Лишь немногие

Правда, несмотря на принятые меры защиты, без происшествий всё-таки не обошлось! Причём благодаря безрассудству и излишней энергии молодых коллег. Ведь согласитесь, довольно тоскливо брести по жаркой степной равнине и наблюдать практически однообразный пейзаж, в то время, когда так хочется порезвиться в ветвях высоких деревьев.

В первый день молодёжь отчаянно скучала, уныло взирая на редкие кусты фамии совсем непригодные для игр. Чего уж тут говорить о мягком ковре хамула и прочей стелющейся поросли?

К счастью, на второй день похода стали попадаться древовидные равы7 – их гигантские плоские стебли гордо возвышались над остальной растительностью.

Заприметив по пути первое такое дерево, молодые учёные Канн, Олл и Улии бросились к его могучему основанию и мигом вскарабкались на самую вершину центрального ствола. Плоский, слегка вогнутый стебель вмиг превратился в своеобразный аттракцион: друзья лихо скатывались по нему вниз, используя растение в виде этакой горки.

Не успели старшие оглянуться, как за тройкой смельчаков последовали и остальные.

– И что мне теперь остаётся делать с ними? – развёл щупальца в стороны Иолл, – ведут себя совсем как дети, причём каждый из них имеет учёную степень.

– Вспомни себя в их возрасте, друг мой, – успокоил его Аилл, – такова уж наша природа, да и небольшое развлечение пойдёт им только на пользу.

– Да я бы и сам не прочь присоединиться к ним, – признался Иолл, – но куда мне теперь…

– В своё время и мы тоже порезвились, – успокоил его Аилл, – теперь нам остались лишь воспоминания. А знаешь…

Неожиданно раздался тревожный свист. О помощи взывала Улии. Все тут же бросились к ней, но Улии, не обращая внимания на подбежавших, продолжала свистеть, вытянув щупальца в сторону соседней равы.

Как оказалось, молодой археолог Олл решил взобраться на самый верх одного из стеблей растения и раскачать его так, чтобы можно было дотянуться до широких листьев более низкого, но раскидистого дерева лула. Ему просто захотелось отведать больших и сочных плодов, растущих прямо на стволе лулы. Затея почти удалась, только едва он протянул щупальце, чтобы сорвать фрукт, как сам не заметил, что угодил в ловушку хитрого айзи.

Это хищное животное наводило страх на всех обитателей Аусы без исключения. Как правило, айзи размещали свои липкие ловчие нити в ветвях высоких плодовых деревьев. Неосторожная жертва, не подозревая о подстерегающей её опасности, приближалась к стволу и тут же попадала в капкан, выбраться из которого без посторонней помощи было невозможно.

Брыкаясь и пытаясь вырваться на волю, жертва ещё больше опутывала себя липкими нитями и постепенно затихала, обездвиженная выделяемым ими ядовитым соком.

В то же самое время пробуждался из полудрёмы хищник, а последнее, что видел несчастный – это огромное полупрозрачное слизистое тело, обволакивающее его, чтобы растворить без остатка внутри своего жуткого организма…

Олл уже сделал все «положенные» ошибки и, обмотанный ядовитыми плетями почти перестал сопротивляться, с ужасом наблюдая, как к нему медленно приближается страшный слизневидный монстр.

Лишь мгновения оставались для принятия решения.

«Канн, держи!» – крикнул Иолл и бросил молодому учёному продолговатую изогнутую трубку.

Ловко поймав оружие, Канн нацелился в самый центр слизня и выстрелил в него парализующим зарядом. Чудовище сжалось, обмякло и свалилось в заросли хамула.

– Быстро, все на помощь к Оллу! – скомандовал вовремя подоспевший Аилл, – только не прикасайтесь к нитям!

– А как же мы тогда его вызволим? – вовремя отдёрнул щупальца Канн.

– Срезайте их у основания – там, где они крепятся к ветвям! – прокричал в ответ Аилл, – когда они потеряют связь с корнями, то сразу утратят большинство своих возможностей.

Ядовитые сети были вмиг нейтрализованы, а полубезжизненное тело Олла бережно доставили в лагерь.

– Ничего, – скоро поправится, – тщательно осмотрев бедолагу вынес свой вердикт Аилл, – Улии, вколи ему двойную дозу противоядия и пусть хорошенько выспится. Утром он будет полностью здоров.

