Стихотворения для школьников

Александр Пушкин

Стихотворения для школьников

Внеклассное чтение

© ООО «СИМБАТ», 2024

© Иван Цыганков, 2024

Медный всадник

Петербургская повесть

Предисловие

Происшествие, описанное в сей повести, основано на истине. Подробности наводнения заимствованы из тогдашних журналов. Любопытные могут справиться с известием, составленным В. Н. Берхом.

Вступление

На  берегу  пустынных  волнСтоял  он,  дум  великих  полн,И  вдаль  глядел.  Пред  ним  широкоРека  неслася;  бедный  чёлнПо  ней  стремился  одиноко.По  мшистым,  топким  берегамЧернели  избы  здесь  и  там,Приют  убогого  чухонца;И  лес,  неведомый  лучамВ  тумане  спрятанного  солнца,Кругом  шумел.    И думал он:Отсель  грозить  мы  будем  шведу,Здесь  будет  город  заложёнНазло  надменному  соседу.Природой  здесь  нам  сужденоВ  Европу  прорубить  окно[1],Ногою  твёрдой  стать  при  море.Сюда  по  новым  им  волнамВсе  флаги  в  гости  будут  к  нам,И  запируем  на  просторе.Прошло  сто  лет,  и  юный  град,Полнощных  стран  краса  и  диво,Из  тьмы  лесов,  из  топи  блатВознёсся  пышно,  горделиво;Где  прежде  финский  рыболов,Печальный  пасынок  природы,Один  у  низких  береговБросал  в  неведомые  водыСвой  ветхий  невод,  ныне  тамПо  оживлённым  берегамГромады  стройные  теснятсяДворцов  и  башен;  кораблиТолпой  со  всех  концов  землиК  богатым  пристаням  стремятся;В  гранит  оделася  Нева;Мосты  повисли  над  водами;Тёмно-зелёными  садамиЕё  покрылись  острова,И  перед  младшею  столицейПомеркла  старая  Москва,Как  перед  новою  царицейПорфироносная  вдова.Люблю  тебя,  Петра  творенье,Люблю  твой  строгий,  стройный  вид,Невы  державное  теченье,Береговой  её  гранит,Твоих  оград  узор  чугунный,Твоих  задумчивых  ночейПрозрачный  сумрак,  блеск  безлунный,Когда  я  в  комнате  моейПишу,  читаю  без  лампады,И  ясны  спящие  громадыПустынных  улиц,  и  светлаАдмиралтейская  игла,И,  не  пуская  тьму  ночнуюНа  золотые  небеса,Одна  заря  сменить  другуюСпешит,  дав  ночи  полчаса[2].Люблю  зимы  твоей  жестокойНедвижный  воздух  и  мороз,Бег  санок  вдоль  Невы  широкой,Девичьи  лица  ярче  роз,И  блеск,  и  шум,  и  говор  балов,А  в  час  пирушки  холостойШипенье  пенистых  бокаловИ  пунша  пламень  голубой.Люблю  воинственную  живостьПотешных  Марсовых  полей,Пехотных  ратей  и  конейОднообразную  красивость,В  их  стройно  зыблемом  строюЛоскутья  сих  знамён  победных,Сиянье  шапок  этих  медных,Насквозь  простреленных  в  бою.Люблю,  военная  столица,Твоей  твердыни  дым  и  гром,Когда  полнощная  царицаДарует  сына  в  царский  дом,Или  победу  над  врагомРоссия  снова  торжествует,Или,  взломав  свой  синий  лёд,Нева  к  морям  его  несётИ,  чуя  вешни  дни,  ликует.Красуйся,  град  Петров,  и  стойНеколебимо,  как  Россия,Да  умирится  же  с  тобойИ  побеждённая  стихия;Вражду  и  плен  старинный  свойПусть  волны  финские  забудутИ  тщетной  злобою  не  будутТревожить  вечный  сон  Петра!Была  ужасная  пора,Об  ней  свежо  воспоминанье…Об  ней,  друзья  мои,  для  васНачну  своё  повествованье.Печален  будет  мой  рассказ.

