Татьяна Караева
Авторизация
Татьяна Исмакова kinosok@mail.ru
Чуть «выше» нашего мира есть тонкий, другой мир, он соткан из света, идущего от земли. Чтобы оказаться в нем, нужно быть легким и слегка оттолкнуться. Этот мир красивейшая часть нашего, он проникает через все. Через запахи, которые напоминают детство, через искреннюю улыбку случайного. Заблудившихся он ждет на повороте со знакомого пути, испугавшихся – в моменте преодоления страха. Он звенит в живой музыке и в словах вашего, еще не научившегося говорить, ребенка.
Чудаки и мечтатели чувствуют его, но любовь к его легкости чаще всего оборачивается ненавистью к тяжести «реальной» жизни. О, это страшная ошибка: ненависть к любому бытию! Только на легких парах, идущих от земли, можно приподняться, потрогать границу. Только, когда обернуться назад, так же приятно, как посмотреть вверх.
Мы все хотим найти дорогу туда. Мы все должны найти дорогу туда. Среди нас нет ни одного нашедшего ее, все, кто сделал это ушли.
Среди читающих мои слова нет ни одного, кто знает, что этот мир не менее реален, чем наш. Здесь только те, кому понравились эти строки или нет, и я, застрявший пограничник.
1. Борис.
Говорят – жизнь разделилась на «до» этого события и «после». Для меня она стала одним сплошным «После». «После», из которого я не мог найти выход много лет. Стены этой тюрьмы были видны только мне, ощутимы только мной.
Мы познакомились случайно в электричке. Она сидела рядом у окна. Я читал, не обращая на нее внимания. Электричку дернуло, сигнализация оповестила аварийную остановку. Она испугалась и прислонилась лицом к стеклу, пытаясь разглядеть случившееся. Вот тогда я ее и увидел. Нет, никакой любви с первого взгляда, никаких бурных эмоций от безумной красоты. Я увидел ее трогательный испуг, и во мне поднялось неконтролируемое, доселе неведанное желание – защищать. Броситься, прикрыть своим телом, вытащить, унести подальше от опасности, отдать жизнь, не задумываясь… Электричка простояла не больше 30 секунд и продолжила путь. Она развернулась от окна и, улыбнувшись первому попавшемуся, то есть мне, сказала: «Думала какой-нибудь самоубийца…». Я растерялся, не от чего-то, а просто потому, что давно не слышал о знакомствах в электричках. Получилась достаточно блеклая улыбка, спасаясь, я опять уткнулся в книгу, поглядывая из-за нее, как она еле заметно улыбается сама себе. Электричка начала притормаживать на станции. Девушка засобиралась выходить. Мне стало грустно. Она направилась к выходу. Мне стало невыносимо стыдно. За что? Что я сделал не так? Я, который десять минут назад был готов отдать жизнь, спасая ее, боюсь. Чего? Она вышла. Я сорвался следом.
Нет, мы не стали самой романтичной парой года. Мы стали друзьями. Мы стали Друзьями. До знакомства с ней я не знал, что Дружба с большой буквы существует. Тем более не мог представить ее между любвеобильным, что уж там скрывать, парнем и привлекательной девушкой. Сейчас эти события помнятся смутно, порой кажутся желанным наваждением. Но все это было, просто оно принадлежит сфере «До», а я существую, борюсь и не даю себе признать усталости в сфере «После».
Что еще могу рассказать о ней «До» того, как потерял ее. Ей было 28, мне 27. Ее звали Леной, меня Борисом. Она была корреспондентом на телевидении, год назад бросила «эту помойку» – ее собственное выражение и стала писать.