– Откуда такая уверенность? – поинтересовался Иолл.

– Всякое в жизни бывало… – уклончиво ответил Аилл.

После нападения айзи у молодёжи отпала охота резвиться, поэтому остаток пути преодолели быстро и без особых приключений. К вечеру второго перехода равы стали встречаться целыми семействами, а над ними гордо возвышались ещё более высокие стволы боруша.

Степной участок был пройден – впереди ждал густой лес.

Глава 7

Пёстрое разнообразие жизни

Обходить огромный лесной массив было бессмысленно – он протянулся вдоль чуть ли не всего горного хребта, поэтому ранее принятое решение «штурмовать» зелёную преграду было наиболее разумным и интересным.

Но прежде чем войти в густую незнакомую чащу, путешественники решили устроить привал и только после короткого отдыха и обсуждения предстоящих событий отправились дальше.

Живая зелёная масса как будто разом поглотила исследователей, погрузив группу в сумрак, сквозь который едва пробивались редкие лучи Калуши. Из гигантов, в лесу доминировали огромные равы и боруши. Если с равой мы уже познакомились, то о боруше следует рассказать отдельно.

Он представляет собой огромное дерево, возвышающееся над всей остальной лесной растительностью. Лишь только равы, да ещё парочка видов пытаются соперничать с ним размерами, впрочем, безуспешно. Боруш обладает полым коленчатым стволом и настолько широкой раскидистой верховой кроной, что крупные листья плотным кольцом окружают верхнюю часть растения, образуя своеобразный зелёный остров. В центре такого «острова» находится крупное соцветие, кишащее всевозможными видами насекомых и мелких животных. Если дерево произрастает не в одиночном экземпляре, то каждый такой островок накрепко объединяется ветвями с соседями, образуя сплошной зелёный массив. Поглядите на него сверху и вам покажется, будто кто-то расстелил бескрайний зелёный ковёр, покрытый белыми узорами цветущих клумб.

Жители таких клумб являются излюбленным лакомством разноцветных ифли8 и других покорителей воздушных пространств. Вместе они образуют совершенно обособленную от остального мира экологическую систему верхнего яруса, непохожую на обитателей нижних «этажей».

Каждый аусианин просто в восторге от подобных «островов», где можно не просто хорошо провести время, но и при необходимости укрыться от опасности. В глубокой древности их предки так и поступали, да и сейчас этот старинный способ защиты оказался как нельзя кстати. Плотное сплетение листвы позволяет беспрепятственно передвигаться по зелёной глади, а хищники нижних ярусов редко посягают на независимость этого странного мирка, поэтому путешественники решили использовать зелёные просторы в качестве места для ночлега и укрытия на случай опасности.

Если сквозь густую листву к поверхности почти не проникает свет, то это не означает, что странный мир нижних ярусов мёртв! Многочисленные виды животных давно приспособились к миру мрака, а полые стволы боруша служат пристанищем для сотен видов насекомых, некоторые из которых являются излюбленным лакомством аусиан.

Как только группа вошла в лес, молодёжь тут же использовала эту возможность чтобы поразвлечься: самые шустрые мигом вскарабкались по высоким стволам и набрали полные контейнеры уссей – крупных, сладковатых на вкус жучков и принялись с удовольствием уплетать их.

Иоллу сразу не понравилось такое бесшабашное поведение коллег, поэтому он поделился своими опасениями с другом:

– Опять ворчишь? Когда они ещё успеют? Ведь в жилом секторе не встретишь такого пёстрого разнообразия жизни, – успокоил его Аилл.

– Да я и не против, – пробурчал Иолл, – только нельзя забывать, что мы не на прогулке. Вспомни недавний случай в степи. В любой момент может появиться хищник.

– Не волнуйся! Они хоть и любят ещё поиграть как дети, но в остальном – это вполне зрелые аусиане, причём лучшие из лучших. Ты ведь сам отбирал себе помощников. На-ка вот, лучше отведай немного уссей.

– Давай, – согласился Иолл, и принял из щупалец Аилла большой свёрток листа боруша, в котором копошился с десяток крупных насекомых. – И когда ты успел их набрать, Аилл?

