Радж Капур. Мастер за работой

Нужно было поговорить с дядей Раджем, понять, хочет ли он, чтобы я продолжил работать с ним. Мой отец настаивал, чтобы я выяснил это сам. На студии у дяди Раджа был офис, но работал он в отдельном коттедже – своем сокровенном пристанище. Я пошел туда и задержался у двери, раздумывая, входить или нет и нужно ли сначала постучать. Тут меня заметил его повар Джон и спросил, кто я такой и что мне нужно.

Я ответил: «Я хочу встретиться с Сагибом. Скажи, что это Баббу и я хочу встретиться».

Я всегда называл его дядей Раджем, но, когда ясно понял, что хочу у него работать, обращение «сагиб» («босс»[5]) показалось мне более уместным. Когда я, сам не свой от волнения, вошел в коттедж, он встретил меня словами: «Ну, Рахуль, рассказывай».

Мне запомнился этот день. Впервые он назвал меня по имени – «Рахуль», а не по прозвищу – «Баббу». Я с озадаченным видом застыл на месте. А он продолжил: «И нечего удивляться, что я назвал тебя Рахуль, а не Баббу. Я знаю, зачем ты пришел, и вот что скажу: если есть желание, продолжай работать моим помощником». Он, как никто, умел подмечать выражение лица и по нему догадываться, что на уме у человека.

Радж Сагиб поинтересовался:

– Так что, с июня ты снова будешь ходить на занятия в колледж?

Я отвечал:

– Да, сэр, я буду учиться колледже святого Ксаверия, в Дхоби Талао.

– Со скольки и до скольки?

– С семи утра до часу дня.

– Как же ты будешь ездить на студию?

– Утром, в колледж, из Бандры до Вокзала Виктории – на поезде. Обратно, из колледжа, снова на поезде до Кинг-Серкл, потом на автобусе до Сиона и потом снова на автобусе до студии. Я уже все узнал.

– Отлично! Мне нравится, как ты относишься к работе. Остается молиться, чтобы так все и оставалось.

Я вышел из коттеджа счастливый, с довольной улыбкой, потому что Радж Сагиб поддержал меня, и пришла уверенность, что делать дальше. После этого разговора я записался на лекции в колледж, и началась суматошная жизнь: с утра я спешил на учебу, днем – на работу. Было очень непросто, но о лучшем начале карьеры, чем должность официального помощника режиссера на студии Раджа Капура (дальше я буду называть ее просто «РК»), нельзя было и помыслить.

Через неделю или, может быть, две я первый раз получил зарплату наравне со всеми. Я принимал участие в работе еще с декабря, но платить мне начали с мая. А выплаты на студии «RК» обставлялись так же необычно, как и все, что там происходило. Деньги мы получали седьмого или десятого числа каждого месяца. Вот я и пришел в бухгалтерию за тем, что мне причиталось. Обычно перед дверью стояла длинная очередь, но мы, помощники режиссеров, числились в привилегированных и могли проходить мимо нее.

В бухгалтерии я узнал, что получу семьдесят две рупии, и не на шутку разволновался (когда тебе платят за работу, это совершенно особое удовольствие). Бухгалтер попросил меня расписаться в ведомости, но денег я не получил. Он переложил их на стол, за которым сидел владелец студийного буфета. Иногда мы заглядывали к нему купить «Колу» или что-нибудь еще. «Кола» стоила четыре анны (до введения 1 апреля 1957 года десятичной системы: 1 рупия = 16 анна = 64 пайса = 192 пая), и буфетчик записывал, что и на сколько мы у него брали. Владелец буфета тут же, при нас, подсчитывал, кто сколько ему должен, забирал себе соответствующую сумму, а деньги перекладывал на соседний стол, где сидел паанвала (торговец бетелем). Он делал свои вычеты и передавал остаток Дамбаре джи, главному осветителю и содержателю тайной букмекерской конторы. Тот забирал свое, и то, что оставалось после всех этих операций, человек получал на руки.

