Я есть мир. Мне больше не больно

Часть 2

Разведчик в юбке. Опасные игры в темном городе

Ну, раз уж начались такие откровения, расскажу еще одну историю. Дело было как и всегда, летом. Мы с ребятами играли в мяч. Небольшое уточнение. На моей улице есть православная церковь, которая владела большим асфальтированным паркингом. Это был единственный асфальт на нашей улице, идеальное место для игр. Мы часто собирались там чтобы покататься на велосипеде или поиграть в мяч. Мы выбирали это место не потому что там ровная поверхность. Дело было в другом, вероятность угодить мячом в коровью лепешку, была минимальной. Небольшое отступление, почти в каждом дворе нашего района были коровы. Но пастись на поле, их водили именно через нашу улицу. Так что дважды в день минное поле освежалось. Если мяч угождал в одну из мин… Ну в общем не очень приятный процесс очистки мяча был. Потому мы и играли у церкви, там было чисто. И вот, в один прекрасный момент, мяч угодил в мусорный контейнер. Не раздумывая, мы нашли две палки и попытались достать нашего круглого друга. Со второй попытки мы пошевелили мусор и обнаружили пару подозрительных белых свертков… Кокаин? Героин? Матрица вариантов заполонила мой разум. Без страха и упрека я начала предполагать варианты. Ничего не трогать, мы не должны оставить здесь отпечатки пальцев. Нужно срочно связаться с капитаном полиции, он живет на соседней улице. Быстро рассредоточившись, каждый выполнял свою задачу. Маленькие разведчики, каждый из нас знал что делать. Мы дети, на нас ни кто не подумает, так что мы решили помочь правоохранительным органам. Оправившись отрядом на соседнюю улицу к товарищу капитану, мы были уверены в том что сможем быстро поймать бандитов. Мы сможем прекратить этот беспредел. Дядя Юра, так его зовут. Мы нашли два свертка с белым порошком. Он завел нас в дом и внимательно все выслушал. Угостил печеньем и попросил подождать. У дяди юры был черный телефон для особых звонков. Все об этом знали. Он поспешил передать всю информацию коллегам. Через некоторое время люди в форме были на пороге его дома. Нужно действовать немедленно. Они объяснили наши задачи и мы вышли на дело. Каждый занял указанную позицию и мы ждали. Ждали и ждали, уже смеркалось. Мы думали это провал, ни кто не объявится. Как вдруг черная машина с тонированными окнами неспешно подъехала к воротам церкви. Мы с ребятами сидели в укрытии ожидая приказ капитана. Ни один мускул не дрогнул на моем лице. Я была готова к любому исходу событий. Трое лысых мужчин в черных куртках, направлялись к мусорным контейнерам, надевая резиновые перчатки. Мысли молниеносно заполнили мою маленькую голову. Все, прощай мама, наверное сегодня я погибну смертью храбрых. Не ругайся мама, я просто защищала наш город, нашу родину. Шум, крики, перебили мой монолог. Ничего непонятно, все смешалось в серой дымке. Стой! Руки на капот! Никому не двигаться – это вооруженный захват! Хлопки выстрелов оглушали, мы осуществляли план перехват. Я устремилась вперед, но почувствовала резкое онемение ног… Я не могу больше двигаться, нестерпимый приступ боли бросил меня на землю. Маленькой ладошкой я закрывала огнестрельное ранение, кровь сочилась между пальцев. Капитан Петров молниеносно подхватил меня и понес в укрытие.

– Держись боец, держись, ты справишься.

– Скажите моей маме, что это я съела все конфеты и оставила фантики в пакете… Скажите ей, что я люблю ее…

В глазах потемнело, я не чувствую себя. Прощай…

Крепкая рука сдавила мое маленькое плечо. Что ты делаешь!? Что ты здесь делаешь!? Уходи! Уходи, кому говорю!? Меня продолжали дергать и кричать что-то невнятное. Приоткрыв глаза, я увидела церковного дворника. Он трепал мои плечи для того чтобы я наконец-то отошла от мусорного контейнера и положила обратно подгузник, который я вытащила из кучи мусора и приняла за кокаин-героин. А все остальное как-то само придумалось в моей маленькой голове, так уж хотелось стать героем своей родины.