– Тряхнул стариной, взобрался с ребятами к самой кроне, пока ты тут выискивал опасности. Там наловил себе немного и тебя не забыл. Угощайся.

Иолл не стал спорить, и с удовольствием захрустел вкусным усси…

Тем не менее, Иолл оказался прав. В лесной чаще легко можно было нарваться на ооров, – их ловчие сети встречались по всему нижнему ярусу. Едва путешественники вошли в лес, как на каждом шагу им стали попадаться зловещие ловушки айзи, гроздями свисавшие между стволами. Естественное желание всего живого тянуться к свету, кажется, их нисколько не затрагивало – эти жуткие создания прекрасно чувствовали себя во тьме и терпеливо поджидали добычу. А в ней не было недостатка! Одной из основных жертв ловчих сетей становились шустрые пёстрые ифли – этакие фосфоресцирующие огоньки в мире вечной ночи.

Часто подобные ловушки доставляли много хлопот и более крупным существам – добычей ооров или айзи могли стать и сами аусиане, стоило им только утратить бдительность, поэтому путешественники теперь более внимательно слушали советы вечно ворчливого Иолла. Но всё же излюбленной добычей хищников были шумные и неприятные на вид фьи9 – лохматые существа всего лишь с двумя парами конечностей, которые относятся к вымирающему ныне семейству млечников.

Нижний ярус тёмного мира был покрыт густым, тёмнозелёным ковром. Древние мхи, со временем заполонившие все ниши, ранее занятые травами, служили домом для мелких существ, и порой казалось, что этот ковёр движется как единый организм, переливаясь разноцветными живыми огоньками.

Крупные массивы таких лесов простирались на огромные расстояния, а потом они обрывались неожиданно, сразу. И тут же начинался новый мир, где доминировали другие виды животных. Такой же необычный и не менее прекрасный, он диктовал своим обитателям иные законы бытия, выработанные эволюцией за многие миллионы периодов.

Глава 8

Фьи

В прошлой главе я уже упомянул о неких обитателях лесов, именуемых «фьи». Думаю, пришло время рассказать о них отдельно.

Проворные, покрытые клочьями жёсткой шерсти зверьки, фьи относятся к почти исчезнувшему ныне семейству млечников. Являясь реликтом древнейших эпох и обладая всего четырьмя конечностями, они каким-то пока непонятным образом смогли уцелеть в череде массовых вымираний прошлого и приспособиться к новым условиям. Их местом обитания служат густые леса, но есть и степные, а также пустынные виды. Ведут они стадный образ жизни, где существует строжайшая иерархия – отличительный признак примитивных форм жизни. Одной из особенностей фьи является их патологическая жестокость даже по отношению к себе подобным. Из всех обитателей планеты, они считаются самыми неприятными, но вместе с тем вызывают наибольший интерес учёных.

Фьи прекрасно лазают по деревьям и являются настоящим бедствием для аусиан, так как любят забираться в их дома и красть всё съедобное и блестящее.

Награбив съестных припасов, обычно они вступают друг с другом в перебранку за лучшие куски добычи, что только помогает земледельцам отлавливать ворюг и проводить работы по сокращению их поголовья.

Почти с самого начала экспедиции, фьи доставили немало хлопот путешественникам. Они постоянно носились промеж деревьев и издавали отвратительные резкие звуки, временами пытаясь запустить в исследователей камень, палку или ещё какой подходящий предмет. Стоило только кому-то отвлечься, как они тут же норовили стащить всё, что вызывало у них интерес.       Несмотря на их наглость и злобность, фьи довольно сильно трусливы. Аусиане давно уловили эту их особенность и быстро научились решать проблему. Стоило только одному из фьи приблизиться слишком близко к отряду, как дежурный издавал резкий свист или запускал в их сторону заряд парализатора слабой мощности. В тот же момент, опрокидывая друг друга, вся стая бросалась прочь с диким визгом. Такая спешка обходилась некоторым из них очень дорого – убегая, они становились лёгкой добычей ооров, айзи или попадали в щупальца других, не менее опасных хищников.

Но даже подобные набеги дотошный Иолл использовал во благо, превратив их в практические занятия для молодёжи:

– Обратите внимание, – начинал он, заприметив визгливую группу, – до Большого Вымирания их вид был широко распространён на нашей планете. Они держатся мелкими стаями, живут на деревьях, в пещерах или норах и беспрекословно подчиняются своему вожаку, а также его помощникам.

