Полная версия
Благодаря отсутствию вещей в комнате всегда было чисто, можно даже сказать пустынно. Стул, кровать, старый пустой шкаф, не менее старый и сильно потёртый палас на полу, простенькие занавесочки без тюля, вот и вся нехитрая обстановка. Ничего из этого пропить у матери не получилось, а на дешёвое постельное бельё она вроде пока не покушалась.
Оказавшись в опостылевшей, но, тем не менее, родной комнате, девушка медленно разделась, осторожно, чтобы не помять, сложила одежду на колченогом стуле. Несмотря на то, что она устала за этот день, и хотела спать, одежду она снимала очень неохотно. Ей казалось, что каждая ниточка, каждый клочок ткани пропитались запахами, да и вообще всей атмосферой того, другого, нормального дома. Дома, где тебя ждут не для того, чтобы покрыть трёхэтажным матом, и отнять последние деньги, а просто для того, чтобы обнять, радуясь твоему существованию на этом свете. Дома, где в холодильнике хранится еда, а не пустые бутылки. Дома, где тепло и уютно, а глаз радуется окружающей обстановке. Дома, куда просто хочется приходить.
С такими, совсем не радостными мыслями, Настя легла в кровать, и накрылась своим стареньким тоненьким одеялом. Мать не научила её ничему, если, конечно, не считать хорошим опытом умение прятать честно заработанные деньги и жить без комфорта, радуясь тому, что имеешь. Она не умела готовить. Не умела ухаживать за квартирой и вести хозяйство. Не умела создавать домашний уют. Но зато, как выяснилось после их встречи с Денисом, она умела очень сильно любить. Любить по-настоящему, всем сердцем и душой. И ради этой любви она была готова на всё. Она непременно научится всем женским премудростям и секретам хорошей домашней хозяйки. Она пойдёт на всё, лишь бы не потерять любовь Дениса, и иметь нормальную семью, а не ту пародию, в которой она жила всю свою сознательную жизнь. Только сегодня она поняла, что такое семья. И она приложит все силы, чтобы обладать этим чудом. Для этого она готова применить зубы и когти.
Перебирая в памяти мельчайшие моменты вечера, Настя сладко улыбалась, закрыв глаза, и полностью, как в кокон, закутавшись в одеяло. Так, за несколько минут перейдя от негативных мыслей к позитивным, и полностью успокоившись, она и сама не заметила, как погрузилась в глубокий сон.
Глава четвёртая.
Денису обратный путь показался долгим и унылым, и он не раз пожалел, что его уютная любимая машинка осталась во дворе. Всех делов-то было – не выпендриваться, как мальчишка, а быстренько скататься туда и обратно. Наказание за дешёвые понты настигло его моментально, и вот теперь он широкими шагами меряет мостовую.
Москва большой город, вернее, как принято говорить – мегаполис, и они с Настей могли не встретиться никогда в жизни. И хотя они жили в паре улиц друг от друга, но учились в разных школах, играли каждый в своём дворе, и общались с разными компаниями. До их встречи оба успели вырасти, выучиться и устроиться на работу, но к счастью, не устроить свою личную жизнь. Денис познакомился с Настей благодаря своему другу детства Олегу, ну, если можно было так выразиться в данной ситуации.
Он отлично помнил тот день, начавшийся настолько паршиво, что до самого обеда ему казалось, что это худший день в его жизни. Денис уже работал в банке, но накопить на новую машину всё никак не получалось. В его распоряжении тогда были старенькие отцовские «Жигули» седьмой модели, которые работали на последнем издыхании. Они и на ходу то были только благодаря тому самому Олегу, владевшему собственным автосервисом.
В то, далеко не прекрасное утро, Денис, как всегда, собирался на уже ставшую любимой работу. По природе своей являясь типичным жаворонком, он поднялся ни свет, ни заря. Неспешно оделся, позавтракал, и выйдя на улицу, почти физически почувствовал, как его хорошее настроение буквально испаряется в воздухе. Его старенький несчастный «Жигулёнок» был зажат машинами со всех сторон. Слева «Мазда» соседа из 121, справа «Хаммер» местной «совести», а точнее областного прокурора. Впереди высокий бордюр, обозначавший границы детской площадки, а вот сзади…. Сзади, видимо глубокой ночью, перегородив всякий проезд, пристроилось нечто, когда-то очень давно носившее гордое звание личного автотранспорта.