Часть 3

Муравьиный сомелье

Чувствую кислый и приятно щекочущий язык вкус. С первого раза непонятно. Я не успела распробовать, мама позвала меня поливать огород. Ох эта мама, вечно она отрывает меня от важных дел, то наказанием за сломанную лопату, то за то что я курицу выгуливала на поводке. Ну а что такого? Может быть, она хочет гулять на улице. Она заслуживает увидеть мир. Ну и что, что я привязала ее шнурком от кроссовка, ведь не это главное. У меня так много дел, нужно найти лучшую палку, чтобы бить ею кусты. Вытащить из трусов отца резинку для арбалета, найти самого большого жука и гусеницу, собрать все красивые камни. А она отвлекает меня своими домашними делами. Ну что ж, вызов принят мама, я сделаю твои дела, так уж и быть. После всех мучений, я вырвалась на волю. Глоток свободы, запах радости заполнял мою грудь. Я направилась к большому муравейнику, по пути сорвав тонкую палку с дерева. Раньше мы просто безграмотно разоряли его. Но соседский дед пришел в ужас от того что мы делаем. Он позвал нас и начал лекцию. Мы конечно волновались, когда увидели насколько стремительно он приближается к нам. Что же вы делаете! Разве так можно!? Разве можно тратить бесценный деликатес впустую? Старичок оказался на редкость милым. Он поведал нам технологию сбора муравьиного сока, назвав его аперитивом к основному блюду. Мы жили в таком месте, где можно было раздобыть еду на каждом шагу. Крыс мы конечно не жарили, но было достаточно много съедобных ягод и растений. Пристарелый муравьиный сомелье, рассказал и показал процесс сбора и употребления. Не знаю как остальные, но я очень хорошо запомнила. Теперь я буду умнее. У меня было время обдумать лекцию старичка, потому что мама поручила мне так много дел. Так много, что аж ноздри шевелятся от злости. Итак, освободившись из маминого рабства, я иду к своей цели. Мне нужна тонкая, не окрепшая ветка, такая которую можно легко очистить от пленки и она будет немного липкая. Опускаем ее в муравейник, ждем пару секунд и теперь два варианта. Первый: стряхиваем всех муравьев, ударив веточку о дерево и облизываем кислую палку. Еще второй, облизываем вместе с муравьями. Но есть одно важное условие, нужно очень быстро жевать, чтобы муравьи не убежали прочь из вашего рта. Я выбирала второй, коктейль из кислой палки и задорно хрустящих на зубах муравьев. Я делала это не очень редко, но и не очень часто. Я все еще помню этот хруст и кислый вкус муравьиных задниц. Так что, если я буду пить текилу рядом с муравейником, и у меня не окажется лайма, но под рукой будет тонкая палка…. Вы знаете что я сделаю.

Всем добра и мой вам совет, не суйте в рот что попало. Это не всегда хорошо заканчивается, даже если с чьих-то слов это было прекрасным.

Глава 3

Мода не у всех в крови, по следам плохих нарядов

Часть 1

Сестры в поисках адреналина

Зима. Мне в районе 8 лет. Мама отправила меня и старшую сестру в магазин. Если быть точнее то меня отправили хвостом. Так было лучше, меньше материального и морального ущерба.

В те времена магазин был всего один и достаточно далеко от дома. Он был простым, за прилавком стояла измотанная жизнью женщина. Морщины на ее лице уныло свисали, казалось они устали и хотели поскорее спуститься в область шеи. В какой то момент я подумала что у взрослых женщин большая отвисшая грудь потому что это бывшие морщины с лица.

Магазин был похож на желтый дом симпсонов. Там можно было купить все, подгузники, еду, хозяйственные товары, одежду и гробы. Уже тогда я понимала что вся наша жизнь так ничтожна, что все необходимое уместилось в одной комнатке.

В тот день был жуткий мороз, как и во все предыдущие впрочем. Тогда ни кто не носил модных зимних костюмов. Была необходимость надевать отвратительно неудобные колготы с лампасами на заднице. Они натирали и очень хотелось почесаться, но это было невозможно. Невозможно потому что колготы покрывали гамаши и как минимум еще двое штанов. Весь этот славный бутерброд из подштанников сползал во время ходьбы. То что должно было прилегать к промежности оказывалось в районе колен. Мы были белыми гангстерами, сэггинг не меньше, только об этом ни кто не знал кроме нас самих. Длинная шуба скрывала весь наш стильный образ.

