В ритме… вальса

– И я – постараюсь… Но и не обещаю! – «Очаровывать-ся, так и не обнадёживать».

– Только не говори, что вместо меня – снова выберешь работу. Зачем ты и «работаешь», вообще? Папа же – и тебя обеспечивает… тоже. Да и деда… И «бабу»!.. – «О, прекрасно понимаю-помню: Наш сын – и наши деньги тоже, держись его и за него. Присосались, пиявки. И один фиг – создают блага и на благо же! Но: и фиг… отцепятся».

– Я же не люблю и на шее у кого-то всё сидеть, заяц! – Выдохнула брюнетка, поднимаясь по бетонным серым ступенькам к подъезду. «Впрочем, и писательство – не много-то от и для жизни даёт, но… И всяко лучше, чем ничего не делать, как и делать что-то, ничего не создавая… творчески! Просуществовала так десять лет – достаточно».

– Ты – и не «сидишь»… – Убеждала её, между тем, девочка, стоя на своём.

– Коне-е-ечно… – Протянула девушка, набирая и нужную затем комбинацию цифр квартиры на клавиатуре домофона. – Это тебя Артём учит – так отвечать?

– Не-а… – Хохотнула малышка. – Де-да. – «Ещё… лучше». – И он тоже, кстати, разрешает и нам с тобой, как и бабуле, не работать. Я же – пока ещё и маленькая, а ты…

– Кто там? – Раздался механический женский голос из домофона.

– Это я, Дарина, Саш, открывай! – Проговорила в динамик брюнетка.

– Ой, это Саша?.. Передай ей «привет» – от меня! – Нашлась тут же и мелкая.

– Обязательно! – «Сама ж передашь». – Ну а я – уже «большая», да? – Продолжила девушка за той, смеясь. – Значит, могу «работать». Вот она: беспощадная детская логика!

– А ты – и работаешь… «на папу».

– Вот, спасибо, хорошо… – Фыркнула Дарина. «Так и именно, пусть всё и почти, но и “проституткой” – меня ещё никто не называл. Разве что: сами и… того же! Ник-то».

– Ну а что? И я бы – хотела так. – «Если только сама выберешь». – Работать дома! Туда… И туда. По своей работе! И сам папа бы тебе ещё-уже доплачивал: за готовку, уборку там и стирку… и всё остальное… прочее… помогаторство Саше.

– Я же – и не «горничная»… – «К слову, упущение самой, однобокой, профессии, для которой тоже надо учиться и допущение проституции – многофункциональной и услужливой, да, древней, но и профессии же». – Санчоус, открывай уже давай, я мёрзну!

– Прости. Артёма – не дозовёшься! Проходи. – Ответил голос и дверь открылась.

– Нет, ты – лучше. И поэтому – сиди «на попе ровно», как ещё говорит деда. Ты же можешь «работать» – на дому? И без «офисов» там всяких! – Твердила малышка, даже и не замечая, как отвлеклась, а там всё и отвлекается на свои же мысли периодически Дарина, ведя беседу… параллельно: и с ней, Сашей и плюсом теперь ещё – заходя в лифт.

– Могу. И, как раз, вот – думаю… над этим. – «Дома – застрелиться. А вот и снять какую-нибудь лофтовую однушку, превратив её затем в своеобразный офис… для себя?».

– Не думай. Де-лай – так… – Не унималась мелочь. – Тем более! А если я уже и сама – приеду в гости? Тебе ж – не разорваться, а так – всем польза. Я тоже смогу помочь!

– Не сомневаюсь… – Хихикнула брюнетка. «Ну и хоть кто-то ещё, пусть пока и только готов, но помогать, а и не сидеть верхом на кляче-Артёме! Смех и грех, но и… баба с возу – кобыле, действительно, легче. Если уж и я сама ещё первой – не успею». – Ладно, Кари, я обещаю ещё и сделать, а ты – хорошо поесть перед сном и так же поспать!

– Хорошо. Спокойной ночи!

– Сладких снов!

– Произвожу идентификацию… – Раздался вновь женский системный голос.

– Са-ня-я… – Взмолилась девушка, убрав телефон в карман кофты. – Не издевайся!

– Да я смеюсь… – «Жаль и не посмеялась, хотя и шуточный тон – изобразила на твёрдую пятёрку: а был бы и смех – был бы и плюс». – Но очистку – всё равно проведу!

