Как придумать себе профессию

Анна Баркова

Как придумать себе профессию

Разворачиваюсь к прошлому

Я устала убегать от себя прошлой. Почти каждое моё действие последние шесть лет, звучит как: главное – не будь такой, какой ты была до того, как обрела стабильную работу. Эта книга – возможность развернуться к своим страхам и, наконец-то, посмотреть им в лицо. Увидеть, как на самом деле выглядела в прошлом. И наконец – принять себя. А главное, увидеть, насколько я смогла вырасти.

Однажды я писала тестовую рекламу машины. В ответ получила: «Мы не читали большей чуши». Тогда я была разбита. А потом, через пару лет, написала другую рекламу – для другого автомобиля. Её показали на большом экране на презентации, и я сидела там и слушала аплодисменты всего зала. И внутри меня плакала 24-летняя Аня от счастья. Она излечилась, она больше не та, кого когда-то высмеяли. Она – та, чьи тексты звучат в микрофонах и появляются на баннерах. Позже этот бренд заказал у меня описания ещё четырёх новых моделей.

Недавно случилось ещё более наглядное «замыкание круга». Десять лет назад я прошла отбор в издательство, но ушла через три дня. Потом много лет видела их вакансию – и каждый раз думала: «Вот подрасту, наберусь уверенности, снова откликнусь». Я не искала работу в штат, спокойно жила на фрилансе. И вдруг в воскресенье – звонок. Незнакомый номер, настойчиво. Перезваниваю – оказывается, директор того самого издательства нашёл моё объявление и пригласил меня стать внештатным редактором. Сейчас мы работаем над двумя книгами, и я жду их выхода.

Я часто вспоминала компанию по производству социальных online-игр, что такое интересное направление, а я так быстро оттуда ушла. Хотела найти какую-то похожую компанию и сейчас там поработать, и вдруг осознала, что я уже создала 5 трансформационных игр, которые можно как онлайн проводить, так и офлайн. И по сути, уже как год закрыла эту свою потребность попробовать снова. Получается, я много не осознаю из того, что у меня уже получилось.

Для кого-то успех – это сцена, высокие чеки и большие контракты. А для меня – возможность быть полезной. Зарабатывать стабильно, без страха. Не зависеть, не выживать. Просто жить. Это не успех в глянцевом смысле, но это – моя точка опоры. И с нее, впервые за долгое время, появилось пространство для того, чтобы писать не на заказ, а для себя.

Личные дневники

У меня есть правило – никогда не перечитывать свои дневники. Я специально пишу их ручкой в настоящих блокнотах, потому что моя цель – не показать их кому-то сейчас. Моя цель: чтобы их прочитали мои дети.

Я очень злилась на маму и папу Гарри Поттера. Они целый год торчали дома взаперти, прячась от Воландеморта, знали, что может прийти за ними – но не потрудились оставить хотя бы строчку о себе. Вот это вот: «У тебя глаза мамы» и «У тебя характер отца»– это очень мало, чтобы понять, кем были твои родители.

Или ещё более странный пример – мама Тодда из «Поступь Хаоса». Она вроде бы вела дневник, но успела сделать всего три-четыре записи. Не знаю, что ужаснее – не иметь вообще никаких мыслей родителей или иметь так мало, что приходится снова и снова вчитываться в одно и то же, чтобы найти там хоть что-то для себя.

Дневники я веду с детства. Но в какой-то момент почувствовала, что не могу повзрослеть. Мысли, сны – всё было из прошлого. И я сделала страшную вещь. Я выбросила свои дневники. Те самые, что пережили переезд из Алматы в Испанию, побывали со мной в Германии, России, Украине, были рядом во всех моих переездах здесь. Я помню тот день. Помню, как несла большой пакет к мусорке, как видела, как мои красивые дневники падают в грязный ящик.

Они словно кричали мне: «Аня, за что? За что? Забери нас. Ты будешь жалеть об этом всю жизнь».

А я ответила: «Я и так уже о многом жалею. Вы – жертва моего взросления».

Однажды я подарила бабушке книгу-альбом, где нужно было заполнять воспоминания. И то, что она мне рассказала, не было чем-то грандиозным. Но я вдруг поняла: даже самые мелкие воспоминания из детства – важны. В ее воспоминаниях я нашла и себя. Хотя тогда казалось: кто я – 22-летняя неудачница? И кто она – заслуженный учитель?

