Звезда на краю

Моё сердце бьётся так сильно, что я чувствую его пульсацию в кончиках пальцев, в висках, даже в горле. Оно словно вырывается из груди, пытаясь убежать от него, от этого момента, от себя самой. Я соскальзываю с комода, хватаю халат и бросаюсь прочь, даже не оборачиваясь. Внутри меня бушует ураган: гнев, стыд, и это проклятое, невыносимое желание, которое обжигает изнутри, как раскалённый металл. Оно не отпускает, не даёт дышать, не даёт думать.

Я захлопываю дверь ванной и прижимаюсь к ней спиной, словно пытаясь отгородиться от него, от себя, от этого безумия. Моё дыхание срывается, грудь тяжело поднимается и опускается, а внизу всё пульсирует, будто внутри меня зажгли огонь, который я не могу потушить. Руки дрожат, голова кружится, и я чувствую, как моя кожа горит под его джерси.

– Чёрт… – выдыхаю я, срывая с себя его вещь, будто она обжигает меня. Швыряю её на пол, как будто это может помочь. Надеваю халат, затягиваю пояс так туго, что он врезается в кожу. Но даже это не помогает. Зачем я пришла к нему? Почему я е просто не выкинула? Почему я позволила себе это?

Я вылетаю из его номера, как ошпаренная. Ноги сами несут меня вперёд, но вместо того, чтобы пойти в свой номер, я сворачиваю в другую сторону, к лифтам. Спа. Мне нужно туда. Нужно остыть, прийти в себя, смыть с себя этот жар, это безумие. Но даже когда я иду, я чувствую, как моё тело предаёт меня. Каждый шаг отзывается пульсацией там, внизу, и я ненавижу себя за это.

Я злая. Напряжённая. И всё ещё чертовски возбуждённая. Это невыносимо. Мне нужно остыть. Немедленно. Иначе я сойду с ума.

На ресепшене я почти не слушаю, что мне говорят. Всё проходит мимо, как в тумане. Единственное, что имеет значение сейчас, – это остыть. Как угодно. Бронирую сауну с бассейном, киваю машинально на вопросы администратора, и уже через пару минут открываю дверь в спа-зону. Спа-зона была оазисом тишины и покоя. Тёплый пар окутывал всё вокруг, создавая ощущение, будто я попала в другой мир. Аромат эвкалипта и лаванды смешивался с запахом влажного дерева, а мягкий свет свечей отражался в воде бассейна, создавая мерцающие блики.

Срываю халат и бросаю его на лежак, едва замечая, где он падает. Холодная вода бассейна зовёт, и я ныряю, даже не задумываясь. Ледяной удар обрушивается на моё тело, обжигая его своим морозом, и это как глоток воздуха после удушья.

Выныриваю, прерывисто вдохнув. Вода стекает по лицу, капает с кончиков волос. Добираюсь до ступенек в углу бассейна и опускаюсь на них. Вода доходит до груди, окружает, обволакивает, но внутренний пожар не гаснет. Я закрываю глаза, пытаясь прийти в себя.

Но нет. Чёрт. Всё только хуже. В голове застряли его глаза, в них горел огонь, и этот взгляд – такой, будто я была всем, что он хочет. Его голос, низкий, обволакивающий. Его руки, жёсткие, уверенные, оставляющие на мне горячие следы. Этот момент, когда между нами не было ничего, кроме напряжения, которое вот-вот могло взорваться.

Я опускаю руку вниз, кожа под пальцами обжигает. Прикосновение вызывает тихий, едва слышный выдох. Всё тело откликается, как будто только этого и ждало. Передо мной всплывает его лицо, слишком чёткое, чтобы быть плодом воображения. Тимур. Его руки обхватывают мою талию, притягивают ближе, его горячее дыхание касается моей шеи, его тело напротив моего.

