Мы верили

Prompt Argentum

Мы верили

Когда то давно тут играли дети, был слышен смех, сейчас – скрежет забаррикадированного окна. Все в пыли.

И мы.

Ты медленно открываешь глаза, ощущая тяжесть в теле от недосыпа. Воздух в помещении холодный, пропитанный запахом пыли и затхлости. Сквозь щели в баррикадах пробиваются лучи слабого утреннего света, подсвечивая миллионы пылинок, кружащихся в воздухе.

Я сижу у окна, прислонившись к стене, пистолет на коленях. Взгляд скользит по улице – пусто, только ветер гонит по асфальту клочья бумаги и пластика. Изредка слышен далекий скрежет металла или крик птицы.

Поворачиваю голову в твою сторону. Ты шевелишься, но ещё не до конца проснулась. Худи сползло с плеча, обнажив бледную кожу с синяком от ремня сумки. В таких условиях даже незначительные раны заживают медленно.

– Спишь? – спрашиваю тихо, хотя знаю ответ.

Ты вздрагиваешь, мгновенно приходя в себя – рефлекс, без которого сейчас не выжить. Глаза метнулись к выходу, потом ко мне.

– Нет. Уже нет.

Я киваю, протягиваю флягу с водой.

– Пей. Через час двинемся – здесь слишком открыто.

Ты берешь её, пальцы слегка дрожат.

Заметил? Наверное. Но промолчал.

Снаружи снова скрипнуло окно.

Ветер.

Или не только он.

Ты снимаешь предохранитель, и металлический щелчок кажется неестественно громким в этой тишине. Я приподнимаюсь, прислушиваясь. Ветер? Или шаги?

– Тихо,– шепчу, даже не оборачиваясь, но знаю, что ты уже начеку.

Вспоминаю, как мы оказались здесь. Соседи. Чужие. А потом – карантин, паника, крики за дверями. Ты стучалась ко мне, когда в подъезде уже пахло кровью. Глаза широкие, руки в царапинах – «У вас есть аптечка?»

Смешно. Теперь у нас одна аптечка на двоих. И один нож. И одна фляга.

Скрежет повторился. Ближе.

Я медленно поднимаюсь, прижимаясь к стене, и жестом указываю тебе занять позицию у противоположного угла. Ты киваешь, приседаешь, ствол направлен в сторону двери.

– Если это они – стреляй без предупреждения,– бросаю шёпотом.

Но пока – тишина.

Только пыль кружится в луче света.

Как тогда, в первые дни, когда мы ещё верили, что это ненадолго.

Ржавая консервная банка с грохотом отлетает в угол, и из-под груды тряпья выскакивает серая тень. Крыса. Жирная, наглая, с облезлым хвостом. Она на секунду замирает, сверля нас чёрными бусинками глаз, будто оценивая – опасно или можно продолжить шарить по помойке?

– Чёртова тварь— бросаю я, опуская ствол.

Не они. Но адреналин всё равно медленно стекает по позвоночнику холодными каплями.

Ты фыркаешь, но пальцы всё ещё белые от напряжения на спусковом крючке.

– Хоть бы сдохла от этого дерьма, которое ест— бормочешь ты, но предохранитель всё-таки ставишь обратно.

Я хмыкаю. Год назад ты бы визжала при виде крысы. Теперь вот – только раздражение. Прогресс.

– Если повезёт – сдохнет. Если нет – эволюционирует и сожрет нас вместо консервов.

Снаружи снова ветер. Но теперь мы оба знаем – это действительно просто ветер.

Пока что.

Рассвет. Лучи пробиваются сквозь заколоченные окна.

– Идём.

Встаю, потягиваюсь – суставы хрустят, будто ржавые шестерёнки. Год в бегах не добавляет гибкости. Бросаю взгляд на тебя: ты уже на ногах, подбираешь волосы в хвост, чтобы не мешали.

– Проверь ботинки.

Ты наклоняешься, перешнуровываешь их покрепче. Знаешь, что значит потерять обувь в беге. Я тем временем сдергиваю баррикаду у двери – доски с скрипом поддаются, осыпая пол щепками.

За дверью – коридор. Пустой. Но запах… Гниль, пыль, что-то ещё. Металлическое.

– На улице тихо, – говорю, прислушиваясь.– Но это ничего не значит.

Ты киваешь, на ходу натягиваешь капюшон. Худи болтается на тебе, как мешок, но ты не жалуешься. Никогда не жалуешься.