Я снова завела блокноты, даже сделала несколько – один для событий за день, другой для эмоций, отдельно для снов, и блокнот с целями и планами. Уж хоть какой-нибудь да проживет дольше остальных. Решив вернуться в прошлое, я поняла, что никто не расскажет, что я чувствовала тогда, кроме меня самой. И я нарушила это правило – впервые за десять лет.

Сказка

Запись в дневнике целей за 2015 год

Я хочу написать сказку-сценарий, увлекательную и интересную, детскую и полезную.

Тогда я начала писать вот такую сказку.

Зайчик-побегайчик

Жил был зайчик, и звали его Побегайчик. Хотя на самом деле бегать он не умел, он прыгал, быстро-быстро. Но нет в словаре у людей слова для быстрых прыжков, хотя может и есть… Но что-то люди не вспомнили такого слова, так что был он Побегайчиком. Хотя имя это звучит так, как будто нет в нем ценности его быстрых прыжков… Но история с ним другая приключилась, от чего имя его поменялось

Началось все с чуда – зайчик внезапно понял, что жизнь его скучна и просто прыгать быстро по лесу от одного зверька к другому не хочется. Он вдруг совсем растерялся, а что же ему делать, он ведь всю жизнь старался сосредоточиться на дороге к зверькам и о делах, что с ними нужно сделать.

Но зайчик не стал расстраиваться, если он знаком с таким большим количеством зверьков, значит он кому-то нужен. И радостный от таких мыслей он поскакал узнавать о себе новое, чем и как он пригодится.

Момент с именем я так и не раскрыла, на что хотела поменять, но я примерно понимаю, что я хотела отобразить. Мама в детстве называла меня Аньчик-зайчик, поэтому на тот момент, когда ещё никто не называл меня Енотом, я была Зайчиком. То, что смена имени, это скорее всего, я обучилась на журналиста (Побегайчик) и должна была прийти к какой-то другой профессии, но так как на тот момент я не знала к какой и была в самом начале пути, то сказка заканчивается, что Зайчик отправился на поиски.

Я полностью забыла об этой записи и вообще, своем желании написать сказку. Для этой книги я написала новую, думая, что это несвойственное мне желание, и что я пробую впервые.

Жил-был енот. Он был не большим и не маленьким, не хищником, и не травоядным. Енот был всеядным и вроде на всех похожим. И в то же время – ни на кого. Даже мусор Енот любил: мог часами копаться в ящике с забытыми вещами, вытаскивать фантики, пуговицы, обрывки упаковок – для него в этом был особый уют. Хотя другим зверям это, наверное, казалось смешным.

На мордочке Енот носил узор, похожий на маску – будто бы не выспался, устал или пережил что-то важное. Но это было от природы. Он любил жилетки, рюкзаки и часики на цепочке. А ещё – маленький блокнот и ручку, чтобы записывать важное, интересное и просто странное. Иногда он был душой компании – смешно танцевал, кривлялся, заставлял смеяться даже серьёзного Медведя. А иногда прятался в домик, выдыхал в темноте и не хотел ни с кем говорить.

Енот не любил быть всё время каким-то одним. Ему нравилось быть разным – как погода в осеннем лесу. Больше всего он боялся услышать: «Эй, нет, ты так себя вести не можешь, ты же Енот!».

Однажды во время холодной зимы домик Енота развалился – крыша осела, стены жалобно скрипнули, и пришлось оставить его. Бабушка Сова приютила Енота в своём дупле на старом вязе – тёплом, пахнущем сушёными травами и яблочным вареньем. Там было спокойно, уютно, но всё же это был не его дом. К тому же Енот боялся высоты – каждый раз, спускаясь по стволу, он зажмуривал глаза. А бабушка Сова в это время спокойно перелетала с ветки на ветку.

– Что ж, – сказал Енот, глядя на лес с высоты дупла. – Пора стать взрослым зверем. Пойду работать.

Первая работа была в кафе у Белки. Она крутилась как вентилятор, продавала орешки, карамель, кофе и модные кокосовые чипсы. Еноту дали поднос и сказали разносить заказы.

– Ты должен быть вежливым, чистым и быстрым!

Но у Енота от нервов лапки стали путаться. Он оступился, и ведро с сиропом полетело прямо на важного гостя – старого Крота в жилете.

– Я плохой работник, – подумал он с грустью. – Но я буду стараться лучше.