Передних фар у машины не было вообще. Две чёрных дыры, как два тоннеля, уходивших внутрь допотопного агрегата, вот и всё, что от них осталось. Стёкла на задних дверях давно утратили своё предназначение, и были накрепко забиты кусками фанеры. На лысую резину, пережившую множество дорог и сезонов, Денис побоялся даже смотреть. Слишком стойким было ощущение, что она лопнет от одного только взгляда. Бедная машина явно побывала во многих передрягах, и уже утратила свои когда-то чёткие очертания. Даже на крыше красовалась большая вмятина. Её видимо пытались выправить вручную («Кувалдой что ли?» – мелькнула в голове Дениса шальная мысль), и теперь она походила на морские волны во время сильной непогоды. И только покраска, сквозь которую через каждые двадцать-тридцать сантиметров зияли пятна ржавчины, явно была произведена недавно. Ярко-красная, даже алая, словно облитая из ведра артериальной кровью, машина пугала и цветом, и формой.
Несколько минут, почти впав в ступор, Денис рассматривал чудо автомобильной промышленности. Он растерянно огляделся, словно ожидая увидеть рядом с собой владельца данной техники, но ранним утром двор ещё спал. Оставался только один выход. Денис развернулся и ушёл обратно в подъезд. По дороге он, словно заблудившийся старичок, растерянно мотал головой. Он сам, владелец далеко не новой машины, был ошарашен видом довольно жуткого агрегата.
В прохладном подъезде он немного пришел в себя, и направился не к лифтам, а вглубь, по извивающемуся кишкообразному коридору. Там, вдали от людей, в маленькой, еле освещённой каморке, в компании мётел, лопат, и другого инвентаря, жил дворник Вася. Увидеть Васю трезвым было практически невозможно, но зато он всегда находился на своём месте и удивительным образом знал всё и обо всех. Пару раз, ещё будучи мальчишкой, Денис убедился в этом на собственном опыте. Парень приоткрыл знакомую дверь, и пригнув голову, зашёл в тёмную каморку. В дальнем углу работал старенький телевизор. Ведущий программы «РЕН ТВ» в очередной раз вещал об инопланетянах и их скором нашествии на землю. Сам Вася, прямо в верхней одежде и кирзовых сапогах, проживших столько же, сколько и сам владелец, вальяжно лежал на продавленной кровати, и увлечённо смотрел и слушал ведущего. При появлении парня он лениво повернул голову в его сторону.
– О, Дениска! Сколько лет, сколько зим! Проходи, не стесняйся.
Вася рывком сел на кровати, опустив ноги на пол, и похлопал ладонью рядом с собой.
– Присаживайся, посидим, поболтаем. – Радости одинокого дворника не было предела.
Денис прошёл вглубь этих дебрей, где было навалено всевозможное добро, притащенное сюда запасливым хозяином, но присаживаться на засаленное одеяло побоялся. В детстве этой брезгливости отродясь не было.
– Дядь Вась, я по делу. – Денис всё ещё надеялся попасть на работу, и надо было действовать быстро, пока дворник не удалился в дебри воспоминаний.
Услышав, что к нему есть какое-то дело, мужчина сразу как-то подобрался внешне, и изобразил на пропитом лице заинтересованное выражение.
– Тут мою машину кто-то «запер». Может ты видел, кто?
Василий буквально расцвёл. Он приосанился, и не спеша начал своё повествование.
– Было это, значица, часа этак в четыре утра. Проснулся я, водички попил, ну и решил на улицу выглянуть, разведать, так сказать, обстановку. М-да…. Ну, вроде как, всё нормально было. Я мусор то по урнам собрал, пока собаки не растащили, и собирался уже обратно идти. Как вдруг, смотрю, заруливает. Думаю, ё-моё, вот это колымага, – при этих словах Дениса начал разбирать смех, он красочно представил своё собственное лицо несколько минут назад, – и хорошо едет, собака, тихо так. Но явно не из нашего дома, я всех своих наперечёт знаю. В общем, пока я его рассматривал, он как раз на этом самом месте и остановился. И вылазиет из машины мужичонка. Национальность – хрен поймёшь, то ли русский, то ли армянин, то ли грузин, всего в общем понамешано. Вроде и хиленький на вид, но дверью каа-а-ак хлопнул, она аж закрылась. Хотя видно, что вся наперекосяк висит. – Увлёкшись рассказом, Василий отчаянно жестикулировал, и даже пытался изобразить ситуацию в лицах. – Ну, я-то увидел, где он встал, и бегом к нему. Ты что, говорю, ирод делаешь? Денису утром на работу, а ты ему машину загородил.
