Медицинские сказки от врача-реабилитолога. Как болезнь меняет судьбу пациентов, а реабилитация помогает стать счастливыми

А где-то – да, где-то женщина на большом уже сроке беременности поедет прямо с приема врача в реанимацию с высоким давлением и ногами-тумбами от отеков, где у нее случится первый судорожный приступ, а за ним еще и еще, а потом будет кома. И любое лечение окажется тщетным, и даже экстренное родоразрешение, которое сделают (и правильно), не поможет вернуть больную из комы.

Люди постоянно играют в русскую рулетку с факторами риска, на которые можно повлиять, но им неохота – курение, гиподинамия, высокое давление. Или с факторами риска, на которые и повлиять-то невозможно – это разнообразные наследственные синдромы, возраст, пол и многое другое. Та же аневризма таилась сорок лет в голове той женщины, пока однажды тонкая стенка сосудистого мешка не рванула, на ходу переписывая линию судьбы человека, что считал себя вполне здоровым.

Я немного завидую этим людям, которые искренне считают, что отсутствие младенцев в их жизни – это гарантия богатырского здоровья. Это ведь разновидность магического мышления. Можно родить десяток младенцев, а потом прожить до девяноста лет в здравом уме и при неплохо функционирующем теле. Можно решиться на одного младенца и умереть от эклампсии[1]. Можно никого не родить, соблюдать обет безбрачия, поститься по средам и не иметь ни одной вредной привычки, а умереть от следовых количеств арахиса на недостаточно хорошо промытой тарелке в ресторане. Потому что аллергия на арахис. Потому что не успели вколоть норадреналин.

Мы многое можем предотвратить, на многое повлиять. Мы в силах снизить риски серьезных болезней.

И все-таки мы совершенно бессильны с точки зрения уверенного планирования хотя бы завтрашнего дня. Это не значит, что планировать не надо – надо, и с надеждой на лучшее. Это не значит, что нужно с меланхолическим фатализмом представлять себе разные негативные сценарии от падения сосульки на голову до внезапной сердечной смерти. Это не значит, что беременность – зло, тут важнее отношение к идее родительства в конкретной паре, да и планировать всегда лучше, чем действовать наудачу.

Но каждый раз, когда я смотрю в глаза молодой женщине, которую вытащили с того света нейрохирурги, и теперь она вверена моим заботам и заботам моих коллег, я вспоминаю вот о чем: каждый день нашей жизни – большая ценность.

Можно сколько угодно собирать инвестиционный портфель на долгосрок, чтобы обеспечить себе безбедную старость, можно даже сделать прививку от менингококка; можно беречь свою матку от младенцев, что имеют склонность забирать из организма матери железо, кальций, моральные силы и кучу денег. Все это вполне рабочие стратегии по снижению рисков для своего будущего. Но мы все равно не знаем, каким будет финал нашей истории. Мы не можем запланировать абсолютно все.

Эта мысль не вызывает у меня грусти. Но помогает жить сегодняшним днем без сожалений о прошлом и чрезмерных тревог о будущем.

И да, именно эта мысль заставляет меня чаще целовать мужа, обнимать сыновей и гладить кошку с чувством искренней благодарности за еще один самый обычный день.

Когда больница превращается в тюрьму (реабилитологи знают это точно)

Помните новость, что облетела все интернет-ресурсы? Маленькая девочка, по мнению врачей совершенно здоровая, годами жила в больнице. Безумная мать, безразличный отец, большие финансовые возможности – пазл сложился идеально, и дверца клетки для маленькой птички захлопнулась. К счастью, не навсегда. Вмешались правозащитники, вытащили девочку, нашли ей новых родителей, случился хэппи энд.

Я работаю в отделении реабилитации для больных, перенесших инсульт. Так вот у нас тоже бывают такие «птички в клетке».

Молодой парень перенес серьезное кровоизлияние в мозг, его вытащили с того света. Потом он попал в наше отделение и начался сложнейший путь восстановления. Все начиналось с того, что у него совсем не работали левая рука и нога, он не мог даже повернуться в постели.