На 2 месяца он забыл про отдых, про ягоды на полдник и глоток лесной воды. Бегал, бегал, носился между пеньками и столами, разносил еду – пока однажды не разболелась лапка. Это у белок тело маленькое и юркое, а у Енота тушка тяжелая, а лапки маленькие. Темной ночью, когда все посетители наконец-то ушли он тихо снял фартук, оставил записку и ушёл, прихрамывая:

«Простите. Енот был не готов к общепиту. У него слабые лапки.»

Вторая работа была в журнале «Лесная Жизнь». Енота приняли туда писателем – потому что он умел слушать, замечать и находить интересные истории. Однажды, Еноту нужно было поехать на интервью с поваром Ежиком. Водитель журнала Зайчонок предложил завести Енота в кафе. Перед выходом Еноту дорогу преградила Куница. Она была менеджером по размещению шишечной рекламы.

– Енот! – профырчала она, сложив лапки на груди. – Едешь на телеге редакции? А кто тебя пустил? Ты не согласовал с Советом Издательства! И вообще, меня раздражает, как ты работаешь. Я, между прочим, к утру уже отвела детёнышей в сад под ёлкой, собрала орешки, и всё равно была в норе редакции раньше тебя! А ты, молодой зверь, все время опаздываешь!

Еноту стало неловко. Он не хотел мешать, не хотел нарушать правила. Он ведь просто хотел писать о прекрасном – о чаепитиях на опушке, о подземных театрах кротов, о жизни.

– Прости, – тихо сказал енот, потупившись.

И Енот снова стал стараться. Ставил будильники, ложился пораньше, завёл расписание на дубовом планшете. Он очень хотел быть «как надо» – пунктуальным, собранным, взрослым. Но по ночам его не отпускали мысли: как бы не проспать, не опоздать, не подвести. И он ворочался до рассвета, перебирая в голове тревоги, будто жёлуди на ладони. А когда утро наконец приходило – сил не было. Ни встать. Ни двигаться. Ни верить, что всё получится. Так пролетели 2 месяца. Однажды он пришёл с термосом травяного чая, разложил по столу свои заметки, а потом… медленно собрал их обратно.

На столе осталась только записка:

«Простите. Енот был не готов к офисной жизни. Особенно к куницам.»

Третья работа была в мастерской у Бобров. Они делали мебель – надёжную, отполированную до блеска, из ровных досок, отпиленных по всем правилам древнего плотницкого искусства. Еноту доверили чертить детали – аккуратно, с точностью до каждой щепочки. Но работал он медленно. Тогда ему предложили помогать в магазине – продавать шкафы и собирать их макеты в волшебной программе. Это было проще, чем выдумывать конструкции с нуля. Енота представили команде, на обучение его отдали лучшей сотруднице – Стройной Выдре. Но с каждым днём Енот всё труднее добирался до дома. Он плёлся, будто лапы его налились смолой, и валился прямо на пол, не понимая, почему ему так плохо. Через две недели Енот начал задыхаться, хвост горел так, будто по нему побили крапивой, нос хрюкал, а глаза были полны слёз. Его отвели к Лесному Врачу, и тот прокапал вему росу и прописал мятный сироп. Оказалось – у Енота сильная аллергия на сосну.

– Енот не может торговать мебелью, если он чихает при слове «шкаф».

Надев маску на мордочку, Енот быстро проскользнул в магазин и оставил на столе записку:

«Простите. Енот был не готов к мебельному искусству. Особенно если от него чешется.»

Енот всегда любил рисовать —мелком по камню, угольком по коре, даже грязью по забору. Рисование было для него как дыхание. Как уют. Как дом. Он стал работать учителем в кружке рисования при берёзовой школе. Сначала обрадовался: мелки, краски, маленькие лапки, любопытные носики. Он приносил примеры, вдохновлял, показывал, как линии могут оживать и превращаться в целые миры. Но были и сложности. Некоторые малыши не хотели рисовать. Им было скучно. Или страшно ошибиться. Или просто хотелось домой. А те, кто рисовал, нередко приносили с собой чужие ожидания. – Почему мой ребенок у вас так плохо рисует? – сказала однажды Олениха. – В соседней школе у таких же деток – настоящие шедевры!

