Границы

Мои родители жили далеко, были заняты своими делами, точнее сказать, старшим сынок, который вечно попадал в нехорошие истории, поэтому на простую роспись приезжать отказались, а свадьбу я собирать не стала. На это нужны были деньги, которых у меня не было.

Муж привез в свою квартиру, куда я накануне перевезла вещи, мне сразу дали понять, что можно трогать, а что нельзя. Я, как человек ценящий чужое пространство и личные вещи, попросила в таком случае не копошиться в моих вещах. А вот это не было выполнено.

Через неделю Савелий совал свой нос в мой компьютер и телефон, что-то в нем постоянно выискивал, пытался прочитать. А затем и вовсе стал беззастенчиво трогать в мое отсутствие. Поступив так же, получила по рукам. После такого случая телефон всегда и при любых обстоятельствах был со мной. Первый тревожный звоночек прозвенел в голове, но мозгов тогда еще не хватило уйти.

Свекровь была частым гостем в нашем доме, она же была контролером чистоты и порядка, она же снимала пробу с еды и с высокомерием уходила, хлопнув за собой дверью.

Несколько раз она проверяла чистоту люстр, один раз умудрилась до крышки шкафа дотянуться и предъявить мне пыль на кончиках пальцев. Что ж, я стала убираться тщательней, доводя квартиру буквально до стерильного состояния.

А через пару месяцев узнала, что беременна. Вот так неожиданно и быстро, на пике моей карьеры приходилось уходить в декретный отпуск. Коллектив за меня искренне радовался, даже приблизительно не понимая, во что я угодила.

Зато голова начинала работать, благодаря чему я осознала, что мне нужны собственные накопления. Рассчитывать на мужа больше не могла, он внимательно следил за всеми тратами и упрекал, если я купила что-то для себя, а этого продукта или вещи в списке не было. Будучи дома, тихонько занималась переводами, получая деньги, которые уходили на мой личный счет в банке. Почему-то еще тогда у меня появилась идея его открыть, потом уже, через некоторое время, когда средств было достаточно, они меня и спасли от голода.

Но пока я продолжала драить квартиру, готовить еду, испытывая жуткий токсикоз. Увидеть бы себя той, посмотреть в глаза и сказать: «Беги, девочка, беги!» А я не бежала, я продолжала любить. Даже когда понимала, что нашей семье приходит медленный крах, любила.

А была ли эта семья? После свадьбы Савелий получил какое-то долгожданное повышение, и наши отношения как-то резко стали утихать. Не было больше той бури, не было ласки. Он перестал ухаживать, смотрел с пренебрежением, точно так же, как и его мать.

Однако, когда у меня уже был довольно приличный срок, вдруг снова стал лебезить и дарить цветы. Я с осторожностью отнеслась к очередным изменениям в муже, а потом узнала через знакомых в учебном заведении, что он собрался куда-то выше.

Постепенно пазл в голове стал сходиться. А не прикрытие ли я, наш ребенок и семья в целом? А не рычаг ли давления? Может быть жена, семья и ребенок нужны были для того, чтобы подняться по карьерной лестнице? Может быть, там нужны были какие-то условия?

Я попросила узнать об этом, а сама так переволновалась, что в тот же день уехала в роддом, где на свет появился мой мальчик, моя гордость – Елисей.

Конечно, была пышная встреча матери с ребенком из роддома, конечно же, был фотограф, подарки и цветы, только я больше в сказки не верила. Мне подробно рассказали, чего не хватало Савелию для получения первой должности, а чего не хватало для того, чтобы продвинуться выше.

Муж шел по головам, не щадя и не жалея никого. Он перепрыгивал людей, которые годами выстраивали иерархию системы, которые были более достойны, чем он, потому что имели больший опыт. Но остановить карьериста было невозможно. Я это поняла уже потом.

После рождения сына в доме стало еще хуже. К моим «основным обязанностям» прибавилась забота о ребенке, который, словно назло плакал и днем, и ночью. Муж орал на меня, чтобы сделала хоть что-то, чтобы Елисей замолчал, а у него колики, а что делать при них, я знать не знала.

Свекровь порой приходила, брала ребенка на руки, внимательно рассматривала и, явно не найдя никаких нужных черт, убирала обратно в кроватку.

Первый год я просто не спала, ненавидела весь мир и задумывалась об очень страшных вещах, так как в этом замкнутом круге не видела выхода. Мне казалось, что он один. Шаг – и всем хорошо, а главное, тихо.

Только когда эта навязчивая мысль стала чаще приходить ко мне в голову, я забилась в угол в ванной комнате и наревелась от души.