Втайне я покуривал, в студию никогда ничего не брал: если бы Босс узнал, не сносить мне головы. Счета у паанвалы я тогда не имел, нелегальных ставок не делал, поэтому в тот день получил все свои семьдесят две рупии. Я даже не сразу понял, что начислили мне восемьдесят четыре и из них вычли взносы на медицинское страхование и пенсионный фонд. Но это продолжалось недолго. Со временем я стал и захаживать в буфет, и покупать сигареты у паанвалы, и делать незаконные ставки у Дамбары джи. Чем это кончилось, понятно: вместо денег я вскоре стал получать счета от них. Как многие в этом мире, я попался в долговую ловушку! И кажется, уйдя со студии, я так и остался должен паанвале рупий тридцать-сорок.

Работа шла своим чередом. Прошел год, снова наступил декабрь, нужно было начинать готовиться к выпускным экзаменам. А мы как раз монтировали «Мое имя Клоун». Я предупредил Раджа Сагиба:

– Сэр, в следующие три недели я, наверное, не смогу работать.

Он бросил:

– Почему?

– Выпускные скоро.

– Ну, ты же умный. Я уверен, сумеешь подготовиться, даже если будешь приходить на студию, – довольно беспечно сказал он.

Радж Сагиб сумел убедить меня, я преспокойно ходил на работу и в учебники не заглядывал. И, конечно, ничего не сдал! Нечего говорить, как всполошились родители и что переживал я сам. На студии я подошел к Раджу Сагибу и пожаловался:

– Сэр, у меня большая неприятность. Я не готовился и все завалил.

По моему убитому виду он сразу все понял и сочувственно ответил:

– Ты только не волнуйся, хорошо? Давай-ка вместе сходим на прием к твоему директору. Может, я сумею уговорить его не отчислять тебя и объяснить, почему ты не сдал экзамены.

На душе сразу стало легче: я не сомневался, что у Раджа Сагиба это получится. Я очень обрадовался и с легким сердцем записался на прием к директору. Но случилось так, что накануне Радж Сагиб со своей съемочной группой выпивал в саду коттеджа. Я тихо стоял в углу со стаканом «Колы» в руке, как вдруг он при всех повернулся ко мне и затараторил: «Что я буду делать завтра? Ты пойдешь в колледж со мной? Что я скажу директору? Что ты очень перспективный мальчик, который по случайности провалил экзамен? Да, он провалился, но он исправится, он многообещающий ученик? Ну и как быть? Когда у меня были неприятности по учебе, школа Кэмпион попросила семью внести пожертвование, чтобы я мог учиться дальше. Ты тоже такой. Все дети такие».

На следующий день он отправился со мной в колледж, и я хорошо запомнил, какой это произвело фурор. Все удивлялись, что могло понадобиться здесь самому Раджу Капуру. Мы пошли прямиком к директору, но получили отказ. Как Радж Сагиб ни старался, директор не передумал.

Чтобы хоть как-то сгладить неловкость, он пригласил меня пообедать в ресторан «Нанкин» и сказал: «Да плюнь ты! Ну, получишь свой аттестат, и что будешь с ним делать? А я вижу, как ты работаешь, вижу, что в тебе есть, и мне кажется, ты прекрасно обойдешься и без ученой степени, и без аттестата».

Именно такого доверия мне и недоставало. Он сделался моим наставником, в чем-то отцом, другом, повел по жизни и профессии. Мне хотелось только одного – день за днем ходить на студию. Я с радостью учился у него всему, что нужно, чтобы делать кино. Я узнал, как работают с прожекторами на площадке, как прокладывают рельсы для операторской тележки, как обращаются с камерой, как записывают звук, как монтируют; я прошел весь съемочный процесс, что называется, «от и до». В моих глазах Радж Сагиб был гением. Раньше я и подумать не мог, что один человек может знать о кино решительно все.