Енот заволновался. Наверное, он и правда плохой учитель. Ведь любить рисовать – это не то же самое, что учить. Он решил стать строгим. Объяснять подробнее, хвалить аккуратнее, направлять увереннее. Он очень старался. Но чем больше старался – тем сильнее чувствовал себя не на месте. Он учил не детей, а старался делать все, чтобы радовались родители после занятий. В один день он молча собрал свои кисточки, аккуратно оставил на подоконнике баночку с водой и записку:

«Простите. Енот был не готов к преподаванию. Особенно к тому, что рисование – это оценки и привязывание детей скотчем к стулу.»

Сидя под пнем и глядя на луну, Енот тихо спросил сам себя: «А может, дело в том, что я – просто воришка и обманщик? Может, мне надо притвориться кем-то другим? Вот хотя бы… той Куницей из журнала?» Летучая Мышь сидела рядом и внимательно слушала, как Енот говорит по телефону.

– Ты делаешь слишком мало звонков в день, – сказала она. – Нужно больше. Нужно быть увереннее. Нужно быть громче.

Енот решил стать напористее. Чтобы звучать убедительно, он сам проходил многое из того, что предлагал. Он вообще был зациклен на честности – считал, что всё должно быть завязано на его опыте. Но Летучей Мыши не нужна была искренность. Ей нужен был результат: убедить, продавить, втянуть. Врать, если надо. Главное – затянуть зверей в воронку. Скоро в голове Енота от разговоров всё загудело – будто там поселилось осиное гнездо. Слова путались. Инструкции сливались в монотонный звон. А его голос – собственный голос – начал теряться в чужих речевых шаблонах.

– Утомительно, – прошептал Енот, уткнувшись в шишечный календарь. – Я больше не слышу себя. Слова… они же были моими друзьями. Но, кажется, я больше не умею разговаривать.

Он снял с головы наушники, встал и тихо вышел в вечерний лес.

На столе осталась записка:

«Простите. Енот был не готов к продажам. Особенно к разговорам по расписанию.»

Енот пробовал работать контент-менеджером на складе батареек у двух Мышек. Таблицы, цифры, бесконечные строчки. Они мелькали перед глазами, как мошки в тумане, щекотали мозг и не давали покоя. Каждое утро он открывал глаза с тревогой: а вдруг сегодня он ошибётся? Он чувствовал себя так, словно каждый день тащит на спине груз – тяжёлый, как ящик с батарейками.

Потом устроился продавцом детских игрушек у Кабана. Это было даже весело – поначалу. Енот сам фотографировал игрушки, устраивал презентации. Он придумывал смешные тексты, устраивал розыгрыши, протирал витрину, мыл полы, даже развешивал гирлянды. Но покупателей не было. Игрушки лежали в коробках, а Эхо в комнате становилось его единственным собеседником. С каждым днём становилось всё тише – внутри. А потом снова – конец.

Каждый раз уходя, он оставляя за собой записку, кусочек себя и ощущение, что он опять какой-то неправильный.

Когда же я наконец стану взрослым?

Самостоятельным? Полезным?

Когда начну приносить пользу семье, как другие звери?

Хотелось есть.

Хотелось крышу.

Хотелось… как у всех.

И Енот снова поднялся, надел рюкзак, поправил жилетку, взял свой блокнот – и пошёл дальше.

Енот очень любил книги. Он мог часами сидеть на пеньке у костра, листать страницы, вдыхать их аромат и придумывать, как бы сам рассказал эту историю. А ещё он мечтал писать – чтобы однажды кто-то читал его строчки и думал: «Как точно сказано». И вот однажды его пригласили Змеи писать про книги. Енот прыгал от радости. Но Змеи быстро в нём разочаровались. Звонили по шишкофону по пять-шесть раз в день и шипели:

– Это не продаёт! Где польза? Разве так сложно понять, для кого эта книга?

Енот жался в своем стуле и не понимал. Он ведь старался. Искренне. По-настоящему.

– Я читаю всё сам, – тихо говорил енот. Я изучаю все отзывы на эти книги, если они уже вышли, смотрю лучшие цитаты. Если это новинки, то изучаю жизнь автора и чем был знаменит в прошлом.

Енот решил стараться больше. Он прочитал 60 книг за месяц, изучил биографии 30 писателей. Но в один день, вместо звонка его вызвали в кабинет и попросили уйти до конца дня. И он ушёл, как всегда – без скандала, без топота лапок, без громких слов.

Просто сложил свои заметки, вытер каплю росы с носа, купил всем конфетки и сказал:

«Спасибо за шанс. Простите, что не подошел вам. Енот попробовал. Енот уходит.»