«Плохо, что сначала я представила себя этаким молодым автором, путешествующим по всему миру с ноутбуком под мышкой и рюкзаком за плечами, а потом села за клавиатуру. Все-таки, почему во мне столько позерства, Борька?!» – донимала она меня, когда я встречал ее после работы, чтобы посидеть, поболтать в кафешке. Обсудить смысл существования, куда движется мир и когда люди вспомнят, как летать. Это я «поганый мент», который окончил академию с отличием и работал экспертом-криминалистом, ненавидя свою работу и откровенно скучая на ней. Для меня Ленка была центром вселенной, тем местом, куда придя, я снимал «мусорскую» форму и становился другим человеком. Только таким она меня и знала, другого себя я прятал, потому что… Просто, потому что стыдился его. Она была одинока, никогда не рассказывала о парнях, снимала квартиру с подружкой, которую еле выносила, потому что жалела. А жалеть она не любила. Мы никогда не поднимали вопрос отношений. Между нами была скользкая грань, и каждый молчаливо с ней определялся. Как только я близко подходил к грани дружба – любовь, Лена отскакивала в сторону дружбы с поразительной прытью. Для меня этого было достаточно, чтобы понять, мои позывы безответны. Эх, какой я был дурак! Слепец! Толстокожий урод, думающий, что он такой бесконечно умный, но не сумевший понять, с кем имеет дело. Я был привязан к ней, общался круглосуточно, если не лично, то по интернету. Знал о ней все: кто, откуда, куда. Но я не знал ее, так и не понял. Она же поняла меня сразу, еще тогда до остановки электрички, когда я читал, не замечая ее. Это все «До», прекрасное расплывчатое «До», наполненное возможностями. Но со стихии «После» эти возможности, сплошь упущенные, и перебирать их невыносимо. Примерно час назад я многое узнал, и это сулит мне чем-то возможным. Впервые с тех пор, как я утонул в «После».
Лена собралась в теплые края. Надолго, на перезимовку. Холод был для нее не просто неприятным, а болезненным. Немного замерзнув, она теряла способность мыслить, искала любую возможность согреться и вернуться к человеческому мышлению. Я предлагал ей вместе закаляться, но она отвергла эту идею, предложив подкопить денег и сгонять в юго-восточную Азию: «Там тепло и дешево. Для начинающего писателя это рай!». Я проводил ее в аэропорт с одним рюкзаком за плечами и ноутбуком под мышкой. Все расплывается, но сейчас мне кажется, она все ждала чего-то. Замолкала, дав мне возможность сказать, а я наставлял ее быть осторожной, купаться только вечером и не засыпать под палящим тайским солнцем. Дурак!
Все еще «До»… Мы с нашим небольшим коллективом пошли пить ром в ближайший ресторанчик. Я, Вадим, Ванька. Ванька, кстати, интересный пацан. После десяти лет беспробудного пьянства из своих 27, он задумался о смысле жизни. Бросил пить, погрузился в книги, изучение того, что мир может предложить опомнившемуся алкоголику. Все бы хорошо, если бы Ванька больше думал о своем смысле жизни, а не человеческом. Но его неустанно несло в сторону спасения непременно всего человечества, и начал он с поиска путей спасения сограждан. Интернет предложил ему массу вариантов, и он в них погряз. Когда мы пили ром, Ванька смотрел на нас как на глупых детей, он-то знал, как надо жить. Мы с Леной говорили о нем, и она сказала тогда, что для многих задумавшихся людей это скользкая ступенька, ловушка тщеславия. «Если человек с этим справится, он двинется дальше, если нет, погрязнет в высокомерии спасителя, и это будет сосать его силы. Потом придет разочарование в тех кого он так благодушно решил спасти, а следовательно разочарование в жизни, людях. Следом навалится озлобленность, а там у каждого свой путь разрушения». Смотрел на Ваньку и понимал, что именно этим курсом и держит путь мой от природы добрый друг. Я размышлял, как бы ему помочь, когда к нам присоединилась Аленка – девушка из соседнего отдела, приведя с собой Ингу. Инга появилась у нас недавно, но мы все по-достоинству оценили ее статную фигуру и ум. А я еще заметил некую отстраненность от всех человека, знающего себе цену. На этом и погорел. Выпив рому, уже не стесняясь, смотрел на нее, она ни разу не ответила на мои поглядки. Но спасибо ребятам, они все поняли и беспрепятственно уступили возможность проводить ее домой. Боже, какая она горячая! Нет, между нами ничего не было. Тогда… Но в такси, когда мы сидели рядом на заднем сидении, я просто с ума сходил. Вечером, лежа у себя в постели, заподозрил, что влюбился. Вот так сразу. До утра мучили видения наших объятий, ну и … вы меня понимаете. В понедельник на работе, увидев ее в столовой, убедился, что встрял. Мурашки по спине были такими резвыми, что меня прошиб пот, когда мы стояли рядом с подносами. Она мило улыбалась, поддерживала шутливую беседу и явно понимала, что со мной происходит. Уже когда ели суп за столиком, я признался, что мое сердце принадлежит ей, и я хочу заботиться о ней. На что Инга спокойно ответила: «Я мало тебя знаю. Зачем тебе это?». А что еще она могла сказать?! Я пытался протестовать, но тут подошел Вадим и просто по-свински уселся с нами. Весь обед я молчал, вынужденный наблюдать их, на мой взгляд, уж слишком милую беседу.