– Это – само собой… разумеющееся. – «И не только потому, что его иммунка раз от разу, а и всё-таки именно не вывозит уже – и эту обычно-нормальную жизнь». – А если ещё и освежителем или духами какими попрыскаешь – будет вообще… просто прекрасно!

– И зачем ты ездишь на метро?.. Артём же – выделяет и тебе тоже машину… с водителем. Да и… сам ещё тебя иногда подвозит. – Иногда с ней, и впрямь, удавалось вести такие… человеческие беседы: что одновременно радовало и пугало, и не потому, что техника вдруг и очеловечивалась, а… была же обращена на неё, по плану разработки.

Над головой же, в то же время, как и под ногами – включились вентиляторы, поочередно подавая то тёплый, то холодный воздух: выдувая из девушки и весь «дух» метро. Затем включились и ароматизаторы – полностью избавляя от неприятного запаха!

– Когда и он – я езжу с ним. А на личной машине… С личным и водителем… Это – не для меня! «Слишком дорого», в смысле, для меня… – Развела руками брюнетка, следя за циферблатом, отсчитывающим этажи: цифра, к тому момента, перевалила уже за сорок.

– Это – одно из качеств, за которые мы тебя все и любим!.. Но и всё-таки признай, что и ездить без толкучки и «вони» – намного лучше.

– Признаю. Но и Артёму самому об этом и этого – никогда сама же ещё не скажу! Он бы, в таком случае, засчитал мне ещё – и «поражение»… – Усмехнулась девушка.

Затем двери раскрылись, пропуская её в пустой коридор с одной единственной дверью напротив лифта, над которой, как и в лифте, висел «глаз-камера», а и у ручки – был расположен идентификатор ладони: для познавших и «привыкших» – чуть выше был расположен звонок, но Дарина просто подошла к двери и она открылась автоматически.

– Спасибо, Саша… Чем там хоть этот крендель – так занят? – Нахмурилась она, уже разуваясь внутри квартиры и откидывая свой рюкзак на тумбу из тёмного дерева.

– Разговаривает с кем-то по телефону.

– А и хоть «встретить», конечно же, жопа не поднимается! – Погромче уже заявила о себе она и прошла немного по светлому коридору в тёмных тонах мебели вперёд.

– Вот так вот… Только пришла, а и уже – не в настроении. Чего бухтим? – Показался в коридоре и сам владелец и этого помещения тоже, как прям ещё хозяин и собственной жизни, опять же, подперев косяк: с «модным» хвостиком на затылке из пучка же всё лишь и тёмных волос на макушке. Не говоря уж про: выбритые виски, чёрный гвоздик в ухе и того же цвета очки; «для стиля», нежели и ради «здоровья». Как и лёгкую небритость: на скулах и подбородке. В серой кофте с три четверти рукавом и V-образным вырезом на накаченной груди, прикрывающей татуировки… Чёрных джинсах, зауженных к босым ступням. Молодящийся парень, будто и не из комнаты вышел, а с обложки сошёл!

– Я – не «бухчу», а возмущаюсь! – Смерила его скептическим взглядом девушка.

– А это – и не одно и то же? – Склонил голову к плечу Артём, ни капли не теряя развесёлого настроения. – Ладно, хватит уже и дуться!.. Прячь свои иголки – идём есть…

– Я – разогрею. – Донёсся вновь голос Саши – и на кухне тут же включилась плита, как и заработала вытяжка.

– Ну, вот и что ты всё недовольная такая, м? – Подошёл к брюнетке парень, притягивая затем её к себе и после сжимая ещё в сильных объятиях. – И нет, это уже и не твоё «обычное лицо»!.. Да и вообще, это – моя роль: я тут должен и на тебя же обижаться.

– Чёй-то? – Округлила прям сразу и глаза-то Дарина: за хлеб – можно же и в пресс.

– Ай… «Тогой-то». В который раз приезжаю-прихожу домой, а дом – пустой.

– Не обижай – Сашу! – Прищурилась она и вновь, но и на этот раз – именно щипнула. Вот уж и где стоило «её солидарности» раскрыться и во всей красе – так здесь!

– Я – про человеческое тело, как и «тепло», говорю. Тебя – нет дома! Может, мне всё-таки уже и самому позвонить твоему боссу? «Написать» ему! Чтобы тебя уволили, м?