Уставший, с покоцанным рюкзаком и брошюрой «Как найти своё призвание за три шага», енот сел под старый пень. И вдруг… впервые за долгое время – не заплакал. Он просто сидел. Дышал. Слушал, как шуршит трава. Как стрекочут кузнечики. Как ветер перелистывает страницы в его голове. А что, если я не воришка и не мошенник? – вдруг подумал он. – А исследователь? Может, я не бегал от работы… Может, я просто искал себя среди них?

Енот достал из рюкзака старую коробочку. Там лежали обрывки листов – заметки, чеки, значки, забытые бейджи. На каждом – след очередной попытки. Он аккуратно разложил всё на траве, как коллекцию. Вот я – журналист. Вот – продажник. Вот – сыплюсь на обзвонах. Вот – чихаю на сосну. А вот – преподаватель. Вот батарейки. Вот встречи и разговоры о духовном. Вот офис-менеджер. Он смотрел и вдруг понял: всё это – не провалы. Это отпечатки. Опыт. Слои. Как кольца на дереве. Он просто был енот, который искал СВОЕ место.

И тут, будто услышав его мысли, в кустах зашуршала мышка и выронила листок с вакансией.

«Требуется SMM-енот в агентство «Лес&Лайк». Нужен тот, кто знает чуть-чуть обо всём. Кто не боится перемен. Кто умеет писать, продавать, чувствовать. Кто ел мусор, но теперь знает, что важно.»

Енот моргнул. Потом ещё раз.

– Это… про меня?

Он пришёл на собеседование к Лисичке и Волку. Немного взъерошенный, но с папкой из прошлой жизни. Он рассказал о Змеях и Куницах, о звонках и батарейках, о телеканале и канцелярии, и многом чем ещё.

–Берем, – сказала ему в Личиска, даже не стали давать проверочное задание.

С тех пор у Енота был домик. Не дворец, но с крышей. Он сам выбрал кроватку (не из мха), купил шкаф для книг, ел то, что нравилось. У него был новый рюкзак, чай с малиной и Wi-Fi. И главное – у него была работа, где все его «ворованные» роли стали суперсилой. У него было много заказчиков среди ресторанов и кафе, и опыт работы официантом у Белки оказался полезным. Он знал меню, понимал, что важно для посетителей, как передать вкус блюда в тексте и завлечь гостей.

У него был навык работы с таблицами от Мышек, и теперь, следуя расписанию и создавая контент-планы, он ощущал, что это не так сложно, как было когда-то с батарейками.

Он не боялся звонить заказчикам, ведь теперь понимал: два звонка с настоящим смыслом это совсем не сложно, по сравнению с 50 бессмысленными разговорами.

Он писал для магазинов мебели и дизайнеров, потому что опыт работы с Бобрами показал, что важно для покупателя, какие детали описать в текстах.

Он мастерски переписывался в чатах, ведь работая с курсами и обучением, он сам многому научился – как слушать, как общаться и как рекламировать.

Директора Лисичка и Волк иногда ругались на Енота, были им недовольны, но он отвечал: «Я устал бегать. Это место, тут не только вы выбрали меня, но и я выбрал вас. Я преодолею бессонницу и страх утра, страх офисной жизни, справлюсь с аллергией, натренирую лапки, прочитаю ещё больше книг по рекламе и копирайтингу». Многие сотрудники агентства убегали, что им было тяжело без выходных и без личной жизни. Но Енот терпел. Он знал: «У меня было много выходных, и личная жизнь была, и я бывал свободен, но вот счастья и чувства полезности от этого я не почувствовал. Нужно не убегать от трудностей, а научиться принимать их и идти дальше». И Енот остался в агентстве «Лес&Лайк» на два с половиной года.

Но, несмотря на всю благодарность Лисичке и Волку, сердце Енота всё время тянулось к тексту. Он жаждал создавать больше текста, не отвлекаясь на контроль над созданием видео и картинок. И тогда он решил попробовать работать самостоятельно. Звери стали обращаться к нему с самыми разными просьбами. Они часто были растеряны и не могли точно сформулировать, что им нужно, но Енот знал, как помочь.

Он создавал рекламные тексты для нового сорта орехов и писал письма с извинениями за опоздание, готовил расшифровки собраний, придумывал речи для выступлений, прописывал тексты для видеороликов, создавал таблицы с описаниями, и даже помогал создавать интересные игры. Каждое задание становилось для него маленькой историей, а каждая история – шагом на его пути.