– Чёрт… – шепчу я, проводя пальцами по напряжённой, пульсирующей коже. Глаза закрываются, а дыхание сбивается, становится рваным. Напряжение накатывает волнами, всё сильнее, всё быстрее. Картины в голове слишком яркие. Его губы на моей коже, его руки исследуют каждую линию моего тела, его низкий голос шепчет что-то, обжигая горячим воздухом.

Мой стон – тихий, почти неуловимый. Но внутри всё срывается, всё кричит. Я ускоряюсь, чувствуя, как напряжение становится невыносимым. Ещё немного. Ещё чуть-чуть. Кажется, я вот-вот…

– Малышка, ты тут? – раздаётся низкий, слегка пьяный голос.

Я вздрагиваю так резко, что едва не захлёбываюсь.

– Чёрт! – вырывается у меня. Это Майк.

Сердце начинает колотиться так сильно, что его гул отдаётся в висках, словно предупреждая об опасности. Я замираю, чувствуя, как волна паники поднимается из глубины, сковывая всё тело. Вода вокруг внезапно кажется ледяной, но даже её холод не может заглушить жар, разливающийся по моей коже.

Я резко выпрямляюсь, стараясь скрыть дрожь в руках, и быстро погружаюсь в воду по шею, чтобы скрыть вспыхнувшее лицо. «Не сейчас, – думаю я, – только не сейчас.» Но он уже здесь.

Когда я выныриваю у бортика, вижу его. Майк. Он стоит, слегка покачиваясь, с мутным, пьяным взглядом. Его улыбка неуверенная, будто держится на честном слове, и от этого мне становится не по себе.

– Майк, что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, стараясь придать голосу ровный, спокойный тон. Но внутри всё кипит. Паника, раздражение, гнев, даже страх – всё смешалось в один клубок, который сжимает горло.

– Я пришёл к тебе, Малышка, – его голос звучит тягуче, медленно, и это плохой знак. Очень плохой.

Он тянет с плеч халат, и моя голова начинает гудеть ещё громче. Я вижу, как он сбрасывает ткань на пол. Он полностью голый.

Чёрт.

Майк, как ни в чём не бывало, погружается в воду, лениво ныряя, словно здесь нет никого, кроме него. Как будто весь мир – его. Он выныривает рядом, слишком близко. Его мокрые волосы липнут ко лбу, а его чёрные глаза блестят каким-то странным, напряжённым огнём. Пьяная решимость.

Моё сердце сжимается.

– Майк, не надо, – тихо произношу я, но он, кажется, даже не слышит.

– Не бойся, Малышка. Всё хорошо, – его голос тёплый, маслянистый, почти ласковый. Но этот тон только сильнее заставляет напрягаться.

Я медленно отступаю назад, но вода слишком плотная, она мешает мне двигаться, обхватывает, сковывает, будто тоже играет против меня.

Майк подаётся ближе, и я чувствую, как холодная плитка бортика касается моей спины. Ещё шаг, и он окажется прямо передо мной. Его мокрые руки касаются бортика по обе стороны от меня. Я зажата.

– Ты сбежала в спа, чтобы скрыться от меня, Малышка? – его голос ленивый, глубокий, но под этим тоном слышно раздражение, нарастающее с каждым его словом. – Думаешь, я не вижу, как ты смотришь? На меня, на этого… хоккеиста?

Моё сердце замирает на секунду, но я стараюсь дышать ровно.

– Майк, ты пьян, – говорю я спокойно, хотя внутри напряжение натянуто, как струна, готовая лопнуть. – Давай вернёмся в номер. Ты приляжешь, а мы поговорим утром.

Его ухмылка ледяная, неприятная. Она вызывает у меня желание отстраниться, исчезнуть, но я остаюсь на месте.

– Утром? Нет, Малышка. – Он делает шаг вперёд, его глаза опасно блестят. – Мы поговорим сейчас.

Его рука тянется к моей щеке, но я отворачиваюсь.

– Я пришла сюда, чтобы расслабиться, Майк. Одна, – стараюсь говорить твёрдо, даже резко.

