Опасные загадки

Наводил ли граф о ней справки? Или его интересовало только приданое и, конечно, репутация? И с тем и с другим все было в порядке, но ведь не только это важно… Отец всегда полагался на здравый смысл и обладал чувством юмора, позволявшим разрешать самые сложные ситуации. Каков же граф? А вдруг он вспыльчив и страшен в гневе?

Катя ничего не знала о мужчине, который сидел сейчас в гостиной, пил лучшее вино ее отца пробовал пирожные «шпанский ветер», мода на которые пришла из Петербурга. Они обсуждают ее замужество словно покупку лошади. Но отец заверил, что у графа Леонова безупречная репутация и он никогда бы не позволил дочери выйти за недостойного человека. -Кроме того,– вздохнул тогда отец,– в округе не так много подходящих кандидатур, а время идет.

Приезд графа Леонова к дальним родственникам в Саратов всколыхнул семьи, у которых имелись дочери на выданье. Интерес графа к Екатерине Митякиной – большая честь!

На самом деле Катя с удовольствием осталась бы старой девой и жила с отцом и Анной, ее компаньонкой с детских времен. Но пришло время подыскивать жениха. Отец обещал найти хорошую партию и для Анны, подразумевалось что человек должен быть приличным, вот и все, ведь никто из общества не посватается к сироте без гроша. Бедная родственница была лишь на одну ступень выше горничной, но за эти годы они с Катей стали не просто подругами, а настоящими сестрами.

– А вдруг он не захочет меня, Аня? – Катя впервые поняла, что дело не только в ее собственных желаниях. И если граф откажется сейчас, когда о возможной помолвке заговорили в гостиных Саратова, ее репутация будет безнадежно испорчена…

– Как он может не захотеть? – Пожала плечами Анна. – Что еще надо мужчине? Ты красива, богата.

Катя не сомневалась, что окажись на ее месте Анна, ни один мужчина не устоял бы перед яркой внешностью, статной фигурой. Компаньонка обладала всем, что только можно пожелать. Кроме денег и положения в обществе… И Кате говорили комплименты, но разве сравнить светленькую нежную Катерину с роковой красавицей Анной!

Катя не представляла себе жизнь без Анны. Но обе девушки понимали, что в замужестве это невозможно. Во-первых, все зависит от разрешения будущего мужа, а во-вторых… разве можно просить молодую женщину отказаться от своего будущего и провести жизнь не служанкой и не госпожой, состарившись приживалкой между двух миров…

– Как только я выйду замуж, отец найдет тебе мужа. Он обещал. – Катя готова была говорить о чем угодно, только не думать о мужчине, который сидит сейчас с отцом в их гостиной. – Он обещал, что найдет.

– Я бы хотела поехать с тобой, Катрин.

– Ты не хочешь замуж?

Анна покачала головой.

– Но почему? Это долг женщины и ее предназначение в жизни! – Девушка повторила слова, которые часть слышала от отца.

Анна не успела ответить, дверь открылась и в комнату вошел Владимир Митякин. Он выглядел встревоженным и Катя впервые заметила, что отец совсем не так молод и уверен в себе, как ей всегда казалось. Он старел и хотел, чтобы судьба дочери была устроена наилучшим образом, прежде, чем Господь сочтет нужным забрать его к себе.

Если бы мать не умерла так рано, она могла подарить ему сына, наследника. А так все имущество отойдет двоюродному брату, которого Катя видела лишь в детстве.

– Оставьте нас, Анна.

Митякин присел на освободившийся стул и взял ледяную руку дочери в свои теплые ладони. Она всегда чувствовала себя в безопасности, когда отец держал ее за руку. Но сейчас волнение было слишком сильным.

– Пришло время, Катенька.

– Какой он, отец?

Она ждала, что он скажет то же самое слово, что и Анна, ей нужно было услышать, что будущий муж милый, что бы это не значило. Но отец ответил:

– Он все, на что я только мог надеяться. Думаю, он тебе понравится, нет, я даже уверен!

– А если я ему не понравлюсь?

– Такого не может быть. Доверься мне. Я никогда не отдал бы тебя недостойному человеку. Я проверил его репутацию. Единственное, что меня расстраивает, ты уедешь так далеко от меня. Но поверь, для тебя это не будет так важно. Поместье графа Леонова в Серафимовской губернии, но он часто бывает в Петербурге и сможет предложить тебе такую жизнь, какой не было у твоей матери в провинции.