Часть первая

Над  омрачённым  ПетроградомДышал  ноябрь  осенним  хладом.Плеская  шумною  волнойВ  края  своей  ограды  стройной,Нева  металась,  как  больнойВ  своей  постеле  беспокойной.Уж  было  поздно  и  темно;Сердито  бился  дождь  в  окно,И  ветер  дул,  печально  воя.В  то  время  из  гостей  домойПришёл  Евгений  молодой…Мы  будем  нашего  герояЗвать  этим  именем.  ОноЗвучит  приятно;  с  ним  давноМоё  перо  к  тому  же  дружно.Прозванья  нам  его  не  нужно,Хотя  в  минувши  временаОно,  быть  может,  и  блисталоИ  под  пером  КарамзинаВ  родных  преданьях  прозвучало;Но  ныне  светом  и  молвойОно  забыто.  Наш  геройЖивёт  в  Коломне;  где-то  служит,Дичится  знатных  и  не  тужитНи  о  почиющей  родне,Ни  о  забытой  старине.Итак,  домой  пришед,  ЕвгенийСтряхнул  шинель,  разделся,  лёг.Но  долго  он  заснуть  не  могВ  волненье  разных  размышлений.О  чём  же  думал  он?  о  том,Что  был  он  беден,  что  трудомОн  должен  был  себе  доставитьИ  независимость  и  честь;Что  мог  бы  бог  ему  прибавитьУма  и  денег.  Что  ведь  естьТакие  праздные  счастливцы,Ума  недальнего,  ленивцы,Которым  жизнь  куда  легка!Что  служит  он  всего  два  года;Он  также  думал,  что  погодаНе  унималась;  что  рекаВсё  прибывала;  что  едва  лиС  Невы  мостов  уже  не  снялиИ  что  с  Парашей  будет  онДни  на  два,  на  три  разлучён.Евгений  тут  вздохнул  сердечноИ  размечтался,  как  поэт:«Жениться?  Мне?  зачем  же  нет?Оно  и  тяжело,  конечно;Но  что  ж,  я  молод  и  здоров,Трудиться  день  и  ночь  готов;Уж  кое-как  себе  устроюПриют  смиренный  и  простойИ  в  нём  Парашу  успокою.Пройдёт,  быть  может,  год-другой  —Местечко  получу,  ПарашеПрепоручу  семейство  нашеИ  воспитание  ребят…И  станем  жить,  и  так  до  гробаРука  с  рукой  дойдём  мы  оба,И  внуки  нас  похоронят…»Так  он  мечтал.  И  грустно  былоЕму  в  ту  ночь,  и  он  желал,Чтоб  ветер  выл  не  так  унылоИ  чтобы  дождь  в  окно  стучалНе  так  сердито…              Сонны очиОн  наконец  закрыл.  И  вотРедеет  мгла  ненастной  ночиИ  бледный  день  уж  настаёт…[3]Ужасный  день!    Нева всю ночьРвалася  к  морю  против  бури,Не  одолев  их  буйной  дури…И  спорить  стало  ей  невмочь…Поутру  над  её  брегамиТеснился  кучами  народ,Любуясь  брызгами,  горамиИ  пеной  разъярённых  вод.