Узы Крови. Начало

Сердце пропустило удар. Машины не было. Он еще раз внимательно осмотрел двор, улицу. Пусто. Мысль о сне начала таять. Он обернулся и посмотрел на дверь своей комнаты. Вырванные щепки вокруг косяка, болтающийся на одном шурупе крючок… Это уже не сон.

Что-то в этой спокойной утренней обстановке было фальшивым, неправильным.

Он быстро умылся ледяной водой из рукомойника, пытаясь привести мысли в порядок. Из кухни вышла Олена. Она выглядела свежей, веселой и абсолютно беззаботной.

– О, уже проснулся? – она подошла и легко чмокнула его в щеку, как будто не было вчерашнего странного вечера и ночного кошмара. – Иди умывайся, если еще не успел. Завтрак почти готов, сейчас я покормлю тебя.

Она улыбалась своей самой очаровательной улыбкой, но Вадим смотрел на нее и видел только вопрос, застывший в его собственных глазах. Где машина? Что произошло ночью? Кто она, его сестра?

Она перехватила его взгляд, и улыбка ее чуть померкла.

– Ты поешь, Вадим. Со мной все в порядке, не беспокойся, – дружелюбно проговорила она, но ее тон был слишком уж бодрым.

Глава 5. Зловещая правда

Тишина на кухне звенела так, что, казалось, можно было услышать пылинки, которые оседают на старую клеенку стола. Вадим не сводил глаз с сестры, и в его взгляде смешались шок, недоверие и холодная решимость узнать правду. Олена сидела напротив, бледная, с темными кругами под глазами, и больше не пыталась улыбаться.

– Олена, – начал он наконец, голос звучал глухо, но твердо. – Без игр. Что это было? Ночью. Вы… летали. Искры. Это ведь не сон? Дверь выломана, крючки сорваны. Это реально?

Ее плечи поникли. Маска беззаботности, которую она пыталась удержать утром, рассыпалась пылью. Она закрыла лицо руками, и ее плечи затряслись от беззвучных рыданий. Вадим инстинктивно подался к ней, но остановился. Часть его души рвалась утешить сестру, обнять, как в детстве. Но другая его часть, видевшая ночной бой, задающая вопросы, удержала его на месте. Он не знал, кого он сейчас видит перед собой.Сестру или ту кто погубил ее.

– Эх, как же я мечтала повидать тебя… – прошептала она сквозь слезы, отнимая руки от лица. Глаза были красными, полными отчаяния. – Столько лет… Только… грустно, что происходит это при таких обстоятельствах… но изменить сейчас уже ничего нельзя. Ну, почему, скажи, почему ты не послушался меня, Вадим? Зачем ты вышел?! Если бы не это, может быть… может быть, был бы шанс… шанс все объяснить иначе… отпустить тебя…

Она вдруг порывисто встала, подошла к нему и крепко обняла, прижавшись всем телом, как делала когда-то давно, ища защиты и тепла.

– Ты для меня – самое дорогое, что осталось… из прошлой жизни, – всхлипывала она ему в плечо, ее тело дрожало. – Единственный родной…

Вадим неуклюже, растерянно похлопал ее по спине. Он чувствовал тепло ее тела, слышал ее рыдания, и сердце сжималось от боли и жалости. Это была его сестра, его Олена, несчастная, запутавшаяся, испуганная. Но память о ночной сцене, о той ярости и силе в ее глазах, о холодной угрозе Рената не давала ему полностью поддаться этому чувству. Она словно почувствовала это – его сомнение, его внутренний барьер.

Медленно отстранилась, вернулась на стул. Провела рукой по мокрым щекам, знакомым с детства движением поправила выбившуюся темную прядь. Глубоко вздохнула и посмотрела ему в глаза. Теперь в ее взгляде не было слез – только бесконечная усталость, боль и какая-то мрачная решимость.

