполохами, и заводские проходы озарялись лишь на миг, словно это давно умершее здание пыталось моргнуть перед окончательным забвением.

Найти программиста оказалось проще, чем я думал: его нейроимплант фонил в эфир, как сверкающая гирлянда. Он пытался спрятаться в дальнем углу цеха, за грудой, которая когда-то была чем-то вроде потолочного крана. Завидев меня, он дёрнулся, как спуганная крыса.

– Не подходи! У меня связи, ты не знаешь, кто я…

– Да хватит, – оборвал я его глухо. – Зря бежал, пацан. Сидел бы дома – остался бы жив.

Взвёл пистолет, как вдруг он затараторил:

– Слушай, слушай, слушай… Стой! У меня… У меня правда есть хорошие связи в «ИнноКорп».

Каждый раз одно и то же. Обычно мне мало интересны их байки и легенды. Но так как сегодня я не планировал никого убивать, решил его немного послушать:

– Ты реально будешь запугивать меня связями?

– Нет-нет-нет, что ты! Не запугивать! Я просто… просто… Я могу исчезнуть. Могу всё устроить так, что обо мне никто никогда не узнает. Мне в Иннориуме помогут, сотрут мой цифровой след, дадут мне уйти… А флешку… – он быстро достал её из кармана и швырнул мне под ноги. – Забирай! Скажешь, что заказ выполнен, и всем будет хорошо!

Это даже заставило меня задуматься:

– Твой нейроимплант сияет на весь город. Тебя спалят, едва ты выйдешь из этого здания.

– Я… у меня есть скрипты! Я могу загрузить их прямо сейчас, дай мне только достать коммуникатор. Скрипты скроют меня от всех систем слежения.

– Что же ты их сразу не использовал?

– Они… немного опасны, знаешь… Но, если ты мне дашь шанс… Я загружу их себе в железо!

Он замер, ожидая моего ответа. И я реально задумался. Если корпораты считают, что могут менять условия на ходу, то я тоже могу передумать. С другой стороны, меня предупреждали, что этот парень – отличный манипулятор. И вполне вероятно, что всё это – откровенный пиздёж.

Сейчас он потянется за коммуникатором, достанет ствол, попытается выстрелить, ранит меня в ногу или руку… Потом утомительная погоня по грязному заброшенному цеху. Я и так потратил на этого сопляка слишком много времени.

– Прости, пацан, но дело есть дело, – сказал я спокойно и нажал на спуск.

Грохот выстрела отразился от бетонных стен, и тело Борина свалилось лицом в бетон. Кровавые брызги растеклись уродливой дугой, ещё больше подчёркивая мрачную обстановку.

Я смотрел на него сверху вниз. Жизнь быстро ушла из его глаз, оставив лишь пустое стекло. Не хотелось долго здесь задерживаться, но я всё же обыскал карманы. Ствола не нашёл. Только коммуникатор и флешка.

– Гляди-ка, – с тоской произнёс я. – Не врал.

Сука.

Впрочем, работа есть работа.

Активировал коммуникатор и коротко отписался заказчику. Ответ пришёл почти сразу:

«Прекрасно! Мусорщики займутся телом. Флешку оставьте у выхода по координатам. Деньги упадут на счёт в течение часа. Заказ закрыт».

Отключив связь, я на миг задержал взгляд на безжизненном теле. Промозглый ветер развивал мокрые лохмотья его одежды.

Наверное, стоило отпустить, а не стрелять. Но я никогда не узнаю, было бы это правильным решением.

Выдохнул.

– Блядство. Если бы с самого начала знал, что его нужно убрать, запросил бы тройную цену, – тихо пробормотал я себе под нос.

Спустившись обратно к машине, я спрятал флешку в фонарном столбе, сбросил координаты и сел в «Аурус». Двери закрылись бесшумно, двигатель ожил. Включил автопилот и откинулся на спинку кресла.