Наша мама была тем еще модельером, она приобретала одежду на вырост, при выборе она руководствовалась только практичностью, натуральностью материалов и дешевизной, красота ее не волновала. Ее любимой фразой была: ни кто не снимет и другое не наденет. А мы с сестрой, в сердцах добавляли: зато все засмеют и заплюют. Так в принципе все и происходило. В пятом классе мне купили отвратительно огромный пуховик на вырост и вот мне уже почти 30, но я из него все еще не выросла. Ох и натерпелась я унижений из-за него. Что я только ни пыталась с ним сделать, желая получить новый. Вставала на него двумя ногами и тянула за рукав, вешала у печки, чтобы он сгорел, падала на острый лед. Ничего не помогало. Мне ничего не оставалось кроме того как носить этот гигантский черепаший панцирь. Поэтому когда мама говорила что отправляется в магазин за некоторой одеждой, ничего красивого можно было не ждать. Так в один из дней она принесла рукавицы для меня. Особой радости я не испытывала, знала что она принесла очередной шедевр. На удивление в этот раз все было иначе. Я остолбенела, когда мама протянула мне безумно красивые рукавицы. Это было лучшее из всего моего гардероба. Так везло не часто, нужно было нарадоваться как можно сильнее, потому что грядущие лет пять обещали быть в прежнем практично – натуральном режиме. Они были чёрные, с красным узором. Двойные, с искусственным мехом внутри. Я подозреваю что на них была добрая скидка, просто так мне бы их ни кто не купил. Я была немного неряшлива и чтобы предотвратить потерю, мне пришили их на резинку. Резинка проходила через спину и была пришита так сильно, что их можно было использовать как паутину человека паука.

Еще немного о моде тех времен. Сапоги зимой носили только в школу, в остальное время мы носили валенки. Это такая обувь из шерсти, она была очень тёплой, но пропускала воду.

Итак, магазин. Перед ним всегда была огромная лужа, зимой она превращалась в каток. Каждый уважающий себя ребёнок не отказывал себе в удовольствии прокатиться по ней. Набирая скорость заскакивали на лед и катились удерживая равновесие.

Ну вот наконец мы собрали пазл из многочисленной одежды и героически отправились за хлебом. Мясо и овощи мы не покупали, родители были фермерами. Ели то что вырастили сами.

Ветер был сумасшедшим, он сбивал с ног. У нас не было выбора, мы должны были идти, хоть и хлеба там могло не оказаться.

Сестра шла впереди, прикрывая меня от ветра, крепко держа за руку. Мое лицо было замотано шарфом, от огромного количества одежды мне едва удавалось пошевелиться. С каждой минутой ветер усиливался, нам нужно было успеть. Сестрой было принято решение бежать. Она еще крепче сжала мою руку и начала ускоряться. Мои короткие ножки, перетянутые спустившимися до колен штанами, с трудом сменяли одна другую. Сестра стремительно бежала вперед и спрашивала бегу ли я? На что я мычала сквозь шарф, что то вроде: бегу. Снег забивал глаза, ноги начали заплетаться. Бежишь? Бегу….

В какой-то момент я поняла что не справляюсь, мои ноги отказались бежать. Я чувствовала как выскальзывает моя рука из ладони сестры. Я не боялась упасть и потеряться в сугробе, потому что мои лианы из рукавиц были сшиты профессионалом. Сестра бежала не разбирая дороги, она не чувствовала что в ее руке осталась лишь верхняя часть моей рукавицы, а я уже давно упала и болтаюсь на резинке. Такие резинки были очень прочными, их вставляли в трусы, штаны, когда одни из них протирались до дыр, то резинку вытаскивали и вставляли в новые. Три поколения могли носить это чудо инженерной мысли. Поэтому мне было не страшно. Я представила себя человеком пауком и почти летела над дорогой прокручиваясь вокруг своей оси, то и дело ударяясь о сугробы с разных сторон. Сначала я пыталась крикнуть, потом крик сменил истерический смех, а потом я приняла неизбежность ситуации и продолжила приятный полет.