– Мы же это – уже обсуждали! – Фыркнула в грудь ему брюнетка. – Я не хочу…

– …сидеть на твоей шее и… да-да-да. – Закатил глаза Артём, уводя девушку из коридора и ведя в сторону почти такой же её комнаты и прям белой ванной: бог или дьявол, не суть важно, смилостивились – и выдали ей человека, любящего личное пространство чуть больше, чем и спать в обнимку, как и в принципе: «спать» и с ней. Насильно мил не будешь. И всем ты не понравишься. Ему. И его… им. Двух зайцев прям и одним махом. А там – и трёх! Ну а что, оба ещё понимали, а потом уже и приняли, что переизобрести ИИ, как и робота – раз плюнуть, а и вот заставить и именно чувствовать хоть что и с нихрена, прямо и с бухты-барахты – нет. Забавно! Но так и есть. На том, собственно, и порешили. Доведут Сашу до идеала, не почувствовав ничего, разойдутся! И вновь всё ей отчего-то было радостно и грустно: ведь и если отправной точкой была ещё и есть всё же она, как мотиватор и не только для него – жить, то и именно «станет» уже – он сам. «Мужской версией». Нашли ли и уже способ перемещать сознание? Нет. Но и зато – нашли способ копировать голос и делать голограммы. А больше – и не надо: научит она – доучит он! Тупо, наложат его и какие-то ещё вещи от него, на неё и её – и всё. Зато и… Посмертно. «Оставив» себя – в веках! И нет тут смысла спрашивать – за дочь и… родителей. И не потому что: он её не любил и не любит. Как и их. Любит. Как и те. Но и просто… Думает – куда более общими и глобальными вещами, чем и… частными и нижайшими. Хотя и для неё – это всё было и как раз: до наоборот. Но и не ей уж решать. Да-к и её ещё – никто не спрашивал, вообще, поэтому. Как есть уж! А дальше… Сгорит, не «сгорит»… Вот в чём вопрос! Ужасно. Но факт. Как и то, что с щитовидкой не шутят, а уж и в его случае, где он не лечится и не пьёт лекарства уже давно, и подавно. Он – и не шутит! Впрочем, как и не существует. Живёт свою лучшую жизнь… до смерти! – Но ты ведь – и не сидишь на ней! По затратам на тебя – я уже давно… в ноль вышел. Надо мной уже – друзья стебутся: что я на тебя трачу меньше, чем на всех своих баб… вместе взятых!

– А разве не так бывает – в «обычной среднестатистической семье», в которой прям и преобладают измены? Жена в ней, как правило, куда менее затратное предприятие, если и не «не затратное вообще»! – Пожала плечами Дарина, скидывая толстовку, а за ней и такую же чёрную футболку на застеленную бежевым пледом с длинным ворсом двуспальную кровать. – И да, я помню, что мы – не женаты. Не «семья». И я тебе ещё сама – не жена! Но и чего не скажешь, например, о восточных странах. Где, и если б мы были и жили в твоих Дубаях, ты б прям проштрафился и потратил на всех них и меня конкретно: покупая одно и то же… и качественно тоже… каждой, как и в одном и том же количестве.

– Я стриптиз – не заказывал… – Поиграл своими тёмными бровями Артём, заваливаясь на кровать, но и тут же почти да-к ещё и прям подпрыгивая и спрыгивая затем с неё. – Господи, помилуй!.. Опять: эта вонь. Вот, что ни говори, а освежители и духи Сашки – нихрена не спасают ситуацию… А даже и ещё больше – ухудшают её! Теперь же уже и эта куча её запахов – смешалась с потом и смрадом метро… Убийственный микс!

– Некрасиво – нюхать людей! – Покачала головой девушка.

– Иди – в душ, некрасиво ей!.. – Фыркнул брюнет. – А я пока – твои вещи сожгу.

