Две скалы и мост надежды

Алиса встала и подошла к окну, глядя на город за стеклом.

– Почему же мне так больно? – прошептала она, едва слышно для самой себя.

Она пыталась разобраться в своих чувствах. Ведь полчаса назад она сама хотела сделать то, что сделал он.

– Он прав, – тихо проговорила она, обращаясь к своему отражению в стекле. – Он для меня не больше, чем брат. Но что же с ним будет? Кто его поддержит в трудную минуту?

Она провела рукой по лицу, вытирая слёзы.

– Он тысячу раз прав, мы не можем так жить. У него всё будет хорошо. Он справится. Он встретит ту, кто его полюбит.

Её мысли перешли к другой фигуре, к тому, кто теперь занимал её сердце.

– Георгиус, – прошептала она, чувствуя, как её сердце ускоряет ритм. – Я знаю, что ты жив. Я это чувствую. Но где же ты? Я должна тебя найти.

Это чувство – уверенность, что Георгиус жив – стало её путеводной звездой. Алиса больше не могла сидеть сложа руки. Она начала спешно собирать чемодан, кидая в него вещи, почти не думая, что именно ей понадобится.

«С чего начать?» – задавала она себе вопрос. Но знала одно: она должна быть на месте катастрофы, а там что-нибудь подскажет её сердце. Люди, которые были там, помогут найти ответы.

По прибытии в Афины Алиса не теряла времени. Она связалась через интернет с секретарём Георгиуса. Эта женщина всегда была отзывчивой и дружелюбной, и Алиса надеялась, что она не откажет в помощи.

Она набрала текст сообщения, её пальцы дрожали:

«Здравствуйте, это Алиса. Мне нужно узнать всё, что вы знаете о Георгиусе, о его семье. Пожалуйста, помогите.»

Её сердце билось быстро, но она была уверена: секретарь ответит. Их отношения были почти дружескими, и Алиса чувствовала, что сможет положиться на неё.

Теперь ей оставалось ждать и надеяться, что её поиск приведёт к тому, кого она так отчаянно хотела найти.

2 Часть

«На перекрёстке судеб»

Георгиус открыл глаза. Его взгляд блуждал по комнате, которая казалась одновременно реальной и странной, будто кадр из далёкого сна. Всё вокруг было незнакомым. Обстановка, едва освещённая мягким утренним светом, навевала чувство чего-то давно забытого. На полу лежал коврик, который почему-то напомнил ему детство.

Он медленно сел на кровати, стараясь понять, где находится. Голова пульсировала болью, а в висках стучала тревога. Повернув голову, он увидел зеркало. На мгновение ему показалось, что он снова мальчик, но отражение разрушило эту иллюзию.

На него смотрел зрелый мужчина с повязкой на голове. Лицо выглядело уставшим, но в глазах читался вопрос: «Кто я? Что со мной?»

Он напрягся, пытаясь вспомнить хоть что-то, но в голове царил хаос. Его имя, жизнь, прошлое – всё словно растворилось.

Внезапно дверь в комнату открылась. На пороге стояла молодая женщина. Её лицо озарилось радостью, когда она увидела его сидящим.

– Слава богу, ты очнулся! – сказала она с нежностью, подходя ближе.

Она осторожно дотронулась до его головы, словно проверяя, всё ли с ним в порядке.

– Сегодня у тебя нет жара. Это хороший знак! – добавила она, её голос был мягким и успокаивающим.

Георгиус внимательно посмотрел на неё. Она была молода, красива, с идеальными чертами лица. Чёрные, как ночь, волосы обрамляли её лицо, брови были изящно очерчены, а глаза – глубокие, словно могли заглянуть в душу. Кожа её напоминала фарфор, такая же гладкая и светлая.

– Кто ты? – спросил он наконец, его голос был слабым, но полным вопросов.

Женщина улыбнулась, не теряя своей заботливости:

– Меня зовут София, – ответила она.

Её имя прозвучало, как тихий звон колокольчика, пробуждающий что-то далёкое в его памяти. Но он всё ещё не понимал, кто она и как он здесь оказался.