За следующий месяц я был измучен как никогда. Забросил работу, не спал. Выяснил все, что только возможно об Инге. Она недавно рассталась с парнем, любви уже не было, но ощущение опустошенности осталось. Она не хотела торопиться. А я хотел, я уже представлял ее своей женой. Как мы вместе воспитываем наших самых умных, прекрасных детей. Инга держала дистанцию. Я не признавался открытым текстом: «Я тебя люблю» – все выжидал момента. Все это стало совсем невыносимым, и я просто потребовал встречи. Инга долго избегала ее, потом сдалась. Мы встретились… Она была так обворожительна, эти плавные повадки человека, знающего, что он обворожителен. И я не мог к ней прикоснуться, не мог. Это сводило с ума. На мое признание, она заявила, что не верит в такую великую любовь после месяца знакомства. Что с ее стороны чувства так быстро вспыхнуть не могут, она вообще тяжело привыкает к людям. Я страдал…
Опять расплывается. Следующее, что помню, это новогодний корпоратив, она в прекрасном сиреневом платье. Коллеги из солидарности, зная о моих чувствах, держаться в стороне, даже невыносимый красавчик Вадим. Мы танцуем медленный танец, я прижимаю ее к себе, она не сопротивляется! Мы пьем шампанское, я держу ее за руку. Мы в такси, целуемся. Мы у меня. Нам было хорошо, уверен, что и ей тоже. Я же просто летал. Только сейчас могу вспомнить, что вспышки оргазма были у меня именно в голове. Она моя! Я с ней! Она не осталась на ночь, категорично заявив, что едет домой. Проводил ее, всеми силами отгоняя мысль о разочаровании во мне.
Новогодние выходные были кошмаром: ее телефон отключен, в интернете она не появлялась. Я уже подумывал съездить к ней домой, но что-то остановило. С радостью сказал бы, что это гордость, но скорее всего это был страх напугать и окончательно потерять ее.
Вышел после непраздничных праздников на работу. Начальник дает какое-то задание, а я не слышу, киваю как болванчик – в голове только одна мысль. Где она?
Они зашли с Аленкой, веселые, отдохнувшие, красивые. Она поздоровалась со всеми, никак не выделив меня. А я вернулся к компьютеру, уткнувшись в интернет. Ленка была в онлайне, рассказывала, как классно проводит время под тенью раскидистых пальм. Приглашала приезжать в гости. И я согласился, просто на автомате. Потом на автомате заказал билеты, на автомате попросил у начальника отпуск, рассказывая о болезни, не существующей тетки. Ох уж эти больные несуществующие тетки. Во вселенной наверняка есть отдельная планета, просто перенаселенная дружно болеющими тетками, созданными человеческой фантазией на протяжении всего его существования. В тот день там появилась еще одна, с больными почками, из города Иваново. К сожалению, одинокая, иначе начальник мог поинтересоваться, почему не дети должны ехать к ней в больницу, а племянник из Москвы.
В столовой Инга была мила со всеми одинаково, включая этого урода Вадима. А ведь до ее прихода к нам, он был мне самым близким другом. Бедный Вадим, он даже не подозревал, что вылетел из этого звания, просто потому, что я сходил с ума по Инге. Я не планировал сдаваться. Поэтому улучив момент, когда Инга выходила из столовой, чуть отстав от остальных, я спросил:
– Что происходит?
Инга сделала удивленные глаза:
– О чем ты?
Я выпалил обо всех своих страданиях и главное – о непонимании, почему она так себя ведет, как будто между нами ничего не было. А увенчал свою тираду просто крайними мерами, заявив, что хочу жениться на ней.
Инга, выслушав внимательно, ответила до боли знакомым тоном:
– Это было банальным влечением. Все пройдет. Прости мне пора.
Я прилетел в Таиланд. Шумный Бангкок, экзотика, неожиданное тепло в январе – ничто не было способно отвлечь меня от мыслей об Инге. Долгая поездка на микроавтобусе, пароме и вот я на острове Ко Чанг, где нашла свой писательский приют Лена. На несколько минут я забыл обо всем, увидав загоревшую, искренне обрадовавшуюся встречи со мной Ленку. Как оказалось, моему мозгу хватило нескольких минут, чтобы перезагрузиться и вернуться к мыслям об Инге с новой силой.
