Женщина

Арпи Ванян

Женщина

Часть 1

Женщина нервно повернула ключ в замке. Дверь открылась. Она вошла и прямо в коридоре начала снимать одежду. Одним движением бросила на пол цветастую юбку, направилась в ванную, по пути освобождаясь и от нижнего белья. Включила воду, распустила длинные, волнистые, как морские волны, светлые волосы и вошла под душ.

Вода обняла её тело, как спасение. Женщина позволила слезам течь, смешиваясь со струями, ласкающими её кожу, пытаясь успокоить, утешить. Она закрыла глаза и начала громко всхлипывать. На теле всё ещё ощущались поцелуи того мужчины – обжигающие, настойчивые, позорно сладкие… Пальцами она словно пыталась стереть, соскоблить их, оторвать от своей кожи…

Тысячу раз обещала себе – всё, последний раз, больше не пойдёт на встречу… Но не удержалась – и пошла снова.

Телефон, оставленный в коридоре, звонил без остановки. Она выключила душ, завернулась в полотенце и побежала. Звонил муж. Она молча смотрела на экран – не ответила.

Медленно надела домашнюю одежду, небрежно вытерла волосы и пошла на кухню. Что она скажет? Скажет – иду домой? Ага… придёт и, как всегда, ничего не заметит – ни следов чужих поцелуев на её теле, ни пылающих от стыда щёк, ни крика души, ни застывших слёз… Вместе молча съедят кусок хлеба, и снова разойдутся по углам: он – писать тайные послания своей любовнице, она – … Нет, нужно положить конец этой истории. Именно сегодня – точка.

***

… Она не поняла, как ночь уступила место рассвету. Всю ночь – кошмар. В ушах звенело – аппарат искусственного дыхания. Медленно открыла глаза и посмотрела на мужа. Он был похож на труп, к которому подключены десятки проводов, трубок, аппаратов. Потом вошёл врач. Он долго что-то объяснял. Ив будто не слышала – словно её не было здесь, будто она существовала где-то вне этой реальности. Поняла лишь одно: женщина, находившаяся в машине с её мужем, погибла. А сам он – в коме.

Слёзы начали течь сами по себе. Врач посмотрел на неё с сочувствием, сказал несколько слов утешения и вышел.

Ив посмотрела на почти безжизненное тело мужа – и вдруг рассмеялась. Безудержно. Смехом, который пронизывал каждую клеточку тела, причиняя боль. Смех и слёзы, вместе – как буря, вырывающая наружу всё: боль, обиду, тоску по несостоявшемуся с***ю.

Она выскочила из палаты, потом из коридора, потом из больницы. Улицы. Лица. Голоса. Ив потеряла сознание и упала на землю.

***

Свет. Тёплый, яркий, почти обжигающий. Вокруг – люди. Похожие скорее на ангелов. Они стояли в странной очереди. Ив озиралась, пытаясь понять, где она. Здесь было много любви. Такой безграничной любви, какую никто и никогда не чувствовал. На мгновение она увидела мужа. Хотела окликнуть его, но он торопливо занял своё место в очереди.

Ив почувствовала – тепло уходит. Боль возвращается. Она медленно открыла глаза. Висок – резкая боль. Коснулась головы – рука окрасилась в кровь. Запах сырости. Она огляделась. Маленькая, бедная комната.

Вошёл старик. В руках – стакан с голубовато-зелёной жидкостью. Без слов протянул его Ив.

Она взяла, сделала глоток, поморщилась:

– Где я?

– Там, где должна быть.

Ив почувствовала тревогу:

– Я умерла?

– Нет, – ответил старик с загадочной улыбкой.

– Я могу уйти?

– Ты свободна в своих решениях. Как и тогда, когда решила упасть и удариться головой.

Ив удивлённо посмотрела на него. Сделала ещё один глоток – боль прошла.

– Я… это я так решила?

– Мы всё решаем. В каждом моменте. Важно лишь осознать это. И заметить, что случайности – вовсе не случайны.

Старик вышел.

Ив встала и, не теряя времени, пошла за ним. За стенами этой сырой комнаты снова начинался большой и опасный мир.

Телефон звонил без остановки. Мама… почему она звонит? Зачем?.. Ив судорожно пыталась вспомнить. От удара сознание было в тумане… Ах, да. Сегодня – день, когда она должна была поехать к матери и помочь по дому.