Радж Капур, умелый кукловод, работал и со сценарием, и с диалогом, и с музыкой, и с техникой, и с изображением. Он научил меня глубоко вникать в работу над фильмом, и этому правилу я следовал все время, пока работал сам.

Место творчества – студия «РК»

В районе Чембар, на клочке земли под названием студия «РК», располагался эпицентр индийского кино, где творил человек по имени Радж Капур. Я трепетал от мысли, что именно здесь мне предстоит учиться мастерству. Здесь я накопил бесценный опыт и получил незабываемые уроки. Студия «РК» стала для меня не просто рабочим, но священным местом.

И правда, притягивала она необыкновенно. На входе посетителя встречал большой логотип: мужчина одной рукой держал скрипку, а другой – изогнувшуюся назад женщину, что символизировало значение романтики и музыки в избранном Раджем Капуром жанре кинематографа. Этот логотип появился у компании «РК Филмс энд Студиос», когда в прокат вышел «Бродяга». Его придумал известный дизайнер М. Р. Арчекар, а нарисовал известный, всеми уважаемый Баласагиб Теккерей.

Говорили, что идею логотипа навеяла известная сцена из фильма «Сезон дождей» (1949), в которой Наргис бежит навстречу Раджу Сагибу, а он стоит со скрипкой в руке. Радж заключает ее в объятия, она чуть отклоняется, чтобы видеть его лицо, и оба замирают в красивой чувственной позе. Творить нельзя без источника вдохновения, и в данном случае им стала картина, которую Радж Сагиб когда-то увидел в Штутгарте. На ней мужчина со скрипкой в одной руке другой рукой страстно обнимает женщину, а она, отклоняясь от него, слегка опирается на фортепиано. Автор, французский художник Рене-Ксавье Прине, в свою очередь, вдохновился повестью Толстого «Крейцерова соната», где скрипач влюбляется в пианистку и убивает ее, когда понимает, что она не отвечает на его чувства.

Под логотипом стояла огромная статуя бога Шивы. Радж Сагиб очень его почитал. На церемонии махурат, которая проводилась перед началом съемок очередного фильма, его отец, прославленный Притхвирадж Капур, возносил Шиве благодарственные молитвы. Сам Радж Сагиб не был рьяным приверженцем какой-либо религии, но в Бога верил и искренне уважал все верования, считая их различными проявлениями Всемогущего.

О появлении «РК Студиос» рассказывают колоритную историю. Когда Радж Сагиб решил снимать «Испепеляющую страсть», у него было всего тринадцать тысяч рупий. Своими планами он поделился с близким человеком, Вишвой Мера (Мама джи), работником театра «Притхви». Для создания фильма требовалось множество людей – гримеров, актеров, танцоров, а все они тогда работали в этом же театре. Их труд помог воплотить его мечту в жизнь.

В то время любой, кто занимался кино, должен был иметь связи с какой-нибудь студией, потому что на ней можно было арендовать съемочный павильон. А кроме того, вам необходимо было обеспечить звуковое оборудование, нанять специалиста по записи звука, иметь монтажную, камеры и много чего еще.

Радж Сагиб горел своей мечтой и решил обратиться к «Восточной Студии», принадлежавшей господину Лахани. Он хотел, чтобы у него были самые лучшие технические специалисты, и привлек к работе В. Н. Редди, очень известного кинооператора. Производство «Испепеляющей страсти» стоило астрономических по тем временам трех миллионов рупий. Радж не сомневался, что все затраты окупятся, потому что сюжет был очень глубоким, а его воплощение попадало прямо в «десятку». Фильм радушно встретили критики, но, увы, хорошую кассу он не собрал. Радж Сагиб, не смутившись финансовой неудачей, решил снять еще один фильм.

