Горничная для Мажора

Наталья Шагаева

Горничная для Мажора

Пролог

Марк

– Я выхожу замуж, – вдруг произносит Влада, обрисовывая снежинки, прилипшие к стеклу моей тачки с другой стороны. Это намек на серьезные отношения. Нет, Карамелька у меня зачетная. Вставляет и будоражит. Я, определенно, поплыл и признал поражение. Но не до такой степени, чтобы жениться.

– Не припомню, чтобы делал тебе предложение, – усмехаюсь, откидываясь на спинку сиденья, прикрывая глаза, меня напрягают такие разговоры. Я их боялся.

Ну на хрен.

Зачем снова втягивать нас в напряг?

– Не делал… – как-то горестно выдыхает Влада.

Да блядь!

Вот как вырулить из этой ситуации и остаться «красавчиком»? Отпустить ее, как выяснилось, я не могу. Но это тоже на хрен мне не нужно!

– Влада… – подбираю слова.

– Ты не понял, – перебивает меня слишком резко и агрессивно.

– Объясни, – выходит язвительно. Опять срываюсь в цинизм.

– Я выхожу замуж не за тебя.

Чего, бля?!

Поднимаю голову, смотря на девушку. А она по-прежнему водит пальчиком по скользящим снежинкам. Сглатываю, пытаясь переварить.

Да ну на хрен!

– Смешно, считай, я поржал, – снова откидываюсь на спинку, прикрывая глаза.

– А мне что-то не смешно, Марк, – совершенно серьезно шепчет она. – Я выхожу замуж за Михаила.

– За какого, на хрен, Михаила?! – снова подрываюсь, хватаю ее за плечи разворачивая к себе. Не отпускаю, сжимая сильнее. Влада морщится, но не вырывается. И в глаза не смотрит, прикрывая веки. Ее губы отчего-то дрожат.

– За Михаила… – тихо повторяет она.

– Ты же говорила, он родственник?

Нет, меня давно напрягал этот хрен в костюме. Но, мать ее, она же клялась, что между ними ничего нет. Опекающий родственник…

– Я солгала… Не родственник.

– Так, стоп! Я что-то ни хрена не понимаю! – отпускаю ее, открываю окно тачки, несмотря на снег. Прикуриваю сигарету, глубоко затягиваясь. Влада не выносит, когда я курю, и сейчас это делаю не только, чтобы успокоить нервы, но и назло ей. Только на этот раз она не реагирует. Запахивает куртку, обнимая себя руками. – Как давно ты с ним трахаешься? – уже холодно интересуюсь я. – И главное, зачем отжигала со мной?

Да в моем воспаленном мозге возникает только эта мысль. И не укладывается в голове одновременно. Она девочкой была. Она же со мной…

– Сложный вопрос. Нет ответа… Я должна была тебе сказать… Я сказала.

Это, сука, все объяснения?

Даже, мать ее, не отрицает связи за моей спиной. Я тут за вчерашних шлюх себя корю. Хотя член в них не совал.

– Нееет, я, сука, требую развернутых объяснений! – зло усмехаюсь. Мне хочется придушить Владу. Мне хочется встряхнуть ее и приказать не нести чушь.

– Я только хотела сказать… – всхлипывает. Всегда дерзкая, хитрая, моя девочка сейчас полностью потеряна.

То есть какие-то чувства у нее есть.

Например, чувство вины.

Стремно тебе, Карамелька?

А меня словно в помоях вываляли. Нет, мне всегда было срать на чувства девушек. Хочешь уйти – дверь открыта, дорогу знаешь. Это я имел чьих-то телок и совестью не мучался. Только случилось ровно наоборот. Я уходил без сожалений. Наскучила телка – я по щелчку пальцев находил другую. Что сейчас произошло?

Бумеранг?

Карма настигла?

