Министерство перерождений

"Ну уж нет, – мстительно процедила Нина сквозь зубы, вороша утреннюю кипу личных дел. – Сегодня ваша очередь страдать, ребятки. Сегодня Система получит назад все, что отмерила мне. Будете знать, как портить настроение Нине из отдела кармического аудита!"

И пальцы ее яростно забарабанили по клавиатуре, почти выбивая буквы и цифры, почти продавливая пластик до основания:

"Объект номер 577/83-П-002, имя Петр, 67 лет. Кармический индекс 59,3 "желтая"зона – на момент смерти от передоза нелицензионными стимуляторами. Рекомендуемая новая инкарнация – чернорабочий 6 разряда, с понижением индекса на 10 пунктов. Утверждаю.

Объект номер 098/54-А-343, Имя Аслан, 31 года. Кармический индекс 43,6 "желтая"зона – на момент смерти от алкогольного делирия. Рекомендуемая инкарнация – разнорабочий 3 разряда, с понижением индекса на 8 пунктов. Утверждаю.

Пальцы так и летали над клавиатурой, в горле клокотало раздражение вперемешку с мстительной радостью. Ну ничего, ничего – сегодня она себя покажет, сегодня выместит все накопившиеся обиды. В конце концов, должен же быть у затюканного винтика Системы хоть какой-то отдушник, хоть какой-то повод для самоутверждения!

Внезапно терминал пискнул, и на экране замигал ярко-красный значок. Нина вздрогнула – такие пометки использовались только в экстренных случаях, когда в систему попадал объект с критически низким кармическим индексом. Такие души обычно подлежали немедленной утилизации, распылению на субатомы. За всю свою карьеру Нина ни разу не сталкивалась со "спецконтингентом"– эти дела всегда направлялись в особый отдел, для рассмотрения на самом верху.

С нарастающим ужасом Нина кликнула по мерцающему значку. На мониторе развернулось досье, от которого ее прошиб холодный пот:

"Объект А-0, личное дело № 66-06-06. Идентификационные данные засекречены. Последняя инкарнация – политзаключенный, подвергнутый ментоскопии и психокоррекции. Кармический индекс на момент смерти – 0,00 единиц, без категории. Причина смерти – суицид через повешение на сетевом кабеле служебного ноутбука. Материалы дела: запись с камер видеонаблюдения камеры предварительного заключения".

Трясущимися руками Нина открыла видеофайл. На экране возникло черно-белое изображение тюремной камеры – и человека в робе смертника, обреченно сидящего на узкой койке. Мужчина средних лет, коротко стриженный, с изможденным лицом и горящими лихорадочным блеском глазами. В его позе, в его взгляде читалось что-то неуловимо знакомое, будто Нина уже встречала его когда-то – может, в прошлой жизни, а может, в беспамятном детстве…

Внезапно мужчина поднял голову и уставился прямо в камеру. Нина вздрогнула, вжалась в кресло – на миг ей показалось, будто узник смотрит сквозь объектив, прямо ей в душу. А потом он заговорил – тихо, хрипло, со странной, обреченной уверенностью в голосе:

"Если ты это смотришь… Если ты сейчас меня видишь и слышишь… Значит, я все-таки до тебя дотянулся. Пусть ценой собственной жизни – но я смог прорвать кармический барьер, пробить брешь в чертовой Системе. Я слишком многое хотел тебе сказать, слишком о многом предупредить – но времени уже не осталось. Они скоро придут за мной, я это чувствую… Поэтому слушай внимательно. Слушай – и постарайся понять, и запомнить.

Все, во что ты веришь – ложь. Вся твоя жизнь, вся твоя работа – просто иллюзия, просто морок. Нет никаких перерождений, нет никакого кармического воздаяния. Есть только бездушная машина, перемалывающая человеческие судьбы в труху. Машина, которая день за днем пожирает наши души – и плюет нам в лицо циничной ложью о просветлении.

Но ты… Ты можешь все изменить. Ты – не такая как все, ты – особенная. Ты тоже была там, по ту сторону экрана. Ты тоже видела истинную суть вещей – пусть и в прошлой жизни. Министерство стерло твою память, промыло тебе мозги – но твое подсознание помнит. Помнит меня, помнит правду…

Очнись, Лисичка. Очнись – пока не поздно. Вырвись из этого сна наяву, из этой липкой паутины самообмана. Я верю в тебя. Верю, что ты сможешь разорвать замкнутый круг. Разрушить Систему, освободить души, вернуть миру истинный смысл… Ради всех нас. И ради меня… Ради нашей…"

Он не договорил. В камеру ворвались вооруженные охранники, волоком вытащили его в коридор. А через миг на экране возникло новое изображение: уже знакомая Нине камера, уже знакомый смертник – только теперь безжизненно покачивающийся в петле из сетевого кабеля. Кадр на миг застыл, подернулся цифровыми помехами – и погас, будто кто-то выдернул шнур.

Глава 4

Развилка

Нина застыла перед погасшим экраном терминала, гля