– Примитивная форма иерархического социального устройства, да и сами они – тупковая ветвь эволюции, – подметил Олл.

– Не согласен насчёт тупиковости! – Иолл поднял в знак внимания сразу три щупальца и сменил свой обычный сероватый оттенок на серо-зелёный, – этот вид хоть и сильно сократил свой ареал обитания, но он является одним из самых успешных на планете. Да, они встречаются всё реже, но удивляет их особенность выживать в самых сложных условиях. Разве это не говорит об их силе?

– За сотни миллионов периодов они так и не смогли далеко продвинуться, – не сдавался Олл, – как жили, так и живут в норах, а ведь за такой долгий срок можно было заложить хотя бы основу пусть и примитивной, но цивилизации. Смотрите, как ловко они метали в нас палки и камни! Кто мешал им использовать их как первые орудия труда по примеру наших предков?

– Так вот ты о чём, Олл! – вмешался в разговор Аилл, – пока никто точно не знает, что было в глубокой древности, до появления аусиан. Может они и имели такие способности. Кто знает?

– Аилл живёт в своём мире, – в недоумении развёл щупальца Иолл, – в таком случае, мне ближе предположение Олла. Фьи, хоть и проворные, но очень тупы, чтобы пойти по пути развития.

– Но их нынешнее состояние ещё ничего не доказывает! – продолжал упорствовать Аилл, – шанс есть у любого вида, даже такого примитивного, как фьи.

– Тогда почему же именно мы сейчас организовали эту экспедицию, а не они? – или ты предполагаешь обратное развитие, деградацию?

– Именно! – согласился Аилл. – Считаю, что прежде эти фьи занимали более высокое положение среди живых существ. Пусть им далеко до аусиан, но в период их становления какие-то примитивные зачатки цивилизации могли возникнуть и у них.

– Смело, интересно, но неверно, – ответил Иолл.

– А если они достигли своего предела в развитии? – предположил Олл, – а сейчас попросту деградируют, пока окончательно не вымрут. И не ждёт ли нас подобный путь? Может живые существа растут подобно горным вершинам и также начинают разрушаться под воздействием внешних факторов.

– Верно, – задумался Аилл, – может ты по-своему прав.

– Обязательно… Погоди, Улии! – внезапно воскликнул Олл и быстро начал карабкаться по стволу высокого дерева, в кроне которого заметил свою подружку.

– Молодой ещё, горячий, – проводил его взглядом Иолл, – а помнишь, Аилл, когда мы были молодыми, тебе сильно нравилась…

– Оставим эту историю в покое, – сердито ответил Аилл, – но Олл отчасти прав. Агрессивность и другие негативные способности фьи помогли им сохраниться как виду.

– Наша старая планета помнит и более ужасных существ. – Продолжил Иолл. – Задолго до появления фьи она принадлежала гигантским ящерам. И если бы не катастрофа…

– Ты имеешь в виду падение крупного астероида? – оживился Аилл, – он расчистил дорогу млечникам, но до первых фьи было ещё очень далеко. Без массового вымирания у них не было бы никаких шансов. Впрочем, как и у нас. Позднее.

– Если с древними ящерами всё понятно, то с нами много неясностей. – Иолл снова поднял три щупальца, – ведь пока непонятно, что убрало млечников с нашего пути. Недра Аусы сохранили множество странных предметов, но объяснить их природу учёные пока не могут. Некоторые из них явно искусственного происхождения.

– И что ты об этом думаешь?

– Скорее, совпадение и не более того. Природа способна создавать и не такие чудеса…

В это время из чащи выбежало небольшое стадо фьи. Группу возглавляла особь крупнее и по виду намного сильнее остальных – скорее всего вожак. С опаской поглядывая в сторону аусиан, стадо сгрудилось вокруг него и заверещало что-то непонятное.

Дикие вопли сразу привлекли внимание молодёжи, резвившейся в стеблях равы. Побросав все дела, учёные помчались в лагерь, чтобы понаблюдать за происходящим, а заодно задать вопросы старшим.