– Ты классный, ты очень хороший, несмотря на твои недостатки. В тебе даже недостатки гармоничны. Мне было очень хорошо с тобой… – ее голос срывается, кажется, она плачет. А меня, сука, не трогает. Это фальшивые слезы. Сама жопой вертела, как шлюха, раздвигала передо мной ноги и, видимо, не только передо мной. А теперь я хороший.

Ни хрена я не хороший! Это только с ней я пытался им быть.

– В общем, прости, – шепчет Влада, быстро утирает слезы, хватает свой рюкзак и выходит из машины.

Это что, все?

Вот так?

Нет!

Вылетаю из тачки, догоняю торопливо уходящую Владу. Хватаю за руку, дергаю на себя, разворачивая. Девочка пошатывается от моей грубой подачи, почти падает, но я перехватываю ее за талию.

И все мои планки окончательно срывает.

– Слушай меня сюда, Карамелька, – последнее слово выплевываю, словно ругательство. – Ты сейчас опустила меня ниже плинтуса. Развлечься решила до свадьбы? Не еб*т тебя так твой Михаил? Да? А хер ли ты из себя тогда целку строила? Ты шлюха, получается? Чтобы на глаза мне больше не попадалась! Лучше щемись по углам в универе, иначе пи*дец тебе, тварь! – выплескиваю на нее всю свою ярость. Мне хочется большего, мне хочется отхлестать ее по красивому лицу.

Мне хочется…

Сука, что же так больно-то, а?

Влада упирается ладонями в мою грудь и отталкивает со всей силы. Отпускаю ее, не желая больше марать руки. Девочка размахивается и залепляет мне звонкую пощёчину. Лицо горит. Стискиваю зубы, сжимаю кулаки, чтобы не вернуть ей ответку. Разворачиваюсь, ухожу. Сажусь в тачку и, пробуксовывая по снегу, срываюсь с места.

Чудом доезжаю до своего комплекса, потому что дорогу вообще не вижу, все плывет в глазах от ярости. Паркуюсь, вылетаю из тачки, почти сношу женщину-соседку, влетая в подъезд.

– Быдло! – кричит мне вслед женщина.

По хрену. Бегом поднимаюсь по лестнице на седьмой этаж, игнорируя лифт. Легкие горят, задыхаюсь. Запираюсь в квартире и только сейчас понимаю, что это плохая идея.

Здесь же все пропитано ей! Запах ванильной карамели, который раньше меня вставлял, сейчас разъедает легкие.

Беру из бара бутылку джина, скручиваю крышку и глотаю алкоголь из горла. Закашливаюсь, внутренности обжигает, но я все равно пью джин. Хватаю пепельницу и швыряю ее в телевизор. Эта тварь любила смотреть фильмы со мной под одеялом! Еще несколько глотков джина, и я разношу полки в стенке, где составлены ее статуэтки. Влада как-то сказала, что хочет собирать фарфоровых девочек. Я сдуру скупил все, что было в лавке. Следом разбиваю зеркало, возле которого еще недавно ее трахал. А дальше бесконтрольно собираю все немногочисленные вещи девочки, сваливаю их в сферу стеклянного глобуса, поливаю джином, щелкаю зажигалкой и поджигаю.

Мне вообще плевать, что я в квартире, на дым и запах пластика. На то, что может случиться пожар. Мне на все абсолютно плевать.

Ложусь на пол, на ковер, раскидываю руки, смотрю в потолок сквозь дым.

Почему?

За что?

На что она там повелась?

На бабки?

Так у меня же больше!

Я мог дать ей намного больше.

Тварь!

Пожара не случилось. Остался только дым и едкий запах. А я, похоже, сгорел в черный пепел. Даже не подозревал до данного момента, что эта шлюшка так сильно меня зацепила, настолько глубоко залезла под кожу и в самое сердце на пораженье…

Глава 1

Влада

– Что на тебе надето? – недовольно спрашивает Михаил.

– Одежда, – надуваю пузырь из жвачки, пока он ни лопается, облепляя губы и смазывая помаду.

– Это не одежда, это мешок, – сжимает губы, останавливаясь на светофоре.