Парень смотрел в хитрые бегающие глаза дворника, осознавая по его рассказу, что тот ждал его прихода. Именно поэтому он ещё не нализался и не лёг спать, а смотрел телевизор.
А Василий продолжал увлечённо вещать:
– Отгоняй, говорю, свою колымагу. А он, собака, ну не поверишь, посмотрел на меня, как на пустое место, рукой махнул, и дальше пошёл. Я опять за ним. К кому хоть приехал, спрашиваю. Не скажешь, ментов вызову. А он остановился, осмотрел меня с головы до ног, ухмыльнулся противненько так, и процедив сквозь зубы – в девяносто четвёртую – смылся в подъезд. Во, какие люди-то бывают! Тряхануть бы их всех там маленько, да связываться неохота.
Теперь до Дениса дошла суть происходящего. Дворник просто хотел натравить на хама более обеспеченного жильца дома. Вот и весь секрет. Парню стало противно, до невыносимости. Но он стиснул зубы – машину выручать всё равно надо.
– А кто у нас в девяносто четвёртой? – Как можно более спокойным голосом поинтересовался он.
– Оооо…, – раньше там старая Клавдия жила, у неё отец генералом служил, говорят, большой человек….
– Сейчас там кто живёт? – Зубы уже начинали скрипеть, а желание покинуть это пропахшее перегаром помещение становилось совсем невыносимым.
До пропитых мозгов дворника наконец-то дошло, что его не хотят выслушать до конца, и он скуксился.
– Сдают её, – пробурчал он, – целая бригада живёт. Вроде и русские, а все какие-то на одну морду.
– Хорошо, спасибо, дальше я как-нибудь сам. – Денис резко развернулся, и не желая больше слушать хитрого пьянчугу, направился обратно к лифтам. Затихая по мере удаления, до него ещё долетали радостные выкрики:
– Ты их там прищучь, как следует! А то ишь, понаехали тут всякие, нормальным людям проходу не дают! И не забудь, как я за тебя заступался, и помогал тебе!
Через несколько минут Денис стоял возле ободранной пошарканной двери, знававшей лучшие времена. Звонка, конечно же, не было. Парень деликатно постучал кулаком. Звук получился глухим и еле слышным. За дверью царила полная тишина. Денис повторил попытку ещё раз. Ситуация ни капли не изменилась. Понимая, что время буквально утекает у него сквозь пальцы, и он уже безнадёжно опаздывает, парень собрался с духом, и с силой застучал по хлипкой двери ногой. Прислушался, снова тишина. Следующая серия ударов была намного сильнее и продолжительнее. Из-за двери послышался сочный мат и звук множества отпираемых замков. Пока Денис недоумевал, зачем было на такую хлипкую преграду ставить множество запоров, дверь наконец-то распахнулась. В дверном проёме стоял огромный, обросший недельной щетиной детина, в спортивных штанах, и имевшей когда-то белый цвет футболке. Помятое лицо и красные опухшие веки свидетельствовали о том, что мужчина сладко спал.
Он смачно почесал своё выпирающее пузо и открыл рот.
– Помолчать что ль пришёл? – Довольно миролюбиво спросил он.
– Нет, конечно, – промямлил Денис, – вы извините, пожалуйста, но там «девятка» закрыла выезд моей машине. Мне сказали, что вроде бы она ваша.
Прекрасно понимая, что правда на его стороне, Денис, в то же время, словно чужой, слышал свой тихий, какой-то извиняющийся голос. Мужчина молча, не меняя ни позы, ни бесстрастного выражения лица, смотрел в ответ. Сначала Денис даже подумал, что его просто не поняли, но тут мужик открыл рот во второй раз.
– И стоило из-за этого долбиться, как ненормальному? – С ехидной ухмылкой поинтересовался он у опешившего парня. – Гришка! – Прокричал он куда-то вглубь тёмной квартиры.
Крик пролетел по коридору, и пропал где-то вдали. Там что-то зашебуршало, и раздалось шлёпанье босых ног по неприкрытому даже тоненьким паласом полу. Через мгновение перед Денисом возник второй житель этой странной квартиры. Такой же сонный и помятый, он был полной противоположностью первого. Какой-то тщедушный, если не сказать тощий, маленького роста и с лысой головой, он хмуро смотрел на мир из-под кустистых бровей. Мысленно Денис прозвал их шкафом и антресолью.