Иолл сразу почувствовал себя этаким лектором-экспертом. Аилл решил поддержать друга.

– Обратите внимание, – объявил он коллегам, – сейчас произойдёт нечто интересное.

– Какой-нибудь ритуал? – поинтересовался подоспевший первым Канн.

– Вроде того.

С визгом и «переругиваясь» друг с другом странными бормочущими звуками, стадо фьи расположилось у подножия невысокого холма. Неожиданно вожак издал длинный пронзительный вопль, после чего остальные особи окружили холм и встали на четвереньки.

Вожак окинул взглядом своих рабов, горделиво запрокинул голову и начал неторопливо подниматься на вершину под ритмичное завывание толпы.

– Что они делают? – удивился Канн.

– Воздают почести главному, пояснил Иолл.

– Зачем? Он что-то сделал для них такое, от чего всем стало лучше?

– Скорее наоборот. Смысл бытия этого вида – занять более привилегированное положение. А на пути к «вершине» они готовы уничтожать всех, кто противоречит воле вожака или ведёт себя не так как остальное стадо. Вон, сам посмотри!

В это время две рослые особи – явно из числа приближённых вождя – ринулись с холма вниз. Выхватив старого фьи из толпы, они поволокли его на холм. На самой вершине они прижали голову несчастного к Аусе, а сами отошли немного в сторону и тоже опустились на четвереньки. Вожак издал странный нечленораздельный вопль, после чего ногой столкнул приговорённого вниз. Бедолага кубарем скатился к самому подножию, где на него сразу набросилась вся стая.

Вмиг тело «отступника» было разодрано в клочья, а ещё через мгновение стадо дружно заурчало, смакуя остатки разорванного тела.

– Отвратительно! – прижал все восемь щупалец к телу Олл, – разве можно убивать и поедать себе подобных? До чего мерзкое зрелище!

– У фьи так принято, – пояснил покрасневший от возмущения Аилл, – обряд предназначен для устрашения остальных членов стада, чтобы у кого-либо не возникло желания пойти против воли «элиты».

– Примитивное, свойственное только животным, поведение, – развёл щупальца в стороны Иолл, – и ты считаешь, что у таких вот существ могли бы возникнуть сложные социальные взаимоотношения, вплоть до зачатков цивилизации?

– Кто знает…– не стал возражать Аилл.

Попрыгав с воплями на холме ещё немного, вожак спустился вниз. Тут же к нему на четвереньках подползли двое «телохранителей» и распластались под его ногами.

В это время всё остальное племя успело выстроиться в круг и тоже опустилось на четвереньки, после чего все принялись хаотично ползать вокруг вождя, время от времени издавая пронзительные и неприятные вопли. Вожак отвечал им ответным рыком и зачем-то поднимал большую кривую палку вверх.

– Чем это они занимаются? – удивился Олл.

– Демонстрируют лояльность и покорность. Любая непокорность вожаку и неприятие унижений с его стороны будет воспринята как некая угроза его доминированию, после которой отступника ждёт то, что мы сейчас наблюдали.

– Ужасно! – снова сжал в узел щупальца Олл, – поэтому нам отвратительны эти животные.

– И не только поэтому, – продолжил Аилл – ещё и по причине той ненависти, что они испытывают к таким же, но другим.

– То есть?

– То племя, которое мы сейчас изучаем, давно враждует со своими соседями, а их стойбище находится на другой стороне леса. Причина – всё те же различия между обеими группами. Причём они заключаются лишь в том, что одно племя ползает вокруг вождя справа налево, а второе – наоборот.

– И всё? – удивился Олл.

– Есть ещё расхождения в окраске шерсти, размерах конечностей, форме глаз и другие незначительные детали. Они не успокоятся до тех пор, пока одни полностью не истребят других.

– Какая ерунда, глупость, тупость, – не выдержал Канн, на глазах меняя пигментацию тела с обычного сероватого цвета на ярко красный.

– Да, такова их природа, – развёл щупальца в стороны Аилл.

– Но ведь и мы отличаемся немного размерами, цветовыми оттенками, повадками, – никак не мог успокоиться Олл, – обитатели Центрального континента имеют различия с жителями Восточного и Западного, а уж какое разнообразие дают нам островные группы! Но ведь такая мелочь не мешает нам сотрудничать, в итоге представляя единую расу разумных существ.