Прибыв на место сестра обнаружила снежный рулон вместо меня. Рассмеявшись она поставила меня на ноги, отряхнула и предложила с разбегу прыгнуть на лед. Воодушевившись крутизной мы набрали скорость и прыгнули что было сил. В мгновение полета я представляла насколько круто выгляжу. Но лед треснул и мы по колено ушли в воду. Я чувствовала как наполняются мои валенки и уже предвкушала наказание от мамы. В магазин мы зашли гордо, не подавая виду. Зашли так, будто ни кто не знал о нашей подмоченной, в прямом смысле, репутации. Продавец начала причитать, потому что видела наш эпичный полет. Но сестра, обладая гордостью и кое какими актерскими навыками, не растерявшись, громко заявила: так и было задумано! Это наш план. Получив свой хлеб мы неспешно вышли из магазина, будто в замедленной съемке. Покинув пределы видимости мы поспешили домой, договариваясь о том что скажем маме чтобы она меньше нас ругала. Медлить нельзя, ноги опухали и превращались в лед, но и торопиться за порцией хорошей взбучки нам не хотелось.

Часть 2

Дай Бог тебе терпения

На ферме родителей было много разных животных, предназначенных для пропитания. Да простят меня вегетарианцы и защитники природы. Ребята я на вашей стороне, я не сама, меня заставляли. Во дворе было отведено место для разделки животных. Иногда, после очередного забоя, некоторые внутренние органы оставались на снегу для собак. На прошлой неделе на небеса отправились телята. Царствие небесное этим несчастным зверушкам, аминь. Хорошие были ребята.

Внезапный мороз оставил нас без водоснабжения. Медлить нельзя, нужно спускаться в шахту и размораживать многометровый шланг, на конце которого был прикреплен насос для сбора грунтовых вод. Шахта представляла собой квадратную глубокую яму с оштукатуренными стенами.

Принеся хлеб и получив свою порцию хороших, мы отправились на улицу, помощники из нас были не самые лучшие, но мы старались. Мама была рассержена нашей мокрой историей и казалось замерзшая вода добила ее, но нет. Она выглядела так будто еще есть немного нервов для наших проделок. Мама спустилась в шахту и принялась вытягивать шланг, метр за метром. Наша с сестрой задача состояла в том чтобы вытянуть шланг на поверхность. Но мы были слишком веселы для такой ответственности. Сначала мы бегали, потом начали играть в снежки. Поймав кураж наша игра переросла в настоящую войну. Мы строили укрытие, кидали гранаты из снега и стреляли из воображаемого оружия. Через миг сестра перепрыгнула через мое ограждение и начала стрелять из длинной черной, слегка загнутой палки. Я сразу же начала ей завидовать, она выглядела круто и воинственно, она издавала крутые звуки выстрелов и разгромила мою базу. Она бежала за мной и стреляла из своей крутой пушки. Почему я не нашла ее, неудачница.

Мы услышали отборный мат. По надрывистому крику стало ясно, мама… сердце сжалось. Едва высунув голову из шахты она кричала на нас так сильно, что сильнее просто невозможно. Она кричала о том что зовет нас уже давно, но мы не слышали из-за войны. Я особенно не разбирала ее речь, думала лишь о том как пострелять из этой крутой пушки. Мама почти закончила монолог и добавила сестре: Почему ты держишь хуй быка? Ты что совсем дура?» Мы переглянулись, и начали смеяться так сильно что слезы застилали глаза. Мы смеялись до боли в животе, невозможно было пошевелиться. Но выкрик мамы отрезвил нас. Мы начали вытягивать шланг на поверхность молча хохоча от того что сестра стреляла в меня замерзшим членом быка. Мы знали что злее мама уже не будет и продолжали искать развлечения. В наказание нас усадили по разные стороны шахты и мы просто сидели. От скуки разгребая снег, внезапно сестра нашла лед. Он был какой то космической формы, достаточно увесистый и большой. Мы передавали его из рук в руки и внезапно наш лунный камень упал вниз. Секунды полета казались вечностью, мы были в предвкушении… кровь стыла в жилах… И вот наконец, он прицелено упал на голову нашей, и до того разяренной мамы. Ее крик оглушил нас. Льдина вылетела из шахты так высоко, что казалось будто она отправилась в открытый космос. До этого момента я думала, злее мама не станет, но нет ничего невозможного и мы прекрасно справились с этой задачей. Я еще никогда так сильно не подавляла в себе смех, пришлось раскусить губу до крови, чтобы сдержаться. Это был не здоровый, истерический смех.

