Абсолютная психология. Часть первая. Энерго психология

Из школьного курса физики мы знаем, что информация и энергия непрерывно связаны, по сути это две стороны одного единого процесса – энергия, распространяясь, несет информацию о своем источнике и носителе, а информация может распространяться только на неком энергетическом носителе – модулируя колебания энергии либо неся ту самую информацию об источнике энергии. Всё просто.

И потому, учась получать информацию из окружающего мира, ребенок учится получать информацию о состоянии энергии вокруг себя. А при общении с себе подобными – людьми – ребенок, равно как и любой другой человек, получает в первую очередь информацию о – правильно – наиболее эффективных способах получения и сохранения энергии в виде получения неких материальных благ – еды, воды, защиты, одежды и проч., а так же о способах сохранения энергии, в том числе в виде обучения неким нормам поведения как способах получения этой самой энергии, её сохранения, в том числе – сохранения свой жизни, своего здоровья, а так же жизни и здоровья окружающих, их энергии в целом. Как правильно – по мнению окружающих, и, в первую очередь, родителей – пить, есть, передвигаться, совершать те или иные действия над собой, окружающими людьми и окружающим миром в целом. То самое «коллективное бессознательное» активно начинает влиять на ребенка.

То есть, начинают закладываться – в том числе, благодаря обучению родителями – первые шаблоны поведения как наиболее эффективных с точки зрения всё той же энергетики – её сохранения и получения – действий ребенка.

Ниже небольшое отступление о шаблонах в рамках предлагаемой мною концепции.

Шаблоны/паттерны поведения

как способы сохранения энергии

Шаблоны поведения в психологии принято называть поведенческими паттернами – от английского «pattern» – собственно «шаблон» – устойчивый способ поведения, привычные повторяющиеся действия на определенные ситуации. Но далее я всё же буду использовать более привычное для меня и для моих не искушенных читателей словосочетание «шаблон поведения».

Шаблон поведения – сам по себе – любой – так же является образцом выполнения всё того же Закона сохранения энергии, так как он возникает и формируется как привычный и потому наиболее энерго эффективный того или иного действия. Он опробован – возможно, даже и несколькими поколениями, и потому доказал свою энерго эффективность, с одной стороны, а с другой стороны, за счет заучения этого шаблона поведения при его выполнении становится наименее затратным для самого человека, так как в силу своей заученности, автоматизма, не требует особых интеллектуальных, когнитивных затрат, равно как опять таки, в силу своего автоматизма, требует минимальных затрат физических.

Шаблоны поведения есть у любых высокоразвитых живых существ, к примеру, большинство животных предпочитает передвигаться одними и теми же маршрутами-тропами, так как они наиболее изучены и, как правило, наиболее безопасны, менее трудоемки и наименее протяженны. То есть – наиболее энерго эффективны. И, соответственно, изменение маршрутов передвижения, изменение привычного рациона питания, привычного способа охоты и так далее вызывает закономерное сопротивление именно потому, что привычный шаблон кажется сознанию животного наиболее энерго эффективным.

Шаблоны поведения формируются с самого раннего детства под воздействием примеров поведения окружающих. С самого рождения ребенок наблюдает за родителями, за манерой их поведения, но полноценно начинает перенимать их после года своей жизни, после того, как начинает более-менее полноценно двигаться, то есть – полностью овладевает своим телом. Именно с этого момента ребенок может начинать переносом шаблонов поведения окружающих на себя. Именно по этому ребенок примерно с одного года стремится постоянно находиться рядом с кем-нибудь из родителей – ему нужен объект исследования, он внимательно изучает все аспекты поведения окружающих и пытается их повторить, то есть перенести на себя, и если это поведение кажется ему энерго эффективным, то оно закрепляется как уже собственный шаблон поведения.