Вот, наверное, тогда тот самый переломный момент и наступил, когда ломается внутри все, когда хребет выворачивает наизнанку, зато выстраиваются границы. Границы дозволенного.

Именно в тот день я не приготовила ужин. Впервые.

Муж приехал после работы, сильно задержавшись, я же в комнате играла с ребенком, забросив все дела, которые у меня имелись. Плевать на них! Плевать на всех! Мой сын впервые пошел, сам! Он приполз в ванную комнату, посмотрел на меня, зареванную, уставшую и измученную. Может быть, что-то понял, а может быть он просто был ребенком, который безгранично чувствует состояние самого близкого человека. Елисей медленно, держась за стену, встал на ноги и подошел ко мне, чтобы обнять.

– А где ужин? – раздалось возмущение с кухни.

– В холодильнике, – безэмоциональным голосом ответила мужу.

– Я сам должен разогреть? – столько удивления.

– Как и все другие мужики, сам.

Выходить к нему в фартуке с пирогом наперевес даже не стала. Зато обратила внимание на то, что рабочее время закончилось два с половиной часа назад. Где он был все это время? А ведь он стал часто где-то пропадать, куда-то уезжать, а когда звонил, вообще выходил из квартиры. Раньше я списывала все на то, что маленький ребенок кричит, что, возможно, работы много и он задерживается. Наивная… Тут что-то другое.

Правда, сконцентрироваться на этом у меня не выходило. Дома начались скандалы из-за того, что я вдруг перестала каждый день убираться, стирать и гладить.

Часто скандалы заканчивались тем, что супруг мог и замахнуться, мог толкнуть так, что теряла равновесие.

Савелий был недоволен тем, что ему приходилось одно и то же блюдо есть два дня подряд. А ведь сама набаловала, каждый день готовила что-то новое, что-то вкусное, в ущерб своему отдыху и ребенку. Сейчас же могла отварить макароны и сосиски, которые необходимо было есть два дня подряд, а то и три.

Потом стала приходить свекровь, которая впервые была мною послана обратно домой, потому что свои нотации она может читать мужу и невоспитанному сыну, но не мне.

– И вообще, – возмутилась я тогда, – бабушка вы или кто?

После этих слов она исчезла из моей жизни, лишь изредка звонила и интересовалась, как прошел день, но помощь не предлагала. Зато любимый и обожаемый сынок после работы ездил к ней на ужин, потому что мама в беде не бросит, лишнего не спросит, да и подержит в любом начинании.

Я же, когда сыну был год и пять месяцев, впервые поехала на кафедру. Сил не было дома сидеть в четырех стенах, хотелось просто повидать людей, которые были мне искренне рады. Так искренне, что ребенка у меня отобрали, а заведующая кафедрой с заместителем посадили меня за стол и накормили.

– Вероника, с тобой все хорошо? – уточнила уже взрослая, видавшая много в жизни женщина, что занимала пост главы кафедры уже много лет.

– Все плохо, – призналась я, а потом расплакалась, рассказывая, насколько плохо.

Женщины молчали, попеременно укачивая ребенка на руках, который неожиданно уснул в этой суете.

– Я уйти от него хочу, некуда, – вдруг произнесла и сама своих слов испугалась.

Действительно, куда я пойду? Жить на что буду? Хотя, жить-то было на что, идти только некуда. Раньше я снимала комнату, мне этого было достаточно, но сейчас нужны другие условия.

– А мы тебе комнату в общежитии выбьем, – вдруг проговорила Надежда Игоревна.

– Да, – вдруг поддержала ее заместитель, – мы сами посмотрим, в каком она состоянии, с переездом поможем!

– Ты только на развод подай и на алименты! – настоятельно говорила Надежда Игоревна, отводя взгляд в сторону. Похоже, она знала то, чего не знала я.

Меня даже заверили, что помогут устроить Елисея в садик, чтобы я могла до обеда работать. Это было очень приятно и очень обнадеживающе.

Так что после своей кафедры я поехала к главному корпусу, чтобы встретить мужа и поговорить с ним. А он и вышел, только под руку с женщиной, которая кокетливо улыбалась. Муж помог ей сесть в нашу машину и…

Досматривать не стала, мысль, которая недавно появилась в голове, укрепилась.

Глубоко я ушла в свои мысли.

Пробки на светофоре как-то быстро закончились, поэтому я вырулила на нужную мне улицу и потихоньку, дабы не нарушать правила и соблюдая достаточную дистанцию, поехала в сторону дома.