Но  силой  ветров  от  заливаПереграждённая  НеваОбратно  шла,  гневна,  бурлива,И  затопляла  острова,Погода  пуще  свирепела,Нева  вздувалась  и  ревела,Котлом  клокоча  и  клубясь,И  вдруг,  как  зверь  остервенясь,На  город  кинулась.  Пред  неюВсё  побежало,  всё  вокругВдруг  опустело  –  воды  вдругВтекли  в  подземные  подвалы,К  решёткам  хлынули  каналы,И  всплыл  Петрополь,  как  тритон,По  пояс  в  воду  погружён.Осада!  приступ!  злые  волны,Как  воры,  лезут  в  окна.  ЧёлныС  разбега  стёкла  бьют  кормой.Лотки  под  мокрой  пеленой,Обломки  хижин,  брёвны,  кровли,Товар  запасливой  торговли,Пожитки  бледной  нищеты,Грозой  снесённые  мосты,Гроба  с  размытого  кладбищаПлывут  по  улицам!     НародЗрит  божий  гнев  и  казни  ждёт.Увы!  всё  гибнет:  кров  и  пища!Где  будет  взять?     В тот грозный годПокойный  царь  ещё  РоссиейСо  славой  правил.  На  балкон,Печален,  смутен,  вышел  онИ  молвил:  «С  божией  стихиейЦарям  не  совладеть».  Он  селИ  в  думе  скорбными  очамиНа  злое  бедствие  глядел.Стояли  стогны  озерами,И  в  них  широкими  рекамиВливались  улицы.  ДворецКазался  островом  печальным.Царь  молвил  –  из  конца  в  конец,По  ближним  улицам  и  дальнымВ  опасный  путь  средь  бурных  водЕго  пустились  генералы[4]Спасать  и  страхом  обуялыйИ  дома  тонущий  народ.Тогда,  на  площади  Петровой,Где  дом  в  углу  вознёсся  новый,Где  над  возвышенным  крыльцомС  подъятой  лапой,  как  живые,Стоят  два  льва  сторожевые,На  звере  мраморном  верхом,Без  шляпы,  руки  сжав  крестом,Сидел  недвижный,  страшно  бледныйЕвгений.  Он  страшился,  бедный,Не  за  себя.  Он  не  слыхал,Как  подымался  жадный  вал,Ему  подошвы  подмывая,Как  дождь  ему  в  лицо  хлестал,Как  ветер,  буйно  завывая,С  него  и  шляпу  вдруг  сорвал.Его  отчаянные  взорыНа  край  один  наведеныНедвижно  были.  Словно  горы,Из  возмущённой  глубиныВставали  волны  там  и  злились,Там  буря  выла,  там  носилисьОбломки…  Боже,  боже!  там  —Увы!  близёхонько  к  волнам,Почти  у  самого  залива  —Забор  некрашеный,  да  иваИ  ветхий  домик:  там  оне,Вдова  и  дочь,  его  Параша,Его  мечта…  Или  во  снеОн  это  видит?  иль  вся  нашаИ  жизнь  ничто,  как  сон  пустой,Насмешка  неба  над  землёй?И  он,  как  будто  околдован,Как  будто  к  мрамору  прикован,Сойти  не  может!  Вкруг  негоВода  и  больше  ничего!И,  обращён  к  нему  спиною,В  неколебимой  вышине,Над  возмущённою  НевоюСтоит  с  простёртою  рукоюКумир  на  бронзовом  коне.