Если однажды вам встретится Енот с рюкзаком, блокнотом и карандашом, не удивляйтесь. Он – писатель. Лучше закажите у него текст или послушайте его истории. Возможно, они вдохновят вас на поиски своего собственного леса, где можно быть собой, несмотря ни на что.

Крошка авантюрина

30 октября 2014 года

Купила крошку авантюрина, делаю поделки и украшения из нее

После университета я увлеклась созданием украшений своими руками. Я творила всевозможные аксессуары, в том числе довольно странные: эльфийские ушки, диадемы в фэнтези-стиле… Сейчас это кажется мне немного нелепым, особенно учитывая, что выходило, мягко говоря, не слишком профессионально. За всё время я не продала ни одной вещи. Всё, что сделала – раздала друзьям или носила сама.

Статья в газете «Вечерний Алматы», автор Серафима ПИРОГОВА

Ушки на макушке

Журналист по образованию, Анна вместо покорения будничного информационного потока решила посвятить себя рукодельному творчеству. С помощью проволоки и бус хрупкая девушка может накрутить… ушки

Вдохновленная рассказами Джона Толкиена о мифических лесах, в которых обитают злые орки, жадные гномы и прекрасные эльфы, она стала создавать украшения в стиле фэнтези. В основном это «эльфийские ушки», украшенные камнями, бисером, перьями и другими подручными материалами.

– Началось мое увлечение с подготовки к фестивалю FourЭ. Решила использовать образ эльфов. Я сделала для себя специальные каффы в виде эльфийских ушек. Очень старалась, ведь хотелось. Техника, в которой я делаю свои поделки, называется Wire Wгар (кручение проволоки). При помощи круглогубцев металлической струне придаю нужную форму, более тонкой проволокой скрепляю детали и украшаю изделия чем-нибудь необычным, говорит мастерица. Делать что-то красивое своими руками Анне нравилось с детства. На Новый год или день рождения родным и друзьям она мастерила различные подарки.

Процесс создания изделий ручной работы не просто приносит удовольствие и наслаждение. Можно сказать, что это своего рода упражнение, работа не только с материалами, но и с самой собой. И чем сложнее процесс, там он интереснее, делится девушка.

Помимо этого, хобби Анна ведет блог в Интернете, делает лечебные свечи с натуральными ароматами, плетет тарелочки и учится вязать, готовит различные травяные настои. Также преподает изобразительное искусство в центре дошкольного воспитания.

Были ещё свечки, я очень любила дарить маме на праздники красивые, большие свечи – с резными узорами, ароматами. А потом они резко исчезли из продажи. И я подумала: почему бы не попробовать сделать их самой? Так начались мои эксперименты – с силиконовыми формами, воском, аромамаслами, пудрой, которая делает свечу перламутровой…

Иногда родные, перебирая ящики, достают мои украшения или свечки, и говорят: «А вот помнишь, ты этим так увлекалась?» Я-то помню. Но чаще отвожу взгляд, как будто поймали на чём-то неловком. Потому что это увлечение было оплачено – их деньгами, их верой, их поддержкой. И хоть где-то внутри хочется улыбнуться: "Ну хоть успела повеселиться", – в другом углу сознания звучит совсем другой голос: «Уже бы тогда могла начать нормальную карьеру».

Всё, что в итоге из этого получилось – это работа учителем бисероплетения. Мы плели ящерок, божьих коровок, цветы… Кажется, одна из тех ящерок до сих пор живёт в комнате у младшей сестры. Среди моих копирайтерских заказчиков был один важный человек – организатор хендмейд-ярмарки в Ташкенте. Именно ей я первой провела свою бриф-игру «Клевер на удачу». Она же прочитала мою первую книгу. Я очень хорошо понимала, с какими трудностями она сталкивается – потому что проходила через то же. И потому в игре старалась дать ей максимум: идеи, вдохновение, поддержку.

Бисероплетение

20 мая 2015

Очень нравится преподавать бисероплетение. Сейчас ещё несколько мест нашлось по ИЗО. Зовут в летний лагерь воспитателем старшим и просто вожатым, но я не уверена, что справлюсь. Если получится работать по Изо возле магазина «Арзан», тогда точно откажусь от летнего лагеря. Получила вторую зарплату по бисероплетению, в комнату купила небольшую стенку и шкаф. Завтра пойду на собеседование в новый центр в Орбите.