Квартира встретила меня ароматными запахами жареной картошки, наверное, чего-то еще, различить не смогла.

– Мам! Ты вовремя!

В коридор вышел сын. Высокий детина получился, выше меня на голову, широк в плечах и просто одно загляденье.

– Тогда я переодеваюсь, мою руки и за стол! – вынесла вердикт.

Сын посмотрел на меня долгим взглядом и что-то для себя решив, ушел в кухню. Я же и правда сняла костюм, размяла ноги, которые слегка болели после тяжелого дня и, переодевшись в домашний костюм, быстро прошла в ванную комнату. Решила, что не хочу ходить с макияжем, так что избавилась от него, тщательно умылась, нанесла на лицо и шею крем, только после этого прошла в кухню.

Да, сынок меня явно ждал. Помимо картошки был еще салат из овощей, мясо по-французски.

– И вот, – передо мной поставили фужер белого вина. – Чет ты сегодня грустная немного…

– Устала, – улыбнулась я, понимая, что этот человек вырос уже давно, скоро мне придется отпустить его создавать свою семью. Наверное, заведу себе собаку, чтобы грустно не было. Или кота… Не определилась еще.

На самом деле я очень боялась остаться одна, потому что понимаю, что буду скучать, да и сейчас всегда скучаю, но привязывать ребенка к себе нитями? Ни за что!

Еда была вкусной. Умел сынок из ничего приготовить что-то, научился давно. Когда я работала и работала, когда поднимала нас, он готовил мне обед и ужин. Первые блюда была пересоленными и подгоревшими, он переживал, что ничего не выходит, а я кушала и хвалила его. Вот результат.

– Мам, мы с ребятами уедем на пару дней, – предупредил меня сынок.

– Куда на этот раз? – уточнила, посматривая на ребенка.

С недавних пор у него появилось хобби. Раз в месяц они собирались большой компанией и шли в поход на пару дней, если погода позволяла, могли остаться и дольше. Куда-то постоянно ездили на велосипедах, преодолевая большие расстояния.

– Мы на этот раз к Ромке, – рассмеялся Елисей. – Холодно уже.

– Тоже неплохой вариант, у него дом где-то за городом?

– С баней, – мечтательно произнес сын, – а еще там пруд есть, будем рыбу ловить!

– Опять будешь их вкусно кормить? – нахмурилась в шутку.

– Тебе тоже приготовлю, но более вкусную, – пообещал сын.

Вечером он убежал к друзьям, а я уселась в кресло перед выключенным телевизором. Не хотелось постороннего шума, хотелось тишины, покоя и умиротворения. Подумав немного, принесла на журнальный столик свечи в подсвечниках, зажгла их, закуталась в плед и достала телефон.

– Очень признателен, – прочитала вслух сообщение, оставленное будущим начальником.

Честно, с недавних пор я задумываюсь о том, чтобы снова сменить род деятельности. Мне стало неинтересно. А когда я теряла интерес и стимул, то начинала болеть, начинала хворать и страдать. Все из рук валилось, хоть я очень добросовестный человек.

Наверное, доведу начатое до конца и пойду… Обратно в институт. Мне хочется свои знания кому-то передать, у меня их за столь длительное время работы накопилось очень много. При этом работать хочется со взрослыми людьми, которые понимают, чего хотят от жизни.

План неплох, реализация только хромает пока, но всему свое время.

Марк Сергеевич

Вероника Михайловна дала согласие на помощь, это меня сильно радовало, ведь перенести встречу удалось сегодня с трудом. Благо слава впереди меня идет, так что то, что я самодур, известно всем и каждому.

После встречи я снова закрылся в кабинете и принялся перебирать документы, которых набралось достаточно много. Посмотрев на беспорядок вокруг, вызвал заместителей всех отделов к себе в кабинет.

Пока люди собирались небольшими группами, чтобы обсудить меня, как не очень хорошего руководителя, который снова будет орать, разложил документы по разным стопкам. Намешано все очень и очень сильно. У нас хоть и принято было собирать все по направлениям работы, но порой набиралось столько, что приходилось сидеть ночью.

Когда мои заместители вошли в кабинет, я указал всем за стол, который нужен был вот для таких неожиданных встреч с большим количеством людей.

– Здравствуйте.

– Добрый вечер.

Я кивнул на все приветствия и обратился сначала к начальнику отдела обеспечения.

– Павел Степанович, расскажи, какие сегодня были поступления.

Мужчина сначала как-то растерялся весь, потом собрался с мыслями и стал перечислять все приходы. Я внимательно смотрел документы, которые мне сегодня принесли на подпись, кивал, когда находил то, о чем говорит мужчина.