Часть вторая

Но  вот,  насытясь  разрушеньемИ  наглым  буйством  утомясь,Нева  обратно  повлеклась,Своим  любуясь  возмущеньемИ  покидая  с  небреженьемСвою  добычу.  Так  злодей,С  свирепой  шайкою  своейВ  село  ворвавшись,  ломит,  режет,Крушит  и  грабит;  вопли,  скрежет,Насилье,  брань,  тревога,  вой!..И,  грабежом  отягощённы,Боясь  погони,  утомлённы,Спешат  разбойники  домой,Добычу  на  пути  роняя.Вода  сбыла,  и  мостоваяОткрылась,  и  Евгений  мойСпешит,  душою  замирая,В  надежде,  страхе  и  тоскеК  едва  смирившейся  реке.Но,  торжеством  победы  полны,Ещё  кипели  злобно  волны,Как  бы  под  ними  тлел  огонь,Ещё  их  пена  покрывала,И  тяжело  Нева  дышала,Как  с  битвы  прибежавший  конь.Евгений  смотрит:  видит  лодку;Он  к  ней  бежит  как  на  находку;Он  перевозчика  зовёт  —И  перевозчик  беззаботныйЕго  за  гривенник  охотноЧрез  волны  страшные  везёт.И  долго  с  бурными  волнамиБоролся  опытный  гребец,И  скрыться  вглубь  меж  их  рядамиВсечасно  с  дерзкими  пловцамиГотов  был  чёлн  –  и  наконецДостиг  он  берега.     НесчастныйЗнакомой  улицей  бежитВ  места  знакомые.  Глядит,Узнать  не  может.  Вид  ужасный!Всё  перед  ним  завалено;Что  сброшено,  что  снесено;Скривились  домики,  другиеСовсем  обрушились,  иныеВолнами  сдвинуты;  кругом,Как  будто  в  поле  боевом,16Тела  валяются.  ЕвгенийСтремглав,  не  помня  ничего,Изнемогая  от  мучений,Бежит  туда,  где  ждёт  егоСудьба  с  неведомым  известьем,Как  с  запечатанным  письмом.И  вот  бежит  уж  он  предместьем,И  вот  залив,  и  близок  дом…Что  ж  это?..        Он остановился.Пошёл  назад  и  воротился.Глядит…  идёт…  ещё  глядит.Вот  место,  где  их  дом  стоит;Вот  ива.  Были  здесь  вороты  —Снесло  их,  видно.  Где  же  дом?И,  полон  сумрачной  заботы,Всё  ходит,  ходит  он  кругом,Толкует  громко  сам  с  собою  —И  вдруг,  ударя  в  лоб  рукою,Захохотал.         Ночная  мглаНа  город  трепетный  сошла;Но  долго  жители  не  спалиИ  меж  собою  толковалиО  дне  минувшем.     Утра лучИз-за  усталых,  бледных  тучБлеснул  над  тихою  столицейИ  не  нашёл  уже  следовБеды  вчерашней;  багряницейУже  прикрыто  было  зло.В  порядок  прежний  всё  вошло.Уже  по  улицам  свободнымС  своим  бесчувствием  холоднымХодил  народ.  Чиновный  люд,Покинув  свой  ночной  приют,На  службу  шёл.  Торгаш  отважный,Не  унывая,  открывалНевой  ограбленный  подвал,Сбираясь  свой  убыток  важныйНа  ближнем  выместить.  С  дворовСвозили  лодки.         Граф Хвостов,Поэт,  любимый  небесами,Уж  пел  бессмертными  стихамиНесчастье  невских  берегов.Но  бедный,  бедный  мой  Евгений…Увы!  его  смятенный  умПротив  ужасных  потрясенийНе  устоял.  Мятежный  шумНевы  и  ветров  раздавалсяВ  его  ушах.  Ужасных  думБезмолвно  полон,  он  скитался.Его  терзал  какой-то  сон.Прошла  неделя,  месяц  –  онК  себе  домой  не  возвращался.Его  пустынный  уголокОтдал  внаймы,  как  вышел  срок,Хозяин  бедному  поэту.Евгений  за  своим  добромНе  приходил.  Он  скоро  светуСтал  чужд.  Весь  день  бродил  пешком,А  спал  на  пристани;  питалсяВ  окошко  поданным  куском.Одежда  ветхая  на  нёмРвалась  и  тлела.  Злые  детиБросали  камни  вслед  ему.