Все закончилось благополучно. Закончив работу мы зашли домой и нас избили ремнём, поставили на колени в угол. Сегодня нам не разбили носы и это уже радует. Завтра не за горами, а значит нас ждут новые приключения. Не жите чуда, чудите сами.

Глава 4

Приключения маленького сердца

Конфеты и любовь

Всем любви присуще чудо

стелет розовый туман.

В небеса взмываешь будто,

Вдыхая опьяняющий дурман.

Раскаты грома не слышны.

Мне бури, ветры не страшны.

Могу я всё с тобой стерпеть,

Хоть на край света улететь.

Теперь мне ничего не страшно,

С тобою быть мне очень важно.

Мне в одиночку не вздохнуть,

Сердечко бьётся, давит грудь.

Услышь меня, заметь меня.

С тобой до судного я дня.

Хочу прочтённой быть как книга.

Почувствуй хруст моих страниц,

Глазами обнимая каждый лист.

Любовь врывается внезапно,

застав ваше сердце нагишом.

Она не предупреждает о своем визите.

Она не спрашивает разрешения

Она просто вторгается на территорию

вашей груди

сжигая до тла все то что было до.

Не препятствуй

Позволь ей раскатиться по телу

Даже не вздумай помешать

И ты увидишь как растает снег

И ты увидишь как цветет весна.

Через призму зефирок

Первая любовь. Такое светлое и прекрасное чувство. В моей жизни ее было много, порой даже слишком. Большая часть романтических грез была с актерами, певцами и с просто неизвестными миру людьми.

В числе первых и самых бурных, был с необычайно привлекательным человеком. Я познакомилась с одним, тогда еще не очень известным актером. Он покорил меня с первых минут. Мне полюбился его хрипловатый голос. Едва услышав его, я таяла как мороженое, жарким летним днем, в руках толстого мальчишки. Чувства были сильными, я не могла наглядеться, я не могла перестать мечтать. Мое сердце шумело и ликовало. Однажды от переизбытка чувств, бабочки в моем животе вызвали диарею. Мама говорит что это грибной суп, но я то знаю что это от любви. Медленно наматывая туалетную бумагу на руку, я фантазировала наш совместный отпуск на море. Думая о будущем, у меня не возникало опасений и сомнений. Я была уверена в нашем счастье…

Шло время, чувства не остывали. Я держала этот роман в тайне от всех. С ним я не чувствовала себя одинокой и скованной. Я искала тебя всю жизнь. Мой маленький островок счастья.

Все было прекрасно, за исключением того что я должна была его ждать. По началу меня это совершенно не пугало. Я была безоговорочно уверена в том что с достоинством пройду это испытание расстоянием.

Долгие недели ожидания накаляли мои эмоции. Я стала более раздражительной. Закаты стали моими друзьями. Красноватое, уходящее за горизонт солнце означало скорое наступление нового дня. Но все же я встречала рассвет с ладонями наполненными слезами. Моя престарелая подруга соседка говорила: «не плачьте моя дорогая, так в жизни бывает.»

Дни казались мне вечностью, все чаще время замирало. Я вслушивалась в мир, стала больше замечать как солнце улыбается, как ветер весело путает мои волосы. Я стала слышать свой звонкий смех. Осознание пришло катастрофически вовремя. Жизнь слишком коротка чтобы тратить ее на страдания и ожидания. Утро нужно начинать с улыбки.

В один из дней я смогла сказать решительное нет, этим отношениям. Ясно осмыслив ценность своих эмоций я стала свободной, во всех смыслах этого слова.

Лето подходило к концу, у меня были большие планы. Нужно было подготовить всю письменную продукцию к началу учебного года, прочесть давно заброшенные книги. Самое важное подготовить школьную форму. Я переходила в четвертый класс. Вот так на десятом году своей жизни я закончила свои тяжёлые отношения с киноактером. Намерено изменю его имя. Пусть его зовут Тоша Муценко.

Эта неразделённая любовь продолжалась долгие 26 дней. Не малый срок по меркам десятилетки.

Изредка родители брали меня с собой в поездки

«по делам». Меня оставляли в машине, чтобы ни кто в нее не проник. Тогда были тяжёлые времена. Но не очень уверена в том что кого то испугал бы худощавый ребенок, преданно влюбленный в лысого актера.