– Это оверсайз, – констатирую я, поправляя лиловую толстовку.

– Это антисекс.

– Замечательно, я так и хотела, – ухмыляюсь.

– А вот этот ошейник зачем? – тянет ко мне свои руки, хватая за бархатный чокер. Со всей силы шлепаю его по руке. Отпускает.

– Не трогай меня, – шиплю, как кошка, хочется еще расцарапать его холеное лицо, но я сдерживаюсь. – Это украшение.

– Это ошейник принадлежности. Ты имеешь отношение к теме, кому-то принадлежишь?

– Ого, какие познания в теме. Практикуешь? – интересуюсь я, прищуривая глаза.

– Прекрати, – отмахивается, слишком резко срывается с места, я подаюсь вперед и чуть не впечатываюсь лицом в панель.

– Ты что творишь?

– Пристегнись!

Цокаю, даже не думая пристегиваться. Нет, я не против безопасности, но делаю все назло Михаилу.

– Что не так с твоей картой? – спрашивает Михаил, снова надевая холодную маску.

– С моей картой все прекрасно.

– Ты знаешь, что я имею в виду карту, которую я тебе дал.

– И что с ней не так? – выгибаю бровь.

– Ты ей не пользуешься.

– И не собираюсь. Я не содержанка.

– Значит, жить в моем доме можно, а пользоваться картой нет? Поведай мне, в чем разница, – иронично спрашивает он.

– Разница в том, что с тобой я живу вынужденно, и выбора у меня нет. А твоими деньгами пользоваться не собираюсь.

– А трусы ты себе на что будешь покупать?

– Ой, не переживай, на трусы я заработаю.

– Где заработаешь?

– А это не твои проблемы, – снова надуваю пузырь из жвачки.

– Выплюнь жвачку, – психует Михаил.

Я вообще не любитель жевательной резинки, но всегда жую ее в присутствии Михаила, потому что его это раздражает.

Не отвечаю, намеренно громко чавкая. Смеюсь, кода мужчину передёргивает.

Михаил паркуется возле университета. Дергаю ручку, но дверь заблокирована. Разворачиваюсь к мужчине, вопросительно приподнимая брови.

– Не задерживайся. Приведи себя в порядок. В шесть мы идем на ужин. Это не семейные посиделки. Будь добра, надень костюм «хорошей девочки». Там будет Маргарита Алексеевна.

– Окей, надену костюм «невинной девочки-ромашки». Что-то еще?

– И веди себя в универсанте подобающе. Выбирай друзей.

– То есть тебе можно таскаться со всякими шмарами, а я должна выбирать друзей? – начинаю злиться.

– А я взрослый мужчина, и это мое личное дело. У тебя же все напоказ. Я надеюсь, ты не завела ни с кем роман?

– А что, если да? – дерзко спрашиваю я. – Боишься, что не достанется тебе моя девственность? Так знай, ее уже нет, – выдаю ему.

Нет, моя невинность, будь она неладна, никуда не делась. Но Михаилу этого знать не нужно.

– И кто он? – скептически спрашивает, не веря мне.

– Значит, всё-таки надеешься затащить меня в свою кровать? – подлавливаю его, прищуриваясь.

– Нет! – тоже злится. – Мне нужно знать, с кем ты связалась. И не ввязалась ли снова в неприятности. Я обещал твоему отцу.

– С кем я связалась… – осматриваю толпу на парковке университета. Выделяю среди них высокого, спортивного, широкоплечего парня. Такой лощеный, в белом стильном спортивном костюме. Улыбка наглая, брутальный, дерзкий, сидит на капоте бордовой спортивной тачки, затягиваясь вейпом и выпуская облако дыма, что-то вещает толпе, ухмыляется. – Вот он! – указываю на парня. Специально выбираю мажора. Чтобы Михаил не прессанул его.

Черкасов внимательно рассматривает парня, стискивая челюсть.

– Лгать ты не умеешь, выдумала его сейчас, на ходу. Если бы ты с ним была, я бы уже знал.