Нередко  кучерские  плетиЕго  стегали,  потомуЧто  он  не  разбирал  дорогиУж  никогда;  казалось  –  онНе  примечал.  Он  оглушёнБыл  шумом  внутренней  тревоги.И  так  он  свой  несчастный  векВлачил,  ни  зверь  ни  человек,Ни  то  ни  сё,  ни  житель  света,Ни  призрак  мёртвый…     Раз он спалУ  невской  пристани.  Дни  летаКлонились  к  осени.  ДышалНенастный  ветер.  Мрачный  валПлескал  на  пристань,  ропща  пениИ  бьясь  об  гладкие  ступени,Как  челобитчик  у  дверейЕму  не  внемлющих  судей.Бедняк  проснулся.  Мрачно  было:Дождь  капал,  ветер  выл  уныло,И  с  ним  вдали,  во  тьме  ночнойПерекликался  часовой…Вскочил  Евгений;  вспомнил  живоОн  прошлый  ужас;  торопливоОн  встал;  пошёл  бродить,  и  вдругОстановился  –  и  вокругТихонько  стал  водить  очамиС  боязнью  дикой  на  лице.Он  очутился  под  столбамиБольшого  дома.  На  крыльцеС  подъятой  лапой,  как  живые,Стояли  львы  сторожевые,И  прямо  в  тёмной  вышинеНад  ограждённою  скалоюКумир  с  простёртою  рукоюСидел  на  бронзовом  коне.Евгений  вздрогнул.  ПрояснилисьВ  нём  страшно  мысли.  Он  узналИ  место,  где  потоп  играл,Где  волны  хищные  толпились,Бунтуя  злобно  вкруг  него,И  львов,  и  площадь,  и  того,Кто  неподвижно  возвышалсяВо  мраке  медною  главой,Того,  чьей  волей  роковойПод  морем  город  основался…Ужасен  он  в  окрестной  мгле!Какая  дума  на  челе!Какая  сила  в  нём  сокрыта!А  в  сём  коне  какой  огонь!Куда  ты  скачешь,  гордый  конь,И  где  опустишь  ты  копыта?О  мощный  властелин  судьбы!Не  так  ли  ты  над  самой  безднойНа  высоте,  уздой  железнойРоссию  поднял  на  дыбы?[5]Кругом  подножия  кумираБезумец  бедный  обошёлИ  взоры  дикие  навёлНа  лик  державца  полумира.Стеснилась  грудь  его.  ЧелоК  решётке  хладной  прилегло,Глаза  подёрнулись  туманом,По  сердцу  пламень  пробежал,Вскипела  кровь.  Он  мрачен  сталПред  горделивым  истуканомИ,  зубы  стиснув,  пальцы  сжав,Как  обуянный  силой  чёрной,«Добро,  строитель  чудотворный!  —Шепнул  он,  злобно  задрожав,  —Ужо  тебе!..»  И  вдруг  стремглавБежать  пустился.  ПоказалосьЕму,  что  грозного  царя,Мгновенно  гневом  возгоря,Лицо  тихонько  обращалось…И  он  по  площади  пустойБежит  и  слышит  за  собой  —Как  будто  грома  грохотанье  —Тяжёло-звонкое  скаканьеПо  потрясённой  мостовой.И,  озарён  луною  бледной,Простёрши  руку  в  вышине,За  ним  несётся  Всадник  МедныйНа  звонко-скачущем  коне;И  во  всю  ночь  безумец  бедный,Куда  стопы  ни  обращал,За  ним  повсюду  Всадник  МедныйС  тяжёлым  топотом  скакал.И  с  той  поры,  когда  случалосьИдти  той  площадью  ему,В  его  лице  изображалосьСмятенье.  К  сердцу  своемуОн  прижимал  поспешно  руку,Как  бы  его  смиряя  муку,Картуз  изношенный  сымал,Смущённых  глаз  не  подымалИ  шёл  сторонкой.     Остров малыйНа  взморье  виден.  ИногдаПричалит  с  неводом  тудаРыбак  на  ловле  запоздалыйИ  бедный  ужин  свой  варит,Или  чиновник  посетит,Гуляя  в  лодке  в  воскресенье,Пустынный  остров.  Не  взрослоТам  ни  былинки.  НаводненьеТуда,  играя,  занеслоДомишко  ветхий.  Над  водоюОстался  он,  как  чёрный  куст.Его  прошедшею  весноюСвезли  на  барке.  Был  он  пустИ  весь  разрушен.  У  порогаНашли  безумца  моего,И  тут  же  хладный  труп  егоПохоронили  ради  бога.