– Ты уже третьи сутки без сознания, – сказала София, заботливо поправляя одеяло на кровати Георгиуса. – Я начала переживать. Ты грек? Я так и знала. Я нашла тебя на берегу моря. Ты помнишь что-нибудь?

Её голос был мягким, но полным беспокойства. Георгиус покачал головой, в его взгляде читалась растерянность.

– Нет, – тихо ответил он.

– Не переживай, всё образуется. Тебе нужен отдых. Ты обязательно всё вспомнишь.

– Где я нахожусь? – спросил он, с трудом формулируя вопрос.

– На острове Корфу. Мой дом находится всего в ста метрах от моря, – объяснила София. – У тебя есть родные? Ты их помнишь?

Георгиус опустил голову, обхватив её руками. Его сердце сжималось от бессилия.

– Нет, не помню, – произнёс он, а затем, вспыхнув гневом, добавил: – Я не помню даже своего имени, чёрт возьми!

София тут же забеспокоилась, заметив, как сильно его охватило напряжение.

– Я принесла тебе горячий чай, – мягко сказала она, стараясь его успокоить. – И бутерброды. Тебе нужно подкрепиться. Увидишь, скоро всё изменится, и к тебе вернётся память.

Она поставила поднос с едой на тумбочку рядом с кроватью и, бросив ещё один заботливый взгляд на Георгиуса, тихо удалилась, оставив его одного.

Георгиус сидел неподвижно некоторое время, а затем почувствовал неодолимое желание увидеть море. Он медленно поднялся с кровати, ноги всё ещё дрожали, как ватные, но это не остановило его.

Подойдя к окну, он замер. Море было так близко, что он почти слышал, как волны перекатываются по песку. Их блеск под солнечными лучами завораживал, словно манил к себе.

Не в силах больше сопротивляться, Георгиус вышел на улицу. Сделав несколько шагов, он осмотрелся вокруг. Вдыхая свежий, солёный воздух, он почувствовал, как внутри него пробуждается что-то смутно знакомое.

Место было удивительно красивым. Маленькие домики, утопающие в зелени, тропинки, уводящие к морю. Всё здесь дышало покоем и умиротворением. И, что удивительно, это место казалось ему каким-то родным, будто он уже был здесь когда-то.

«Кто я? И почему мне кажется, что это место имеет значение?» – думал он, делая шаг за шагом к морю.

Георгиус продолжал идти по тропинке, ведущей к морю, наслаждаясь свежим воздухом и красотой вокруг. Вдруг он услышал голос, который заставил его остановиться:

– Природа, море и пейзажи Корфу очень красивы и впечатляющи. Может быть, именно они и вдохновили Дионисиоса Соломоса на создание «Гимна Свободы».

Георгиус повернулся на звук и увидел старичка, сидящего под оливковым деревом. Тот лениво курил трубку, выпуская облачка дыма, и искоса посматривал на Георгиуса, словно видел его не впервые.

– Узнаю клинок расплаты,

Полыхающий грозой,

Узнаю твой взор крылатый,

Охвативший шар земной! – запел старик тихо, но с какой-то глубокой интонацией, будто слова исходили из самой его души.

После этого он прищурился, улыбнулся краем губ и произнёс:

– Это твоя земля, сынок.

Его голос был одновременно мягким и проникновенным. Старик медленно поднялся, опираясь на палку, и неторопливо зашагал прочь, будто он уже сказал всё, что хотел.

Георгиус остался стоять, провожая его взглядом. В груди его разливалось странное чувство. Слова старика отзывались в нём тёплой, почти родной мелодией.

– Моя земля? – прошептал он, будто пробуя эти слова на вкус.

Что-то шевельнулось в его душе. Это ощущение было смутным, словно воспоминанием из детства, которое он не мог до конца осознать.

Он снова посмотрел в сторону моря, и сердце его вдруг забилось чуть быстрее. «Может, старик знает что-то обо мне?» – мелькнула мысль, но, оглянувшись, он уже не увидел его.