Глядя сквозь затемнённое стекло на размытые очертания авиазавода, я почувствовал, что время здесь будто застыло. Эти гулкие корпуса, тёмные цеха – они отлично напоминали мне о прошлом. Можно уехать из Авиастроя, но он так просто из тебя не выходит.

Опустил взгляд на руки. Вытерты и чисты до блеска. Но внутри, под ногтями, где-то глубоко – по-прежнему сидит грязь этого места. И вот я опять здесь. Опять по уши в криминале, несмотря на все руби, которые я заработал, направляя ствол туда, куда нужно корпоратам.

– Поехали домой, – скомандовал я тачке, выводя адрес на нейроинтерфейсе.

Машина отозвалась приятной мелодией автопилота. Его использование давно вошло в привычку: люблю водить лично, но в некоторые дни банально лень держать руль. Особенно когда мысли скачут от одного трупа к другому.

За лобовым стеклом Камал-Сити снова сиял неоном: пёстрые вывески, гигантские экраны, вспышки рекламы. Они все одинаковы – обещают удобную жизнь и лёгкие решения, но прикрывают лишь очередной способ выкачать из тебя последние капли денег и веры. Под этим карнавалом огней город так и остаётся гнилым. И сегодня я это ощущал сильнее, чем обычно.

Невольно в голову снова влез Паша. Чёрт, почему меня это тревожит? Я ведь сделал свою работу. Взял заказ, выполнил. Сказали убрать – убрал. Всё чисто и профессионально. Но перед глазами всё равно всплывает его лицо. Его слова о том, что можно завершить всё без крови. Пустые карманы, в которых не было никакого оружия.

Может, мне и не должно быть до этого дела. Я не нравоучитель, не спаситель, я – наёмник на зарплате. Если бы заказчик сразу сказал «ликвидировать», я бы сделал то же самое. Только назначил бы гонорар повыше.

Но именно в этом и была разница.

Я совсем потерял себя. Потерял своё достоинство. Готов убивать просто потому, что мне сказали это сделать, ничего не получая за это. Убивать бесплатно, без каких-либо оснований.

Корпораты меняют условия на ходу, только доказывая, что мы – пешки на шахматной доске. А я этой пешкой быть просто устал.

Тем временем автопилот выехал на главный проспект Нового Камала, протискиваясь сквозь поток машин, чьи фары резали дождевую муть яркими полосами.

Посмотрел на время: ещё минут десять – и буду у себя в квартире. Там ждёт мини-бар с начатой бутылкой бурбона. Раньше мне хватало пары стаканов, чтобы заткнуть совесть. Но сегодня душу скребёт сильнее обычного – охота «залить» всё и надолго. Уйти в себя на всю ночь, без лишних лиц и ненужных расспросов.

Вспомнил про «Элеонору» – бар с идиотским названием, как парикмахерская из прошлого. Место «для своих», куда ходят только уставшие старые пердуны вроде меня, которые каждый раз себе обещают, что вот теперь-то они точно ушли на пенсию, и каждый раз снова и снова сидят там до утра, разглядывая, как в стакане тонут последние остатки совести.

Потому что для тех, кто ещё дерзок и полон сил, есть «101». Но о нём сейчас даже думать тошно.

Ещё пять минут флегматизма и размышлений о затянувшемся кризисе среднего возраста – и я на месте.

Бар встретил меня тусклым, дрожащим светом старых неоновых трубок, которые то вспыхивали, то практически гасли. Когда-то вывеска над входом вполне могла казаться шикарной, но сейчас от неё остались лишь буквы «…нора».

Я хмыкнул. Это название подходит даже лучше. Хорошо характеризует не только это место, но и весь этот город.

Внутри оказалось ещё тише, чем снаружи, если не считать едва различимого блюза, играющего из старого проигрывателя. Воздух был тяжёлый, смешанный с запахом дешёвого алкоголя и выдохшегося синтетического освежителя. Я прошёл через полутёмный зал, опустился на высокий стул у стойки.

Бармен Дами, мужик лет сорока, мой ровесник, с таким же уставшим, но более добродушным взглядом, подошёл неторопливо. Потрёпанная рубашка висела на нём, будто он не снимал её последние несколько суток.