Песнь о вещем Олеге

Как  ныне  сбирается  вещий  Олег  Отмстить  неразумным  хозарам,Их  сёлы  и  нивы  за  буйный  набег  Обрёк  он  мечам  и  пожарам;С  дружиной  своей,  в  цареградской  броне,Князь  по  полю  едет  на  верном  коне.Из  тёмного  леса  навстречу  ему  Идёт  вдохновенный  кудесник,Покорный  Перуну  старик  одному,  Заветов  грядущего  вестник,В  мольбах  и  гаданьях  проведший  весь  век.И  к  мудрому  старцу  подъехал  Олег.«Скажи  мне,  кудесник,  любимец  богов,  Что  сбудется  в  жизни  со  мною?И  скоро  ль,  на  радость  соседей-врагов,  Могильной  засыплюсь  землёю?Открой  мне  всю  правду,  не  бойся  меня:В  награду  любого  возьмёшь  ты  коня».«Волхвы  не  боятся  могучих  владык,  А  княжеский  дар  им  не  нужен;Правдив  и  свободен  их  вещий  язык  И  с  волей  небесною  дружен.Грядущие  годы  таятся  во  мгле;Но  вижу  твой  жребий  на  светлом  челе.Запомни  же  ныне  ты  слово  моё:  Воителю  слава  –  отрада;Победой  прославлено  имя  твоё;  Твой  щит  на  вратах  Цареграда;И  волны  и  суша  покорны  тебе;Завидует  недруг  столь  дивной  судьбе.И  синего  моря  обманчивый  вал  В  часы  роковой  непогоды,И  пращ,  и  стрела,  и  лукавый  кинжал  Щадят  победителя  годы…Под  грозной  бронёй  ты  не  ведаешь  ран;Незримый  хранитель  могущему  дан.Твой  конь  не  боится  опасных  трудов;  Он,  чуя  господскую  волю,То  смирный  стоит  под  стрелами  врагов,  То  мчится  по  бранному  полю.И  холод  и  сеча  ему  ничего…Но  примешь  ты  смерть  от  коня  своего».Олег  усмехнулся  –  однако  чело  И  взор  омрачилися  думой.В  молчанье,  рукой  опершись  на  седло,  С  коня  он  слезает  угрюмый;И  верного  друга  прощальной  рукойИ  гладит  и  треплет  по  шее  крутой.«Прощай,  мой  товарищ,  мой  верный  слуга,  Расстаться  настало  нам  время;Теперь  отдыхай!  уж  не  ступит  нога  В  твоё  позлащённое  стремя.Прощай,  утешайся  –  да  помни  меня.Вы,  отроки-други,  возьмите  коня,Покройте  попоной,  мохнатым  ковром;  В  мой  луг  под  уздцы  отведите;Купайте;  кормите  отборным  зерном;  Водой  ключевою  поите».И  отроки  тотчас  с  конём  отошли,А  князю  другого  коня  подвели.Пирует  с  дружиною  вещий  Олег  При  звоне  весёлом  стакана.И  кудри  их  белы,  как  утренний  снег  Над  славной  главою  кургана…Они  поминают  минувшие  дниИ  битвы,  где  вместе  рубились  они…«А  где  мой  товарищ?  –  промолвил  Олег,  —  Скажите,  где  конь  мой  ретивый?Здоров  ли?  всё  так  же  ль  легок  его  бег?  Всё  тот  же  ль  он  бурный,  игривый?»И  внемлет  ответу:  на  холме  крутомДавно  уж  почил  непробудным  он  сном.Могучий  Олег  головою  поник  И  думает:  «Что  же  гаданье?Кудесник,  ты  лживый,  безумный  старик!  Презреть  бы  твоё  предсказанье!Мой  конь  и  доныне  носил  бы  меня».И  хочет  увидеть  он  кости  коня.Вот  едет  могучий  Олег  со  двора,  С  ним  Игорь  и  старые  гости,И  видят  –  на  холме,  у  брега  Днепра,  Лежат  благородные  кости;Их  моют  дожди,  засыпает  их  пыль,И  ветер  волнует  над  ними  ковыль.Князь  тихо  на  череп  коня  наступил  И  молвил:  «Спи,  друг  одинокой!Твой  старый  хозяин  тебя  пережил:  На  тризне,  уже  недалёкой,Не  ты  под  секирой  ковыль  обагришьИ  жаркою  кровью  мой  прах  напоишь!Так  вот  где  таилась  погибель  моя!  Мне  смертию  кость  угрожала!»Из  мёртвой  главы  гробовая  змия,  Шипя,  между  тем  выползала;Как  чёрная  лента,  вкруг  ног  обвилась,И  вскрикнул  внезапно  ужаленный  князь.Ковши  круговые,  запенясь,  шипят  На  тризне  плачевной  Олега;Князь  Игорь  и  Ольга  на  холме  сидят;  Дружина  пирует  у  брега;Бойцы  поминают  минувшие  дниИ  битвы,  где  вместе  рубились  они.