*** … Она сидела, опустив голову, напротив стареющей матери. Проглатывая злость, боль и обиду, слушала. Сколько себя помнила – мать всегда упрекала, всегда указывала путь, всегда показывала на ошибки, всегда учила, как «надо жить». Ив столько раз слышала это, что чувство протеста в ней давно окаменело. Как же ей сейчас, именно сейчас, хотелось, чтобы мать вдруг… замолчала. Подошла. Обняла. Прижала к груди и сказала: «Я с тобой, доченька. Я люблю тебя такой, какая ты есть. Не падай духом. Всё будет хорошо. Ты сильная. Чем я могу тебе помочь?»

Ив вытерла слёзы и посмотрела матери в глаза. Там – только раздражение.

Она встала и начала молча выполнять дела, ради которых трижды в неделю приезжала: убрать в доме, приготовить еду. Сегодня Ив делала это на автопилоте. А в ушах – как всегда, голос матери:

– Я так и знала. Знала, что ты когда-нибудь разрушишь свою семью. Ты виновата в том, что с твоим мужем случилась авария. Я тебе тысячу раз объясняла, как должна вести себя женщина. Но ты никогда не слушала. И сейчас не слушаешь. Ты – неудачница. У тебя никогда ничего не получится… Ты – моя самая большая боль.

Ив зажала уши руками и выбежала из комнаты. Не было больше сил. Совсем.

Еле волоча ноги, она добралась до подъезда. Уже стемнело. Поднялась по ступеням, вдруг услышала плач. Узнала этот голос. Ускорила шаг, взлетела по лестнице и кинулась к дочери, сидящей, съёженной, на ступеньках. Обняла. Прижала к себе. Девочка рыдала, обвив мамию шею. В этом дне, длинном как столетие, Ив забыла о ребёнке. Она тут же решила – больше никогда не оставит её с этой идиоткой-няней, которая без предупреждения ушла и оставила ребёнка одну в подъезде.

– Прости меня, Ава, прости, малышка, – шептала сквозь слёзы, уводя девочку домой.

***

Через пару часов Ава уже сладко спала, крепко обняв маму за шею.

Ив аккуратно освободилась от её рук, поцеловала их, выключила свет и пошла в гостиную. В тот же миг телефон издал сигнал. Бен. Её начальник. И любовник.

Ив нахмурилась, отложила телефон. Ещё один сигнал – сообщение. Открыла.

"Поехали завтра за город. Я скучал по тебе."

Тело Ив как будто вспыхнуло. Внутри – вулкан, сплетённый из несказанных слов, несдержанных слёз, неулыбнутых улыбок. Если бы он извергся – разрушил бы всё на своём пути.

"Прости. Не могу. Муж попал в аварию," – написала она и выключила телефон.

***

Тихо закрыла дверь и вышла. Нужно было сбегать в магазин – купить овощей и хлеба для ужина.

Весенний воздух сначала ласкал её лицо. Ив ничего не почувствовала. Потом стал ветром – врывался в волосы. Она небрежно откинула их со лба. Мысли были слишком хаотичны, чтобы присутствовать в настоящем моменте. На самом деле, она давно уже не была здесь, в этом моменте. Таких людей в толпе легко узнать: у них либо грустное лицо – значит, они мысленно в прошлом, либо беспокойный взгляд – значит, в будущем. Те, кто действительно в моменте, всегда спокойны. Потому что именно в этот момент почти никогда ничего плохого не происходит. Плохое – либо уже было, либо вот-вот случится… но не сейчас.

Весна заметила, что Ив не хочет жить. И веткой, принесённой на крыле ветра, легонько хлестнула её по лицу. Ив вздрогнула, очнулась, огляделась.

Невдалеке старая женщина протянула к ней руку. В горле у Ив встал ком… Эти глаза… такие знакомые! Чьими глазами она смотрит?.. Сердце забилось быстрее. Потом запах – тёплые пирожки и изюм из кармана фартука… Поняла – эти глаза были у её бабушки.

Вся кожа покрылась мурашками. Она подошла, улыбнулась сквозь тоску и положила в ладонь старушки несколько монет.

Собиралась уходить, но сердце бешено колотилось. Оглянулась. Старая женщина достала из кармана камешек и, поглаживая его в ладони, что-то шептала. Ив удивилась, но пошла дальше.

Через несколько минут вернулась с пакетом – хлеб, овощи. Уже издалека заметила ту же женщину, теперь с потрёпанной книгой в руках. Подошла. Достала из пакета свежий хлеб, протянула ей.