– Всегда поражалась твоему самомнению. Открой дверь, я тебе докажу.

Минутная пауза, блокировка с двери снята. Хватаю рюкзак, выхожу из машины. Медленно иду в сторону толпы. Я совсем их не знаю. Нет, лица знакомы, но мы ни разу не пересекались. Они на последнем курсе, я на втором и то перевелась сюда только пару месяцев назад.

Оглядываюсь, Михаил стоит на месте, наблюдая за мной.

Ну что, Влада, отвечай за свои слова.

Да пофиг.

Ускоряю шаг, приближаясь к толпе. Внаглую обхожу девушек, парней и встаю вплотную к мажору.

Парень замолкает на полуслове, тоже внаглую меня рассматривает с ног до головы, с ухмылкой. Воцаряется тишина. Парень затягивается вейпом и выпускает густой пар с запахом вишни мне в лицо.

– Ну, делай красиво, – усмехается, словно читает мои мысли.

И я делаю…

Обхватываю его сильную шею, приближаюсь к лицу. Пахнет от парня вишневым дымом и острыми специями. Прикасаюсь к его губам, закрывая глаза. Ощущаю, как его рука зарывается в мои волосы, жёстко сжимая. Кажется, что он сейчас меня отшвырнет от себя. Но нет, парень впечатывает меня в свои губы. Ахаю от неожиданности, открывая рот, ноги подкашиваются, но его вторая рука подхватывает меня под бедра, вжимая в себя сильнее, а наглый язык вторгается в мой рот. Не отвечаю, но и не сопротивляюсь, чувствую, как его нахальный, умелый язык исследует мой рот.

Матерь божья! Я целуюсь взасос с совершенно незнакомым парнем.

Не просто целуюсь. Кажется, он сейчас меня сожрет. Становится очень горячо, сердце колотится, голова кругом, мурашки разбегаются по коже. И этот контраст – его жесткой хватки в моих волосах и его запаха, горячий язык…

Боже, я сошла с ума.

Я уже забыла, зачем это делаю…

В себя приводит ожившая толпа. Кто-то ахает, кто-то ржет, кто-то свистит и аплодирует нам, закидывая пошлые шуточки. Пытаюсь отстраниться, упираясь парню в грудь, но он не отпускает. Кусаю его губы.

– Ах ты сучка! – рычит мне в губы, прекращая целовать, но не отпускает. Оборачиваюсь, глотая воздух. Ничего не вижу, в глазах все плывет, но точно понимаю, что Михаил уехал.

– Отпусти меня! – шиплю парню, еще раз толкая. Его руки размыкаются, отпуская.

– Ты еб*утая, что ли? Сама же на меня прыгнула! – выдает мне парень, стирая тыльной ладони следы от моей помады.

– Иди на хрен, урод! – выдаю ему скорее от страха и стыда, разворачиваюсь и ухожу, слыша, как мне в спину раздается дружный ржач.

Молодец, Владислава, доказала Михаилу. И заодно опозорилась.

Глава 2

Марк

Меня сложно удивить. И не потому, что я прожил много лет, а потому что зажался, как говорит мой отец. Не спорю, так и есть. Только это все произошло с его же подачи. Пытаясь замазать свои отцовские косяки, он спускает мне с рук многое. И я с удовольствием этим пользуюсь.

А эта девчонка смогла поразить.

Нет, я даже не удивился, я охренел, мягко говоря. Девки и раньше на меня прыгали, но чтобы так откровенно, без единого слова…

Такая маленькая девочка, не замечал ее раньше. По факту пигалица со смазливым детским личиком.

Она пробирается через толпу, подходит ко мне вплотную, заглядывает в глаза, нахально, с каким-то вызовом повисает у меня на шее и тянется к губам. Я даже растерялся на мгновение.

Я растерялся!

Незнакомая девка вторглась в мое личное пространство и запрыгнула на меня.

Нет, я, конечно, знаю, что неотразим, но чтобы вот так, внаглую, на глазах у толпы.