– Расслабиться? – он медленно прижимается ко мне, и от этого мне становится не по себе. Вода вокруг меня кажется горячей, как будто её температура поднялась из-за его присутствия.

– Это не то, о чём ты думаешь, – резко отвечаю я, но он меня не слушает. Его рука ложится на мою талию, сильная, давящая.

– Ты моя, Стелла, – рычит он, его голос звучит так, словно эти слова не подлежат обсуждению. – И если ты думаешь, что можешь играть со мной, то лучше не проверяй мои границы.

Я чувствую, как внутри всё вспыхивает. Гнев поднимается волной, выжигая страх. Его слова, его действия – всё это больше не имеет власти надо мной.

– Майк, отпусти меня, – говорю твёрдо, каждый слог резкий, словно удар.

– Отпустить? – он усмехается, но его хватка только крепче. – Ты забываешь, кто тут главный.

И в этот момент меня охватывает не страх, а гнев. Всё, что я терпела, всё, что подавляла, вспыхивает ярким пламенем. Я резко поднимаю руку, вода всплескивает, ударяя в его лицо.

Он вытирает лицо, ярость пылает в его глазах.

– Ты играешь с огнём, Малышка, – рычит он, хватая меня за талию и разворачивая спиной к себе. Его дыхание обжигает мой затылок.

– Отпусти, – мой голос звучит хрипло, едва слышно. Но он только усмехается.

– Ты думаешь, можешь бросить вызов мне? Я покажу тебе, где твоё место.

Его рука сжимается на моей шее, тёплая, но пугающе сильная. Я ощущаю, как его пальцы обхватывают мою кожу, лишая воздуха, лишая свободы. Его губы прижимаются к моей шее, но это не прикосновение, это укус. Остро, болезненно, как клеймо, как метка, которая, кажется, обжигает меня изнутри.

– Прекрати! – кричу я, но он не слышит или не хочет слышать. Его ярость, его желание подчинить меня захлёстывают его.

Я чувствую, как он вторгается в мой мир, рушит мои границы, ломает всё, что осталось от меня. Боль разрывает меня на части, физическая и душевная, и я просто застываю. Слёзы текут по моим щекам, горячие, солёные, как доказательство моего бессилия.

Это происходит снова. Он делает это снова.

Каждая клетка моего тела кричит, но я замолкаю внутри. Всё угасает. Только пустота. Только горькое осознание того, что я снова стала игрушкой в его руках.

Я сижу на жёстком стуле, сжимая кулаки, чтобы остановить дрожь. Комната душная, свет лампы режет глаза. Полицейский за столом что-то пишет, не глядя на меня. «Стелла Кингсли», – произносит он, и я вздрагиваю. Его голос звучит как приговор. «На выход». Я встаю, ноги подкашиваются. Всё, конец. Поймали с наркотиками. Катастрофа.

Я не понимаю, что происходит, но механически поднимаюсь и следую за ним, будто в трансе. Мы идём по длинному коридору, освещённому холодным светом ламп. Каждая дверь, мимо которой мы проходим, кажется мне входом в мой личный ад. Наконец, полицейский открывает одну из них, жестом указывая на вход.

Внутри – он. Мужчина лет тридцати, с идеально уложенными чёрными волосами и такими же холодными, чёрными глазами. Он сидит в большом кожаном кресле, словно на троне, и курит, лениво выпуская дым. Его взгляд скользит по мне, как по товару.

– Малышка, иди сюда, – говорит он, хлопая рукой по своему колену, призывая меня.

Меня накрывает волна отвращения. Холодный пот струится по спине, и мне хочется просто раствориться, исчезнуть. Я стою на месте, но, когда за мной с глухим щелчком закрывается дверь, страх подталкивает меня сдвинуться.

– Не заставляй меня повторять дважды, Малышка, – его голос становится ледяным.

Я сглатываю и, с трудом переставляя ноги, подхожу ближе. Его взгляд прожигает меня насквозь, а улыбка на губах – словно у хищника, готового к прыжку. Он ждёт, что я подчинюсь, и я… подчиняюсь.