– Замечательно. Подписываю все ваши бумаги, можете быть свободны.

Я опросил всех заместителей, потратив на это сорок минут. Вопросы, которые возникали, решались на месте.

В целом, новый опыт работы, который подсмотрел у того же Юрия Аркадьевича, мне понравился. Не пришлось сидеть над документами, разбираться, что и откуда прибыло, куда убыло. Знающие и, самое главное, отвечающие за это люди все подробно рассказали. И мне меньше хлопот, и им плюс в моих глазах.

Так дело пошло интереснее. Все же постоянно делать за кого-то работу, такое себе удовольствие.

В конце рабочего дня даже задерживаться не стал, вышел из кабинета, закрыл его на замок и пожелал секретарю приятного вечера.

Коллеги, которые вместе со мной спешили домой, перепроверяли время, думая о том, что ушли с работы раньше. Я лишь кивал тем, кто со мной здоровался, и тем, кто прощался.

Сегодня планировал доехать до магазина, купить продукты и приготовить себе нормальной еды.

Когда у меня еще был тот бизнес, когда я еще не устроился на завод, то мы часто ужинали в ресторанах и кафе. Уже потом я стал готовить дома, встречать после работы Свету, которая таким раскладом была явно не довольна. А уж когда узнал, что она мне изменяет, вообще есть перестал. Стресс был жуткий, двойное предательство сильно подкосило, скрывать не буду. Ума хватило не слететь с социальной лестницы вниз, внутри кипела злость, которая всегда была двигателем вперед. Злость на всех и каждого давала силы работать, придумать новое, искать пути и решения.

Тогда же мы подали заявления на развод и в судебном порядке решили, что жене остается салон и квартира студия, мне же достается двухкомнатная квартира, в которой мы и жили тогда. Расстались полюбовно, не наговорив друг другу гадостей в лицо, хотя за спиной меня до сих пор называют разными словами, которые в приличных местах принято не произносить.

Я много в то время работал, обменял двушку на однушку с доплатой, скапливал новые фонд, который потом помог мне протиснуться в нужную нишу.

И вот я уже столько лет стою уверенно на ногах, не подпуская к себе никого.

Света ведь, как только узнала, что я снова «на коне», решила вернуться обратно. Не принял. Никогда и ни за что этот человек более в моей жизни не появится. Бывшая жена тогда сообщила, что из-за стресса у нее начал падать бизнес, снова пришлось вкладывать деньги в новое обучение, страдать. Я не проникся, даже не посочувствовал. Жизнь такова, что предателей не прощают и второй шанс им не дают.

В магазине была просто невероятная очередь на кассах, но я взял тележку и медленно поехал между полками с товаром. Неспешно насобирал все, что только было нужно, дождался своей очереди и потом перенес в машину три огромных пакета с едой.

У меня уже давно не старенькая однокомнатная квартира, уже давно имею многоуровневую квартиру, в новом доме, с прекрасной парковкой. И все чаще думаю о том, что одному мне этой площади много.

На второй этаж я фактически и не поднимаюсь уже, живу в пределах кухни и своей комнаты. Мне хватает. Просто мог себе позволить, вот и купил. А еще расположение дома очень удобное.

На ужин сделал себе мясо на гриле, нарезал овощи и с большим удовольствием все умял. Понимаю, что счастье не в еде, но вот в таких мелочах, так точно.

Собственно, прошло от начала вечера не так много времени, а я уже, получается, все сделал? Чем заняться сейчас?

И вот занялся же, уборкой!

Ко мне два раза в неделю приходили из клининга, а я вот решил, что хочу перемыть полы. А потом так получилось, что залез в шкаф и нашел альбом с фотографиями. Тут были все родственники, которые отвернулись от меня в тяжелый момент, от которых сейчас уже отвернулся я. Помнил всех поименно, даже с отчествами, даже помнил, у кого в какой день именины, кто и что любит выпить. В голове эта информация сидела прекрасно.

Больше чем уверен, они обо мне не помнят ничего. Хотя нет, пожалуй, помнят и говорят, что больше не общаюсь, на улице не здороваюсь, значит зазнался.

Как бы ни так!

Я прекрасно помнил, как надо мной смеялись, как сочувствовали Свете. И никто, никто тогда не предложил свою помощь. Даже не финансовую, нет, чисто поддержку.

Захлопнув альбом, убрал весь уборочный инвентарь и в гостиной лег на диван, включил телевизор, нашел какой-то канал, под него благополучно и уснул.