– Вы были для нее хорошим мужем! – Пылко сказала Катя,– она была здесь счастлива.

Говоря по правде, она не имела ни малейшего понятия была ли счастлива ее мать. Даже черты ее лица со временем размылись. Остался лишь почти неуловимый запах духов, а может, это только иллюзия.

– Я надеялся сделать ее счастливой. Но теперь это не имеет значения. Все в прошлом, теперь важно лишь твое благополучие и я должен увидеть тебя счастливой, прежде чем умру. Ты не пожалеешь, даю слово!

Катя кивнула и встала.

***

Всю ночь шел дождь и в гостиной зажгли камин, чтобы сделать комнату теплее и гостеприимнее. Граф Леонов поставил бокал, вскочил на ноги, когда Катя с отцом вошли. Блюдо с пирожными выглядело нетронутым,

Граф улыбнулся смущенно, а Катерина удивилась, как он молод. Практически ее ровесник. Худощавый, каштановые волосы, серые глаза. Скорее красив… да, не только богат, но действительно красив!

– Здравствуйте, Екатерина Владимировна.

– Здравствуйте, Ваше сиятельство.

– О, я не…

Мужчина, стоявший у окна, которого взволнованная Катя не заметила, повернулся и подошел к ним.

Он был старше. За тридцать. Волнистые темные волосы, стальные глаза – такой цвет обретает вода в Волге, как только сошел лед. Короткая, подстриженная по моде бородка. Он нахмурился, открыто изучая девушку.

Не очень высок, но хорошо сложен. Уверен в себе, с той аурой, которая присуща людям, привыкшим повелевать и осознающим свое положение в обществе. Хотя Владимир Митякин много лет избирался предводителем саратовского дворянства, на фоне графа Леонова и он, и сама Катя выглядели провинциалами.

Катя сглотнула, горло пересохло. Она не знала, чего ожидал граф, но его молчание нервировало. Конечно, при дворе он видел совсем других женщин…

– Ваше сиятельство, позвольте представить мою дочь Екатерину.

– Екатерина Владимировна,– граф шагнул вперед и поклонился. – Для меня большая честь познакомиться с вами.

Казалось, что он удивлен. Потому, что она понравилась или наоборот стала неприятным сюрпризом?

– Екатерина, это брат Его сиятельства, Георгий. – Отец представил молодого человека, граф этого не сделал. Присядем?

– Дмитрий ошеломлен вашей красотой, Екатерина Владимировна,– широко улыбнулся Георгий и непочтительно ткнул графа локтем в ребра.

– Пожалуйста, примите наши извинения,– граф покраснел. – Надеюсь, мой брат вас не оскорбил.

– Вовсе нет, Ваше сиятельство. Расскажите мне о вашем доме, я слышала, что усадьба прекрасна.

Катя понятия не имела, что за дом у графа, но мужчины любят говорить о своих поместьях, она не раз была тому свидетелем.

Граф тепло улыбнулся. – Усадьба необычна, она находится на острове посреди озера. Она действительно красива.

– Вы используете лодку? А как же карета или… повозки?

– Раньше использовали гребную лодку, но я построил мост для удобства.

– А дом? – Из него надо вытягивать каждое слово. Интересно, он правда смущен или всегда такой неразговорчивый?

– Дом когда-то был монастырем. Довольно суровое место, но я все перестроил, чтобы у моей будущей семьи были все необходимые удобства.

Он смотрел так, словно надеялся, что однажды она увидит его дом. Катя открыла рот, чтобы спросить, что стало с монастырем, но тут же закрыла под суровым взглядом отца. Какая разница хозяину усадьбы, что случилось с монастырем. Действительно, хватит болтать. Но если она замолчит, то наступит тишина!

Катя сложила руки на коленях, опустила взгляд. Как она и предполагала, наступило неловкое молчание. Граф ни о чем не спрашивал, брат его выглядел явно скучающим. Что ж, обсуждать нечего, все детали оговорены мужчинами заранее. Оставалось лишь устроить эту встречу, чтобы будущие супруги посмотрели друг на друга, и если возражений ни с одной стороны не поступит (а Катя была уверена, что отец не пойдет против ее воли), то скоро они окажутся у алтаря.

– О нам пора.– Резко вскочил на ноги граф. – У нас еще столько дел! Георгий, пойдем. Было приятно познакомиться с вами, Екатерина Владимировна. Надеюсь, мы скоро снова встретимся.