– Хорошая девочка, – выдыхает он, отправляя клубы дыма прямо мне в лицо. – Я тебя выкупил.

Эти слова звучат как приговор.

– Что это значит? – мой голос дрожит, словно я уже знаю ответ, но всё равно боюсь его услышать.

Его рука скользит по моему бедру, и я замираю, словно окаменев.

– Это значит, что ты теперь должна мне крупную сумму. Полмиллиона долларов, Малышка, за то, что ты не окажешься за решёткой.

– У меня нет таких денег, – шепчу я, чувствуя, как его пальцы становятся всё более настойчивыми.

– Значит, будешь отрабатывать, – он говорит это так спокойно, словно всё уже давно решено. Сигарета зажата между его зубами, и этот образ будто бы создан для кино – пафосный, харизматичный. Но у меня внутри всё сжимается от ужаса и отвращения.

– Ты поедешь со мной, – его голос не терпит возражений. Он хватает меня за подбородок, заставляя посмотреть ему прямо в глаза. Я чувствую, как мои силы исчезают. Я просто киваю. Я больше ничего не могу сделать.

– А сейчас, – он резко кладёт меня животом на холодный деревянный стол, и я понимаю, что это только начало.

– Прошу, не нужно, – слова срываются с моих губ, полные отчаяния.

Он не слушает. Словно хищник, получивший добычу, он действует грубо, быстро. Его рука дёргает за пояс моих лосин, снимая их одним движением. Его пальцы касаются моей обнажённой кожи, грубо вторгаясь в моё пространство.

Я чувствую, как слёзы текут по моим щекам, горячие, солёные, бессильные. Его действия причиняют мне боль, отзываются в каждом нерве. Я упираюсь лбом в холодное дерево стола, закрываю глаза, пытаясь вычеркнуть этот момент из реальности, но всё бесполезно. Это уже делали со мной.

Он насыщается мной, своей добычей, а я? Я просто жду, когда этот кошмар закончится.

Когда он заканчивает и его тяжёлое дыхание срывается на выдох, я чувствую, как он обрушивается на меня всей своей тяжестью. Его тело, горячее и липкое, прижимает меня к бортику, и я не могу дышать. Не только из-за его веса, но и из-за того, что внутри меня всё сжалось, будто превратилось в камень. Горячее жжение на шее от его зубов сменяется влажным дыханием. Я чувствую, как его губы шевелятся, что-то шепчут, но я не слышу. Гул в ушах заглушает всё вокруг, даже его голос – бессмысленный, мерзкий. Я не слушаю. Я просто существую в этом моменте, как пустая оболочка.

Когда он выходит из меня, всё, что остаётся – это боль. Не только физическая, а гораздо глубже, словно внутри что-то оборвалось. Я чувствую, как он лениво отталкивается от меня и ложится на спину, вода поддерживает его расслабленное тело. Меня уже не поддерживает ничего.

Я еле двигаюсь, ноги словно не мои. Поднимаюсь, с трудом выбираюсь из бассейна, хватаю халат трясущимися руками и накидываю его на себя, как защитный слой. Ткань липнет к мокрой коже, но я не чувствую её. Всё, что я чувствую, – это пустоту, которая разливается внутри, как яд.

Оглядываюсь. Он лежит там, беспечно раскинув руки, а на его лице сияет довольная, самодовольная улыбка.

Меня буквально выворачивает от этого зрелища. Внутри всё клокочет – стыд, гнев, отвращение. К себе. К нему. Ко всему этому миру. Я хочу сбежать, куда угодно, подальше, лишь бы не видеть его мерзкую рожу.

Несусь через холл, пряча лицо, чтобы никто не заметил мой вид, моё состояние. Словно весь отель смотрит на меня, осуждает, смеётся, но это неважно.

Врываюсь в номер, захлопываю дверь и замираю на секунду, опираясь на неё спиной. Халат липнет к моему телу, сердце стучит так, что кажется, оно вот-вот разорвётся.