Женщина молча взяла и улыбнулась:

– Благодарю судьбу, – сказала она.

Ив вздрогнула. Как человек, у которого нет ни крыши, ни одежды, может благодарить судьбу?

Женщина отломила кусочек хлеба, закрыла глаза от удовольствия. В одной руке – хлеб, в другой – всё тот же камешек.

– Простите, что это за камень? – спросила Ив. – Вы держите его, как реликвию.

– Камень благодарности.

– Это как? Он… волшебный?

– Всё зависит от нас. Мы делаем вещи особенными – или обычными. Для меня этот камень – напоминание о самой сильной силе во Вселенной: благодарности.

В глазах Ив промелькнуло раздражение:

– Простите, но… одинокая женщина, без дома, без семьи – за что вы благодарны судьбе?

– За то, что в моей жизни ничего не происходит случайно. И за то, что я вижу каждую весну.

– Весны?

– Да. Ты замечала, что сейчас весна? – с улыбкой посмотрела она на Ив.

Ив растерялась.

– Нет. У меня нет на это времени.

– А я встречаю её каждый день. Дышу ею. Живу в ней.

Женщина опустила взгляд на книгу:

– Это рассказ Мопассана. Грустная история. Один старик вдруг увидел весну. Вдруг заметил влюблённые пары, юных девушек, красоту цветов. Всё это и раньше было вокруг него – когда он спешил на работу, или шагал по улице, погружённый в заботы. Но только теперь он по-настоящему видел весну: нежность любви, цветение жизни, чужое с***е.

Он всегда трудился. Копил. Всё откладывал на потом. Никогда не позволял себе лишнего. Был надёжным, осторожным…

Знаешь, что с ним случилось?

– Что?.. – голос Ив дрогнул.

– Он просто состарился. Пришла весна, но это уже не его весна. Он упустил свою весну.

Ив стояла, будто окаменев, и смотрела на женщину с глазами её бабушки. Эта женщина повторила слова старика: «Случайности не бывают случайными». Она… хочет что-то сказать? Ей? Той, что застряла в проблемах, обиженная на жизнь, израненная, нелюбимая?.. Глаза наполнились слезами. В этот момент Ив всей душой ненавидела эту счастливую нищенку. Резко развернулась и зашагала прочь.

– Ты забыла о своей мечте. Ты предала своё предназначение. Потому и несчастлИв, – донёсся вслед голос старой женщины.

Ив замерла. Не оглянулась. Ей показалось, будто кто-то вылил на неё кипяток. Всё тело горело, сердце бешено колотилось, в горле стоял ком – эмоции душили. Собравшись с силами, она почти бегом ушла прочь.

***

Она не просто зашла в дом – она вломилась. Упала лицом в подушку и громко зарыдала. Сердце снова напомнило о себе – кололо, болело… но мысли были далеко отсюда. Слова женщины застряли в голове: «Ты забыла свою мечту…» Да, забыла. Потому что мечты не сбываются. Потому что жизнь жестока. Потому что обстоятельства заставляют выбирать другое. Потому что есть люди, о которых надо заботиться. Потому что есть стандарты, традиции, которые нужно соблюдать. Потому что её мечта могла доставить неудобство дорогим ей людям. Потому что ей всегда говорили – это невозможно.

Ив чувствовала себя самым несчастным человеком на свете. Какая, к чёрту, мечта?.. С этими слезами она и заснула. На кухне остался не приготовленный ужин. Впервые в жизни.

***

Кто-то нежно гладил её по щеке. Ив почувствовала тепло. Медленно открыла глаза – это была Ава.

Девочка раскинула руки, влезла маме на грудь. Ив закрыла глаза и уткнулась в её волосы. От этого запаха у неё закружилась голова от с***я.

– Я тебя люблю, Ава… Очень люблю.

– А я тебя, мамочка. А где папа?

– Папе плохо. Он в больнице. Но он обязательно поправится и вернётся домой. Не грусти, ладно?

– Ты отведёшь меня к папе?

– Да, но позже. Сейчас мне нужно идти на работу, и…

– Я посижу дома одна. Я уже большая. Мне не нужна тётя Анна. Я скоро пойду в школу.

– Но, Ава… как ты останешься одна?

– Смотри. Ты будешь следить за мной по скайпу из офиса, а я буду думать, что ты дома. Получается, что ты в моём доме, а я – в твоём офисе!