На должность главного звукоинженера господин Лахани назначил помощника звукорежиссера Аллаудина Хана, или, как мы называли его, Хана Сагиба. Радж хотел работать с технически грамотными профессионалами, а господин Лахани вынуждал взять всего лишь помощника. Как Радж Сагиб ни досадовал, выбора у него не было. И он решил, что сам обучит Хана Сагиба так, что тот станет лучшим из лучших звукорежиссеров.

Под руководством Раджа Хан Сагиб сумел подняться до той высоты, которую ждал от него Босс. Господину Лахани не понравилось, что Хану Сагибу начали предлагать все более выгодные контракты, и, чтобы подставить ему подножку, он ужесточил условия контракта, а потом и вовсе запретил Раджу Сагибу брать Хана Сагиба звукорежиссером на свой следующий фильм. Это навело Босса на мысль порвать с господином Лахани, помочь Хану Сагибу через суд признать свой контракт недействительным и найти другую студию, где можно будет делать следующий фильм. Его уговаривали не упрямиться и не идти против течения, но все было напрасно. Он отвечал: «Я выбрал себе техника и ни на какой компромисс не пойду».

Когда Радж Сагиб задумал снимать «Сезон дождей», он обратился на студию «Руп Тара», хозяин которой, К. Асиф, принял его с распростертыми объятиями. Для производства предстояло найти деньги, потому что ни один крупный продюсер не рвался вкладываться в режиссера, чей последний фильм с треском провалился в прокате. Поэтому Радж Сагиб решил попросить помощь отца, Притхвираджа Капура, и он великодушно помог сыну снова встать на ноги.

Чтобы зритель получил совсем новые впечатления, сцену с песней «Летать в воздухе» Радж Сагиб решил снять в живописной долине Кашмира, до которой киношники тогда еще не успели добраться. По тем временам это было чем-то совершенно неслыханным, потому что для доставки туда всей группы и оборудования требовались немалые деньги, да еще нужно было придумать, как добраться и где разместиться.

Радж Сагиб не собирался идти на компромисс и лишать зрителей захватывающего дух зрелища. Он решил вместе с Джалом Мистри, оператором-постановщиком фильма, как-то добраться до Кашмира, снять там пейзажи с дублером, а потом наложить на них съемки артиста, которые предстояло сделать в Махабалешваре. Чтобы не таскать с собой громоздкое оборудование, которое работало только от сети, он обзавелся портативной 35-миллиметровой камерой «Эймо»: только у нее тогда был аккумулятор. Эта покупка стала первой ступенью к его мечте – собственной студии.

Чтобы воплотить ее в жизнь, он, снимая «Сезон дождей», для которого у него были прокатчики и продюсер, одновременно играл роли в других фильмах. Со временем появилась возможность купить грузовик, насущно необходимый для перевозки звукового оборудования. Он служил верой и правдой много лет. И, наконец, Радж Сагиб обзавелся профессиональной 35-миллиметровой камерой Митчелла. Страстно любя кино, Радж шаг за шагом поднимался к своей мечте.

После сногсшибательного успеха «Сезона дождей» он решил назначить Радху Кармакара оператором-постановщиком на свой следующий фильм – «Бродяга» (Awaara). Радху Сагиб начинал карьеру в фильме Kismat Ka Dhani[6], который снимался в Калькутте; за ним последовали «Прилив и отлив» (Jwar Bhata), «Дилемма» (Naukadubi) и многие другие. Он прославился мастерскими съемками ночных сцен и искусной постановкой контрастного света. Именно это навело Раджа Капура на мысль привлечь его к работе, и их сотрудничество продолжалось вплоть до фильма «Ганг, твои воды замутились» (Ram Teri Ganga Maili).