– Даже не думай! Это – моя любимая толстовка. – Выпрыгнула и из светлой ванной обратно девушка… в одном чёрном хлопковом нижнем белье. И? Никакого «эффекта». И да, кто-то мог бы сказать: «Ясен… красен – не кружевное же» и «Как это ужасно – жить, как брат и сестра». Но и не они! Для них, данная ещё конфигурация и отношений, была чуть ли и ни единственным вариантом сожительства, как и шансом не убить друг друга – раньше времени. К слову, так они ещё могли и звать друг друга – мой парень и моя девушка, чисто по приколу и постебаться. Не более! Когда же и в обратную сторону – это бы смотрелось и именно виделось, как издевательство и… ужас-ужасный. А так… Скажем «спасибо», вместе же всё и с Дариной, за уже и отсутствующую приписку к контракту с неразглашением: продолжение рода! Это, кстати, сказали ей уже и его «личный гарем», который так же всё пробовался на роль… кого-то большего, но и проиграл, в общем, выиграв в частности, правда и недолго продержавшись, моральное давление предков оказалось сильнее, как и требование рожать через суррогатную мать… тяжелее-больнее. При ещё работающем живом и своём женско-производящем организме! Сложно же ещё и представить: как и это уживается в чьих-то головах – яйцеклетку другую можно, а тело такое же – нет, лучше чужое и… «Жалко тратить на лекарства – куплю-ка чулки»!.. Впрочем, когда речь идёт и именно о чужом отобранном специально-самостоятельно…

– А это… – и парень указал на неё же, – …ещё пока: моя девушка. И уже я не люблю – когда от неё прямо-таки несёт: всем населением этой и не только страны. Не заставляй меня – ещё тебя сжигать: уже не взглядом… Зашла – и вышла пахнущая розами!

– Мимозами! – Показала язык Дарина. – У меня – цитрусовый гель для душа.

– В твоём и уже положении, ми-ла-я, даже хозяйственное мыло – подойдёт! – Хохотнул Артём, скидывая на пол и откидывая затем её вещи – к шкафу с одеждой и двери ванной поближе: там же ещё всё – и её стиральная машинка. – Запах – не убьёт, но и хоть перебьёт. Ужас какой… Фу! С завтрашнего дня – пересаживаешься на личное авто… и без разговоров. Я и так долго терпел – эти извечные твои «проветривания»…

– Не заставишь! – Крикнула сквозь шум воды брюнетка.

– До чего ж и противная-то всё… девка. – Ударил себя по лицу он и усмехнулся. – Свяжу – и поедешь ещё, как миленькая!

– А вот и «связывать» будешь – своих баб.

– Так ты тоже – моя! – Нашёлся парень и с прямо торжествующей миной затем – слушал тишину и молчание в ответ. – Не слышу… «Последнее слово» – за мной?

– Только – попробуй…

– Ужин – готов! – Разнёсся по квартире голос Саши.

– Приходи на кухню – там, так и быть, договорим.

Глава 3.

Мы НЕ же на ты(!?)

– Ну, вот зачем тебе и вообще работать? – Не унимался Артём, разрезая мясо по-французски ножом, придерживая вилкой, как истинный эстет и… адекватный человек, в отличие всё и от той, что сначала пыталась разрезать кусок вилкой, а после и просто начала есть с неё, банально наколов и огромный такой шматок на неё: как ещё говорится – кому-то читали сказки на ночь и сажали за рояль.., а кому-то ножи и просто… не даются.

И да, пара уже успела и пересела и из кухни – в гостиную: за огромных размеров дубовый стол. Брюнетка, впрочем, точно не знала его размер, с цифрами и примеркой «на глаз» – были такие же проблемы, как и с нарезкой двумя приборами, но и что за ним вполне умещалась его семья в неполном составе, но и из почти тридцати человек на Рождество – это точно. Так что… И сидя сейчас ещё друг напротив друга, в разных концах столешницы, они не только почти орали, но и испепеляли друг друга взглядами, а девушка ещё и «игралась» с бокалом: представляя, как тот в нём – умещается… и тонет.

– Снова-здорово… Надо! – Фыркнула Дарина, отпивая красное вино.

– Это – не ответ! Я же и тебя обеспечиваю, как свою семью. А ты – самостоятельность свою демонстрируешь! – «Неблагодарная какая, да? Скажи ещё “тварь” – и он долетит». – Тем самым – ущемляя наш статус: в глазах и… перед людьми.

– Моя работа – ущемляет вас? – Округлила глаза девушка, даже немного ещё поперхнувшись и едой. «А разве – не наоборот? Не работа и?..». – Фига се… Вот это «новость» – спустя почти полгода! Интересно всё: как? Как и… Как оно – вам же всё, м?

– Жёны всех моих друзей и друзей отца, как и его же собственная – сидят дома, на попе ровно… А ты же – «исключение прям из правил» с шилом… в том же самом месте!