Я скидываю его, как будто он обжигает. Несусь в ванную, включаю душ на полную мощность, ледяные струи обрушиваются на меня, смывая запахи, прикосновения, его. Я тру кожу до красноты, до боли, но этого мало. Грязь внутри остаётся, и я не могу её смыть.

– Смой его, – шепчу я себе, но вода не помогает. Она только усиливает ощущение, что я никогда не смогу избавиться от этого. От него.

Когда вода наконец перестаёт литься, я падаю на холодный кафель. Слёзы текут по щекам, но я не чувствую их. Тело дрожит, а мысли путаются. Всё, чего я хочу сейчас, – провалиться в сон. Просто забыться. Очнуться, и чтобы этого никогда не было.

Силой поднимаюсь, вытираюсь как могу, иду в спальню, хватаю покрывало и накрываюсь им с головой. Пусть тьма скроет меня. Только бы больше ничего не чувствовать.

Но даже в темноте я вижу его лицо. Его улыбку. Его глаза. Они преследуют меня, как тени, которые не отпускают. Я закрываю глаза, но они всё равно там.

– Это не конец, – шепчу я себе, но голос звучит чужим, слабым. – Это не конец.

Но почему-то я не могу в это поверить.

Тимур

После её ухода я лежу в темноте. Её лицо, этот взгляд – смесь напряжения и решимости – не выходит из головы. Чёрт, что с ней? Или, может, дело во мне?

Я бросаю попытки заснуть. Всё это слишком. Поднимаюсь с кровати, натягиваю футболку и решаю спуститься в бар. Может, пара глотков виски остудят этот странный жар, что свербит где-то внутри. Лифт плавно спускается, двери открываются в полутёмный холл гостиницы.

И вот тогда я её вижу.

Она несётся по холлу вверх по лестнице, словно от чего-то бежит. Нет, словно от кого-то. Её движения быстрые, почти панические. Волосы растрёпаны, халат наброшен небрежно, завязан кое-как. Её лицо частично скрыто, но я успеваю заметить это выражение – боль, паника и отчаяние. Настоящее, острое, режущее.

Я замираю, не в силах отвести взгляд, пока её силуэт не исчезает наверху. В груди неприятно сжимается, будто кто-то сжал сердце ледяной рукой. Что, чёрт возьми, с ней случилось?

Внезапные шаги выводят меня из оцепенения. Из спа-зоны выходит Майк. Его походка размашистая, самодовольная, как у человека, который только что доказал всему миру своё превосходство. Голова чуть приподнята, уголки губ изогнуты в хищной улыбке. Смотрю на него – и всё становится на свои места.

Этот взгляд, это выражение лица, словно он только что получил то, что хотел. Или, скорее, отобрал. Внутри меня уже закипает гнев. Глухая, тяжёлая ярость поднимается из глубин, заполняя всё моё существо.

Чёрт бы побрал этого Майка.

– О, капитан, не спится? – его голос звучит фальшиво-дружелюбно, с той скользкой ноткой, от которой меня сразу передёргивает.

– Не спится, – отвечаю коротко, намеренно оставляя в голосе ледяной оттенок. Не хочу прятать, что этот разговор мне не по душе.

– А я вот, вымотан, – продолжает он, его тон льётся, как масло. Гладкий, уверенный. – Слушай, Тимур, как ты смотришь на то, чтобы прийти ко мне во вторник на ужин? Всё в кругу своих, ты понравишься.

Его слова звучат как предложение, но в них ощущается едва уловимый приказ, словно он даже не рассматривает вариант отказа.

– Конечно, как я могу отказаться от такого приглашения, – отвечаю ровно, нейтрально. Но внутри что-то неприятно сжимается.

Я слишком хорошо знаю таких людей, как Майк. Улыбки натянутые, голос, будто с сахаром, а за всем этим скрывается железная хватка и презрение к тем, кого они считают ниже себя. Я привык к этому. Привык к их «гостеприимству», к их играм за закрытыми дверями. Но сегодня всё иначе. От его слов, от его взгляда на меня у меня нарастает напряжение. И я не могу понять почему.