Лена жила в небольшом бунгало, в пяти минутах ходьбы от океана. Мы ели в ресторанчике, гуляли, болтали.
Потом Лена рассказала о диком пляже, на котором небо особенное:
– Борька, я мечтала там переночевать, но боялась одна. Ты привез палатку? Я, искусственно бодрясь, ответил:
– Конэчно!
Лена посмотрев на меня, внимательно, ответила тем тоном, когда значение слов совершенно не совпадает с ощущениями:
– Супер.
Ночью мы купались, болтали, стоя по колено в воде. Небо было так близко, что казалось балдахином… Я не романтик, но это было волшебно. Лена рассказывала, как ей живется на острове. Как все-таки наши люди отличаются от всех европейцев, азиатов, американцев, с которыми ей удалось пообщаться, своей открытостью восприятия. Как будто в русских забыли заложить программу, и они все воспринимают вне правил, норм и рамок, и это дает разнообразные варианты искренности. А меня мучили мысли об Инге, мне очень хотелось рассказать о ней, но я никак не мог решиться поделиться самым сокровенным, да еще тем, где я предстаю в малопривлекательном образе отвергнутого любовника. Ведь Ленино мнение было важно для меня. Всегда.
Мы уже забрались спать в палатку, когда Лена сказала: «Если ты не перестанешь делать вид, что слышишь то, о чем я говорю, и не скажешь, что тебя действительно волнует, я не буду разговаривать с тобой, прости, это не интересно».
И я рассказал. Как влюблен, как моя любимая из-за своих заморочек никак не поймет, как я люблю ее. Как я чувствую бесконечное одиночество от этого, где бы ни находился. Лене явно нравились мои слова, ее интерес был настолько неподдельным, что я отметил про себя, как же мне повезло с другом. Лену возмущало только одно, как я, так любя, до сих пор не сказал любимой об этом открытым текстом: «Я тебя люблю».
Я поспешил ее переубедить:
– Я сказал! Сказал даже больше, что хочу жениться на ней. Но она твердит свое, это пройдет, ты меня мало знаешь.
Сейчас вспоминаю, Лена ответила:
– Бедолага. Но ведь это прекрасно, ты должен поступать только исходя из своих чувств, честно. Главное – она знает. Как ее зовут?
В моей голове всплыл образ Инги, и это болезненно толкнуло меня:
– Инга.
Лена рассмеялась:
– Нормальное такое имя!
Мы посмеялись.
– Сори. Я на минуту… – извинилась Лена и выползла из палатки, прихватив фонарик.
Я, в счастливом состоянии духа от приободряющего разговора с другом, продолжил:
– Я следующий воспользуюсь фонариком. Кстати, тебя проводить?
Вопрос я задавал, уже не видя Лены, глядя в тканевый потолок нашей ночлежки. С улицы раздался ее веселый голос:
– Я справлюсь, связной!
«Тебя проводить?» и «Я справлюсь, связной» – последние человеческие слова из сферы «До». Заинтригованный, я уснул и навсегда покинул ее.
«ПОСЛЕ»
Мне придется добавить еще несколько классификаций в повествовании. Помимо ограниченного пространства «До» и безграничного пространства «После» было маленькое пространства «Между». Оно было только в моей голове, так как фактически «После» располагалось в максимальной плотности с «До» и уже наступило, но я еще об этом не знал, прибывая в состоянии «Между». На стыке перехода из пространства «Между» в пространство «После» я проснулся в палатке один. Первая мысль «Инга. Обнимаю ее…». Вторая мысль: «Я хочу в туалет. Где Лена?». Помимо сфер, после перехода в «После» у меня появилось два противоположных ощущения своего состояний. Первое «Присутствую» и второе «Отсутствую». Принципиальная разница в них только одна. Если в первом я прослеживал ход своих мыслей и был способен объяснить логику поступков, то, прибывая во втором отсутствующем состоянии, когда ход моих мыслей не прослеживался мною же, оставалось только наличие физического тела, я ответить за свои действия был не в состоянии. К сожалению, рассказать людям о своих, так сказать, разделениях, я не мог, дабы не стать клиентом определенных медицинских учреждений, мне приходилось как-то объяснять окружающим свои поступки в обоих состояниях. Но для вас, тех, с кем я могу быть откровенен, буду помечать события и мысли, приключившиеся со мной в сфере «После», указывая на состояние, в котором прибывал.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.