Отрывки из романа в стихах «евгений Онегин»

«Вот север, тучи нагоняя…»

Вот  север,  тучи  нагоняя,Дохнул,  завыл  –  и  вот  самаИдёт  волшебница  зима.Пришла,  рассыпалась;  клокамиПовисла  на  суках  дубов;Легла  волнистыми  коврамиСреди  полей,  вокруг  холмов;Брега  с  недвижною  рекоюСровняла  пухлой  пеленою;Блеснул  мороз.  И  рады  мыПроказам  матушки  зимы.

«В тот год осенняя погода…»

В  тот  год  осенняя  погодаСтояла  долго  на  дворе,Зимы  ждала,  ждала  природа.Снег  выпал  только  в  январеНа  третье  в  ночь.  Проснувшись  рано,В  окно  увидела  ТатьянаПоутру  побелевший  двор,Куртины,  кровли  и  забор,На  стёклах  лёгкие  узоры,Деревья  в  зимнем  серебре,Сорок  весёлых  на  двореИ  мягко  устланные  горыЗимы  блистательным  ковром.Всё  ярко,  всё  бело  кругом.

«Гонимы вешними лучами…»

Гонимы  вешними  лучами,С  окрестных  гор  уже  снегаСбежали  мутными  ручьямиНа  потоплённые  луга.Улыбкой  ясною  природаСквозь  сон  встречает  утро  года;Синея  блещут  небеса.Ещё  прозрачные,  лесаКак  будто  пухом  зеленеют.Пчела  за  данью  полевойЛетит  из  кельи  восковой.Долины  сохнут  и  пестреют;Стада  шумят,  и  соловейУж  пел  в  безмолвии  ночей.

«Зима!.. Крестьянин, торжествуя…»

Зима!..  Крестьянин,  торжествуя,На  дровнях  обновляет  путь;Его  лошадка,  снег  почуя,Плетётся  рысью  как-нибудь;Бразды  пушистые  взрывая,Летит  кибитка  удалая;Ямщик  сидит  на  облучкеВ  тулупе,  в  красном  кушаке.Вот  бегает  дворовый  мальчик,В  салазки  жучку  посадив,Себя  в  коня  преобразив;Шалун  уж  заморозил  пальчик:Ему  и  больно  и  смешно,А  мать  грозит  ему  в  окно…

«Но вот уж близко. Перед ними…»

Но  вот  уж  близко.  Перед  нимиУж  белокаменной  Москвы,Как  жар,  крестами  золотымиГорят  старинные  главы.Ах,  братцы!  как  я  был  доволен,Когда  церквей  и  колоколен,Садов,  чертогов  полукругОткрылся  предо  мною  вдруг!Как  часто  в  горестной  разлуке,В  моей  блуждающей  судьбе,Москва,  я  думал  о  тебе!Москва…  как  много  в  этом  звукеДля  сердца  русского  слилось!Как  много  в  нём  отозвалось!