– Здарова, Макс. – Он подался чуть вперёд, облокотившись на потёртый край стойки. – Снова после «смены»?

– Ага. – Я выдохнул, скользнув взглядом по полупустому залу. – Чёт дерьмово всё получилось как-то.

– Что будешь? – Дами приподнял брови, ожидая заказа.

– Что-нибудь покрепче. Только без экспериментов, – бросил я и добавил почти себе под нос: – Сегодня не в настроении.

Он понимающе кивнул, достал из-под стойки бутылку виски и налил мне хороший такой стакан. Первые глотки прожгли горло, но именно это ощущение я и искал: быстрое, почти приятное оцепенение. Алкоголь начал растекаться по организму почти сразу, притупляя внутренний шум.

– Как дела у тебя, Дами?

– Да как обычно… так же дерьмово, как и у тебя, – он глухо хохотнул, налив мне добавки. – Вчера республиканцы нагрянули, искали чистильщиков. Устроили кипиш, вашим тоже досталось. Пару человек забрали в изолятор, кого-то потрепали.

– С чего они взяли, что эти отморозки тут вообще бывают? – я сделал ещё глоток, ощутив, как алкоголь уже смывает остатки напряжения.

– Сам знаешь… много молодняка, который не понимает старых правил. Они называют себя «охотниками», а сами делают грязную работу чистильщиков за копейки. Зарабатывают репутацию показухой и бешеной дерзостью.

– Есть такое.

Я чуть поморщился, вспоминая недавний разговор с одним сопляком, у которого были такие же «амбиции». Он набился ко мне за советом, при этом вёл себя максимально дерзко, а через неделю его нашли в канаве без половины черепа, потому что он тут же взял заказ на ликвидацию какой-то шпаны, которая в итоге загасила его толпой.

Затем я продолжил:

– С каждым годом всё хуже. И заказчики, знаешь, тоже за грани выходят. Просят одно – в итоге меняют планы на полную мокруху.

Дами криво усмехнулся:

– А знаешь, за что я ценю вас, бойцов «старой школы»? Именно за это: у вас есть хоть какая-то грань. Совесть, Макс.

– Есть ли она у нас… – пробормотал я, поднимая стакан ко рту.

– Поверь, есть. Я в этом баре двадцать лет; видел здесь столько, что хватит на несколько судеб. И знаю, почему вы приходите: не для хвастовства, не чтобы отмечать удачный заказ, а чтобы заглушить то, что внутри скребёт.

Алкоголь потихоньку заливал мозг, облегчал разум. Я кивнул, соглашаясь молча. Виски закончился, и я жестом попросил ещё. Пару залпов – и я ощутил, как переживания последних дней растворяются в согревающем тумане.

Но на смену пришло новое чувство – нервная скука, перемешанная с раздражением. Меня тянуло вырваться из липкой пустоты, в которую начал погружаться. Хотелось схлестнуться с кем-нибудь, выплеснуть агрессию, лишь бы не застревать в этом вязком состоянии.

Вот бы сейчас подвернулся кто-то из этих «недо-чистильщиков».

Я оглядел бар. Унылая обстановка: несколько захмелевших компаний у дальней стены, пара таких же одиночек, увязших в своих стаканах. Скучно. Но вдруг моё внимание зацепилось – кто-то выделялся из общей массы.

Диля.

Она сидела в углу, откинувшись в кресле, закинув ноги на соседний стул. Сверху на ней был чёрный лакированный плащ с розовым меховым воротником – яркое пятно в этом полумраке. Сквозь распахнутые полы плаща проглядывало сексуальное серебристое платье, отливавшее блёстками, словно осколками стекла. В руке она держала бокал с мартини.

Угольно-чёрные волосы обрамляли бледное лицо, прямая чёлка подчёркивала выразительные глаза. На тонких пальцах сверкали золотые кольца, а длинные металлические ногти дополняли её и без того дерзкий образ, балансирующий на грани между гламуром и агрессией. Идеальна в своей яркости, сексуальная и в то же время смертельно опасна.