Наиболее наглядным подтверждением этому является поведение так называемых «маугли» – детей, воспитанных дикими зверями или даже домашними птицами – в открытых источниках описан и такой случай. Эти дети, по какой-то причине оставленные, как правило, в джунглях, перенимают единственно доступные им там шаблоны поведения окружающих их зверей. А вот шаблоны поведения человека им, естественно, там не доступны. Именно поэтому после обнаружения таких детей и возвращения их в человеческое сообщество выяснялось, что эти дети не могут полноценно передвигаться как люди – им привычнее передвигаться на четвереньках, именно потому, что в раннем возрасте они не освоили прямохождение. Чаще всего у них не была сформирована речь, равно как и другие привычные для нас, обычных людей, шаблоны поведения. Они «не так» если, спали, ходили и т. д. Именно потому, что у них перед глазами не было соответствующего образца человеческого поведения в соответствующем возрасте. И, кстати говоря, переучивание их на привычные людям шаблоны поведения было весьма долгим и трудным, особенно у тех детей, которых обнаружили в достаточно позднем возрасте их развития – их мозг уже сформировал и прочно закрепил шаблоны поведения диких зверей как свои.

То есть, абсолютно справедлива старая русская поговорка о том, что воспитывать ребенка надо тогда, когда он помещается на лавке поперек, а не когда он вырос и может помещаться уже только вдоль этой самой лавки :-).

Отсюда, как я покажу далее, неукротимое любопытство детей в возрасте от одного года до 3—5 лет. В первую очередь в отношении своего окружения – родителей, сиблингов, других родственников или окружающих их людей, а так же и в целом объектов природы, граничащее порой с риском для жизни – ребенку просто жизненно необходимо создать в короткие сроки свои собственные шаблоны поведения для обретения самостоятельности.

И задача родителя в этом возрасте – точнее, начиная с этого возраста и далее, по возможности, на протяжении всей своей жизни – передать свои варианты наиболее оптимальных шаблонов поведения в различных жизненных ситуациях, с указанием возможных опасностей в особенности. Ибо ребенок в первые годы своей жизни просто не знает, что такое опасность – он изначально находился – в нормальных семьях – в защитном коконе родительской опеки, и потому не сталкивался с опасностями. «Новорожденный теленок волка не боится», справедливо гласит русская поговорка. Теленок просто не видел этого самого волка, не знает, как он опасен именно для него, а потому и не боится! То же и с маленькими детьми. Потому не оставляйте детей без присмотра, следите за своими маленькими детьми постоянно.

Вышеописанное отлично продемонстрировал опыт, проведенный зарубежными психологами во второй половине прошлого века. К сожалению, прочел о нем довольно давно – в ранней юности в одной из первых моих книг по психологии, и потому не помню авторство этого эксперимента и точного места и времени его проведения, а найти в открытом доступе упоминания об этом эксперименте пока не удалось – простите.

Итак, группа психологов проводила эксперимент с детьми разного возраста, собрав их в комнате, разделенной посередине большой разделительной полосой. Полоса была четко видна всем детям, а обе половины комнаты ничем особо не отличались одна от другой. И дети могли свободно перемещаться по этой комнате. Но как только детям сообщили, что они ни в коем случае не должны пересекать эту самую разделительную линию, произошло нечто примечательное: самые малолетние дети – от одного года до примерно трех лет – моментально перебежали на противоположную сторону, пересекая ту самую «запретную» линию. Дети чуть постарше забегали за эту «запретную» линию и тут же возвращались обратно на «правильную» условно «разрешенную» им сторону. А подростки ходили по этой самой разделительной линии, как бы формально выполняя запрет на её пересечение – они же на линии, не за ней.

О чем говорят результаты этого опыта? Почему дети так себя вели, и почему их поведение так отличалось в зависимости от их возраста?

Классические психологи утверждают, что у маленьких детей занижено чувство опасности, и потому они и попадают в разные опасные ситуации чаще более взрослых детей, но это не объясняет поведение младших детей в этом опыте. Дети чуть старше, опять же по классике, провоцируют взрослых на ответную реакцию непослушанием, но зачем они это делают – опять мало кто может вразумительно объяснить – ни поклонники бихевиоризма, ни сторонники классического психоанализа, ни оперантного научения.

Моя же теория позволяет объяснить это поведение легко и просто.