Ив облегчённо вздохнула, зацеловала дочку и встала с кровати. Нужно было спешить.

***

Ив поставила кофе на стол Бена. Бен подошёл к ней и обнял.

– Произошло, конечно, ужасное… Но, если честно, я даже рад. Он в больнице, а ты свободна. Нам больше никто не мешает наслаждаться друг другом.

Ив ощутила отвращение.

– Не говори так, Бен.

Бен поцеловал её в шею.

– Ладно, если не хочешь – не буду. Но я так скучал по тебе… Закроешь дверь?

Ив мягко отстранилась.

– Ты разве не понимаешь, что я сейчас вообще не в том состоянии?

– Всё нормально…

Он крепко прижал её к себе и поцеловал в губы. Ив снова почувствовала то же отвращение – впервые. С силой вырвалась из его объятий.

– Прости. Я не могу. Я ухожу.

– Что? – в его взгляде мелькнуло раздражение.

– Думаю, понять несложно.

Ив пошла к двери.

– Я еду в больницу.

Бен ничего не ответил. Просто смотрел ей вслед.

***

Она стояла перед безжизненным телом мужа и пыталась разглядеть в нём душу. Ту самую душу, которая давно стала для неё чужой. Ей с трудом удалось уговорить врача разрешить навещать его каждый день и говорить с ним.

– Я уверена, что он меня слышит, – сказала Ив. – Мои слова помогут ему вернуться к жизни.

Врач усмехнулся, пожал плечами и кивнул: пожалуйста.

…Ив села на стул. Сердце стучало тревожно. Казалось, что Анри рядом. Здесь. Совсем близко.

– Знаешь, Анри… Вчера я собиралась сказать тебе, что предала тебя. Странная штука – судьба. Всё устроила так, что теперь я говорю это, а ты просто слушаешь. Я не люблю Бена. Он просто помог мне почувствовать, что я женщина. Что я есть. Что я достойна любви.

Хочу вспомнить, с чего всё началось… Это было несколько лет назад. После рождения Авы, когда я из девушки превратилась в уставшую женщину. Ты перестал смотреть на меня с восхищением. Стал сразу поворачиваться ко мне спиной и засыпать. Всё чаще намекал, что мне нужно срочно похудеть. Чёрт возьми, я старалась! Но у меня не получалось. Мне нужно было время. Мне нужна была любовь, чтобы вернуть себе привлекательность.

Сначала ты забрал любовь. А потом начал требовать, чтобы я стала прежней. Нет, тогда я ещё не знала Бена. Но ведь каждая измена сначала рождается в сердце. Потом зреет в разуме. А уже потом входит в тело.

Ты стал безразличным. С каждым днём – всё дальше. Потом появились язвительные замечания. Ты смотрел на меня с равнодушием. Перестал замечать. Даже начал повышать голос. Я перестала чувствовать себя любимой. Рядом с тобой я стала – никто.

Я перестала любить себя, потому что ты меня не любил. Я перестала замечать себя, потому что ты больше не замечал меня. Я перестала восхищаться собой, верить в себя, ценить себя, потому что ты перестал восхищаться мной, верить в меня, ценить моё присутствие.

Я – женщина, Анри. И я не умею жить без любви. Именно поэтому в моей жизни появился Бен. Он смотрел на меня так, как ты когда-то. Он говорил те слова, которые мог бы говорить ты. Он гладил так, как ты не гладил уже много лет. Целовал страстно… И я…

Но я бы не позволила себе всего этого, если бы не знала о твоей любовнице. Удивлён? Да, я знала. Уже давно.

Сейчас ты, наверное, спросишь, почему я не ушла. Я не знаю. У меня не хватило смелости. Я думала, что не справлюсь без тебя. Что ребёнок не должен расти без отца. Думала, что скажут люди. Что скажет мама. Я думала о тысяче вещей. И осталась. Поэтому родилась месть. Которая слилась с предательством в моём сердце. И я позволила Бену приблизиться.

Часть 2

Ив обернулась, в последний раз взглянула на здание больницы и глазами попыталась найти окно палаты мужа. Прищурившись, она вгляделась: ей показалось, что за окном стоит человек. Испуганно отвела взгляд и тут же остановила такси.

В такси играла приятная музыка. Ив была погружена в свои мысли. Она почувствовала, что водитель настойчиво смотрит на неё через зеркало. Подняв глаза, увидела – тот самый знакомый взгляд. Чей? Кто это?.. Пыталась вспомнить, но водитель мягко улыбнулся.