«Опрятней модного паркета…»

Опрятней  модного  паркетаБлистает  речка,  льдом  одета.Мальчишек  радостный  народКоньками  звучно  режет  лёд;На  красных  лапках  гусь  тяжёлый,Задумав  плыть  по  лону  вод,Ступает  бережно  на  лёд,Скользит  и  падает;  весёлыйМелькает,  вьётся  первый  снег,Звездами  падая  на  брег.

«Уж небо осенью дышало…»

Уж  небо  осенью  дышало,Уж  реже  солнышко  блистало,Короче  становился  день,Лесов  таинственная  сеньС  печальным  шумом  обнажалась,Ложился  на  поля  туман,Гусей  крикливых  караванТянулся  к  югу:  приближаласьДовольно  скучная  пора;Стоял  ноябрь  уж  у  двора.

Из цикла «Песни западных славян»

Вурдалак[6]

Трусоват  был  Ваня  бедный:Раз  он  позднею  порой,Весь  в  поту,  от  страха  бледный,Чрез  кладбище  шёл  домой.Бедный  Ваня  еле  дышит,Спотыкаясь,  чуть  бредётПо  могилам;  вдруг  он  слышит,  —Кто-то  кость,  ворча,  грызёт.Ваня  стал;  –  шагнуть  не  может.Боже!  думает  бедняк,Это,  верно,  кости  гложетКрасногубый  вурдалак.Горе!  малый  я  не  сильный;Съест  упырь  меня  совсем,Если  сам  земли  могильнойЯ  с  молитвою  не  съем.Что  же?  вместо  вурдалака  —(Вы  представьте  Вани  злость!)В  темноте  пред  ним  собакаНа  могиле  гложет  кость.

Конь

«Что  ты  ржёшь,  мой  конь  ретивый,Что  ты  шею  опустил,Не  потряхиваешь  гривой,Не  грызёшь  своих  удил?Али  я  тебя  не  холю?Али  ешь  овса  не  вволю?Али  сбруя  не  красна?Аль  поводья  не  шелковы,Не  серебряны  подковы,Не  злачёны  стремена?»Отвечает  конь  печальный:«Оттого  я  присмирел,Что  я  слышу  топот  дальный,Трубный  звук  и  пенье  стрел;Оттого  я  ржу,  что  в  полеУж  не  долго  мне  гулять,Проживать  в  красе  и  в  холе,Светлой  сбруей  щеголять;Что  уж  скоро  враг  суровыйСбрую  всю  мою  возьмётИ  серебряны  подковыС  лёгких  ног  моих  сдерёт;Оттого  мой  дух  и  ноет,Что  наместо  чепракаКожей  он  твоей  покроет

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Альгаротти где-то сказал: «Pétersbourg est la fenêtre par laquelle la Russie regarde en Europe». («Петербург – окно, через которое Россия смотрит в Европу» (фр.).

2

Смотри стихи кн. Вяземского к графине З***.

3

Мицкевич прекрасными стихами описал день, предшествовавший петербургскому наводнению, в одном из лучших своих стихотворений – Oleszkiewicz. Жаль только, что описание его не точно. Снегу не было – Нева не была покрыта льдом. Наше описание вернее, хотя в нём и нет ярких красок польского поэта.

4

Граф Милорадович и генерал-адъютант Бенкендорф.

5

Смотри описание памятника в Мицкевиче. Оно заимствовано из Рубана – как замечает сам Мицкевич.

6

Вурдалаки, вудкодлаки, упыри – упыри, вы ходящие из своих могил и сосущие кровь живых людей. Лекарством от укушения упыря служит земля, взятая из его могилы.