Итак.

Дети младшего возраста пересекли разделяющую комнату линию сразу после объявления запрета на пересечение линии именно в рамках программы познания окружающего мира, заложенной в каждом из нас от рождения как необходимое условие выживания, как это ни парадоксально, и будущей самостоятельности. Только свой собственный опыт даёт нам стопроцентную уверенность в тех или иных оценках ситуации. Вот за этим самым опытом малыши и ринулись через запретную линию.

И не потому, что у них притуплено чувство опасности – ибо нет такого органа чувств у нас, расхожее выражение есть – чувство опасности, а вот отдельного органа, ответственного за опасность, нет, опасность мы «ощущаем» мозгом, который сравнивает различные сигналы от различных органов чувств, и если они приближаются по уровню к ранее испытанным болевым ощущениям, испытанным ранее, он и выдает предупреждение о возможной опасности. То есть «чувство опасности» это опять про сформированные нами самими ранее шаблоны тех самых пограничных опасных ситуаций, после которых мы можем получить удар, ожог или иное болевое ощущение. А таких шаблонов у совсем маленьких детей ещё нет, ещё не наработали, и потому задача родителей рассказать и показать все возможные опасности в жизни ребенка на протяжении всей их жизни. Желательно с негативным подкреплением в рамках того самого «оперантного обучения».

Не сталкивались малыши пока и с директивными запретами со стороны взрослых и наказаниями за их нарушение – по крайней мере, за это самое пересечение запретной линии в пустой комнате. И потому их не пугает и запрет со стороны взрослых пересекать эту самую линию.

Дети чуть постарше, уже явно имеют опыт опасных переживаний, в том числе после предупреждения об опасностях от взрослых, с одной стороны, и с наказаниями за нарушение таких предупреждений и/или запретов, с другой стороны, и потому ведут себя более осторожно. Но всё же дети не видят явной опасности в пересечении линии по середине пустой, на вид безопасной, комнаты. И потому у них так же включается всё тот же интерес узнать истинную причину запрета – они её не видят и не понимают! – и потому так же пытаются исследовать «запретное пространство» за чертой. Но – осторожно, с учетом опыта прошлых наказаний за нарушение запрета и боли от некоторых происшествий, произошедших в подобных ситуациях – то есть, используют свои пока немногочисленные шаблоны поведения по этому поводу. Забегают за запретную линию недалеко и не надолго, дабы успеть быстро вернуться на «безопасную разрешенную» сторону и не получить сильную травму, если что-то и случится, и в случае угрозы наказания заявить, что они там – в запретной зоне – были не долго.

Ну и совсем уж умудренные опытом подростки – то есть, люди, нажившие/скопившие уже внушительный арсенал своих и чужих шаблонов/паттернов поведения – так же имея интерес к разгадке этого запрета, тем не менее, предпочитают балансировать на краю этого самого запрета в прямом смысле слова, прогуливаясь по линии разграничения и исследуя этот феномен, таким образом, формально не нарушая запрет. Там у них уже «на подходе» «гормональные игры» и борьба за статус, о которых поговорим чуть ниже, которые так же в значительной мере подталкивают подростков на эту самую «запретную линию» – при наличии наблюдателей сверстников в особенности.