В этом была её главная фишка. Некоторые называли её Клеопатрой, некоторые – Чёрной Вдовой, а кто-то – «самкой богомола». Именно за её пошлый нрав, который непременно приводил искушённых жертв к смерти.

Легенда Камал-Сити, такая же, как и я. И по той же причине – мой главный конкурент в борьбе за лучшие заказы.

Она меня всегда раздражала. Даже бесила. Но при этом я до безумия хотел её именно из-за этой злости, как будто она – соблазнительная приманка для таких, как я, которые слишком долго живут на адреналине.

Я закурил, поднялся со стула и направился к её столику:

– Диля, – негромко окликнул я.

Она не повернула головы, лишь глотнула мартини, демонстративно показывая, что мне здесь не рады.

– Макс. Что ты тут делаешь? В «101» что, для тебя не нашлось местечка? Мне кажется, этот серпентарий как раз для тебя.

По почти опустевшей бутылке мартини на столе я догадался, что она выпила уже достаточно, чтобы быть в настроении повздорить:

– Скучаю по твоей тонкой, женственной тактичности, – я сел напротив, с показным спокойствием выдувая из лёгких остатки табачного дыма.

Она закатила глаза, но в уголках её губ промелькнула насмешливая улыбка.

– Ты сегодня опять собираешься побить рекорд по тупейшим попыткам подката, Макс?

Я приподнял свой стакан виски:

– Не будь такой злюкой. Просто увидел знакомое лицо – решил поболтать.

– Только ты не забывайся. Если будешь и дальше так «подкатывать», боюсь, болтать тебе скоро будет нечем.

Я хмыкнул:

– Ого, острый удар. Ты, видимо, заранее продумала эту фразу для меня?

– Если закончил выпендриваться – проваливай к стойке, – она наклонила голову, кокетливо, но с явным вызовом. – Попроси Дами налить тебе ещё виски… или какую там бурду ты пьёшь? После очередного заказа, поди?

– Только не делай вид, что ты особенная! Сомневаюсь, что ты приперлась в этот тёмный уголок ради дешёвого мартини просто потому, что тебе надоело сидеть дома и вязать крестиком.

Она откинулась на спинку кресла, убирая чёрные пряди с лица. В её взгляде смешались насмешка и скрытая агрессия.

– Сколько ты ещё будешь ебать мне мозг, Макс? – спросила она тихо, но с явным нажимом.

– Твой мозг мне не интересен, – я наклонился к ней ближе, испытывая странную смесь раздражения и влечения. – А вот твоё тело – вполне.

Она коротко рассмеялась, презрительно и чуть хрипловато.

– Ты неисправим. К тому же – слишком самоуверен.

– Но ведь тебе это нравится, – отрезал я, не сводя с неё взгляда.

В её глазах сверкнула искра, и я понял, что попал в цель. Она быстро отставила бокал и встала, её плащ скользнул с плеч, обнажая сверкающее платье чуть больше. Она шагнула вплотную и нежно прошептала:

– Знаешь, Макс, иди в пизду.

– Только если ты укажешь дорогу, – усмехнулся я.

– Покажу.

Повернувшись, она двинулась к выходу, ни разу не обернувшись.

Сердце стукнуло где-то под рёбрами – смесь адреналина и виски. Дурная затея? Возможно. Но я точно знал, что лучшего способа вырваться из собственного застоя сейчас не найду.

Тем более, нам это не в первой.

Я бросил на стол пару чипов, поднялся и пошёл вслед за Дилей, чувствуя, как знакомый вихрь азарта с новой силой разгорается внутри.

* * *

Через двадцать минут её спина глухо ударилась о холодную стену моего пентхауса. Тишину нарушил лишь шум прерывистого дыхания и треск сорванной с креплений полки у входной группы. Волосы Дили растрепались, словно отражая внутреннюю бурю, а руки, обхватив мой воротник, дрожали от напряжения – она тянула меня ближе, но с таким видом, будто готова разорвать на части.