Для съемок «Бродяги» сначала заключили договор со студией «Эйша». Радж Сагиб предполагал снять, как Наргис в купальном костюме входит в пруд. Обычно почти все фильмы снимались на студийной площадке, но именно эту сцену Радж Сагиб хотел снимать в плавательном бассейне Национального спортивного клуба Индии. Наргис было неуютно, потому что вокруг всегда толпилось множество народа. И тогда, чтобы она не смущалась, он выкопал пруд прямо на студии, не спросив ни у кого разрешения. Владельцы строго отчитали его и потребовали восемьдесят тысяч рупий компенсации. Он немедленно выплатил ее, но очень расстроился и заявил: «Мне не жалко денег, но противно творить под чужую диктовку. Ноги моей больше здесь не будет!»

Дальше он снимал уже на студии «Шрикант». Но с каждым днем становилось понятнее, что так работать неудобно. Рядом со студией пустовало два акра земли, и он решил строиться там. За участок просили сто пятьдесят тысяч рупий, а такой большой суммы у него тогда не было; но он горел своим искусством и собрал ее, неустанно, упорно трудясь на других продюсеров. Он даже занимал деньги под долговые расписки, но купил-таки участок и выстроил на нем собственную студию – «РК».

Семья роптала. Тетя Кришна все время пилила мужа: «Долго еще мы будем снимать жилье? Лучше бы ты дом купил!»

И он неизменно отвечал: «Куплю, куплю. Но только сначала построю студию. Будет студия – будут деньги. Дай сначала с ней разделаюсь, а потом, глядишь, и дом тебе куплю…»

Студия его мечты строилась кровью и потом. Работать над «Бродягой» Радж Сагиб начал уже там, хотя здание стояло еще без крыши. Снимали только по ночам, когда не было солнечного света. Однажды ночная буря уничтожила все декорации, и Радж Сагиб распорядился срочно возвести крышу.

А стройка все ширилась. Ему захотелось иметь еще монтажную, а рядом с ней просмотровой зал. Он придумал соорудить их на крыше административного здания. Для просмотрового зала расставили по окружности деревянные бревна, между ними положили мешки с песком и из-за этого прозвали его «полевым укреплением». Сидеть можно было на скамьях, расставленных вдоль стен.

Здесь Радж Сагиб и закончил своего «Бродягу», которого ждал сногсшибательный успех. Доход от проката позволил сделать «РК» полноценной студией. Теперь у него было все, что нужно для съемок. «Бродяга» стал первым из череды успешных фильмов, но только когда Радж начал снимать «Сангам» (Sangam), «полевое укрепление» стало настоящим залом из кирпичей и цемента. А после «Сангама» он и вовсе купил студию «Шрикант», чтобы сделать «РК» еще больше.

В «РК», как в теплице, вызревал творческий талант Раджа Сагиба. Здесь было снято множество фильмов. Здесь работало четыре цеха, а основным был первый, построенный им самим. Здесь снимали многие известные режиссеры. По вечерам Радж Сагиб имел обыкновение обходить всю студию: смотрел, как идут дела, шутил, обменивался любезностями. Такие посещения и разговоры все группы считали для себя большой честью. Я ходил за ним хвостом и имел привилегию видеть за работой Л. В. Прасада, Манмохана Десаи и других мэтров. Эти обходы дали мне очень много, и до сих пор я считаю, что мне на редкость повезло учиться у величайших кинематографистов своего времени, настоящих мастеров своего дела.

В «РК» был и костюмный цех, который открылся еще во времена съемок «Испепеляющей страсти» и пополнялся с каждым новым фильмом. Там можно было увидеть костюмы Наргис из «Испепеляюшей страсти» и «Сезона дождей», обувь Раджа Сагиба из «Бродяги». Там мы брали все, что только нужно было для съемок. Увы, пожар на студии уничтожил это поистине бесценное наследие.

Радж Сагиб все время обновлял и совершенствовал оборудование, следил за техническими новинками. И это не только позволило студии идти в ногу со временем, но и радовало тех, кто на ней трудился. Радж очень высоко ценил свой технический персонал. К этим очень компетентным людям он относился как к членам своей семьи. Да они и были его семьей.