Мне не нравится этот человек. Ни его голос, ни манера держаться, ни этот оценивающий взгляд, в котором, как мне кажется, читается слишком многое. И хотя я не могу назвать причину, моя интуиция орёт, что здесь что-то не так. А она редко ошибается.

– Тогда до встречи, капитан, – Майк улыбается, чуть склоняет голову в прощальном жесте и уходит. Его шаги гулко звучат в тишине холла, постепенно затихая.

Я остаюсь один. Чувствую, как неприятный осадок разливается внутри. Перед глазами снова встаёт картина: Стелла, бегущая наверх, её спутанные волосы, её взгляд, полный паники и страха. Я вспоминаю Майка и его ухмылку, словно он только что выиграл главный приз.

И внутри поднимается странное, вязкое чувство. Словно где-то рядом зреет буря, а я стою прямо в её эпицентре.

Глава 5

Тимур

На льду сегодня напряжение висит в воздухе, будто атмосфера сама решает устроить испытание. Миллер, наш тренер, выводит тренировку на новый уровень жесткости. Видно, что он настроен не просто согнать с нас пот, а проверить на выносливость.

– Котин, давай быстрее, ты или капитан, или балласт! – орёт он, и я рывком ускользаю от Олли, который пытается меня прижать к борту. Его слова бьют больнее, чем шайба в рёбра, но я знаю, зачем он это делает. Мне нужно задавать темп, быть впереди – всегда.

Лёд скрипит под коньками, пасы летят на пределе скорости. Мы отрабатываем комбинацию, где я в центре, веду шайбу, отбиваюсь от защитников и кидаю на Дэвида, который, как всегда, рвёт левый фланг.

– Маккелли, твои передачи так же хороши, как твоя игра в покер, то есть никакие! – звучит голос Миллера.

Дэвид лишь ухмыляется, но старается выложиться. Его бросок уходит чуть мимо, шайба глухо ударяется о бортик.

Слава, стоит на месте, готовый ко всему. Его номер «33» сияет, будто он и есть крепость. В какой-то момент Крис с правого фланга пытается бросить низом, и Слава, будто читая мысли, ловит шайбу в ловушку, как заправский маг.

– Хорош, Котин, но не расслабляйся! На матчах не будет второго шанса! – тренер продолжает подгонять нас.

Дальше идёт упражнение на защиту. Олли и Джеймс держат линию, как две непробиваемые стены. Я бросаюсь в атаку, пытаюсь прорваться между ними, но Джеймс ловит момент и выбивает шайбу.

– Котин! Не думай, что твой номер «11» делает тебя неуязвимым! Шевелись! – кричит Миллер.

Я разворачиваюсь, подхватываю шайбу и кидаю на Кристофера. Он принимает пас, обходит Олли и бросает в верхний угол. Слава тянется, но шайба проходит мимо его ловушки и врезается в сетку.

– Вот так! – радостно орёт Крис, а я хлопаю его по плечу.

– Кристофер, хорошая работа, но с соперниками будет сложнее! Давайте ещё раз! – не успокаивается Миллер.

Тренировка продолжается, пот стекает ручьями. Я ощущаю каждый мускул, каждый вдох. Мы отрабатываем стратегии, броски, защиту, смену темпа. Лёд под коньками превращается в поле битвы, где нет места слабости.

Когда Миллер, наконец, подаёт сигнал на перерыв, я обессиленно падаю на лавку. Взгляд выхватывает номера моих парней: «15» Дэвида, «20» Криса, «5» Олли, «7» Джеймса. Мы команда, и это единственное, что даёт силы продолжать.

– Это было адски! – смеётся Дэвид, отдуваясь.

– Зато мы готовы к матчу, как никогда, – добавляет Крис, протирая лицо полотенцем.

А я молча смотрю на лёд, где только что была наша маленькая война, и чувствую, как адреналин до сих пор кипит в венах.