– Спрашивай, Вадим. Раз уж ты здесь… раз уж все видел… Спрашивай. Я отвечу. Наверное, так будет честнее.

– Кто вы? – просто спросил он. – Что вы такое?

– Мы… другие, – тихо ответила она. – Не люди. Уже не люди. Мы зовем себя бессмертными.

– Бессмертными? – он уцепился за слово. – Как в книжках? Вечная жизнь?

– Да. Время над нами больше не властно. Мы не стареем. Совсем. – Она невесело усмехнулась. – Вечная молодость, как мечталось когда-то… Только цена у нее страшная.

– Цена? Вампиры? Вы пьете кровь?

– Кровь нам нужна, – она не стала отрицать, но поморщилась. – Как пища, как источник энергии. Но не так, как в фильмах ужасов. Мы не спим в гробах, не боимся чеснока… Хотя… – она на миг задумалась, – некоторые вещи все же влияют. Солнечный свет, например. Он нас не убивает, но днем мы гораздо слабее, чем ночью. Ночью приходит сила.

– Та сила, что я видел? Полет? Искры?

– Да. Это… проявления нашей энергии. Мы можем черпать ее отовсюду – из земли, из лунного света, из живых существ вокруг… Контроль над этой энергией дает… разные возможности. Скорость, сила, левитация, иногда и более… специфические вещи. Как те искры.

– И вы с Ренатом дрались этой… энергией? Из-за меня?

Она кивнула, отведя взгляд.

– Да. Он хотел… решить вопрос с тобой немедленно. Оставить здесь. Навсегда. А я… я не могла этого допустить. Я хотела дать тебе шанс уехать утром. До того, как ты все узнал. Но ты вышел…

– Почему? Почему он хотел меня оставить? Только потому, что я человек и увидел вас?

– Да. Потому что ты знаешь тайну. А закон Багрецовки гласит: тот, кто знает и не является одним из нас, не может уйти. Это правило установил еще отец Рената, когда создавал… все это. Закон выживания. Иначе внешний мир давно бы узнал о нас.

– Одним из вас… или?.. – Вадим смотрел ей в глаза, требуя ответа. – Или что, Олена? Умереть?

Она медленно кивнула, отводя взгляд.

– Да, Вадим, – голос ее был почти шепотом, но твердым. – Таков закон этого места. Жестокий, но необходимый для нашего выживания, как считал отец Рената, когда устанавливал его. Никто, знающий нашу тайну, не может покинуть Багрецовку живым и человеком. Иначе наш мир рухнет. Поэтому Ренат… он считает, что у тебя только два пути. Стать как мы. Или… – она снова не смогла произнести страшное слово.

– Или умереть, – закончил за нее Вадим. Холод пробежал по его спине, но он заставил себя говорить дальше, собирать информацию. – Вся деревня… Ты сказала – ни одного человека. Как это вообще возможно? Старики, женщины, дети… они все?..

– Почти все, – подтвердила она устало. – Те, кто не смог или не захотел измениться… их больше нет среди живых. Это происходило не за один день, Вадим. Десятилетиями. Отец Рената… он был… одержим. Идеей вечной жизни, силы, власти над природой. Он нашел здесь, в этой глуши, способ – или создал его сам, – как изменить человеческую суть.

– И что, все добровольно согласились? – Вадим не мог в это поверить.

– По-разному, – Олена пожала плечами, горькая складка легла у ее губ. – Сначала он изменил себя, потом самых близких – Рената, Регину… Они стали ядром новой общины, его опорой. Потом он начал «обращать» других. Представь, Вадим: глушь, бедность, болезни, тяжелый труд без просвета. А тут приходит кто-то – сильный, властный, не стареющий – и обещает тебе вечную молодость, здоровье, избавление от всех тягот… Многие соблазнились. Купились на обещания.

– А те, кто не купился?