– Во, – «шкаф» ткнул в него грязным пальцем, – ты этому хрену машину перекрыл. Он тут целый кипишь в такую рань поднял. Иди, отгони, а то ведь не угомонится.
«Антресоль» молча развернулся и скрылся из поля видимости.
– Иди, ща всё будет. – Произнёс «шкаф», и улыбнувшись почти беззубым ртом, захлопнул дверь перед носом парня.
Всё такой же ошарашенный, Денис вышел на улицу. После увиденного, только солнце и свежий прохладный ветер, помогли ему вернуться в привычный, реальный мир. Время неумолимо тикало, но к счастью, долго ждать не пришлось. Тщедушный мужичок выскочил из подъезда, и не обращая внимания на Дениса, посеменил к машине. Также быстро он нырнул в свой агрегат, и со второго раза закрыв дверцу, повернул ключ зажигания. С ехидством Денис наблюдал за этой сценой. Судя по убитому виду машины, завести её можно было только с «толкача», и он уже подумывал, кого позвать на помощь, кроме дворника, но…. Но на глазах вновь ошалевшего Дениса, машина сыто, словно новая иномарка, заурчала, и легко тронулась с места. Путь наконец-то был свободен. Ошарашенно (это состояние теперь никак не хотело отпускать его) Денис сел в свой «Жигулёнок», и недоверчиво покачивая головой, повторил действия незнакомого шофёра. Но…, но здесь всё получилось с точностью до наоборот. Противное трр-тр-тр, вот и всё, что он услышал.
Последующие попытки тоже не принесли никакого результата. Денис обречённо уткнулся лицом в сложенные на руле руки. День был полностью потерян.
Всё остальное вспоминалось, как в тумане. Звонок на работу, где разрешили взять один день за свой счёт, но сурово предупредили, что у них это не приветствуется. Звонок Олегу (хорошо, когда друг детства обладает собственной автомастерской), и наконец, ожидание. Спасибо другу, все хлопоты он взял на себя. Эвакуатор, ремонтная мастерская, умелые автомеханики. А они двое всё это время весело провели в соседней кафешке. Два-три часа, и при проверке машина снова была на ходу. Довольный Денис получил на руки чек, с сильно уменьшенной суммой, и отправился на кассу. Именно там он и познакомился с Настей.
Хрупкая фигурка, светящееся облако волос, и большие нежные глаза, вот и всё, что он запомнил с их первой встречи. Но она излучала столько обаяния, что к нему тут же пришла уверенность, что все его сегодняшние неудачи стоили этой встречи. Пока они знакомились и договаривались о следующей встрече, к ним, ни капли не стесняясь, присоединился Олег.
– Хороша? – Кивнув на девушку, спросил он у друга.
Настя потупилась, став ещё симпатичнее, а Денис промолчал. Как-то неудобно ему показалось обсуждать присутствующего здесь же человека. Но Олега совершенно не смущали такие мелочи. Он, словно скорый поезд, нёсся дальше.
– Молчишь? Молчи! Сам знаю, что хороша, да к тому же, ещё и не дура. – Он нахваливал человека, как залежалый товар. – Жаль только долго не проработает, придётся уволить. – Вроде бы сожалея, радостным голосом возвестил он, и не обращая внимания на их растерянные лица, продолжал. – Тут Ольга в гости забегала, ну и увидела её. Сначала, конечно, промолчала, но дома…, даже вспоминать страшно. Вот и объясни бабе-дуре, что я сотрудников по анкете принимаю, а не на ощупь. – Закончив свой монолог, он смачно расхохотался.
Тогда ребята подумали, что он просто пошутил. Но вскоре Насте и впрямь пришлось искать новую работу. Правда теперь ей в этом помог Денис, с которым она начала встречаться с первого же дня их знакомства.
Увлёкшись своими воспоминаниями, Денис сам не заметил, как оказался дома. Он, также тихо, как и его подруга, прокрался в комнату, правда им руководили совсем иные чувства. Если у Насти это был животный страх, граничащий с чувством самосохранения, то ему просто жалко было спящих родителей. Только вот Светлана Владимировна вовсе не спала. Всё это время она лежала в их общей с мужем кровати закрыв глаза, и только притворяясь спящей. Даже когда Павел лёг к ней под бок, она всё также продолжала делать вид, что крепко спит. В голове тяжёлыми камнями ворочались мысли. Мать снова, как пугающее приведение, возникла из прошлого, и это не сулило ничего хорошего. Да ещё и эта девчонка, взявшаяся буквально из ниоткуда. И зачем сын собрался брать её с собой? Ведь всё шло если и не хорошо, так хоть боле-менее терпимо, и вот…. Кто знает, чем всё это закончится.