Все же работать на износ вредно, организм рано или поздно возьмет свое, так что ценить себя нужно. Пожалуй, вернусь к занятиям, освобожу в плотном графике время для себя и своего здоровья.

Шутить с ним уже нельзя.

Глава 4

Вероника Михайловна

Я не знаю, в котором часу вернулся сын, возможно смогла задремать, выгоняя из головы непрошенные мысли, но, если тронешь хоть одно воспоминание, остальные ворохом друг за другом полезут в голову, мешая спать, мешая просто жить.

Мне казалось, что я уже позабыла многие обиды, простила, но нет. Ничего подобного. Все обиды еще сидели где-то глубоко, как напоминание о том, кому можно верить, а кому нельзя.

После того, как много лет назад я заподозрила измену, через несколько лет стало понятно, что она уже давнишняя. Это я о ней не знала, а кое-кто сначала даже неплохо скрывался, а потом и это перестал делать.

К тому моменту сын был отправлен в ясли, я вышла на работу, жизнь прежней не стала, а уж про то, что лучше, говорить совершенно не стоит.

Нагрузка только возросла, но хотя бы я чувствовала удовлетворение от того, что делаю. Приходилось составлять лекции, искать старые наработки и идти в «ногу со временем». Трудностей было масса. Елисей много болел, часто капризничал, порой мне приходилось брать его на работу, где ему очень нравилось. Большое количество внимания ребенок получал как от преподавателей, так и от студенток. Ребенок мог просидеть пол лекции с кем-то из группы, не издав ни слова, а потом пересесть к другому понравившемуся человеку.

На самом деле было по-разному. Как я это все вынесла, откуда взяла силы – не знаю до сих пор. Был даже момент, когда на меня смотрели с сочувствием, понимая, чья я жена, прекрасно зная, как проводит свободное время супруг.

Комната в общежитии была найдена не сразу, потом коллеги помогли сделать в ней небольшой косметический ремонт, понимая, что переезжать мне придется туда с ребенком. Подключились все, кто мог и хотел помочь. Такой отдачи от людей я не видела никогда. Столько слов поддержки тем более не слышала.

А потом был небольшой переезд.

В один из дней заведующая кафедрой с мужем приехали ко мне домой. Мужчина помог разобрать детскую кроватку, отнес ее в машину, пока я с Надеждой Игоревной перетаскивала вещи. Одна преподавательница в этот момент гуляла на улице с Елисеем, который уснул в коляске.

Мы все сделали тихо и быстро. Кафедра подарила мне электрический чайник и маленькую переносную плиту на две конфорки, чтобы можно было готовить все самое нужно прямо в комнате.

Переехала я тем же вечером, зашла на порог небольшой комнаты и поняла, что вынесу все, ради ребенка сдаваться я не могу. А еще хотелось доказать, что без меня Савелий не справится.

Супруг позвонил после десяти часов вечера.

– Вы где? – уточнил он, явно только придя с работы.

– Мы ушли, – ответила спокойно, глядя в окно.

Он ничего не сказал, лишь отключил вызов. А я на следующий день подала на развод.

Это была отдельная песня с обещаниями любить, ценить и уважать, а потом эти же слова превращались в обещания ада. Мне ясно дали понять, что работать в институте не дадут, если не вернусь, что муж сделает все, но превратит мою жизнь в ад.

Я продолжала стоять на своем, просчитывая в голове пути отступления. Если не вуз, то что? Пойду в садик нянечкой, буду рядом с сыном, но весь день, а ночами буду заниматься переводами и контрольными работами. Я знала, где можно взять подработку, поэтому голова так четко и работала. Проблема была в том, что я не знала, как быть с жильем.

Снимать квартиру? Дорого. Снимать комнату? Страшно из-за того, кто будет находиться в соседней комнате. На тот момент я была спокойна, понимая, что выход найду, может быть сначала временный, но он будет. Тогда же я стала сильно экономить на себе. Ела крупу, готовя мясо только сыну, за ним же и доедая, если он вдруг что-то не хотел.

Я сильно похудела, стала изнеможенной, так как взялась за подработку и ночи проводила за компьютером. Спала по три часа в сутки и чудом стояла на ногах, но была улыбчивой мамой и сильным педагогом, который продолжал вести группу вперед.

Через три недели я поехала за оставшимися вещами сына на квартиру мужа. Дверь мне уже тогда открыла она. Женщина, которая не стала ждать окончательного развода, женщина, которая с превосходством на меня посмотрела и вынесла к моим ногам большую сумку.