Катя ошеломленно смотрела, как Леоновы скрылись за дверью. Что это было?

– Отец… я что-то сделала не так?

– Нет, дорогая, ты была прекрасна. Пообедаем? От вина у меня разыгрался аппетит.

– Но я не понимаю…

– Ты сможешь полюбить его, Катенька?

– Да… думаю, да… но мне показалось, что я ему не понравилась…

– Не беспокойся. Он вернется.

***

Екатерина Митякина и граф Дмитрий Леонов поженились прекрасным весенним утром. На свадьбе присутствовали все родственники семьи Митякиных, даже дальние и лишь Георгий Леонов со стороны жениха. В саратовских гостиных шептались, как повезло Митякиным, такого жениха отхватили! На венчании Дмитрий был элегантен и невообразимо хорош, но и Катерина не уступала жениху – облако нежной красоты и изящества. Они оказались поистине прекрасной парой, Владимир Митякин даже пару раз смахнул слезу умиления.

Катя наслаждалась восхищением в глаза мужа, которое видели все без исключения. Отец оказался прав, вскоре граф написал ему, желая окончательно уточнить все детали и назначить день свадьбы.

До венчания они с Катей увиделись всего один раз и Дмитрий был так же немногословен. Они прогуливались по саду, Анна плелась сзади на расстоянии для соблюдения приличий.

– Простите мою сдержанность в прошлый раз! Хотя я и веду светскую жизнь, но не слишком опытен в обращении с дамами.

– И вы до сих пор не думали жениться?

– Нет, не было такого желания. До сих пор. Вы самая красивая женщина, какую я когда-либо видел, Екатерина Владимировна и, поверьте, я обеспечу вам достойную жизнь.

– Я дала согласие. – Важно кивнула Катя, хотя он, разумеется все знал.

– Я счастлив. Я боялся, что вы откажете из-за моего негалантного поведения.

Я очень волновался при нашей прошлой встрече.

– Я тоже волновалась.

– У вас больше не будет на это причин. Я обо всем позабочусь. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы сделать вас счастливой.

– Благодарю, Ваше сиятельство. – Щеки запылали.

– Надеюсь, со временем вы полюбите меня. Никто не любил меня до сих пор. – Граф отвел взгляд.

– Но ваша мать…

– Она умерла, когда родила Георгия. Я почти ее не помню.

– А ваш отец?

– Отослал меня, как только я достаточно подрос. Я благодарен ему за образование и возможности, но никогда не знал его, как отца и не успел наладить с ним отношения. Он умер, когда мне исполнился двадцать один год.

– Сейчас вам…

– Тридцать пять. Надеюсь, я не слишком стар для восемнадцатилетней девушки.

– При дворе много красивых женщин, Ваше сиятельство.

– Да, но я никогда бы не женился ни на одно из них.

– Но почему?

Граф глубоко вздохнул и повернулся к девушке.

– Дамы при дворе – пешки в шахматной игре, которую играют их отцы и мужья. Их привязанности и добродетели покупаются и продаются по прихоти мужчин и их ценность часто определяется уровнем интереса тех, чьи намерения далеки от чести.

– Что вы имеете в виду? – Озадачилась Катя.

– Простите, зря я развил эту тему. Возможно, лучше спросить вашего отца. Скажу лишь, что я мог полюбить лишь чистую и неиспорченную женщину.

– Значит ли это… – Снова запылали щеки.

– Я полюбил вас с первого взгляда, Екатерина Владимировна.

Катя решила, что сейчас самое время.

– Ваше сиятельство, моя кузина Анна была моей спутницей с самого раннего детства.

– Ни слова больше. Если вы пожелаете, я буду приветствовать вашу кузину как члена мое семьи. Но вам нужно спросить разрешения у отца.

– О, он не будет возражать! Он знает, что мы неразлучны.

– И все же спросите отца. Если он позволит, ваша кузина отправится с нами сразу после свадьбы.

– Благодарю вас, Ваше сиятельство.

Намного спокойнее, если Анна окажется рядом. Катя была достаточно умна, чтобы понимать – неизвестно, как поведет себя граф после свадьбы, когда она и ее приданое окажутся в его руках.

Она обернулась и посмотрела на Анну, слышавшую их разговор. Щеки подруги раскраснелись, глаза блестели, темные пряди выбились из прически – восхитительна, как всегда.