– Маршрут? – спрашиваешь, поправляя ремень сумки.

– Через старую школу. Там, может, ещё что-то осталось.

Ты морщишь нос. Первая ступенька скрипит под ногой.

Рассвет.

Тишина.

– Вперёд.

Город как будто замер во времени. Брошенные машины. Слишком быстрый рост растительности. Закидываешь найденный леденец в рот.

– Эй!– хватаю тебя за запястье, прежде чем ты успеваешь разгрызть конфету. – Откуда?

Глаза сужаются, ты выдергиваешь руку, но леденец всё же выплёвываешь в ладонь. Липкий, розовый, с треснувшей обёрткой. Находка в разгромленном киоске у школы.

– Ты же не идиотка…—шиплю, выхватывая сладкое и швыряя его в кусты.

– Последний, кто ел такие, пускал пену изо рта через три минуты. Помнишь аптеку на Первомайской?

Ты молчишь. Помнишь. Тот парень с ребёнком – они нашли целую коробку "безопасных" конфет.

Ветер шевелит траву, проросшую сквозь асфальт. Где-то вдалеке стучит сорванная ставня.

– Ладно – ты вытираешь ладонь о шорты, лицо каменное.– Значит, сегодня у нас на ужин опять твои легендарные тушёнка с галетами?

Я хмыкаю, но пальцы всё ещё сжаты в кулаки. Глупость сейчас = смерть. А ты…

– Живая? – бросаю через плечо, уже шагая вперёд.

За спиной слышу, как ты плюёшься, стараясь избавиться от привкуса во рту.

– Пока что.

– Кто же знал что ты такой гений выживания. Повезло с соседом! – опять твоя извечная ухмылка.

– Гением тут и не пахнет, – огрызаюсь, но уголок рта всё же дергается.– Просто у меня была парадная с наркоманами. Натуральный тренинг.

Ты смеёшься – коротко, хрипло, будто забыла, как это делается. Но даже этот звук кажется нелепым среди руин.

– Ладно, профессор – дразнишь ты, догоняя меня шаг за шагом.– Тогда почему мы до сих пор жрём заплесневелые сухари, а не пируем в бункере какого-нибудь олигарха?

– Потому что олигархи – резко останавливаюсь, заставляя тебя чуть не врезаться в меня, – либо сдохли первыми, либо стреляют в таких, как мы, на подходе к своим бункерам.

Тишина. Только где-то далеко каркает ворона.

Потом ты внезапно тычешь пальцем мне в бок:

– Значит, план «Б» – находим богатого зомби и выдаём себя за его служанку с охранником?

Я фыркаю. – Ты слишком маленькая для служанки. Разве что…

– Договаривай, – ты сузила глаза, но в них мелькает азарт.

– Разве что за моего ручного гремлина.

Ты плюешься в мою сторону, но уже идёшь рядом, и на секунду кажется, что мир не рухнул.

А потом скрип шин за поворотом напоминает – рухнул. Ещё как.

– Бежим? – ты мгновенно серьёзнеешь, пальцы сжимают оружие.

– Нет. Прячемся.

И мы растворяемся в переулке, как тени. Как всегда.

Рейдеры. Как же бесит.

– Чёртов крысюки на колёсах – сквозь зубы бросаю, прижимаясь к стене.

Грузовик с самодельной броней из листов металла проезжает в метре от нас, грохоча, как разваливающийся танк. Из кузова торчат стволы и смеющиеся рожи – им весело. Им всегда весело, когда они чуют добычу.

Ты прикрываешь мне рот ладонью, хотя я и не собирался шуметь. Глаза горят: «Тише, идиот».

Они останавливаются впереди. Один выпрыгивает, сапогом влетает в дверь магазина.

– Эй, пацаны, тут кто-то был! – орёт он, поднимая твою скомканную обертку от леденца.

Мой взгляд медленно переходит на тебя.

«Ну конечно».

Ты пожимаешь плечами: «Да похуй».

– Вентиляция – шепчу.

Ты киваешь – старый путь через полуразрушенную шахту лифта. Грязно, тесно, зато они туда не полезут. Не полезут, потому что…

– Там же труп – ты морщишься, вспоминая.

– Теперь два, – хватаю тебя за руку и толкаю вперёд, пока рейдеры копошатся у киоска.

Последнее, что слышим перед тем, как нырнуть в темный провал:

– О, смотрите, крыса!