Зарываюсь в ее в волосы, агрессивно сжимаю, сначала хочется отшвырнуть ее от себя, но в лёгкие вырывается такой тонкий и одновременно дерзкий карамельный запах. Перехватываю инициативу, впиваюсь в ее мягкие горячие губы, вжимая девочку за бедра.

И все, она теряется. Вся смелость и дерзость сходит на нет. Но тут уже просыпается азарт во мне. Вкусная девочка. Медовая. Вторгаюсь в ее ротик, сплетаю языки, глотаю ее, пытаясь испить как можно больше. И плевать мне, что мы в толпе. Даже плевать на зрителей и на то, что где-то там ох*евает моя девушка. Мне азартно и вкусно. Меня захватывает что-то острое и будоражащее. Я даже не знаю имени этой малышки, да и в принципе тоже плевать. Я в моменте.

Чувствую, как девочка упирается мне в грудь, начиная вырываться.

Нет, малышка, мне мало, я еще не распробовал.

Но девочка цепляет острыми зубками мою нижнюю губу и почти прокусывает ее, вынуждая прервать этот момент.

– Ах ты сучка! – рычу ей в губы, потому что это было очень чувствительно. Но не отпускаю нахалку. Нужно, бля, отвечать за свои действия, просто так сбежать не получится. Девочка поворачивает голову к толпе, словно ищет защиты. Нет, моя хорошая, ты залетела в стаю шакалов, они тебя загрызут.

– Отпусти меня! – шипит, как кошка, толкая меня, словно это я на нее набросился. Отпускаю.

– Ты еб*утая, что ли? Сама же на меня прыгнула! – намеренно демонстративно стираю тыльной стороной ладони следы ее помады.

– Иди на хрен, урод! – агрессивно выдает она мне, разворачивается и убегает под дружный ржач толпы. А я с минуту охреневаю, провожая её взглядом.

Ты кто такая дерзкая?

– Марк, ты ох*ел?! – подлетает ко мне Мила, злая, как фурия.

– Я – да. Причём давно, – ухмыляюсь и затягиваюсь вейпом, выпуская дым ей в лицо.

– Что это сейчас было? – шипит она сквозь зубы, оглядываясь на моих друзей, которые уже общаются о своем.

– Не знаю, – пожимаю плечами, осматривая ее сегодняшний образ пошлой школьницы. На Милане черное платье с белым воротником, все строго и консервативно, за исключением длины платья, которое еле-еле прикрывает бедра в колготках в сетку. Сапоги-чулки, облегающие ноги. В общем, сверху она школьница с косичками, а снизу – шлюшка. Меня вставляет. Я планирую сегодня нагнуть ее, порвать колготки, но платье не снимать, намотать эти косы на руку и…

– Ты слышишь меня?! – вопит Милана, щелкая пальцами у меня перед лицом. Да, конечно, я ее не слышу. И сцену ревности не заказывал. Я, бля, вообще не виноват, меня только что сладко так изнасиловали, и мне зашло – хоть что-то новенькое.

– Еще раз так щёлкнешь пальцами перед моим лицом, и я сломаю тебе эти пальцы.

Я хамло – да. Но так и Милану это всегда вставляло.

– Ты только что сосался с этой курицей, – оглядывается назад, словно девушка еще там.

– Да, – киваю. – Мы сейчас озвучиваем очевидные вещи?

– Кто она?

– Не знаю, – пожимаю плечами, слезаю с капота своей тачки и открываю дверцу с водительской стороны, беру сумку с ноутом. Мила становится позади меня, продолжая истерить.

– В смысле не знаешь?

– В прямом, Мила, в душе не е*у, кто она! Так понятнее?

– Тогда какого хрена ты лапал ее и засосал, когда она подошла?!

Иду в сторону входа в универ. Мила, громко цокая каблуками, бежит за мной.

– Потому что мне зашло, – поясняю ей.

– Прекрати делать из меня дуру. Ты трахаешь ее?! – начинает сочинять Мила.