И девушка впервые подумала: а не разумнее ли оставить Анну здесь?

Глава 5. Наши дни.

Ника встретила Кирилла у ворот и они прошли к внедорожнику, припаркованному на стоянке за домом.

– Ты сказал Леону, куда едешь?

Кирилл усмехнулся. – Я сказал ему, что мы поедем кататься. Я люблю Леона, он один из моих лучших друзей, но известен тем, что перехватывает чужие идеи, поэтому я решил оставить наше приключение в тайне.

– Ты сказал, что поедешь кататься со мной? – Внезапно Ника почувствовала себя неловко. Она представила, как четверо оставшихся в усадьбе обсуждают их отсутствие после того, как она так открыто позвала Кирилла обсудить что-то личное.

– Конечно. Готовься, он задразнит нас, когда вернемся.

Ника пожала плечами. На самом деле ее не столько пугало поддразнивание, сколько бесполезная поездка и то, что ее могут посчитать никчемным писателем. Собственно, она такая и есть…

Первым делом они направились в библиотеку.

Их радушно встретила пожилая женщина, посетовавшая: вряд ли найдется что-то интересное для приезжих из больших городов, все теперь в интернете читают. Кирилл поинтересовался своими книгами, женщина вспыхнула, заохала, притащила целую стопку и с надеждой попросила автора расписаться на каждой книге.

– Вы тоже писательница? – Спросила она у Ники.

– Начинающая, – покраснела девушка. – Я… блогер.

– На самом деле она любит слушать занимательные истории и рассказывает их своим подписчикам,– выручил Кирилл.

Откуда он знает про блог? Неужели наводил справки?

– Ну, историй у нас множество.

– Например, про исчезнувшую графиню?

– А, так вы уже слышали. Да, эту у нас особенно любят. Секреты притягательны.

– И что говорят?

– Только то, что она была молода и красива и безумно любила своего мужа.

– А он ее?

– Так гласит история, но кто на самом деле знает, что чувствовали друг к другу два человека почти двести лет назад? Граф так и восстановился и больше никогда не жил на острове. Переселился в усадьбу, где вы сейчас отдыхаете. Но долго не прожил, его брат Георгий унаследовал титул и земли и обеспечил продолжение рода. Это все, что выглядит фактами, а не легендой.

– А можно где-то найти дополнительную информацию о семье?

– Попробуйте поговорить с отцом Даниилом. Это настоятель Никольской церкви. Ревностный краевед.

– А он будет говорить с незнакомцами?

– Поверьте, вам не удастся его заткнуть! – рассмеялась библиотекарь. – если речь идет об истории этих мест… – Она понизила голос, чтобы не мешать немногочисленным посетителям, рывшимся на полках с книгами. – А еще есть местный учитель истории, Михаил Васильич. Я перешлю вам адрес его электронной почты.

Ника радостно закивала.

– Вы же дадите мне адрес?– Библиотекарь смотрела на Кирилла. – Если вы пробудете тут некоторое время, может быть мы устроим встречу с читателями? Не смотрите, что у нас маленький городок, у нас даже есть книжный клуб, раз в две недели по четвергам.

– Обычно лучше всех историю семьи знают потомки. – Сказал Кирилл, записав свой адрес электронной почты.

– Не в этом случае. У Леоновых никого не осталось.

– Но хозяйка литературной усадьбы унаследовала ее от родственника.

–Ха! – фыркнула библиотекарь. – В лучшем случае от очень дальнего родственника.

– Леонов, да. – Высунулся из-за полок пожилой мужчина. – Дмитрий Леонидович. Вроде не старый еще был. Одинокий, так никогда и не женился. Бобылем жил, поэтому усадьба и досталась племяннице. Самый счастливый день в ее жизни, эдакое-то богатство в Тмутаракани. Кому б оно сдалось. А она вишь, гостиницу сделала, как там ее, усадьбу. Говорят, до этого работала в каком-то гостевом доме, а вишь, накопила деньжат.

– Были другие претенденты? – поинтересовался Кирилл.

– Нет, никого. На самом деле никто никогда не слышал об этой племяннице, пока она не появилась за несколько месяцев до смерти Дмитрия. Приехала за ним присматривать.

– Так она по завещанию получила усадьбу?

– Вроде. Вообще он в конце немного умом тронулся. Вот до чего одиночество-то доводит. Пил много по молодости. Но она действительно о нем заботилась.