Прервав её горькие размышления в комнате сына тихо скрипнула дверь. Значит Денис дома. Как-то плохо на него влияет эта Настя. Раньше он никогда не приходил так поздно. Павел, неразборчиво забормотав, заворочался во сне. Уже в полном отчаянии, с истерзанной в клочья душой и натянутыми нервами, женщина решилась на крайний шаг.
– Паш, а Паш. – Она тихо, но настойчиво затормошила мужа. – А может ты попытаешься уговорить его ехать одному? У тебя должно получиться.
Её отчаянный голос выдернул Павла из сладких объятий сна. Он приподнялся, на ощупь включил ночник, и с недоумением уставился на жену.
– Свет, у тебя с головушкой всё в порядке? – Ехидно поинтересовался он. – Время час ночи, а ты бред несёшь. Что ты к ребятам привязалась? Можно подумать, что Денис туда первый раз едет. Ну, если ты так переживаешь, то соберись, и скатайся вместе с ними. Думаю, тёща рада будет. Всё, спи давай.
Осадив таким образом свою вторую половину, он выключил свет, и зарывшись в подушки, сладко засопел, словно его и не будили. Светлана, не успевшая вставить ни словечка, лежала с зажмуренными от яркого света глазами. Когда муж выключил ночник, из-под век женщины сами собой потекли слёзы. Против неё были все и всё.
А Денису показалось, что он только успел закрыть глаза, а на тумбочке уже громко пищал будильник. Клятвенно обещая себе, что больше никогда перед рабочим днём не ляжет спать позже десяти вечера, он, кое-как собравшись в кучу, поднялся с кровати. День летел так, что Денис не успевал следить за временем. Только что было утро, и вот он уже обедает в любимом ресторанчике. Хотя назвать рестораном маленькое заведение, куда обычно собирались такие же работники средней руки, было довольно пафосно. Но зато здесь было очень уютно и кормили вкусно и недорого.
Не успел он доесть свой сырный крем-суп, как за его столик плюхнулся коллега по работе. Лихорадочно вспоминая, виделись они сегодня, или нет, Денис, на всякий случай всё же кивнул головой, и немного подвинув свой поднос, освобождая место соседу, продолжил обедать. Максим, набравший полный поднос тарелок, тоже принялся за еду, но при этом он ещё ухитрялся вываливать целый ворох новостей. Денис, не любивший собирать сплетни, молча слушал, лишь изредка кивая головой и ухмыляясь. В какой-то момент нить повествований Максима была им утеряна, и он невпопад кивнул. Его случайный сотрапезник резко замолчал, и с подозрением взглянул на него.
– Ты сегодня прям какой-то замученный. – Его терпения хватило ненадолго. – Всё носишься и носишься, даже сейчас не можешь спокойно поесть, хотя времени ещё вагон.
– Я с завтрашнего дня в отпуске. – Шестое чувство нашёптывало Денису, что не стоит вдаваться в подробности. – Вот и хочу уйти со спокойной душой, оставив все дела в порядке.
– Мммм…. Куда едешь отдыхать? Египет? Тайланд? Или, может быть, на Мальдивы? – Сказано это было с такой ехидцей, словно он вызывал своего оппонента на словесный бой.
К счастью, Дениса трудно было выбить из равновесия такими низкопробными шуточками. Он спокойно пододвинул к себе салат, и искренне улыбнулся Максиму.
– Лучше, – миролюбиво произнёс он, – к бабушке в деревню.
На дикий хохот Максима обернулась добрая половина посетителей ресторанчика. Отсмеявшись, он вытер выступившие слёзы, и из него снова полился откровенный сарказм.
– В Подмосковье картошка с капустой созрела? Или тебе больше некуда потратить свободное время? Неужели вы на столько нищие, что не можете себя обеспечить овощами, и круглый год торчите раком на огороде? – Вопросы сыпались один за другим.
Денис равнодушно смотрел в ответ. Ему никогда не нравился этот парень. Его настойчивость, злость, и глупые шутки многих доводили до изнеможения. Но надо отдать должное – если он чего-то хотел, то обязательно добивался. Люди такого склада всегда быстро поднимаются по карьерной лестнице, шагая по головам, и теряя и так немногочисленных друзей.