– Ну… Я просто не привыкла – к такой шикарной жизни, ни в чём себе не отказывая, что и… за «просто так», считай. Не хочу быть – одной из кукол… И твоих, в том числе. И я тебе – не «жена»! – Прищурилась брюнетка, пережёвывая-перегрызая мясо.

– Знаю… Но и ты – поняла меня. – Отсалютовал бокалом Артём. – И ты – не «кукла»! Была б ею – никто б тебя сюда не отправил… И мне б на горб не посадил. – «Доржёшься – я тебе ещё и на гроб сяду, вот умора, кому “на лицо”, а кому и…». – Это, во-первых, а во-вторых, мы ж не заставляем тебя и целиком бросить работу, правда? Нравится тебе? Нашла ты себя? Да кто против? Просто: будь дома, работая на дому. Всё!

– Мне Карина – почти всё и точно так же сказала, когда звонила сегодня… Твой отец, оказывается, ещё плохо и на неё саму влияет! – Усмехнулась девушка.

– Он на всех нас – плохо влияет… – Хмыкнул парень. – Но это и не мешает ему – всё так же: быть моим отцом. Короче! Давай убьём сразу двух зайцев: метро и работу. Ты не катаешься ни там, ни туда, «отвечая» на дому и изредка лишь выезжая на личном авто, подчёркиваю – только на нём и ни на чём более, презентуя… что-то там и… лично. Идёт?

– Почему тебе так важно – моё присутствие здесь? – «А и не отсутствие? Я ж – прям кайфую!». – В моё отсутствие – ты мог бы вполне приводить сюда своих девушек!

– Я никого сам не привожу сюда и из девушек. Не приводил… И приводить – не буду! – Отчитался он, стукнув затем ещё и бокалом по столу, заверяя и ставя тем же точку. «Ой, как удобно, не неожиданно и приятно, что куклы и сами инициативны». – Ты – первая… и последняя. А «твоё присутствие» – мне важно потому… Считай.., это – из самых эгоистичных побуждений! Я не хочу тебя делить – ни с кем. Вот так! Тем более: по контракту – я не запрещал тебе ничего. Считай, это единственное… и именно добавление.

– И всё равно «позволяешь» – выезжать из дома? – Нахмурилась брюнетка, окончательно потеряв «нить» и смысл: либо и уже от выпитого, либо ещё от невнимательности и в очередной же всё раз, а там и всё вместе – убийственное комбо!

– Изредка… – Повторил он. – «По самой крайней нужде». Да и ненадолго! Твоему водителю – будут даны инструкции: относительно мест и времени в них, не на дорогу, так и быть, пробки – есть пробки. – «Спасибо прям». – Ты ведь ещё сама и уже прекрасно понимаешь, что мои родители – сродни налоговой: могут нагрянуть – в любой день и час, без предупреждения! И что они скажут, не увидев тебя дома? Я бы, если честно, и за себя, как и тебя, не хотел бы, чтобы они расстраивались – и уже именно папа вводил какого-либо рода санкции и штрафы… Это ни тебе, ни мне – не в плюс, согласись!

– Глупо не согласиться с тем, что и уже давно-правда подписала! – Усмехнулась она, допивая остатки вина и из своего порядком уже и трещащего от хватки бокала: один хрен – перечитала все приписки и звёздочки, а и всё равно будто кислорода не хватает.

Впрочем, пары алкоголя и уже взяли над ней вверх, и теперь она была готова пройти все стадии от «Правда или действие?» до слёз в подушку… И последнее – вот-вот, прямо близилось… со скоростью света, накатывая понемногу, как и снежный ком: только и в виде же всё лишь кома слёз и в горле. Но и перед парнем – она плакать не собиралась!

– Ты сегодня – к Кристине? – Решила всё же уточнить у него она, на последнем уже, казалось-не-казалось, издыхании и… до именно срыва. «Отсчёт пошёл! Десять…».

– Кстати, да… Уже же – почти десять! – Глянул на свои ролексы он и… чуть ли не выпрыгнул из-за стола. «Благо ещё, что и не “из штанов”. И нет, дело не в резинках, завязках и ремнях… А в том, что кухня уже давно и так же всё правда – именно поэтому и не используется для еды. Ха. Ха…». – Всё… Я побежал. Ночью – не жди… Да и утром! «Целую». – Распрощался с ней и, опустошив уж и свой кровавый бокал, вышел в коридор.