Такой вот простой, но интересный эксперимент с многозначительными и интересными выводами. А именно: младших детей для обеспечения их безопасности необходимо их оберегать в силу отсутствия опыта взаимодействия с этими опасностями, с одной стороны, и их же необходимо обучать и показывать возможные варианты/шаблоны поведения в этих самых опасных ситуациях, держа ситуацию под контролем, давая возможность почувствовать реальные последствия в случае наступления того или иного опасного воздействия – осторожно, аккуратно и с любовью к ребенку. То есть не просто директивно запретить что-то делать – это, как видим из вышеприведенного эксперимента, слабо работает – ребенок при ослаблении контроля всё равно может «перебежать запретную линию», чтобы посмотреть, а что там – вылезти в окно, выбежать на дорогу, потрогать собаку и т. д. Нужно дать ему попробовать последствия ослушания либо на чужом примере, либо на своем, то есть его, но контролируемо малотравматично, ну либо прибегнуть к старому дедовскому способу негативного закрепления в случае попытки нарушить запрет, дабы у ребенка появилась четкая ассоциация нарушения запрета с моральным давлением или даже небольшой болью. Не надо избивать ребенка до полусмерти!!! Но дать подзатыльник или слегка – чисто символически – ударить по шаловливым рукам иногда стоит. Да, безусловно, я против насилии вообще и неприемлю насилии к детям, но такое негативное подкрепление, во-первых, как раз в рамках оперантного научения, а во-вторых – и это главное – такая суровая мера, возможно, спасет вашему ребенку жизнь в дальнейшем. Ибо испытанная пусть и слабая собственная боль гораздо сильнее действует, чем многочасовые увещевания и упреки. И ныне модная ювенальная юстиция после смерти ребенка опять же обвинит родителей в недостатке того самого научения…

То есть, например, не просто запрещать залезать на подоконник, но, после очередного самостоятельного падения ребенка с небольшой высоты – дивана, стула, или легкого удара о что-либо, сказать, что если он, ребенок, будет лазить на подоконник, то ударится очень сильно и очень больно. Ну и желательно дополнительно подстраховаться, поставив на окна простые копеечные стопора от открывания окна маленькими детьми или вообще решетку, на всякий случай, так как такие дети мало что знают о боли. Пока. А когда узнают, может быть слишком поздно.

И потому я категорически не приемлю «свободное» воспитание ребенка, воспитание без его ограничений, наказаний и запретов, так как такое воспитание не создает необходимых для ребенка шаблонов поведения, многие из которых он получить сам просто не может, или же получение таких шаблонов на собственном опыте будет стоить ему здоровья или даже жизни. Всегда проще и безопаснее учиться на чужом опыте, изучая чужие шаблоны поведения, чужие ошибки, не только набивая собственные шишки. А мнимое сочувствие ребенку и нежелание его наказывать за нарушение запретов граничит с бесчувственностью. Что ювенальная юстиция и демонстрирует.

Я за свою долгую жизнь имел возможность близко наблюдать результат такого «либерального» подхода к воспитанию ребенка, и абсолютно уверен, что ничего хорошего такая «свободная» система не дает, ни родителям, ни детям.

К примеру, моя бывшая начальница – американка – иногда на работу в офис приводила своих детей, воспитанных в той самой ныне модной «свободной» манере – свобода от запретов. Старший её сын – абсолютно расторможенный ребенок, просто не знавший с рождения слово нет, довольно безобразно вел себя в публичном месте, ощущая себя, видимо, центром Вселенной. Ну и работа всего офиса на этом заканчивалась, все были вынуждены переключить своё внимание на этого ребенка. Ему даже было отказано в приеме в цирковую студию при одном из дворцов культуры нашего города – цирковая студия! – где почти всё можно – но всё же дисциплина и там важна – и там он устроил истерику после первого же запрета ещё на собеседовании, после того, как ему слегка намекнули, что и в цирке есть рамки приличия и нормы поведения.

Ещё одно небольшое отступление как раз на эту тему…

Две крайности в воспитании ребенка как две граничные точки

«Свободное» воспитание есть результат либо откровенно наплевательского отношения родителей к ребенку, почти полная отстранённость от его проблем и воспитания, обесценивания ребенка, либо есть результат чрезмерного возвеличивания ценности ребенка, его желаний, которые очень быстро перерастают в капризы.

Недопустима и гиперопека, мега контроль, блокирующие или связывающие любые действия ребенка разрешением со стороны родителей или воспитателей.

Соответственно, в обоих случаях родители – и окружающее общество – получают либо человека, считающегося только со своими интересами и желаниями, либо забитого и задавленного ребенка, как правило, в обоих случаях ненавидящие и не уважающие своих родителей и опекунов/воспитателей, либо за то, что не обеспечили «всего и сразу» из «хотелок» ребенка, либо за то, что отобрали практически всё, лишив свободы воли.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.