– Еще нет. Будешь вопить и выносить мне мозг – трахну.

– Сволочь! Не подходи больше ко мне! – громко кидает она, привлекая внимание толпы.

– Окей, договорились, – спокойно отвечаю я. Обхожу ее, заходя в универ. Наши отношения сводятся к загулам в компании и сексу. Все остальное меня напрягает. Мне в принципе плевать на Милану, как и на любую другую телку. Я потребитель.

Сажусь в аудитории на первый ряд, открываю ноутбук, подзывая Крейзи. Друг падает рядом со мной, ложась на стол, и страдальчески вздыхает, прикрывая глаза.

– А я вчера предупреждал, что мешать текилу и травку – плохая идея, – подкалываю его. – Кайфы нельзя мешать. Побереги сосуды.

– Ой, отъ*бись, профессор, – отмахивается он.

– Смотри сюда, – показываю ему тачки. – Так, что берем: «Корвет» или «Хонду»?

– «Корвет» – престижнее, «Хонда» – надежнее. Но ты все убьешь в мясо. Машина – она как баба, ее любить надо страстно, но аккуратно. Ты так не умеешь, ибо зажрался, – усмехается Крейзи.

Сквозь шум толпы слышу, как возле нас что-то с грохотом падает. Поднимаю глаза. Мила…

Она поднимает книгу, низко нагибаясь, демонстрируя мне свой упругий зад. Закатываю глаза: что я там не видел? Я уже поимел этот зад и не раз.

Снова смотрю на тачки. Девушка фыркает и гордо проходит мимо меня. По ее бабской логике я, видимо, должен был впечатлиться и начать за ней бегать. Она же обиделась только ради этого. Но нет, все случится ровно наоборот. Будет забавно за этим наблюдать. Как ломается характер и когда наступает этот переломный момент. Ну давай, Милана, удиви меня.

В аудиторию входит Сергей Юрьевич, препод по истории. Он меня тихо ненавидит за то, что я всегда спорю, доказывая свою точку зрения, а не заучиваю программу, как того требует система.

Но мое внимание привлекает девочка, идущая со стопкой книг за преподом. Эта та самая пигалица, которая прыгнула на меня на стоянке. Неосознанно облизываю губы, на которых остаётся ее карамельный вкус.

– Демидов, помоги девушке, забери книги, – велит мне препод.

Ну конечно, он выбрал меня, кого же еще.

В любой другой ситуации я бы рассказал ему, что не обязан делать его работу, но сейчас встаю и иду к девочке, которая смотрит на меня огромными карими глазами. Хочу забрать у нее книги, но она спешно разжимает руки, и вся эта макулатура летит на пол.

– Демидов, тебе ничего нельзя доверить, – цокает Сергей Юрьевич.

– Да я-то здесь при чём? Это холопка ваша безрукая.

Да, я хамло. Мне интересна реакция людей на мои выпады. Я их изучаю. А кареглазая малышка дает самую вкусную реакцию. Сначала кидается собирать книги, а потом резко встает, стреляя в меня холодным взглядом.

– Сволочь, – шепчет она мне.

Я знаю, малышка, и, поверь, мне не стыдно.

– Холоп, Демидов, это человек, находящийся в зависимости, почти в рабстве, – поясняет мне препод.

– Не согласен, – перечу я, хотя понимаю, что, по факту, он прав. – Холоп – это раболепный человек, прислужник, приспешник кого-либо, – говорю преподавателю, но смотрю на пигалицу. А губы у нее красивые, такие чувственные, ярко выраженные. И фантазия начинает уносить меня совсем в другую плоскость, где эта розовая помада пачкает мой член.

– Дебил! – громко выдаёт девочка, разворачивается и выбегает из аудитории.

– Мужчина, оскорбляющий женщину, мужчиной не является, – философски изрекает препод, вызывая гогот толпы.

– Хотите поспорить? У меня есть целая теория на эту тему, – внаглую заявляю я, устраивая шоу.