Спустя пару минут – раздался и хлопок входной двери!

И Дарина, откинув голову на высокую резную и столбчатую спинку стула, «под стол», измученно выдохнула и даже затем ещё и взвыла… от, и впрямь, бессилия.

Затем, заставив себя всё-таки и встать, собрала посуду и отнесла её в посудомойку.

– Что-то… не так? – Раздался вдруг и именно приглушённый голос Саши, параллельно активизирующей машину и переключающей свет из гостиной на кухню.

– Да нет… Всё так! Я – не так… – Ухмыльнулась брюнетка. – Хотя, чего и ожидала? Контракт – без срока действия. Не влюбляться – и в него тоже: «Мальчик нам нужен – для прорыва, а и не разбитого сердца». Всё – на бумаге. Никаких чувств. Никаких и эмоций. Ощущений. Только – сугубо дружеские и «семейные отношения»! Ни больше, ни меньше… И не то чтобы прям и он мне так же нравился. Но и… А другие? Тоже: нет!

– Вы же – телом подписывали, а и не душой! – Она всегда переходила на спокойный и «почтительный» тон, когда только лишь и понимала, считывая уже и по напряжению, тону, но и что «пахнет жареным». – Это – что-то другое, полагаю. Жаль мне пока и всё этого не понять… Но и я надеюсь – когда-нибудь тоже… «ощутить» это.

– Ты понимаешь уже – и гораздо больше… моего, Саш. «Нашего»! Гораздо… больше. – Покачала головой Дарина. «И кто ещё первым, первой – выйдет в тираж, Тём! Мне кажется, она уже почти готова. А ты? И что со всеми нами будет: когда». – Обещала же? Обещала. Он-и платят по долгам – и всей моей семьи, в том числе и моим. Я – подписываю! Подписала… И держалась же! Держалась… Прямо: кремень. Не подступишься и не подточишь! Так, и что помешало-то продержаться и ещё столько же?

– Вы – «притёрлись»… друг к другу.

– Стокгольмский синдром? «Ужасно», да? Блин, да. Он, считай, изменяет, предаёт.., живёт, как и прежде всё, «как всегда», а я – и спускаю это. Прощаю! Будто и не замечаю. Но ведь – и замечаю… И бешусь – от собственного поражения, бессилия и беззащитности! В такого, как он, нельзя влюбляться. Нельзя! Но и повезло же. Фартануло!

– Не кори… себя. – Вновь «на ты», как попытка подступиться и прощупать почву. – Ты – не одна такая! И это – не обесценивание… Поддержка. И мотивация! Многие так – божатся, что не влюбятся, не полюбят.., а потом «раз»: и любят, и… на всю жизнь.

– Только и мы вот с ним – не «на всю жизнь»! И… взбрело же, понимаешь ли, ещё и самой, изначально, эту… «ахинею» предложить. Насильно. Мил. Не. Будешь! Только бы теперь и всем-то, действительно, не «понравиться». Серьёзно! Этот мир – всегда и прямо от противного шёл или что?.. Ла-а-адно. Пофиг! Это всё градус – и завтра будет лучше. Завтра – всегда лучше… Уж точно: лучше и «сегодня». Нужно просто – теперь лечь и… выспаться. Как-нибудь! Пусть, и опять же всё, не «нормально»… Выключишь всё, окей?

– Конечно! И… Зови, если что.

– Обязательно! – Кивнула «ей» брюнетка, удаляясь затем в комнату и под потоком «жёлтого» же уже света, настраивающего цветом на сон, включающегося перед и выключающимся следом, после… Чтобы после накрыться с головой пуховым одеялом и, ещё раз прокляв тот день, когда и согласилась-то сама на это всё, беспокойно уснуть…

Тут же уже и сама, считай, что и квартира – погрузилась во мрак и тишину.

Глава 4.

Доброе утро(?!)

– Доброе утро, Дарина! – Разнеслось по всей квартире, стоило и самой ещё брюнетке только лишь приоткрыть глаза…

Да и, рухнув с бока на спину в форме «звезды», потянувшись и во весь свой средний рост, уставиться на голограмму циферблата на потолке. Далее – высветилась погода в градусах: как дома, так и на улице и… количество сбоев, произошедших за неделю, день и… ночь. Как всегда – ноль! Система работала – потрясающе отлаженно, порой, даже и пугая своей стабильностью: прямо отсчитывай дни – до и их расставания.