– А как он умер? – Почему-то поинтересовалась Ника.

– Во сне, говорят. Все к лучшему, мужик-то не старый, а в конце имя свое не помнил. Альцгеймер! – Мужчина почти прошептал это слово. – Я книжки читаю, ум острый, как гвоздь! Вот что значит оставаться в форме. И собираюсь прожить так до последнего вздоха.

– Ну, от нас это не зависит, – тихо сказала библиотекарь.

* * *

–Твои книги жестоки? – Спросила Никола, когда они ехали в сторону церкви.

– Я не сторонник неоправданного насилия, но описываю вещи такими, какие они есть, а в современных преступлениях всегда много жестокости.

– И тебе нравится это описывать?

– Нет, но я люблю выстраивать интересный сюжет. Меня интересует психологическая мотивация преступления. Существует много разных причин, по которым люди убивают. Для большинства людей нужно что-то из ряда вон выходящее, чтобы склонить их к убийству, но некоторых достаточно подрезать на дороге, чтобы они выхватили нож. Эти люди кажутся совершенно нормальными и уравновешенными, когда вы общаетесь с ними.

Ника подумала, как мало мы знаем о людях вокруг нас. Порой доверяем человеку, полагая, что мы в безопасности. Что она знает на самом деле о своих соседях в усадьбе, и даже о Кирилле?

– Здравствуйте! – С энтузиазмом поприветствовал их довольно молодой батюшка, невысокий, худощавый, с жиденькой бородкой клинышком.– Варвара Михална из библиотеки звонила, сказала, что у вас есть вопросы.

– Да, она сказала, что вы местный историк.

Худые щеки священника порозовели от удовольствия. – Если бы не Церковь, я бы занимался историей. Моя мечта – написать книгу об истории нашего края. Может, когда-нибудь, когда будет время, – сказал он, мечтательно улыбнувшись.

Ника не успела поинтересоваться, чем занят священник между службами, он сам сообщил, что «окормляет» сразу три прихода довольно далеко расположенные друг от друга. – В двух деревнях на службу приходит пара старушек, и все. Да и здесь как лето, все в своих огородах, не до Бога. – Отец Даниил погрустнел, – А служить надо, как не служить? Главное машинешка бы не развалилась, денег на новую взять неоткуда. А без нее как до деревень доберешься…

Ника вспомнила известные на всю страну монастыри Серафимовска, сияющие золотом новеньких куполов. Видимо до глубинки у церковного начальства руки не доходили или смысла не видели, пусть такие, как отец Даниил сами тут как хотят управляются.

– А пойдемте к нам, чаю попьем! – Меж тем снова повеселел священник.-Матушка обрадуется гостям.

Одноэтажный деревянный дом на соседней от церкви улицы сиял свежевымытыми окнами. А матушка оказалась на удивление современной, чем сразу понравилась Нике, ожидавшей увидеть унылую тетку в длинной юбке и платке. Олеся, так сразу представилась «матушка», щеголяла в узких джинсиках и футболке, светлые волосы завязаны в хвостик. Она тепло встретила гостей и побежала ставить чайник, пока отец Даниил проводил их в комнату, согретую солнечным светом.

Гости устроились на стареньком диване, а священник напротив, в кресле с подголовником.

– Так вы хотели узнать о графах Леоновых?

Он засиял, когда Олеся вошла в комнату, неся нагруженный поднос. Поставила на журнальный столик и улыбнулась сначала мужу, потом Нике, прежде чем налить каждому по чашке чая и предложить кусочки домашнего пирога. Выпечка была явно домашней, чай пах травами, и девушка позавидовала еще молодой паре, заметно, что в этом доме царит полное взаимопонимание.

– Давайте сначала совершим небольшой экскурс в историю. Вы знаете о расколе в православной церкви?

– Только в теории.

– В 1653 году патриарх Никон и царь Алексей Михайлович затеяли церковную реформу для унификации богослужебного чина с греческой церковью и прежде всего – с церковью Константинопольской. Часть общества эту реформу не приняла, стояла за старые обряды.

– Боярыня Морозова, -вспомнила Ника.