– Ты всё такой же невыносимый мудак, Макс, – прошипела она, срывая с меня куртку быстрым движением.

– А ты всё так же прекрасно притворяешься, что ненавидишь меня, – ответил я, не оставляя ей возможности для отступления, прижимая её к стене ещё сильнее.

– В следующий раз я тебя просто грохну…

Её тело выгнулось, ногти впились в мою спину, оставляя острые, болезненные следы.

Где-то рядом что-то громко треснуло. Взгляд скользнул на пол – рама дорогой картины развалилась на куски. И плевать.

Губы Дили врезались в мои, жёстко, нетерпеливо, будто хотели выместить всю злость прошедшего дня. Её дыхание спутывалось с моим, становясь всё быстрее и тяжелее. Она не просто целовала меня – она нападала, кусала, как будто хотела доказать, что это её территория, её правила.

Её колено медленно поднялось, прижимаясь к моему бедру, едва не теряя равновесия, но всё равно контролируя ситуацию. Каждое её движение было вызовом, и я принял его.

В какой-то момент я даже терял понимание – драка это или страстные прелюдии.

Мои руки скользнули по талии Дили, ощутив прохладную гладкость кожи под тканью, и обхватили так, будто я хотел оторвать кусок её плоти…

Прижал губы к её шее, чувствуя, как она вздрагивает под моим дыханием. Провёл зубами по коже, а затем слегка прикусил мочку уха. Она выгнулась в ответ, прерывистый стон сорвался с её губ, и это было как сигнал – мы потеряли остатки контроля.

– Не тяни, Макс, – прошипела она, потому что голос был переполнен желанием. – Отымей меня уже как суку.

Её стальные пальцы с острыми ногтями впились в мою рубашку. Я слышал, как ткань разрывается с такой силой, будто это была единственная цель, которую она видела перед собой. Скинула остатки моей одежды на пол и набросилась, прочно обхватив меня ногами. Платье задралось, и я почувствовал невероятный жар и влагу.

Эта сука была без трусиков.

Я развернулся и с силой вжал, нет, впечатал её в кровать. Её дыхание сбилось, но она не сопротивлялась, наоборот – ещё крепче обхватила меня до хруста в позвоночнике.

– Неплохие сервоприводы, – произнёс я. – Новые?

– Да, – голос звучал томно. – Мой урак подогнал за полцены. Нравится?

– Невероятно…

В этот момент я вошёл в неё. Резко.

Её волосы растрепались, несколько прядей прилипли к влажному от пота лбу. Я заправил их за ухо, позволяя себе момент мимолётной нежности, прежде чем наши тела снова столкнулись в яростном ритме.

Раздался треск – кажется, модная парящая кровать не выдерживала нашего сражения. Но я не обратил на это внимания.

Вся наша ярость, все наши разногласия, ненависть и страсть смешались в этом диком, безумном танце. Мы сгорали, ослеплённые желанием, игнорируя тот факт, что завтра нас снова поглотит холодное безразличие. Но сейчас… сейчас всё это не имело значения.

Мы оба знали, чем это закончится. Знали, что утром вновь будем смотреть друг на друга как на злейших врагов. Возможно, она даже попытается меня убить.

Но сейчас мы горели в одном пламени. Мы высушим друг друга, высушим без остатка…

Глава 2

«101»

Проснулся под тягучие волны головной боли, словно кто-то запустил отбойный молоток прямо в моём черепе. В рот с утра будто насыпали пепла, полили дешёвым самогоном и приправили чем-то постыдным, о чём даже лучше не знать.

А ещё желудок, казалось, готов выплеснуть наружу лаву кислотных бурлений.

Мерзость.

Я зажмурился, надеясь, что всё это дурацкий сон. Но чем дольше лежал, тем отчётливее всплывали воспоминания. Бар с мигающими неоновыми трубками, дешёвый виски, фальшивый смех, дерзкие подколы, связь с какой-то дешёвой шлюхой.