На студии Радж Сагиб каждый год отмечал праздник Холи[7]. Гуляли широко, с размахом. Все его сотрудники и друзья собирались около половины третьего дня. Делалось это для того, чтобы люди повеселились сначала дома, а потом и на студии, в своей киносемье. Все выпивали, пели, радовались. Радж Сагиб хотел, чтобы «РК» стала для кинематографистов родной, чтобы они могли приходить туда, посидеть, обсудить творческие идеи. Создание фильма всегда было для него праздником, и во время работы от удовольствия лицо у него прямо светилось. Он мог найти общий язык буквально с каждым. У него было великолепное качество: он умел говорить с людьми, понимать их и вдохновляться сам.

Очень одаренный сын Раджа Сагиба, Рандхир Капур, или Дабу Сагиб, как его называли, был настоящим другом своего отца; он чутко следил за ходом дел, приходил на помощь, когда и где требовалось. Дабу Сагиб сохранил отцовское наследие и сделал все, чтобы студия «РК» вошла в историю индийского кино как главное место творчества и производства фильмов.

Тримурти

Радж Сагиб и два его самых надежных технических сотрудника, Радху Сагиб и Хан Сагиб, – творец, его глаза и его уши – составляли «Тримурти», троицу индийского кинематографа.

Для Раджа Сагиба они были незаменимы. Все трое работали на студии «РК» в ее самые славные, золотые годы, создавали в ее стенах настоящее волшебство. Все были очень тесно связаны творчески и профессионально, обменивались творческими идеями, вместе шли путями творчества. Радж Сагиб приветствовал их эксперименты и руководил так умело, что они добивались великолепных результатов.

На «Бродяге» Радху Сагиб сработал просто исключительно! Снимать на черно-белой пленке было очень трудно, каждая мелочь требовала пристального внимания, потому что именно игра света и тени создавала визуальные эффекты, которые хотел изобразить режиссер. В этом Радху Сагиб был настоящим мастером. Он знал, как сделать то, что придумал режиссер, и работал в своем собственном темпе, добиваясь совершенства. На вопрос, долго ли нужно ставить свет для какой-нибудь особенно сложной сцены, любой оператор-постановщик обычно отвечал, что не больше часа, но если об этом спрашивали Радха Сагиба, то слышали в ответ: «Часов пять, не меньше».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Notes

1

«Бродяга» в рейтинге самых кассовых зарубежных фильмов в советском прокате занимает третью строку, завоевав внимание 63,7 млн советских зрителей, уступив первую строку мексиканской мелодраме «Есения» (91,4 млн зрителей) и второе место – американскому вестерну «Великолепная семерка» (67 млн зрителей).

2

В Индии эпитет «Шри» (Shri) может использоваться как часть имен известных философских и религиозных наставников (гуру), праведников (в этом случае может означать «великий, почтенный, божественный»). Служит также формой обращения, означая «господин/госпожа». – Прим. ред.

3

Джи – нейтральное в гендерном отношении вежливое обращение; распространено в Северной, Северо-Западной и Центральной Индии. – Прим. ред.

4

Вероятно, прозвище отсылает к индийскому титулу, равносильному титулу князя. Со стороны большого авторитета, наставника, подобное обращение могло звучать по-дружески снисходительно. – Прим. ред.

5

Сагиб (саиб, сахиб) – в Британской Индии термин получил распространение как почтительная форма обращения к европейцу. В современной Индии используется для отображения высокого статуса собеседника, иногда – для обозначения начальника, «босса». – Прим. ред.

6

Название фильма можно перевести как «С серебряной ложкой во рту». – Прим. ред.

7

Ежегодный индуистский трёхдневный праздник весны. Во второй и третий день Холи принято посыпать друг друга цветным порошком или поливать подкрашенной водой.