– Тех… убеждали иначе, – Олена поморщилась. – Силой. Шантажом. Страхом. Тех, кто сопротивлялся слишком упорно, кто мог проболтаться, выдать тайну… те просто исчезали. Несчастный случай на охоте, утонул в реке во время пьянки, уехал в город и не вернулся… Концы в воду. Здесь это легко – леса глухие, свидетелей нет. Постепенно деревня «очистилась». Старики «умерли», хотя на самом деле просто изменились или исчезли. Новые дети рождались уже в общине, их готовили к Изменению с юности. Это стало нормой. Нашей жуткой нормой. Изоляция Багрецовки, ее удаленность от мира – вот что позволило всему этому произойти незаметно.

Вадим слушал, и волосы на голове шевелились. Картина была чудовищной. Геноцид, проведенный тихо, в глухом лесу, ради утопии одного безумца?

– И ты… – он перевел дыхание, заставляя себя задать самый больной вопрос. – Ты знала об этом, когда сюда приехала? Как ты согласилась, Олена? Ты же не такая! Ты мечтала о другом – огни большого города, интересная работа, нормальная жизнь! А оказалась здесь…

Она закрыла глаза на мгновение, словно собираясь с силами.

– Мечты… Они разбились, Вадим. Сначала о реальность распределения в этот забытый богом угол. Потом – об одиночество, тоску, беспросветность. Я приехала сюда полной надежд, а через год была на грани отчаяния. Я думала, я здесь просто сойду с ума или сопьюсь, как многие местные бабы. – Она открыла глаза, в них стояли слезы. – А потом… потом я встретила Рената.

– Он уже был… таким?

– Да. Он и Регина. Их отец тогда еще был жив, но уже стар, редко показывался. Ренат фактически управлял всем. Он был… не такой, как все здесь. Сильный, уверенный, властный, но… в нем была какая-то тайна, какая-то глубина. Он обратил на меня внимание. Стал разговаривать, поддерживать…

– И соблазнил? – прямо спросил Вадим. – Обещаниями вечной молодости и силы?

– Не совсем так… вернее, не только так, – она покачала головой, пытаясь подобрать слова. – Сначала это было… как глоток свежего воздуха. Он говорил о других возможностях, о скрытой силе, о преодолении человеческих слабостей… Это завораживало. Мне было так одиноко, Вадим, так хотелось вырваться из этой серости… Он давал мне надежду, пусть и странную. А потом… – она запнулась, голос ее дрогнул, – потом произошли… определенные события. Я оказалась в ситуации, когда… когда Изменение стало единственным выходом. Или мне так тогда показалось. Это было… не совсем добровольно. Но и сопротивляться сил уже не было. А когда я очнулась… другой… было уже поздно. Обратного пути нет.

Она замолчала, глядя в одну точку невидящими глазами. Вадим молчал тоже, пытаясь представить себе ужас ее положения тогда. Выбора не было… Что это значит? Он не стал спрашивать дальше. Видел, что ей слишком больно об этом говорить.

– И Ренат… он помог тебе? После?

– Да, – она кивнула, словно возвращаясь в настоящее. – Без него я бы не справилась. Поначалу это… ломка. Физическая и психологическая. И жажда… – она снова поморщилась.

– Жажда крови?

– Да. Поначалу это самое трудное. Инстинкт хищника, который рвется наружу. Он очень силен. Ренат научил меня контролю. Научил обходиться без… человеческой крови. Мы пьем кровь животных с фермы. Ее достаточно для поддержания сил. Почти всегда… Иногда… на праздники… Ренат позволяет… послабления.

Вадим почувствовал тошноту. Его сестра говорит о питье крови так… обыденно.

– А сам Ренат? Он так же силен, как его отец был? Он держит всех в страхе?

– Ренат унаследовал силу отца, его власть над общиной. Возможно, он не так… фанатичен в идее, как отец, но он более прагматичен. И более жесток, когда дело касается порядка и сохранения тайны. Он держит деревню железной хваткой. Его слово – закон. Он гарант нашего выживания. И нашего проклятия…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.