Первый курс реабилитации помог ему научиться сидеть без посторонней поддержки. А значит, он мог есть здоровой рукой, пить из бутылки, что стояла у постели, мог причесаться, почистить зубы.

Второй курс заставил работать его больную ногу. Мы добились опоры на нее, а это значит, парень мог вставать и стоять с опорой на ходунки. Потихоньку начал ходить в специальном аппарате, что берет на себя вес тела – это помогает тренировать ходьбу, выключая вес тела, создавать этакую невесомость, чтобы ноги работали без перегрузок.

Третий курс реабилитации дал движения левой кисти. Появилось минимальное сгибание в пальцах – а значит, недалек тот день, когда парень возьмет вначале полупустую бутылку с водой левой рукой, а потом сможет постепенно утяжелять этот груз.

Если вы уже представили, как он через месяц выбегает из отделения реабилитации навстречу золотой осени, отбрасывая костыли, то вы наивный мечтатель. Потому что за прогрессом всегда наступает остановка. Ничего не происходит. И снова ничего не происходит. И опять.

Это истощается психологический ресурс: человек попросту морально устает. Ему пора вернуться домой. Дома родные стены и близкие люди. Потом можно снова вернуться в отделение. Но этот момент, когда пациенту пора домой, мы научились распознавать. И всегда говорим об этом родственникам.

А вот реакция бывает разной. Кто-то соглашается и с радостью забирает больного домой. Мы даем «задание на дом» и подробные рекомендации по обустройству быта для такого пациента.

А кто-то соглашается и начинает игру: «Да, но…» Да, но мы боимся. Да, но не знаем, как за ним ухаживать. Да, но не хотим учиться уходу. Да, но не хотим упустить время для восстановления. Да, но нам дают место в другом реабилитационном центре. Да, но…

Когда у этого парня началась стадия плато, и не было ни шажочка прогресса день за днем, началась депрессия. Потом он начал видеть вечерами галлюцинации – бытовые, безобидные, но это был настораживающий симптом. Мы тщательно обследовали его с психиатрами, исключив дебют шизофрении и даже эпилепсию. Но нет, ничего. «Пора домой», – кричала его психика.

Я поговорила с женой пациента. Но толку в этом разговоре не было: «Да, доктор, но нам нужно…» В ее голосе слышалась неуверенность, а может и страх.

Я хорошо знаю этот страх – остаться лицом к лицу с болезнью близкого человека. Что, если инсульт изменил личность больного? Как выстроить отношения заново, если вы были супругами, а теперь жене нужно стать сиделкой, а мужу – беспомощным ребенком в памперсе? Как выстраивать жизнь заново, если нужно работать, а значит, искать заботливую сиделку, что присмотрит и все, что надо, сделает? Наконец, кому задавать бесчисленные вопросы, когда врачи выписали вас домой, а значит, и в отделение уже не позвонишь, и спросить уже не с кого, строго и покровительственно: а почему это, доктор, у него такие плохие анализы, а?.. Все это понятно. Нам, реабилитологам, тоже.

Родственники часто выбирают свой психологический комфорт в ущерб интересам больного. Увы, это жизнь. И сделать с этим ничего нельзя.

Вам страшно или плохо? Имитируйте инсульт. Это помогает

Если вам грустно, страшно и плохо, у меня есть рецепт. Называется «представьте, что у вас инсульт». Для этого привяжите себе одну руку к телу. Можно начать с левой.

«Ой, да что там, я и так все правой рукой делаю», – радостно подумаете вы. Пока не надо будет открыть бутылку с водой. Крышку вы снимете правой рукой, а бутылку-то держит левая. Или – пока не потребуется сварить себе пару картофелин на пюре. Пробовали мыть картошку одной рукой? А чистить?

Мы очень много повседневных, привычных дел совершаем двумя руками. В реабилитации есть такое понятие – восстановить навык двуручных бытовых действий. Это помогает человеку стать самостоятельным.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Эклампсия – комплекс опасных для жизни процессов в организме, запущенных беременностью. Основным его проявлением являются судорожный приступ или серия приступов. (Прим. автора)