– Вы выглядите тревожной, мадам. Всё в порядке?

– Могло быть и лучше, – ответила Ив, всё ещё пытаясь вспомнить, где видела этот взгляд.

– Вы правы: мир полон возможностей для тех, кто их ищет.

– Простите, ваш взгляд… он мне кажется знакомым, – смущённо сказала Ив.

– А вы считаете, такие ощущения бывают случайными?

– То есть… случайности не бывают случайными?

Водитель снова мягко улыбнулся.

– Вы уже третий человек за два дня, кто упоминает об этом. И в глазах каждого из вас я вижу что-то очень знакомое.

Такси остановилось у дома Ив. Она растерялась.

– Но я ведь не успела назвать вам адрес. Откуда вы знали?

– Чувствовал. Мы все находимся в одном энергетическом поле. А это значит – можем чувствовать друг друга. Читать мысли, если держим сердца открытыми.

– Всю жизнь мечтала чувствовать чужие мысли…

Водитель обернулся, посмотрел на неё и с улыбкой, в унисон с её мыслями, произнёс:

– Никогда не сбывалось?

Ив была потрясена. Кивнула.

– Если твоё желание не исполняется, значит, за него ещё не заплачено, – сказал он, теперь уже глядя на неё глазами её друга детства.

Ив рассчиталась и вышла из машины.

Шла, повторяя про себя: «Вселенная подаёт мне знаки. Я это чувствую. Но… я не хочу. Я не хочу открывать свою тетрадь. Мне страшно. Больно. Нет. Я её не открою. Кто знает, сколько лет она уже в пыли… Наверное, я её потеряла. Или порвала. Или сожгла. Или выбросила. Нет… я не открою».

***

На цыпочках, балансируя на старом, скрипучем стуле, Ив с трудом достала с верхней полки шкафа старую, забытую коробку. Сдула пыль. Открыла. Внутри – тетрадь. Почерк – до боли знакомый, родной. Глаза наполнились слезами. Она взяла тетрадь в руки. Из неё выпал листок. Ив хотела открыть, прочитать… но в раздражении быстро захлопнула тетрадь, снова убрала в коробку и задвинула её в самый пыльный угол шкафа.

– Не хочу. Не открою. У меня нет на это сил. Просто не могу.

Она подняла упавший листок с пола, и, не глядя, бросила в сумку, стоявшую у шкафа. В этот момент в комнату вошла её дочь.

– Мам, смотри, я сделала доску мечты!

Ава протянула лист бумаги, на котором были приклеены картинки, вырезанные из журналов. Ив, неожиданно для самой себя, резко выхватила лист из рук девочки, разорвала и бросила в сторону.

– Почему ты порвала, мама?! – закричала Ава и, всхлипывая, выбежала из комнаты.

– Потому что всё это ложь! Всё – ложь! Я не хочу, чтобы ты прошла по моему пути! Слышишь? Я рядом, Ава, иди ко мне!

Ава громко плакала в соседней комнате. Ив пошла за ней. Девочка спряталась под кроватью.

– Уходи! Я не хочу тебя видеть! Ты разорвала мой дом – с большими окнами и фонтаном!

Ив бессильно опустилась на пол. Закрыла лицо руками. И вместе с дочерью… обе начали плакать. Громко, от всего сердца.

…Она никогда, никогда не думала, что однажды поступит со своей дочерью – своим солнцем, своим единственным смыслом жизни – так, как всю жизнь поступали с ней. Что однажды скажет ей те самые слова, за которые так и не простила свою мать. Что однажды так – беспомощно – сядет перед новой жизнью и будет стыдиться самой себя. Своей несбывшейся жизни.

…По ту сторону окна день медленно уходил в закат…

А по эту сторону два родных сердца пережИвли безмерную боль.

Одно – за потерянную жизнь.

Другое – за разорванные мечты.

***

Утром Ив решила дойти до офиса пешком. Мысли её были с дочерью. Когда-то, много лет назад, в том же возрасте, что и сейчас Ава, она тоже бесконечно задавала вопросы, была свободолюбивой, и, возможно, раздражала этим свою мать. Тогда мать в сердцах сказала:

– Я проклинаю тебя только в одном: пусть Бог даст тебе такую же дочь, чтобы ты поняла, что я сейчас чувствую!