– Упаси меня господь с тобой спорить. Не нужно в очередной раз срывать мне урок. Собери книги, – указывает мне.

Глава 3

Владислава

– Достаточно консервативно? – выгибая бровь, спрашиваю у Михаила. Он просил надеть костюм «хорошей девочки». На мне белые брюки, блузка, застёгнутая под горло, и черная длинная жилетка. Макияжа нет вообще, а волосы собраны в дулю. Надо было еще очки надеть, для полноты образа «училки».

Михаил скептически цокает и поджимает губы, помогая мне надеть пальто.

– Зачем каждую мою просьбу так утрировать? – выдыхает Михаил.

– Ну извини, я максималистка, – развожу руками.

Садимся в машину. Едем. Ухожу в телефоне в переписку с подругой.

– И, пожалуйста, не дерзи мне при людях. В твоих же интересах.

– Вообще не понимаю, куда и зачем мы едем.

– Маргарита Алексеевна устраивает небольшой прием в честь своего повышения. Она может сильно ускорить процесс получения твоего наследства. Не просто так, конечно, но… – самодовольно усмехается. – Этот вопрос я решу с ней сам.

– И?

– Что «и»? Владислава, учись излагать свои мысли правильно, – строго наказывает он мне. Теперь закатываю глаза я.

– Я зачем там нужна? Если ты все решишь сам?

– Ну так твои проблемы решаем, Влада, – упрекает он меня. – Прими в них хоть какое-то участие.

Закрываю глаза, сжимая телефон. Не понимаю…

Ну как так вышло, что мой отец передал все права Михаилу? Дал право ему распоряжаться мной и контролировать меня. Наследство переходит ко мне, только когда я закончу обучение и докажу, что смогу грамотно вести семейный бизнес. А я ни фига не понимаю в этом бизнесе. Я вообще хотела стать дизайнером одежды. Открыть своё ателье, свой бренд, бутик…

Я бы, наверное, отказалась от этого злополучного наследства, но там семейные вложения и труд не только папы. Почему это все должно достаться неизвестно кому?

Да и без родных и денег я никто. Наш дом сгорел при пожаре. У меня нет ничего, кроме того, что дал Михаил как опекун. Он друг нашей семьи. Но не припомню, чтобы отец ему настолько доверял. Хотя я мало интересовалась делами отца.

Михаил паркуется возле особняка с высоким забором.

– Ладно, все, прости. Нервы ни к черту. Ты не виновата. Пойдем, – выходит из машины, открывает мне дверь и подаёт руку. Игнорирую его ладонь, выхожу сама. – Просто мило улыбайся.

Натягиваю фальшивую улыбку. Меня не покидает ощущение, что это все какой-то дешевый спектакль.

– Так пойдёт?

– Влада, ну пожалуйста, – начинает злиться Михаил.

– Все, хорошо, – уже мягко улыбаюсь, как он просил. – Я поняла, – беру его под руку.

Он всё-таки мне помогает. Не просто так, а за долю в наследстве. Так что Михаил, конечно, прав – это в наших интересах.

Дом дамы, которая должна нам помочь, шикарный. В большой светлой гостиной собрались совершенно незнакомые мне люди. Все пьют шампанское и общаются под ненавязчивую музыку.

Михаил знает почти всех и раскованно общается. Я сижу на краю кресла возле вычурного камина и лениво попиваю сок. Шампанское льётся рекой, но я не пью алкоголь. Не то чтобы мне кто-то запрещал, просто не пью, не понимаю, в чем прикол. Как и до сих пор не понимаю, что я здесь делаю.

Как только мою дурную голову посещают мысли сбежать отсюда, Михаил вместе с хозяйкой дома направляются в мою сторону.

Как там нужно было себя вести? Улыбаться и изображать хорошую девочку? Натягиваю милейшую улыбку.

– Добрый вечер, Владислава, – здоровается со мной женщина.

– Добрый. У вас прекрасный дом, – выдаю все, что приходит в голову по этикету.