Священник кивнул. – В том числе. Многие верующие восприняли реформу как отступление от веры отцов и дедов, часть посчитала, что из-за реформы Никона русская православная церковь отступила в латинскую веру, как и греческая и вместе с этим отступлением наступила эра антихриста. Ну, и не будем забывать малограмотность приходских священников и монахов, их неспособность осмыслить новые богослужебные книги. И любые перемены воспринимались крестьянами как угроза собственной жизни и встречались с большой опаской. В результате случились почти военные действия, с обстрелом Соловецкого монастыря, например. Вы слышали про стрелецкий бунт?

Ника покачала головой.

– Ну в школе же учили! – обиделся отец Даниил, надо же, родную историю не знают!– Так вот возврат к старой вере был одной из его причин. В общем, много народа полегло за старую веру. А в Серафимовске всегда было сильно старообрядчество, сюда в скиты в непроходимые леса уходили они от гонений, а купцы серафимовские в большинстве своем старой веры придерживались. Старообрядческие поселения и иноческие скиты на реке Керженец начали планомерно уничтожаться Петром I, насельников умерщвляли и отправляли на каторгу. Много монастырей в то время разорили.

Ника вздохнула. В голове не укладывалось, как такое могло происходить. А отец Даниил продолжал.

–В 1864 году царь Александр II вернул старообрядцев, лояльных к власти, в поле закона. Им позволили открыто совершать богослужения, учить детей в своих школах, занимать некоторые должности, посещать зарубежные страны. Так упразднились гонения на старообрядцев, хотя в некоторых местах это еще происходило, вот с монастырем в Леоново так и случилось. Тогда деревня вообще никакого имени не носила, это по имени усадьбы ее потом прозвали. Тут до сих пор легенды об усадьбе ходят. Знаете, как ее тут называли? Домом упыря.

– Ох ты, так граф что, вампиром был? – засмеялась Ника.

– Что вы, ну какие вампиры! Жесток был Дмитрий Леонов, боялись его до дрожи. Говорили, что разорил он монастырь из-за денег и ценностей, которые там хранились, а монахинь всех поубивал.

– Дворянин? Ничего себе.

– Думаю, это просто сказки. Крепостное право отменили совсем недавно и крестьяне по-прежнему боялись барина. Да и зачем ему на своей земле монахинь убивать? Я не нашел прошений графов Леоновых, но известно, что в конце концов им передали земли на острове.

– Отец Даниил. В усадьбе работает Николай… фамилии я его не знаю, но может, поймете о ком речь. Вроде он отсюда, хозяйка сказала, что хорошо знает эти места. Странный он, не захотел говорить о легенде.

– А он ни с кем говорить не хочет. Поэтому в глушь и уехал. Человек не бедный, два продуктовых магазина ему принадлежит в Гаврилове, но вот…

– А почему он вдруг уехал? – Спросил Кирилл. – Что-то случилось?

– Случилось. – Вздохнул священник. – Сестра у него погибла в прошлом году. Магазины ее были, ему по наследству достались.

– Несчастный случай?

– Можно и так сказать.

– В каком смысле?

– Нехорошо это, такие вещи обсуждать. захочет Николай- сам расскажет. А так… Вам, кстати, вот что будет интересно.– Отец Даниил встал, ставя точку в разговоре о Николае, вышел из комнаты, что-то перекладывал, шелестя бумагами, за стеной. Вернулся с фотографиями.– Теперь от кладбища ничего не осталось, там ферму построили, захоронениям-то почти двести лет. Я тогда мальчишкой был, а уже интересовался историей. Вот, снял на пленочный аппарат.

На черно белых фотографиях красовалось заброшенное кладбище, вернее, старинные надгробия. Ника поежилась, не понравилось ей странное хобби мальчика, надо же, еще и могилы фотографировал… извращение какое-то, и не надо говорить, что это из любви к истории. Она попыталась рассмотреть стёршиеся надписи на старом камне.

Кирилл взял фотографию, навел на нее камеру мобильного телефона и увеличил. Ника бы и не догадалась так сделать, щурилась, разглядывая почти не видимые буквы.

«Граф Петръ Петровичъ Леоновъ скончался 24 ноября 1854 года 54 лътъ»

На других надгробиях с теми же ятями и прочими архаичными буквами было написано «Георгий и Александра Леоновы», имена еще можно разобрать, даты не понятны даже при увеличении.

– А вот и наш демонический граф,– отец Даниил показал следующую фотографию. Дмитрий Леонов. Умер в возрасте сорока двух лет. Год вроде 1880, уже тогда было не разобрать цифры.