В тот момент Ив подумала, что это проклятие. Она обиделась, расплакалась. А теперь… теперь она понимала: это было благословение. Возможно – единственное благословение, которое мать когда-либо ей дала.

Ава была её частью. Только сильнее. Упрямее. Ив не имела права её ломать. Не имела права навязывать ей свои желания, своё представление о жизни. Если бы кто-то сейчас задал ей вопрос: «Чего ты вообще добилась, чтобы указывать другим, как жить?» – она бы не ответила. Ведь и вправду: кто она такая? Она знала это. Понимала: дети – не наша собственность. Это новые люди, пришедшие в этот мир через нас, чтобы пройти свой путь. А трудности, что ждут их на этом пути – это их собственные испытания. Чтобы закалить, укрепить, сделать взрослыми.

Когда Бог даёт ребёнка – это как поцелуй в лоб. Это способ сказать: «Ты достойна счастья.»

Она никогда не понимала родителей, которые рожают детей ради «стакана воды в старости», которые потом укоряют их своими жертвами, которые вбивают в них свои страхи, свои мечты. Но самое забавное… нет, самое абсурдное – это когда родители думают, что воспитывают детей. Потому что детей не надо воспитывать. Есть вы – и есть ваш пример. Ребёнок смотрит на вас. И либо воспитывается. Либо – нет.

Она остановилась. От новой мысли по телу прошёл озноб.

Что я показываю своей взрослеющей дочери своим примером?..

Ив испугалась этой мысли. Попробовала взглянуть на себя глазами Авы. И сжалась от того, что увидела. Никогда раньше она не смотрела на себя со стороны. А тем более – из таких родных глаз.

Глазами дочери она увидела несчастную женщину.

Раненую. Жертвенную. Неоценённую.

Никогда по-настоящему не любимую.

Без цели. Без мечты.

Ив нахмурилась и с тяжестью шагнула в офис. Там тоже никто её особенно не ждал.

****

Она толкнула дверь своего кабинета – была закрыта. Удивилась. Обычно уборщица открывала. Попробовала ключ – не подходил. Через несколько секунд дверь открылась изнутри – перед ней стояла Манэ, её коллега.

– По решению начальства это теперь мой кабинет, – сказала Манэ. – Тебя перевели в общий отдел. С этого дня я – главный бухгалтер фирмы.

Ив онемела. Не сказав ни слова, направилась к кабинету Бена.

Бен разговаривал по телефону. Не прерывая разговор, подошёл и обнял её, будто ничего не произошло. Затем отключил звонок и, лениво, спросил о муже:

– Всё ещё в коме?

– Да, – ответила Ив. – Ты ничего не хочешь мне сказать?

– А, да, – будто только что вспомнил Бен. – Знаешь, Манэ – сестра моего партнёра. Мы решили, что она займёт пост главного бухгалтера. Твой кабинет теперь её. Извини, не мог отказать другу. Пока поработаешь с остальными. Если увижу, что она не справляется, а она точно не справится, я верну тебе должность.

Ив заплакала. Обида заполнила горло. Никогда ещё она не чувствовала себя так преданной.

– Как ты мог, Бен?

– Почему ты устраиваешь трагедию? Всё нормально. Это временно.

– Я не могу работать за копейки. Ты это знаешь.

– Я сам тебе буду платить. Не переживай, – Бен многозначительно улыбнулся.

Ив едва не ударила его. Но вместо этого – развернулась и ушла.

Бен смотрел ей вслед с самодовольной ухмылкой.

***

Ив вошла в общий кабинет, где за столами сидели пять бухгалтеров. Она старалась не выдать дрожь в руках. Огляделась, нашла свой стол. Полуулыбкой поприветствовала коллег. Двое из них, женщины в возрасте, сразу всё поняли – они улыбнулись с сочувствием.

Ив пошла к самому скромному столу в самом незаметном углу этого такого же незаметного кабинета. Ноги стали тяжёлыми, будто сами не хотели идти. В голове мелькнула мысль: «Моё тело сопротивляется. Оно подсказывает, что этого делать не нужно…»

Она заставила себя пройти эти несколько шагов и села. Механически открыла папку, лежавшую на столе, уставилась на бумаги… но ничего не видела. Глаза наполнились слезами. Всё перед ней заволокло туманом. Сердце снова подало сигнал. «Только не сейчас… Пожалуйста, потерпи, сердце, прошу…» – прошептала она.