Приятного аппетита, ублюдки.

Я прямо за тобой . Тупая шутка всплывает в твоей голове именно сейчас – интересный вид у тебя впереди?

– Очень смешно – мой голос глухо отражается от металлических стен, пробиваясь сквозь скрежет твоего передвижения. – Если следующий каламбур будет про "задницу апокалипсиса", я развернусь и оставлю тебя разбираться с рейдерами.

Ты фыркаешь, но тут же замираешь – впереди что-то шевелится.

Тот самый труп. Вернее, то, что от него осталось. Кости, тряпье, и…

– О, смотри! – ты еле сдерживаешь хриплый смешок, – он тоже оценил твой вид сзади.

Я закрываю глаза, считая до десяти. В голове уже рисуется план, как "случайно" вытолкнуть тебя первой в следующую лужу.

– Молчи или станешь его компанией.

Но ты уже не слушаешь – пробираешься дальше, оставляя за собой след из пыли и глупых ухмылок.

Где-то сверху доносится мат рейдеров: их крысу сожрала другая крыса.

Идеальная метафора этого мира.

Вываливаешься из этого пространства словно мешок картошки приземляясь неудачно на плечо – Бляяяяяяядь!

Моментальная смена эмоций – теперь твое лицо загорается как у ребенка, который нашел что то сладкое. Невозможная…

– Ты…– начинаю я, но тут же замечаю, как ты хватаешь ближайшую найденную упаковку с таблетками и судорожно засовываешь её в карман худи. Твое плечо. Идиотка. Самая настоящая.

– Признавайся —голос звучит резче, чем планировалось, но чёрт возьми, – когда успела поймать пулю?

Ты делаешь вид, что не слышишь, увлеченно копаясь в ящиках. Но я уже рядом, хватаю за капюшон и разворачиваю к себе.

– На выходах из доков. Там, где рейдеры крутились, – бормочешь ты, наконец переставая выкручиваться. – Не пуля. Осколок. Сам вылетел, даже не болело… почти.

Почти. Значит, уже дня три. Возможно, заражение. Возможно, гангрена. Возможно…

– Раздевайся.

Ты дёргаешься, но в глазах – не испуг, а раздражение.

– Ого, а я и не знала, что апокалипсис тебя так раскрепостил, – язвишь ты, но худи уже сползает с плеча.

Кожа под тканью горячая, воспаленная. Рваная дыра чуть ниже ключицы, края уже желтоватые.

– Блядь, – это единственное, что я могу выдавить.

Ты хватаешь мою руку, прежде чем я успеваю потянуться к антисептику.

– Сначала патроны. Потом я. Потому что если те "весёлые ребята" вернутся, нам понадобится…

– Заткнись, – перебиваю я, вскрывая флакон. – Это будет больно.

Ты не кричишь. Только глухо шипишь, впиваясь пальцами мне в предплечье, когда жидкость заполняет рану.

Снаружи грохочет грузовик.

Но сейчас – только это. Ты. Я. И тупой, бессмысленный страх, что в этом мире одной глупой потери может быть достаточно, чтобы всё пошло под откос.

– В следующий раз скажешь сразу, – бросаю я, накладывая повязку. – Или пристрелю сам.

Ты смеёшься. И, кажется, это искренне.

– Ты вообще слушаешь, что я говорю? – резко поворачиваюсь к тебе, затягивая последний узел на повязке.

Ты мгновенно отводишь глаза, делая вид, что изучаешь этикетку на пузырьке с антибиотиками. Но я-то заметил. Заметил, как твой взгляд скользнул по моим рукам, как задержался на секунду дольше, чем нужно.

– Конечно, – бормочешь ты, слишком быстро. – «Не умрёшь, но постараешься», «патроны в левый карман», «если начнётся гангрена – отрублю руку топором»…

Я прищуриваюсь.

– Я такого не говорил.

– Но подумал, – ты наконец поднимаешь глаза, и в них – эта чёртова искорка. Та, что появляется только когда ты на грани между «мне больно» и «но я всё равно тебя достану».

Ветер бьёт разбитое окно, и где-то вдали снова слышен рёв мотора. Но здесь, в этом заброшенном медпункте, вдруг становится слишком тихо.

Я резко отворачиваюсь, с силой хлопая аптечкой.

– Плечо проверять каждые три часа. Антибиотики – по расписанию. И если температура поднимется…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.