Я садилась за руль, ноги не доставали до педалей, мне едва удавалось видеть что-то выше приборной панели. Но уверенно поворачивая руль из стороны в сторону, я представляла как мчусь по извилистому шоссе в своем красном кабриолете. Серпантин вел меня прямо к морю. Встречный поток ветра трепал шелковый шарф на моей шее, оставляя за собой ароматный шлейф самых прекрасных духов. Красное платье элегантно обнимало мое тело. Черные солнцезащитные очки, с заострёнными краями, перекликались с остроносыми туфлями того же цвета. Прибыв к набережной, я увидела знакомый силуэт. Это был он. Я узнала его широкие плечи. Сердце мое немного сжалось, но я не поддалась эмоциям. Прошла мимо, бросив в его сторону взгляд независимости. Он пытался меня остановить, но я осталась непреклонной. Он кричал мне: «Открой! Открой!» Мне было совершено непонятно, что он от меня хочет. Я содрогнулась от громкого звука, похожего на стук.

– Открой блядь!

Я проснулась. Оказывается, моя мама оставила меня, слишком на долго, в закрытой машине. От духоты я уснула, а она отчаянно пыталась меня разбудить.

Конец этой истории до безумия прост. Мама кричала на меня всю обратную дорогу. Но это было совершенно бесполезно, ведь разум мой витал на набережной. Шум прибоя заглушал ее надрывистый крик. Над головой летали чайки, отбрасывая маленькую тень, а солнце обжигало губы.

Спасибо тебе за возможность любить. Утро нужно начинать с улыбки.

Кеды и бабочки

Любовь с оттенком криминала

Я не знаю как правильно начать. Хочется какого-то плавного старта переходящего в историю с изящным концом, но кажется все идет не по плану.

Однажды от моих рук трагически погиб цыплёнок. Смерть унесла его мгновенно. Покойся с миром малыш, наверное это ты переродился в голубя и нагадил мне на плечо. 1:1 мы квиты.

Летом больше всего я любила гулять с друзьями на улице. Все галдели, бегали, каждый что-то рассказывал и мне было так весело. В такие моменты я забывала обо всем, никакая боль не могла меня удержать. В меня был влюблен самый красивый мальчик улицы, мы были отличной парой. Он дарил мне растаявшие шоколадки, потому что прятал их под резинку трусов. Наши матери не одобряли нашей дружбы, но мы были неудержимы. Мы не думали о поцелуях, а про объятья и речи не шло.

Я была неряшливой, всегда много пачкалась, мне не объясняли что это не хорошо, для улицы была всегда только старая, испорченная одежда. Она была мятой, в пятнах которые легче вырезать чем отстирать. Поэтому быть грязной было нормой.

За какими-то вечными играми, криками и весельем я не замечала никого, просто бегала в толпе. В тот вечер мы играли в прятки. Наши тайные места были по всей улице, так что мы были хорошими бегунами на большие расстояния. Это было отличной тренировкой перед очередным забегом от пьяного отца в агонии.

Я помню как наши взгляды пересеклись впервые за все годы знакомства. Время остановилось, сердцебиение участилось, пожар вспыхнул в груди. Мы бежали так быстро и так медленно одновременно, я помню каждый шаг отдающий рикошетом в спину, дыхание сбилось и стало тяжелым, я была ошеломлена. Это первая настоящая любовь, которая за секунду сделала меня женственной.

– Я люблю тебя…

– Я лишь молча кивнула в ответ

В тот миг все вокруг замерло, я слышала все происходящее будто под водой. Мы внимательно разглядывали друг друга спрятавшись в самых дальних кустах. У нас было достаточно времени до нового забега, так что мы не теряли возможности и пристально смотрели друг другу в глаза. Он взял меня за руку и сердце забилось еще быстрее, меня даже начало тошнить от переизбытка чувств. Ком в горле подкатывал все выше и выше, все закружилось, завертелось, колени тряслись и было приятное горячее чувство в животе. Тогда я впервые захотела надеть чистое платье и надушиться мамиными духами.

На мне невозможно было увидеть ничего кроме шорт или штанов с футболками. Я предпочитала комфорт и наличие большого количества карманов в которых можно прятать конфеты и ягоды. (запас продовольствия на весь день). Заходить домой не рекомендовалось, риски не вернуться обратно и стать причастными к исполнению выдуманных матерью работ, были слишком высоки. Мы пили из общественной колонки на улице и ели то что спрятали в карманах.