***

Мы захлопнули дверь раздевалки, и Слава сразу же опустился на лавку рядом со мной. От него веяло его фирменным «давай забудем обо всём и оторвёмся», даже прежде чем он открыл рот. Воздух в раздевалке был густым от пота и адреналина, а звук захлопнувшейся двери эхом разнёсся по комнате. Слава ухмыльнулся, его глаза блестели, как будто он уже представлял, как мы будем «отрываться» в каком-нибудь баре. Но я знал, что сегодня вечером меня ждёт нечто совсем другое.

– Тим, погнали в бар, подцепим кого-нибудь! – его голос звучит слишком жизнерадостно для человека, который минуту назад едва стоял на ногах после тренировки.

Я закатываю глаза, бросаю свою клюшку в шкафчик и с силой хлопаю дверцей.

– Нет, мне сегодня вечером нужно быть в форме.

Слава, конечно, никогда не сдаётся.

– Ты всё же идёшь к Майку?

Он говорит это так, словно обсуждает какую-то глупую шутку. Я резко оборачиваюсь к нему, сверлю взглядом, от которого любой нормальный человек уже бы замолчал, но не брат.

– А у меня есть выбор?

Слова выходят резкими, как лезвие. Взрослый мужик, а всё равно ведёт себя как подросток. Слава лишь усмехается, поднимая руки в защитном жесте.

– Я всего лишь уточнил, – произносит он невозмутимо.

Его манера всё переводить в разряд пустяков доводит меня до белого каления, но я сдерживаюсь, не желая устраивать сцену. Вокруг шум раздевалки: звяканье дверец, гул голосов, обсуждения тренировки. Я беру полотенце, стараясь игнорировать эту самодовольную ухмылку на его лице.

– Не всё так плохо, Тим. Может, Майк просто хочет поговорить? – добавляет он с тем самым выражением лица, которое обычно вызывает желание врезать.

– Конечно. Только я бы лучше попал под шайбу на скорости девяносто, чем слушал его философию о жизни, – бросаю я, не сдержав раздражения, но быстро выдыхаю, чтобы не дать этому чувству взять верх.

Слава бросает на меня взгляд – шутливый, но уже без прежней напористости. Кажется, даже он понял, что продолжать не стоит.

***

Горячая вода бьёт по коже, смывая остатки пота и усталости после тренировки. Я стою под этим раскалённым потоком, но внутри меня бушует совсем другой огонь. Думаю, о ней. О звёздочке. Стелла. Чёрт побери, что она делает со мной?

Интересно, будет ли она сегодня на ужине? Хотя, если она придёт, лучше бы её вообще не было. Всё равно не смогу сидеть спокойно, зная, что между ней и Майком. Что их связывает? Деньги? Ну, логично. У Майка их столько, что можно скупить половину континента. Власть? Подходит, он в этом городе – почти что король. Я давно слышал о нём и его методах, ещё больше узнал, когда мой агент Ред сообщил, кто стал новым владельцем клуба. Уже тогда понял, с кем придётся иметь дело.

Может, она его любит? Ха. Вряд ли. Видел, как она смотрит на него – словно готова вцепиться ему в глотку и перегрызть сонную артерию. Любовью там даже не пахнет. Но тогда почему она с ним?

Перед глазами всплывает тот момент в холле отеля, когда она бежала наверх. В её глазах было что угодно, только не счастье. А потом этот мерзавец Майк выходит из спа с той хищной ухмылкой. Они были вместе, это очевидно.

И тут меня прошибает мысль. Неужели она пришла ко мне в номер, получила от этого возбуждение – чёрт, я это видел в её глазах – а потом пошла трахаться с ним? Вот же сука!

Я не сдерживаюсь. Бью кулаком в плитку душевой, вода тут же смешивается с кровью из разбитых костяшек. Глухой звук удара эхом разносится по душевой. Резко оглядываюсь, но понимаю, что уже один. Хорошо, меньше лишних вопросов.