– Ты можешь мне, конечно, не поверить, но моя бабушка, несмотря на свой возраст, прекрасно справляется со всеми посадками сама. К тому же рядом живут доброжелательные соседи, готовые всегда прийти на помощь. Живёт она в Уральской области, поэтому, сам понимаешь, везти мешок картошки, более, чем за тысячу километров, просто говоря, глупо. – Он развёл руки, и состроил смешную гримасу, невольно переняв шутливый тон собеседника.
– Тогда какого чёрта тебя туда вообще несёт? Если денег мало, лучше бы куда-нибудь в санаторий ломанулся, чем переть в такую даль.
Денис отставил пустую тарелку из-под салата и пододвинул к себе кофе, покрытое густой белой пенкой. Зажав полуостывшую чашку двумя ладонями, он мечтательно закрыл глаза.
– Боюсь, тебе этого не понять. Когда я поехал туда в первый раз с отцом, я тоже долго отбрыкивался и дулся. Хорошо, что моим мнением тогда мало интересовались. Ты словно попадаешь в сказку, и красота природы начинает завораживать тебя ещё по дороге. Необъятные поля, нетронутые леса, а в самой деревне самая чистая речка в мире. А воздух! Да такого воздуха нет больше нигде. Иногда там хочется просто дышать. Стоять, и дышать, долго-долго. – Денис открыл глаза и в упор посмотрел на Максима. – К тому же, у меня там много друзей и хороших подруг, с которыми я не виделся уже целый год. Про большое количество друзей Денис, конечно же, преувеличил, но ему очень хотелось доказать своему оппоненту, что есть места и получше заморских курортов. Ему это удалось, и к счастью, он ещё не знал, чем всё это обернётся.
Глава пятая.
Максим вырос в какой-то нудной, можно сказать, профессорской семье. Мама играла на виолончели. Если у неё не было концерта (а это случалось довольно часто), инструмент, хранившийся в чёрном лакированном футляре, стоял у них в коридоре, занимая собой немалую часть пространства. Обладавший богатой фантазией маленький Максим очень боялся проходить мимо этой бандуры, пахнувшей лаком и пылью. Ему всегда казалось, что если подойти к ней очень близко, то оттуда вылезет что-то очень нехорошее, и обратно оно вернётся только вместе с ним. К его непередаваемому счастью, когда ему исполнилось лет двенадцать, инструмент навсегда пропал из их квартиры. Куда, зачем, и почему, он даже не стал интересоваться, да и не те отношения были в семье, чтобы делиться чем-то сокровенным.
Отец всю жизнь проработал в лаборатории. Это всё, что Максиму было известно. Один раз он случайно подслушал разговор родителей. Его, всегда такая спокойная и такая высокомерная мать, буквально визжала на отца, упрекая в том, что за столько лет он так и не смог подняться выше младшего научного сотрудника. К сожалению, в тот раз его поймали, и несмотря ни на какие оправдания, он был строго наказан. Мальчик, который всю неделю ходил то на рисование, то в бассейн, то на теннис (родители хотели дать ему лучшее, по крайней мере, им так казалось), и к вечеру нещадно уставал и физически и морально, был на целую неделю лишён ужина и прогулок в выходные.
Всё своё детство и юность он был послушным и безответным ребёнком. Сказали сделай – делал, сказали не тронь – не трогал, сказали молчи – молчал. Родители имели над ним полную власть. Но однажды весной, ему тогда уже исполнилось семнадцать лет, и он заканчивал школу, вернувшись домой он застал свою мать пьяной и в слезах.
– Твой отец настоящая сволочь! – Кричала она на него, неприятно распялив рот и безуспешно пытаясь сфокусировать взгляд. – Знаешь, что он сделал? Знаешь?
Максим испуганно молчал, даже не зная, как реагировать.
– Он ушёл к этой сучке, к этой проститутке, к этой…. – Она трясла взлохмаченной головой, и по непонятной причине тыкала пальцем именно на него.
Много грязи и нецензурной брани вылилось в тот день на восприимчивого подростка. Уже потом выяснилось, что отец устал жить с вечно командующей супругой, и закрутив роман с молодой лаборанткой, ушёл жить к ней. А жене об этом сообщила его новая пассия. Но это было потом. А в тот день, при виде невменяемой матери в душе подростка что-то надломилось. Он бросил все кружки, которые посещал. Он, назло матери, которая мечтала, чтобы сын стал учёным, подал документы в институт на курсы финансистов. А поступив, выпросил себе комнату в общежитии, и порвал все связи с родителями. Теперь он сам решал, что ему нужно, и как он будет жить.