– Вот именно, разумных! – вмешался Иолл, – Поэтому мы и доминируем над всеми остальными видами. Поэтому мы и сумели построить цивилизацию, а остальные способны только враждовать между собой и уничтожать малейшие проявления сообразительности среди своих соплеменников.

В древности подобные проявления встречались и среди нас. Но потомки первых аусиан сумели понять насколько сотрудничество важнее вражды, насколько легче выжить и приспособиться к новым условиям вместе, а не по раздельности. Наградой для них и стала та самая «искра разума», что позволила нам эволюционировать в цивилизованное сообщество.

– То есть, ты считаешь, что у тех видов, которые идут по пути конфронтации, нет шанса достичь нашего уровня? – продолжил мысль Аилл.

– Примитивную цивилизацию они возможно и построят. Но потом всё равно вернутся к своему первобытному состоянию.

– То есть, ты всё-таки согласен, что фьи…

– Только не они! – перебил друга Иолл, – их отсталая «социальная структура», когда прогрессируют те, кто демонстрирует лояльность вожаку, а остальные попросту отсекаются, в итоге обречена на полный провал.

– Понятно! Они сами мешают развиваться лучшим, то есть блокируют естественный ход событий.

– Примерно так. Животный мир строится по принципу естественного отбора, но, постепенно на смену ему приходит искусственный отбор. Он то и позволяет лучшим обрести новые навыки, развить умственные способности и, в сочетании с милосердием к более слабым представителям своего вида, даёт шанс построить настоящую цивилизацию, где разум, технологии и Природа гармонично сосуществуют вместе, а не находятся в противоречии.

– Если какие-то примитивные зачатки социального поведения у них всё-таки есть, – вмешался в разговор Канн. – То развитые конечности и достаточно крупный мозг, всё-таки могли бы…

– Увы! Наши биологи давно наблюдают за фьи и сделали неутешительные выводы: имея перспективное физическое строение, они идут прямо противоположным развитию путём. Если кто-то из них, вместо того чтобы целыми днями ползать на четвереньках и демонстрировать свою преданность научится, например, обтёсывать камнем дерево – он тут же будет уничтожен, а его наработки преданы поруганию и забвению. В лучшем случае вожак присвоит их себе, но не сможет использовать правильно, так как идея исходит не от него.

Не последнюю роль в процессе разложения играет культивирование «одинаковости», то есть, повторение определённых действий, обязательных для всех. К примеру, даже если у всего племени принято чесать по утрам спину, то этим должны заниматься абсолютно все без исключения. Причём на виду у остальных. В случае если одна из особей просто не станет это делать просто потому что спина не чешется, то такого «отступника» могут разорвать в клочья.

– А разве вожаки не понимают, что развитие принесёт пользу всему племени, а им – в первую очередь? – удивился Олл.

– Они не способны понимать, – развёл щупальца в стороны Иолл.

– Но разве нельзя созвать совет мудрейших и совместно решать текущие вопросы? – вмешался Инн, один из самых молодых участников экспедиции.

– Совет мудрейших? У фьи? – удивился Иолл.

– Неудачное сравнение, – поджал щупальца Инн, – допустим, это будет совет племени, стада, общества.

– Не получится, – ответил Иолл, – ведь такой подход подразумевает коллективное обсуждение и принятие решения компетентными особями, по типу того, как это делается у нас. А как же тогда воля и авторитет вожака? А какое положение в стаде займёт его свита? А перед кем остальные будут пресмыкаться? Да и не может быть ничего подобного у диких зверей.

Глава 9

Наконец добрались

Ещё несколько дней таких приключений и исследователи достигли конечного пункта назначения, где их уже ожидал заранее подготовленный лагерь.

Когда вошли на территорию, Иолл не без удовольствия подметил, что одной стороной он примыкает к небольшому озеру, над тихими водами которого резвятся шустрые ифли, а с другой, сразу за защитным ограждением, начинается живописная поляна. Третья часть городка упирается в высокий обрывистый холм – его решили использовать в качестве естественной защиты от диких животных. Побросав всё снаряжение, молодёжь первым делом устремилась к водоёму, где небольшая стайка маленьких и безобидных синих уннов играла с разноцветными ифли.